Вселенная соблюдает закон сохранения баланса, во всём должно быть равновесие. Если она решила, что сегодня по тебе должен проехаться каток проблем и переживаний, то ночь и утро обязаны быть спокойными и тихими. Но всё хорошее тоже должно вовремя заканчиваться, уступая править бал какой-нибудь жести – так работает равновесие.
Ангелина действительно очень сильно вымоталась на работе, поэтому по закону сохранения баланса всё сложилось так, что следующий день оказался выходным, а значит она могла позволить себе проваляться в кровати вплоть до десяти или одиннадцати утра. Молодая женщина никогда соней не была, и даже в выходные дни сама без будильника просыпалась плюс-минус в девять утра, но эти сумасшедшие сутки и последовавший без передышки рабочий день выпили из неё все соки. Она не просто спала как убитая, ей даже сны никакие не снились, мозг начисто отключился, едва голова коснулась подушки.
Этот отдых по-настоящему заслужен, и она собиралась наслаждаться им по полной.
Но опять вступил в силу проклятый закон, разбавляя чудесный день воспоминаниями о произошедшем вчера в доме доктора Соколовой.
«Пусть всё это будет лишь сном, пусть всё это будет лишь сном, пусть всё это будет лишь сном…»
…словно мантру повторяла она про себя, со всей силы вжимаясь лицом в подушку, словно та могла спрятать её от всего мира.
Вчерашняя Ангелина перевесила все свои проблемы на сегодняшнюю, пустив коту под хвост прекрасный выходной, и даже столь редкое в Форксе весеннее солнце, пока не греющее, но ярко светящее в окно, казