Сет должен был понимать, что легко с Энджелиной не будет точно, но всё равно почему-то глупо и наивно надеялся, что белая женщина – напуганная нападением новообращенного, пребывающая в ужасе и смятении – всецело доверится ему и его решениям, укротит свою гордость и независимость, превратится в маленького напуганного котёнка, жмущегося к нему, прося защиты в тёплых объятиях более сильного существа.
Ага, размечтался.
Клируотер понял это, когда доктор Соколова, после минуты небольшой слабости, прошедшей в его объятиях, отстранилась, сделала глубокий вдох, и вновь была собрана несмотря на то, что её всё еще слегка потряхивало.
Бросив внимательный взгляд на автомобильный пресс, она хмурится, а потом возвращает взгляд к нему.
- Как голова? – спрашивает она.
Сет тихо фыркает от её профессионализма даже в такой ненормальной ситуации, и говорит, что он в полном порядке.
Она кивает, а потом вытаскивает из кармана джинсов телефон, набирая чей-то номер и прикладывая телефон к уху.
И если бы Клируотер не обладал феноменальным слухом и нечеловеческими рефлексами – мадам Энджелина могла увеличить количество их проблем троекратно. Сет прекрасно слышал даже на расстоянии, как после пары гудков в трубке раздалось вежливое «полиция слушает». Эта женщина додумалась позвонить в полицию! Рука выхватила чужой телефон и нажала «отбой» раньше, чем в голове успела мысль сформироваться.
- Ты с ума сошла?! – слегка повысив голос, спрашивает Сет. – Что ты собралась говорить полиции?! «Добрый день, на меня напала сумасшедшая, которую я закинула в автопресс»?
- Верните мой телефон,
молодой человек, - строгим голосом хмуро бросает Ангелина, осаживая Сета.
Он судорожно думает, как выйти из ситуации. Посвящать её в тайну существования вампиров и оборотней… Он не имеет права в одиночку принимать такое решение, но она уже по уши втянута во всё это, и, не ровен час, начнёт задавать закономерные вопросы, на которые теперь имеет полное право получить ответы. То, что она не спрашивает ничего прямо сейчас, всего лишь отголоски пережитого потрясения, которое наверняка превратило все её мысли в кашу, и нужно хотя бы немного времени, чтобы она окончательно пришла в себя, начав анализировать то, что с ней произошло.
Сет уже заметил, как она периодически бросает взгляды на автомобильный пресс, наверняка задаваясь лишь одним вопросом: где кровь лохматой девчонки, которая должна была залить весь механизм? Где кровь, что должна была остаться хотя бы на пальцах Энджелины, когда она выбила глаз сумасшедшей, что напала на неё в переулке?
Он не справится в одиночку. Не сможет правильно подобрать слова и всё объяснить. Да и как отреагируют братья и клан Калленов на то, что он без разрешения выдал не только свою, но и чужую тайну? Ведь Энджелина знает лично Карлайла, работает с ним, видит почти каждый день…
Ему нужно время. Хотя бы немного! Чтобы он успел придумать хоть что-то или на крайний случай позвонить кому-нибудь из вампиров или оборотней.
Она ловко выхватывает из его рук свой телефон, и он не придумал ничего лучше, чем схватиться рукой за голову и болезненно застонать, делая вид, что его «я в порядке» не более чем бравада.
Сработало безотказно: Энджелина тут же забыла про свой телефон и подлетела к нему, спрашивая, что случилось. Клируотер для правдоподобности даже пошатнулся слегка, но был ловко подхвачен женскими руками, удержавшими его от падения, которого всё равно не случилось бы.
- Идти можешь? – обеспокоенно спрашивает она, подныривая под его руку и закидывая её себе на плечо, позволяя парню опереться на себя, чтобы он не потерял равновесие. – Потерпи немного.
Он старался сильно не наваливаться на неё, пока они шли, женщина всё-таки. А еще пытался спрятать шкодливую улыбку, чтобы она не заметила подвоха.
Отвлечь её получилось, но надолго ли?
Признаться, Сет удивился, когда она привела его – как он понял уже на месте – в свой дом. Но вопросы отпали сами собой, когда она усадила его на диван, убежала в соседнюю комнату, а вернулась с белой пластиковой коробкой средних размеров в руках, на которой был изображен красный медицинский крест.
Она всерьез собралась его лечить… Вроде приятно, но в то же время бьёт по гордости. Ему необходимо сослаться на то, что ему нужно, к примеру, в ванную, и позвонить. Лучше Карлайлу – он опытнее всех, наверняка знает, как выходить из таких щекотливых ситуаций, да и коллегу свою знает лучше всех, сможет найти с ней общий язык.
- Подними голову, - спокойным тоном говорит она, достав что-то из аптечки.
Сет не сразу выполняет просьбу, но всё теряет своё значение в тот момент, когда слегка прохладные после длительного пребывания на улице женские пальцы мягко касаются его подбородка и заставляют слегка запрокинуть голову.
Она светит маленьким фонариком ему в глаза, проверяя реакцию зрачков, проводит какие-то непонятные ему манипуляции, вероятно проверяя базовые рефлексы, такие как моргание, реакция на болевые раздражители в виде лёгких пощипываний, вновь аккуратно обхватывает его лицо, медленно поворачивает из стороны в сторону, без конца высматривая признаки травмы.
Он до дрожи в руках хочет опустить голову, отвернуться, спрятаться, чтобы не видеть её так близко, не чувствовать запах, от которого ему снова становится плохо, а рот наполняется слюной, которую приходится тяжело с шумом сглатывать. И в то же время пальцы подрагивали от желания обхватить женский стан. Не с какой-то целью, а просто схватить, почувствовать в своих руках, насладиться фактом того, что она в его власти.
С каких пор что-то подобное вообще приходит ему голову? Какая-то власть непонятная… Глупости.
Но его разрывало от этих противоречий, и он не понимал, что с ним происходит. Разумеется, то, что ему однажды приснилось, тонко намекало на определенные выводы, и про себя он мог признать, что русская северянка будоражит его и без того горячую кровь, а следом и фантазию. Любой молодой парень засмотрелся бы на красивую, уверенную в себе и оттого притягательную женщину, но так – чисто на уровне низменных инстинктов, в этом нет ничего удивительного и невероятного, природа есть природа. Скорее было бы странно, если бы подобного интереса не возникло. А есть ли что-то большее… Вот тут-то и кроется проблема.
Она ему нравится и ровно настолько же не нравится – как такое вообще возможно? Она ему без сомнений симпатична, но он не может утонуть в своей симпатии, потому что его едва ли не трясёт от неприязни, которую в нём пробуждает её запах. И иногда поведение.
- Всё, хватит, - прерывает он её осмотр. – У меня ничего не болит.
Она недовольна. Не любит, когда ей мешают правильно и качественно выполнять свою работу. Педантка.
- Полежи немного, - говорит она, убирая аптечку с дивана на журнальный столик и уходя в сторону кухни, из которой возвращается минуту спустя с синим охлаждающим пакетом в руках, завернутым в полотенце.
Сет спросил бы, откуда у неё в доме охлаждающий компресс против ушибов и зачем, но, зная профессию этой женщины, вопросы отпадают сами собой.
Поправляет подушку на диване, суёт ему в руки синий компресс, и мягко давит на плечи, заставляя лечь, а охлаждающий пакет положить на пострадавший лоб. Якобы пострадавший, потому что регенерация уже залечила всё.
- Я ненадолго в ванную, дверь закрывать не буду, так что если почувствуешь себя хуже – зови сразу.
- Не страшно вот так оставлять в своём доме практически незнакомого человека? – спрашивает парень, не сдержав своего любопытства. Она его даже по имени не называет, соблюдая определенные границы, а тут не только в дом свой привела, так еще и оставить его не боится, полностью предоставленным самому себе.
Ангелина смотрит на него прямо, осознанно, полностью отдавая отчет своим словам и поступкам.
- Ты пострадал,
меня защищая, - серьезным тоном говорит она, после чего направляется в сторону ванной комнаты.
И Сету нечего было сказать в ответ. Действительно, какой смысл подвергать свою жизнь риску ради кого-то, если ты потом сам же причинишь этому человеку вред? Это же просто-напросто тупо и нелогично.
Клируотер прикрывает глаза, позволив себе расслабиться на минуту.
Всё же чувствовалось в ней что-то чужое. Вроде не выделяется, но всё равно её менталитет отличается, во время общения это особенно заметно. Никаких улыбок, задушевных бесед, словно они старые друзья, или истеричных требований объяснить, что произошло, будто он ей обязан – о, нет, с ней так не работает. «Вот границы, знай своё место, а я буду знать своё, пока есть общее дело – я на твоей стороне, что бы ты ни скрывал» - вот такая схема больше подходит под описание Энджелины.
Это взрослый подход.
Мысленно Сет невольно сравнивал Беллу, когда та была человеком и оказалась втянута в вампирско-оборотнические разборки, и Энджелину. Большую часть её истории – её начала – он знал с рассказов Джейкоба, но этого хватало, чтобы сделать свои выводы, тем более после личного знакомства что-то Клируотер мог лицезреть воочию.
Так вот, Энджелина вообще ничем не похожа на Беллу. И даже если брать во внимание разницу в возрасте – вряд ли русская северянка в свои шестнадцать-семнадцать была кардинально другим человеком. Что-то подсказывает Клируотеру, что она и тогда смогла бы найти способ прикончить вампира.
Белла была неплохим человеком. Незлая, по-девчачьи глупая, доверчивая, пугливая и отчаянная. Просто обыкновенная девчонка со своим багажом придури, заставляющим совершать не самые разумные поступки, например влюбиться в столетнего вампира. Но даже так её не в чем было винить, сердцу не прикажешь, выбор не делал её плохим человеком. Скорее даже добавлял уважения, что ей хватило смелости бороться за свою любовь, несмотря на все препятствия, что ждали впереди их непростые отношения с Эдвардом.
Внешне же… Она была милая, симпатичная, но Сет к своему стыду вынужден признать, что если бы оценивал непредвзято, то иначе как «невзрачная» не смог бы её описать. Вероятнее всего, если бы не Джейкоб – квилеты никогда бы с ней и не заговорили, а просто прошли мимо, не заметив.
Обращение в вампира конечно же положительно сказалось на её внешности: придало шика, грации, изящности, мистической притягательности, но только в глазах людей, для оборотней же она стала «одной из этих».
И тут Энджелина: яркая, эффектная, волевая, стойкая как тот айсберг, что потопил Титаник, принимающая все решения самостоятельно, а не следуя или доверяясь чужой воле, не колеблющаяся, не сдающаяся в плен собственному страху, когда он её настигает.
Не жертва, а хищница – вот самое правильное описание. Женщина-хищница. Такую не получится долго водить за нос, нужно как можно быстрее разобраться с этим вопросом, пока она не пришла окончательно в себя, и не начала задавать вопросы.
- Как себя чувствуешь? – раздается усталый женский голос.
- Порядок, - коротко отвечает парень, приподнимаясь на локте, и глядя на женщину, вышедшую из душа в длинном шелковом халате цвета слоновой кости, с небольшим количеством кружев на краях рукавов.
Она вытирала полотенцем влажные светлые волосы, пока направлялась к нему.
Хоть и смотрелась она очень по-домашнему, ей всё равно удавалось выглядеть на все триста из ста. Словно аристократка.
Как Сет чистокровный потомок своего народа, так и она – своего, это заметно в обоих невооруженным глазом. Так называемая
порода.
Даже садится рядом с ним с небывалым изяществом и грацией.
Убирает с его лба компресс, внимательно осматривает лоб, после чего удовлетворенно улыбается.
- Есть хорошие новости: синяка скорее всего не будет.
Он замечает, как она медленно моргает, словно её непреодолимо тянуло в сон. И это было прекрасно! Потому что Сет мог выиграть еще немного времени до того, как его начнут допрашивать на предмет произошедшего.
- Устала? – мягко спрашивает парень, на что она кивает. – Может, поспишь? Тебе нужно отдохнуть.
Она не сразу соглашается, но в итоге всё равно кивает, признавая его правоту. Она натерпелась за сегодня, все вопросы можно отложить на потом, ей некуда спешить.
- Тебе тоже, - после короткого молчания говорит она. – Если хочешь, можешь передохнуть сегодня здесь, а завтра я отвезу тебя, куда скажешь. Только предупреди кого-нибудь из родных, где ты. Или я могу сама поговорить, только дай контакты.
- Эй, хватит со мной сюсюкаться! – вспыхивает Сет. – Во-первых, я совершеннолетний. Во-вторых…
- Во-вторых, мне не нужны разборки с чужими родственниками или руководством твоей школы, молодой человек, – перебивает она его, при этом сохраняя былое усталое спокойствие. – Звони.
Сет ушам своим не верит. Она действительно считает его ребенком! Так и подмывало крикнуть ей в лицо, что зрелость у него наступила в день первого обращения в волка, и в своём племени его уже давно считают взрослым.
Проклятая школа… Иногда законы человеческого мира жутко раздражают.
Почему он не может её побыстрее закончить? Никогда у него не было проблем с тем, чтобы посещать школу, но сейчас он всей душой хочет закончить её как можно быстрее, чтобы больше не слышать из уст северянки это унизительное «школьник» или намёки подобного рода.
А еще раздражала сама белая женщина, которая решила примерить на себя роль мамочки. Ему и своей хватает, но даже Сью Клируотер проявляет больше понимания к тому, что её сын уже взрослый мужчина, волк, молодой защитник племени квилетов, поэтому не носится с ним как с младенцем, а даёт столько свободы, сколько требуется, зная, что он в состоянии отвечать за себя, свои поступки и их последствия, а глупостей не натворит, потому что его хорошо воспитывали и обучали в любящей семье.
И всякие шутки мамы и сестры в семейном доме не отменяют реального положения вещей, потому что это не более, чем просто шутки.
Энджелина же жесточайшим образом задевает его мужскую гордость, к чему Сет не может относиться спокойно и воспринимать всё с улыбкой как безобидную шутку.
От неё слова или намёки о его несамостоятельности и юности сродни оскорблению.
- Я сам разберусь, - тихо говорит он, едва сдерживая гневное рычание.
- Надеюсь на твоё благоразумие, мистер «я совершеннолетний», – бросает напоследок Ангелина, посчитав, что не нужно давить и стоять на своём. Парень действительно взрослый, и сам в состоянии разобраться. – Одеяло, плед, постельное бельё – что-нибудь нужно?
На что Сет отрицательно качает головой. Он вообще-то и не планировал задерживаться здесь. Сбежит к своим, как только она уснёт, и он убедится, что опасность отвечать на неудобные вопросы миновала. Заодно всё же сделает звонок Карлайлу, чтобы узнать, должен ли он сделать что-то сейчас, пока находится в доме Энджелины.
- Еще раз повторю: не стесняйся будить меня, если…
- Если мне станет хуже. Я помню, - ворчливо перебивает её Сет.
Женщина уходит в соседнюю комнату, где находилась спальня, оставляя дверь слегка приоткрытой – опять соблюдает все меры на случай, если ему станет хуже и потребуется её помощь.
И всё равно удивляет то, как она легко начала доверять ему. Он ведь всего лишь…
«Ты пострадал, меня защищая»
То есть он для неё теперь что-то вроде героя? Самоотверженного и непогрешимого, достойного безграничного доверия?
Клируотер понимал, что это глупо, но ничего не мог поделать с тем, как раздувалось его эго от подобной мысли.
Поднявшись с дивана, на который до этого был брошен снятый с плеч бомбер, Сет, оставшись в обычной клетчатой рубашке сине-голубого цвета с закатанными до локтя рукавами, быстро достает из кармана свой телефон и набирает доктору Каллену, чтобы спросить, что ему делать. Либо он говорит ей правду, либо врёт напропалую.
Пока ожидал ответа на звонок, молодой оборотень бесшумно подошел к комнате Энджелины, чтобы убедиться, что она уснула и не услышит разговор. Заглянув в небольшой проём, он увидел, как женщина, уже укутавшаяся в одеяло, спит, и, судя по спокойному глубокому дыханию и свисающей с кровати белоснежной руке, она отключилась едва голова коснулась подушки.
Вымоталась. Пережить нападение вампира – еще бы!
Храбрая белая женщина… Ангел из города архангелов.
Сет коротко улыбается, бросая на неё еще один взгляд. Но тут в телефоне раздается голос вампира, из-за чего парень спешно отходит от комнаты.
- Сет? – раздается по ту сторону телефона голос Карлайла. – Куда ты пропал? Остальные не могут тебя найти уже несколько часов.
- На нас напала новообращенная, - тихо говорит Клируотер, чтобы ненароком не разбудить Энджелину. – Отбились, но я не знаю, что теперь делать.
- На
вас? – переспрашивает вампир.
- Та лохматая кочевница напала на Энджелину, я успел отвлечь пиявку, но… Что мне ей сказать? Стоит ли открыть всю правду?
- Расскажи, что случилось, – просит Карлайл, и по голосу слышно, что вампир хмурится, понимая, что, судя по всему, у них стало на одну проблему больше.
Сет без утайки рассказывает всё с самого начала – с появления того Егора в кофейне и его интерес к белой женщине-землячке, затем про нападение Алёны на Энджелину в переулке, куда он вовремя подоспел. Рассказывает о том, как смелая отчаянная женщина вырвалась из хватки вампирши, нанеся ей увечье, и бежала с ним.
- Она сделала что??? – услышал Сет на фоне обескураженный голос Эмметта. Наверняка вся семья Калленов слушала рассказ молодого оборотня, но явно не рассчитывала получить подобную информацию. – Нет, вы это слышали? Мне же не показалось?
- Хватит, Эмметт, - строгим тоном бросает Карлайл. – Сет, как вам удалось сбежать? Новообращенная не пыталась вас догнать?
Клируотер безрадостно хмыкает, в красках рассказав о том, как разъяренная новообращенная нагнала их, чуть не убила, и как Сет, пока думал перекидываться в волка или нет, получил такой удар по голове, что чуть искры из глаз не посыпались. И конечно же рассказал, чем всё закончилось, чьими руками, и где он сейчас нагло косит под пострадавшего человека, сыграв на профессионализме доктора, которая сначала должна оказать помощь нуждающемуся, а уже потом выспрашивать что да как.
Карлайл некоторое время молчал, раздумывая, как будет разумнее поступить в такой ситуации. Решение было очевидным, но не лучшим, и оттого он пытался найти еще варианты, но, увы, их не было.
- Ты должен привести её к нам, - выносит вердикт Карлайл. – Нам придется рассказать Энджелине правду. Она уже контактировала с тем Егором, наверняка о ней вскоре узнают и остальные. А когда им станет известно о том, что произошло с Алёной, они могут начать охоту, чтобы отомстить за одну из своих. Энджелина имеет право знать об опасности, которая ей грозит.
- Нам приехать прямо сейчас? – негромко уточняет, вновь бросая взгляд на приоткрытую дверь, ведущую в спальню. – Она недавно уснула – стычка с вампиром её сильно вымотала.
- Можно подождать до завтра, - благосклонно даёт добро Каллен. – Но я хочу попросить тебя остаться с ней до этого времени. Кочевники могут найти её раньше, чем мы предполагаем, тем более один из них уже знает её. Будет лучше, если ты за ней присмотришь.
- Да, конечно, я позабочусь о её безопасности, - без малейших колебаний соглашается оборотень.
- Хорошо. Я передам твоим, где ты и что с вами произошло. Будем ждать вас завтра в нашем доме.
Завершив звонок, Сет, немного подумав, вновь бесшумно приближается к спальне и останавливается возле двери, заглядывая через небольшой проём, чтобы еще раз увидеть молодую женщину.
Светлые волосы разметались по подушке, лицо спокойное, умиротворенное, дыхание глубокое. Так крепко спит, что ни разу не повернулась во сне.
Глубоко вздохнув, Клируотер собирается вернуться на облюбованный диван, но замирает, едва повернувшись, когда обоняния касается кусочек рая.
Сделав еще один несмелый вдох, уверенный, что ему просто показалось, что такого не может быть, он вновь ощущает самый дивный аромат, какой ему только приходилось когда-либо чувствовать.
Это было что-то невероятное, что-то запредельное, что-то, что заставляло потерять голову раз и навсегда в блаженстве и счастье.
Больше не было чудовищной мяты и раздражающей сладости лаванды. Это был какой-то невероятный аромат чего-то, созданного не иначе как на небесах. Собственный природный запах живого существа, содержащий в себе едва заметную освежающую нотку мяты, прекрасно дополняющую, и не ощущающуюся лишней, а наоборот всецело уместной, казался таким притягательным, таким мягким и ненавязчивым, обволакивающим словно нежное объятие, таким родным и тёплым, таким
его…
Легонько толкнув дверь спальни пальцами, молодой оборотень, будто загипнотизированный, слабо отдавая отчет собственным действиям, неслышно проходит в комнату, опускается у кровати на корточки и приближает своё лицо к женской руке, свисавшей с края, чтобы убедиться в своей догадке.
Один медленный глубокий вдох у тонкого светлого запястья моментально превращает разум в вязкий тягучий сироп.
Тяжелый судорожный выдох, дрожь по всему телу, руки, сжавшие край чужого одеяла, грозя разорвать ткань, чтобы хоть так выместить сжирающие рассудок эмоции.
Это что-то нереальное. Что-то более глубокое, чем он может себе представить. Что-то еще более сильное, чем человеческая любовь. Возможно, даже сильнее, чем запечатление, или очень близкое к нему.
Это его.
Всё это – его. Лишь его и ничьё больше. Он никогда не сможет отказаться, отступить или отпустить. Волчье начало требует не только стать непреодолимой стеной, через которую ни одна опасность не доберется до неё, не просто защищать
своё сокровище, а яростно раздирать в клочья любого, кто не так посмотрит или приблизиться недопустимо близко.
Это не запечатление – пока еще нет, но она уже заменила ему часть его собственного мира.
Не зная, что делать, куда себя деть, чего в данный момент хочет внутренний волк или инстинкты оборотня, Сет мечется, умом понимая, что должен уйти из чужой, женской, черт возьми, спальни! Но не может заставить себя сдвинуться. Не может не сделать еще один глубокий вдох возле светлой кожи, не может… не может…
Голова пошла кругом, когда он, совсем потеряв рассудок, медленно и невесомо провёл языком по нежной коже запястья, под которой слегка заметны голубоватые линии вен и чувствуется пульсация находящейся рядом артерии, которую не видно.
Пульс спокойный, ровный. Он чувствует это кончиком языка, которым задержался в определенной точке.
Невозможно оторваться от этой кожи. Невозможно держать себя в руках и не желать того, о чем он даже думать не имеет права. Невозможно выбросить из головы тот откровенный сон, что мучает его сладостью произошедшего в нём.
Коснувшись кончика одного пальца губами, даря слишком невинную ласку, в которой так и читалось невысказанное распутное желание вобрать тонкий женский пальчик в рот, чтобы ласкать его не только прикосновениями языка, но и укусами, Сет с силой жмурится, после чего, собрав всю волю в кулак, одним резким движением отстраняется, тут же отпуская чужое пока еще целое одеяло, и поднимается на ноги, спеша покинуть женскую спальню, пока не сотворил непоправимое.
Старается не оборачиваться, не смотреть, не искушать себя, хотя соблазн был так велик…
Ей нужно отдохнуть, пусть спит спокойно. Он не позволит себе потревожить столь необходимый ей сон своими разбушевавшимися порывами, от которых горит всё нутро в желании заставить её посмотреть ему в глаза, принять его, признать своим, покорно отдаться в руки тому, кому она предназначена, для кого она создана, кто готов склонить перед ней свою голову в ответ, и не вынуждать его выходить на охоту за желаемым, до которого он доберется всеми правдами и неправдами…
Сет яростно качает головой, садится на диван и вцепляется руками в волосы, стараясь унять нескончаемый поток безумных мыслей и желаний.
Это не запечатление, это сумасшествие какое-то! Так не должно быть! Где желание быть защитой и опорой, быть братом и другом, быть всегда рядом с той, кто стала твоим миром? Этих желаний нет – в этом и проблема! То, что хотел Сет, и рядом не стояло со всеми этими возвышенными понятиями и чувством светлейшей чистой любви, которую братья-оборотни испытывали к своим нареченным. Он жаждал чего-то по-звериному первобытного, и речь не о похоти, вернее не только о ней, но и о такой вещи, как «моё не трогать, загрызу насмерть!». Что же касается самой женщины – он страстно жаждал, чтобы она признала его сильнейшим, признала его наиболее выдающимся хищником, посмотрела как на равного и даже больше, признала его… достойным? Выбрала его, но для чего? Просто выбрала, что бы это ни значило.
Он чувствовал, будто участвует в каком-то диком безумном соревновании, в котором не имеет права проиграть, хотя ни других участников, ни условий, ни тем более приза не было.
Вновь и вновь чувствуя волшебный запах, что распространялся из женской спальни, Клируотер нервным движением поднимается на ноги и идёт в сторону окна, пока еще может хоть немного себя контролировать.
Остаться здесь было ошибкой. Чертовски большой ошибкой!
Дрожащими пальцами открыв окно, парень делает глубокий вдох, ощущая свежесть и прохладу вечера.
Сумерки… Опасное время для людей, и идеальное для охоты на них. Или охоты на тех, кто охотится.
Сету стало чуть легче. Он собирается оставить приоткрытой форточку и сесть поближе, чтобы не свихнуться, но когда затягивал штору, замер, увидев вдалеке у линии горизонта пару алых глаз.
Карлайл был прав, они найдут её. Быстрее, чем хотелось бы.
Клируотер непроизвольно оскалился, предупреждая кровососа, чтобы тот даже не думал приближаться. Не сомневался, что пиявка, оказавшаяся при более внимательном рассмотрении Егором, прекрасно видит его и понимает намёки оборотня.
Пусть только попробует сунуться и пожалеет. Во второй раз застать врасплох уже не получится.
Но на мгновенье Сету показалось, что в красных глазах Егора отразилось сожаление, прежде чем он развернулся и направился прочь – пешком, как обычный человек, не используя свою вампирскую скорость, по-мальчишески засунув руки в карманы свободных темных штанов.
Однако это не лишило парня всех опасений, не верилось ему, что вампир, да еще новообращённый, так просто возьмёт и отступит. Но выбор был невелик: либо он погонится за ним, оставив Энджелину без присмотра, либо отпустит, продолжив защищать русскую северянку.
Как бы кровь волка не звала его на охоту, но Сет, даже без этого феноменального влияния Энджелины на него, всё равно остался бы защищать. Просто такой он человек. Между прерыванием жизни врага и сохранением жизни невиновного, он всегда выберет второе.
Осталось всего-то пережить эту ночь и не натворить глупостей, на которые его так и толкает чудесный запах, доносящийся из-за двери.
Лучше ему не отходить далеко от приоткрытого окна…
***
Энджелина проснулась рано, в шесть с небольшим утра, в очень благодушном настроении. С этого момента головная боль Сета возобновилась, потому что в ноздри снова ударила тошнотворная смесь мяты и лаванды, не оставив и следа от того рая, в котором он готов был в наслаждении задохнуться. Даже пару раз попытался незаметно принюхаться к белой женщине, надеясь почувствовать хотя бы отголоски своего личного наркотика, но это было не самое разумное решение, потому что он надышался того аромата, от которого хотелось потерять сознание, и отнюдь не по причине запредельного удовольствия.
На новость о том, что необходимо поехать к доктору Каллену, она отреагировала вполне адекватно, выразительно посмотрев на него в ожидании дальнейших объяснений.
Которых не последовало, потому что Сет не менее выразительно молчал, понимая, что лучше не сказать ничего, чем сболтнуть лишнего в столь деликатной теме разговора как существование всяких мистических существ.
- Я так понимаю, поедем туда не за медицинской помощью. Это как-то связано с тем, что произошло вчера? – спрашивает она, подтверждая опасения Сета, что она ничего не забыла, и помнит даже лучше, чем ему бы того хотелось. Но при этом не проявляет признаков паники или нетерпения. Наоборот, её терпению остается только позавидовать, и за это парень готов был выказать ей отдельное уважение. Не каждый в подобной ситуации смог бы держать себя в руках.
- Да.
- А то, что произошло вчера, как-то связано с тем, что творится в городе, куда также косвенно или прямо вовлечен доктор Каллен?
- Возможно да, а возможно и нет. На это сам не знаю точного ответа, - честно говорит Сет.
Он не уверен, что Алёна напала на Энджелину, потому что она должна была стать следующей жертвой. Новообращенная сама выдала свой глупый мотив, заключающийся в ревности, когда упомянула имя Егора. Хотя и полностью исключать вариант того, что женщина могла стать следующей жертвой кочевников он не мог. Случайная жертва – от этого никто не застрахован.
- Я никуда не поеду на пустой желудок, - безапелляционным тоном обозначает свою позицию женщина, спокойным шагом направившись на кухню.
Сету ничего не оставалось, кроме как в очередной раз восхититься её самообладанием и последовать за ней, ненавязчиво примазываясь к пустым желудкам, которые надо бы накормить.
Хотя запах мяты и лаванды отбивает у него не только аппетит, но и желание жить.
Сама Ангелина во время приготовления завтрака будто чувствовала взвинченное состояние парня, поэтому не позволяла сосредоточиться на себе, что Сет поначалу пытался сделать, сидя за столом и прожигая взглядом изящную женскую спину, и постоянно отвлекала его какими-то мелкими бытовыми поручениями. Клируотер не то, чтобы был в восторге, но воспитание не позволяло отказывать приютившей его хозяйке дома. Но в процесс готовки он даже как-то втянулся, проявляя инициативу, когда она начала готовить что-то, похожее на смесь для панкейков, но со слов Ангелины не являющуюся ею.
Сет даже пожалел, что вначале отказывался от серого фартука, потому что, когда миксер попал в его руки, только он и спас любимую клетчатую рубашку от катастрофы.
- Я… я всё приберу, - клятвенно пообещал Сет, окидывая растерянным взглядом некогда чистенькую кухню, его стараниями переставшую таковой быть, и стоявшую рядом с ним Энджелину.
Энджелину, недовольно сложившую руки на груди, со стекающими по лицу крупными каплями той самой смеси.
Как сам Клируотер остался абсолютно чистым – загадка мироздания.
Губы женщины задрожали, и Сет справедливо подумал, что она сейчас либо заплачет, либо разразиться руганью и проклятиями на весь его род, но был искренне удивлён, когда услышал звонкий смех.
Он впервые видел, чтобы Энджелина так открыто и радостно смеялась, да что там – он даже не видел, чтобы она улыбнулась. От всей души, а не сдержанно-вежливо. А тут… да еще из-за такой глупости с его стороны…
Но ответная улыбка сама собой лезла на его лицо.
Наблюдая за тем, как она, совершенно не стесняясь своей улыбки, рушащей образ холодной девы севера, достаёт из пачки на столе одну влажную салфетку и вытирает лицо, Сет потерялся в пространстве и времени. Свет солнца, так редко появляющегося в небе Форкса весной и совершенно не греющего, падал сквозь окно на женщину, и парню казалось, что она сама становится небольшим солнцем. Кожа её в лучах утреннего светила казалась еще светлее, волосы напоминали собой бесконечное море золотых нитей, поблескивающих на свету своим сиянием, а солнечная улыбка грозилась сама стать источникам тепла и света, как и глаза, ставшие еще ярче.
Он перехватывает её руку с салфеткой, не позволяя её выбросить, и подходит ближе. Забирает из женских пальцев кусочек хлопка, после чего подносит его к женскому лицу, вытирая оставшуюся на брови каплю, и еще одну на самом кончике носа.
- Спасибо, - вежливо благодарит она, вновь незаметно возводя незримые рамки приличия, которые не разрешает переступать.
По глазам видит – не разрешает.
Но ему хочется. Ему так этого хочется… Ему хочется… чтобы её проклятый запах, ударивший в нос с новой силой, исчез раз и навсегда! А не заставлял его морщится от омерзения и делать два шага назад, увеличивая между ними расстояние.
- Не за что, - бурчит он, выбрасывая салфетку, и отходя подальше, уступая женщине место, чтобы она спокойно закончила приготовление завтрака.
В памяти вновь всплыл тот аромат, что чуть не свёл с ума вечером, и истязал ночью, не позволив сомкнуть глаза. Что это было? С чем вообще связано такое разительное изменение запаха? Это не духи, он точно знал, да и она сама говорила ему, что не пользуется ими. Но по-настоящему Сета интересует лишь один вопрос: почему она не может пахнуть
тем запахом постоянно?
Хотя с другой стороны, он бы определенно натворил дел, после которых извинениями репутацию приличного человека не восстановишь.
Неоднозначный вопрос.
И вновь он вспоминает вчерашний вечер. Как она вышла из душа в своём шелковом халате. Длинном, закрывающим практически всё, кроме шеи, кистей и ступней, но слишком четко облегающем все контуры стройного тела. Шелковая ткань наверняка сама бы скользнула с женских плечиков, если бы он слегка поддел её пальцами. Сет уверен, что её тело было бы лучше любой его фантазии о том, как должна примерно выглядеть идеальная девушка. А еще уверен, что за наглое рассматривание женской красоты без разрешения, Энджелина определенно выбьет ему оба глаза как той новообращенной.
Симпатичные девчонки не любят тех, кто на них пялится. Молодые привлекательные женщины – тем более. Запредельно красивые русские северянки – убивают на месте.
Интересно, а она бы дала поцеловать себя? В смысле прямо в губы. Естественно, он бы спросил перед этим разрешение, не самоубийца всё-таки. Каково было бы целоваться с ней? Сет еще никогда не целовался по-взрослому – в губы. Но что-то подсказывает, что ему понравится. Не просто же так поцелуи превозносят в человеческой культуре.
А свидание? На свидание она бы с ним сходила?
А психиатр? К психиатру она его отправит, а то ему кажется, что у него совсем беда с головой.
О чем он вообще думал последние десять минут?! Совсем что ли спятил???
- А это… м-м, выглядит интересно, - неуверенно тянет он, и это еще мягко сказано!
Она поставила перед ним на стол тарелку с чем-то, напоминающим тонюсенькие панкейки, только больше в диаметре. На соседней тарелке были те же самые панкейки, которые, судя по всему, каток переехал, но свёрнутые в рулетики и в так называемые «конвертики» квадратной формы. Вроде внутри какая-то начинка есть, и по запаху – что-то солёное вроде ветчины, сыра, ры… рыбы??? Что это она ставит на стол? Красная икра? А зачем тогда поставила мёд и клубничное варенье? А это белое в пластиковом стакане, пахнущее кислятиной, что такое? Но самое главное – куда здесь добавлять сливочное масло?! И чай горячий с ароматом цитрусов… Пахнет странно, не так, как обычные пакетированные чаи, более насыщенный что ли аромат… Да и вообще Сет, как и любой среднестатистический американец, предпочитал холодный со льдом, а не горячий. Да и в качестве топпинга к чему бы то ни было использовал кленовый сироп, а не мёд.
Да и практически ни одной этикетки на английском языке он не увидел. Где-то были знакомые закорючки французского, где-то совершенно неизвестные символы, которые он посчитал русским, а финский он узнал только по маленькому изображению флага в уголке наклейки на пластиковой баночке с красной икрой.
Какая гадость! Это что, реально можно есть и не умереть? Сет не уверен, что с таким сочетанием даже его волчья регенерация справится.
Энджелина понимающе хмыкает, когда видит выражение полной растерянности, граничащей с отвращением на лице парня.
- Это называется
«блины», - говорит она заковыристое слово на русском. – По сути те же панкейки, но с немного другим составом, вкусом и формой. При правильном приготовлении они должны получиться сладковато-нейтральными на вкус, поэтому в них можно класть любую начинку. Хочешь, чтобы было солёное – кладешь соленую начинку, хочешь сладкий вкус – кладешь сладкую.
- Угу, - сосредоточено кивает головой Сет, смотря на еду как на бомбу замедленного действия. – Тут где-то рыба? Запах чувствую.
- Да, вот эти, - указывает она на блины квадратной формы, – с начинкой из сёмги, сметаны и сыра. Для кого-то звучит как извращение, но на вкус – супер.
- Сметана? – с удивлением переспрашивает парень.
- Не американская сметана, а нормальная, - слегка ворчливо отзывается Ангелина. – Вкус совершенно другой. Можешь попробовать, и, если не понравится, то просто оставь. Вот эти, - кивает она на завернутые в рулет блины, - с ветчиной и сыром. Самые ходовые, можно сказать, еще ни разу не встречала того, кому бы не понравилось это сочетание. К тем, что без начинки, можешь добавить немного сливочного масла и красную икру. Вкус на любителя, но кто знает – может, тебе понравится. Если совсем не зайдёт – попробуй просто с вареньем или мёдом. Можно еще со сметаной, но лично я не очень люблю её в качестве самостоятельной начинки. Вот с рыбой и сыром – совсем другое дело.
Сет не сразу набрасывается на еду, немного раздумывает, попутно внимательно следя за тем, как Ангелина накладывает себе в тарелку квадратный
блин, аккуратно разрезает его столовым ножом и отправляет в рот вилку с нанизанным кусочком, с которого едва не скатилась капелька сметаны, но была вовремя подхвачена.
Парень, до конца неуверенный, что не умрёт по итогу пьесы, повторяет выбор и движения женщины, пробуя необычное для себя блюдо.
На вкус до того непривычно и ни на что не похоже, что поначалу он даже слегка теряется, медленно жуя, стараясь прочувствовать все оттенки. И по итогу приходит к выводу, что
это чертовски вкусно! Несмотря на незнакомый вкус не-американской-сметаны в сочетании с рыбой и тонким ломтиком сыра. А еще он отмечает, что в еде очень мало масла, практически не чувствуется сладость добавленного ранее в смесь сахара, и размер… Порции небольшие, по сравнению с американскими – и вовсе крохотные, но это не мешает чувствовать сытость, когда он прикончил уже четвертый блин, пробуя всё новые и новые начинки. Ему даже слегка горьковатая икра пришлась по вкусу в сочетании с небольшим количеством масла и блином. Права была Энджелина, что сначала стоит попробовать.
- Тебе не нравится американская еда? – спрашивает он, когда они закончили с основной трапезой и теперь наслаждались слегка остывшим, но по-прежнему горячим чаем, куда он по совету женщины добавил немного меда и дольку свежего лимона. Не понимал, в чем смысл сначала чай делать сладким с помощью мёда, а потом закислить его лимоном, но итог получился обалденно вкусным.
- Я могу сквернословить в твоём присутствии? – деликатно уточняет она, вызывая у Сета тихий смех, но он всё же кивает в ответ. – Ваша еда – редкостное дерьмо. Про кафе и всякие забегаловки даже говорить не хочу – порции там лошадиные, а не человеческие, такими только на убой откармливать. И большая часть продуктов в магазинах тоже вызывает сомнения – во многих товарах высокое содержание сахара, крахмала или сои, причем там, где их вообще быть не должно. Так что да – мне не нравится американская еда.
Сет не смог удержать упавшую вниз челюсть, пока слушал эту исповедь. Это было… мягко говоря, неожиданно. Он особо не замечал всего того, о чем она рассказала, потому что не с чем было сравнивать – парень не был большим знатоком иностранной еды, да и волчий метаболизм позволял закрыть глаза на всё, что он употребляет в пищу, но… Он не может отрицать, что чувствует себя после стряпни Энджелины совершенно иначе, нежели чем после приема привычной пищи. И легко, и сытно, без приторного вкуса во рту, призывающего залить в себя литр содовой или воды со льдом, без ощущения, что выпил лишнюю бутылку масла.
- Но ты ведь из чего-то готовишь себе еду. Разве не из американских продуктов? – растеряно спрашивает Клируотер, не зная, что вообще можно сказать в подобной ситуации.
- Кто ищет – тот всегда найдёт. Через пару кварталов от моего дома магазинчик с хорошими товарами из Европы и России. Не так давно открылся еще один магазин с товарами азиатской кухни. В супермаркетах тоже попадается что-то хорошее, например, мясо. А в том, где мы впервые пересеклись, есть своя собственная пекарня – меня устраивает хлеб и всё остальное, что они готовят сами.
Клируотер многозначительно промолчал в ответ. Какая… незаурядная женщина эта северянка.
- То есть ты готова каждый день добровольно стоять у плиты и готовить, вместо того чтобы?..
- Да, - решительно отрезает она, даже не дослушав.
- Я даже не договорил.
- На всё ответ «да».
- Даже если попрошу звать меня по имени и никак иначе?
- Да. – Ангелина не менее решительно повторяет свой ответ, но потом замирает, когда до неё доходит, что её только что провели. Секундное молчание, после которого вместо ожидаемого Сетом недовольства её губы неожиданно трогает короткая полуулыбка, граничащая с усмешкой. – Неплохо, - отдает она дань уважения стратегии парня.
- Неплохо,
кто? – с хитрой улыбкой тянет он.
Она кусает нижнюю губу, но плечи её начинают подрагивать, и Сет понимает, что опять смог её развеселить, из-за чего хочется стать не волком, а павлином, который может самодовольно распушить свой хвост.
Она ставит локти на стол и закрывает ладонями лицо, продолжая тихо посмеиваться, и парню всё яснее кажется, что он чего-то определенно не понимает.
- Прости, - с булькающим звуком сквозь смех выдыхает она, опуская руки чуть ниже, чтобы пальцы больше не закрывали блестящие от неприкрытого веселья глаза. –
Я не помню, как тебя зовут.
Это был выстрел на поражение. Сначала деморализовала, а потом уничтожила.
Потому что Сет видел – нихрена она не шутит! Бессовестная белая женщина вправду забыла его имя.
***
Ожидая, пока женщина приготовится, и они смогут отправиться в дом Калленов, молодой оборотень раз за разом мысленно прокручивал в голове произошедший конфуз, после которого пришлось заново представляться. И даже вполне себе миролюбивое «Неплохо,
Сет» со стороны Энджелины не могло исцелить безжалостно задетую гордость квилета.
И вообще! Что она делает в своей комнате уже полчаса? Сет конечно в курсе того, что у женщин есть свои ритуалы красоты, которые могут длиться от часа до бесконечности по времени, но уложить волосы и влезть в повседневную одежду – что тут может занимать полчаса?
Не выдержав ожидания, Клируотер приближается к женской комнате и вежливо стучит костяшками пальцев пару раз, напоминая о своём существовании и нахождении в режиме ожидания. Хотя он не удивится, если она снова забыла его имя и его самого.
Но дверь тут же распахнулась, являя собранную женщину, которую он всё равно мысленно всегда называл девушкой.
- А это не слишком? – первое, что он смог из себя выдавить, когда к нему вернулась способность говорить.
Под «слишком» парень подразумевал сразу всё: лёгкий макияж с акцентом на губы, смело накрашенные алой помадой, элегантную – слишком элегантную для того, куда они направляются! – прическу, в которую были уложены светлые волосы, но в особенности оборотня не оставило равнодушным черное платье-футляр с рукавами три четверти и длиной чуть ниже колена, сидевшее точно по изящной стройной фигуре, с глубоким вертикальным вырезом в зоне декольте, который вроде ничего не открывал, но будто призывал попытаться заглянуть туда, где ткань немного расходится благодаря округлым формам женской груди. На осенние ботильоны из чёрной кожи, вернее на её ноги в них он почти засмотрелся, когда она прошла мимо, но внимание тут же переключил на себя длинный нижний разрез на задней стороне платья.
Клируотер искренне растерялся. А эта женщина точно поняла, куда они поедут? Зачем так шикарно выглядеть? В смысле она всегда хорошо выглядит, но сейчас – высший пилотаж. Вот только для чего? В тех обстоятельствах, в которых они оказались, это не совсем уместно.
- Так ведь не в магазин иду, а в дом к коллеге. Думаешь, перебор? – спрашивает она, стоя возле зеркала и внося крошечные поправки в свой образ.
Сет не просто думает – он на сто процентов уверен в этом, когда смотрит, как она, стоя напротив зеркала, приглаживает платье и поправляет его. Точнее в его глазах она неспешно, но уверенно проводила ловкими пальчиками по своему плоскому животу, по бокам, спускаясь на обтянутые черной тканью округлые бёдра, словно показывала, как надо к ней правильно прикасаться, затем развернулась боком к зеркалу и провела тыльной стороной ладони по нижней части спины и немного по ягодицам, словно просила и без того бесстыдно облегающее платье совсем слиться с кожей.
Оборотень первым вылетает из дома, понимая, что это настоящая пытка. Нельзя так с ним, он же ничего плохого не сделал, зачем так его провоцировать на недопустимые желания и поступки? Он знает, что она не специально, не со зла, и вообще понятия не имеет, как сильно влияет на него, но… Это просто невыносимо.
А еще ему чертовски стыдно за всё, что он испытывает.
Стоя на улице и вдыхая прохладный воздух ранней весны, Сет готов был признать правоту слов Сэма Улея.
Да, нравится. Эта белая женщина ему нравится. Но ведь в его возрасте испытывать ненавязчивую симпатию-влюбленность к противоположному полу нормально, тем более если представительница такая привлекательная, в этом нет ничего предосудительного. Ну нравится и нравится, это пройдет. Он просто под большим впечатлением от этой женщины, она для него диковинка, вызывает интерес, ну и, как он уже признал, нравится ему, но это пройдет. Сегодня, завтра или через месяц – он остынет и приведет мысли в порядок, перерастет всё это. Да, именно так, а сейчас нужно просто успокоиться и взять себя в руки.
Ангелина выходит следом меньше чем через минуту, кутаясь в элегантный осенний плащ такого же черного цвета, поправляя на шее шелковый платок с витиеватым узором в красно-оранжево-желтой цветовой гамме.
- Всё в порядке? – спрашивает она, подходя к нему чуть ближе, на что он устало кивает в ответ. – Водить умеешь?
- Да, а что?..
Клируотер не успевает договорить, как в его руки ловко вкладывают ключи от черного блестящего автомобиля, что был припаркован недалеко от них. Сама Ангелина уверенным, но от того не потерявшим свою плавность шагом направилась к машине.
- Терпеть не могу водить, тем более не знаю, куда ехать, – на ходу бросает она. – Если бы не необходимость в личном транспорте – даже водительскую лицензию не стала бы получать.
Сет тихо хмыкает, но не без удовольствия садится за руль авто.
***
В доме Карлайла уже собрались все члены семьи, а также обе стаи оборотней, но вампиры всё равно не делали разделения, считая их одним целым. Оставалось только дождаться главных виновников торжества.
- Так, какая она? – с детским любопытством спрашивает Эмбри, обращаясь в основном к Джареду и Квилу, которые лично виделись с русской, что оперировала Кимберли. – Красивая хоть?
Атеара и Кэмерон синхронно многозначительно ухмыляются, находясь в ожидании того, как болтливый Эмбри наконец-то умолкнет, находясь под впечатлением при виде русской женщины. Даже запечатление не научило этого оборотня держать язык за зубами, за что он регулярно получал от собратьев тумаки.
- Эмбри, имей уважение, - строгим тоном бросает Сэм, напряженно о чем-то думая. – Эта женщина как минимум старше тебя по возрасту.
- Всего пять лет – не такая уж и большая разница, - недовольно говорит Колл, до последнего отстаивая свою правоту. – Да бросьте! Неужели вам самим неинтересно, на кого запал мелкий? – вновь поднимает неудобную тему оборотень, под мелким подразумевая младшего Клируотера, про которого еще вчера успели пошутить, как только возможно, когда Карлайл сообщил, что волчонок будет отсутствовать и по какой причине.
- Если я скажу, что красивая, ты угомонишься? – более расслабленно спрашивает Сэм.
- Откуда знаешь?
- В окно посмотри.
Все в доме тут же оживились, с любопытством посмотрев через большое панорамное окно в сторону подъехавшего авто, из которого вышли ожидаемые гости.
- А хороша! – дал оценку Эмметт, словно профессиональный непредвзятый сомелье, привычно оценивающий вкус вина, и не более того.
Но это не помешало Розали напомнить ему в слегка болезненной форме, кто для него единственная женщина в его вампирской жизни, которая может оборваться, если он не начнет выбирать выражения в присутствии своей жены.
- Не в моём вкусе, но волчонок определенно сорвал джек-пот, - хитро ухмыльнулся Пол Лэйхот, явно намекая на что-то более неприличное, чем юношескую влюбленность.
- Пол, засунь свои шутки себе поглубже..!
- Леа! – осадил её Сэм, напомнив, что они не у себя в резервации, и надо соблюдать хоть какие-то приличия.
Хотя беспокойство старшей Клируотер за своего брата он мог понять. Но пока это всего лишь юношеское увлечение – пускай, набегается со своими ухаживаниями за белой женщиной и успокоится, возможно даже пару свою встретит и потому угомонится, так что нет причин для сильного беспокойства. Сет хороший парень, неглупый и воспитанный, непоправимых глупостей точно не наделает.
Карлайл, как и положено приветливому хозяину, пошел к двери встречать свою коллегу и Сета.
- Рад, что Вы всё-таки приехали, Энджелина, - говорит вампир, галантно помогая женщине снять пальто и приглашая проследовать в гостиную. – Сет рассказал мне о произошедшем вчера. У Вас наверняка много вопросов, и, по правде говоря, нам есть о чем поговорить.
- Их меньше, чем Вы думаете, доктор Каллен, - отзывается Ангелина, проходя в гостиную, где собрались все.
Все, кого она не ожидала в таком несметном количестве, из-за чего на секунду даже теряется, благодаря чему свист Эмбри и Эмметта получился особенно громким.
- А Пол был прав, - обескуражено выдает Джаред, который несмотря на личное знакомство, все равно был удивлён тому, как эффектно эта женщина выглядит.
- Так, молодые люди, самое время вспомнить о приличиях, - строго говорит Эсми, выразительно посмотрев не только на оборотней, но и на Эмметта. – Энджелина, добро пожаловать, - приветствует человеческую гостью миссис Каллен. – Прошу, проходите и присаживайтесь, мы Вам всё объясним.
Молодая женщина принимает приглашение и присаживается в одно из кресел, демонстрируя идеальную осанку.
Сет присаживается на соседний диван, отчасти боясь смотреть на Энджелину. Сейчас она узнает всю правду, но как отнесется к ней? Спокойно или излишне эмоционально? Испугается? Почувствует отвращение? Захочет сбежать и сделать вид, что знать их всех не знает? Возможны любые варианты, и его страшит неизвестность. Ведь их отношения только-только стали налаживаться, он не хотел терять их.
- А вас я помню, - неожиданно говорит Энджелина, посмотрев в сторону Джареда и Квила. – Вы приехали с той девушкой, у которой лучевая артерия была повреждена.
Оборотни переглянулись и несмело кивнули в знак согласия.
- Итак? – с вопросом в глазах смотрит она на Карлайла.
Вампир, неслышно выдохнув, словно собирался блеснуть зараннее отрепетированной речью, заговорил:
- Энджелина, жизнь сложилась так, что Вы были вовлечены в конфликт, к которому не имеете никакого отношения. Не имели – до вчерашнего вечера. Не буду юлить: Вы в серьезной опасности. И прежде чем я перейду к основному, мне придется рассказать Вам кое о чем, чтобы Вы понимали всю серьезность ситуации, и что всё происходящее – реально.
Энджелина в ответ делает глубокий вдох и выдох, после чего спокойно откидывается на высокую спинку кресла, изящным движением закидывает ногу на ногу, и сцепляет перед собой пальцы, расслабленно держа локти на подлокотниках.
Но дальнейшие её слова предугадать точно было невозможно…
- Давайте пропустим часть про существование вампиров и оборотней, которые окружают меня прямо сейчас в этой гостиной, и перейдем к основной проблеме в лице агрессивных новообращенных.
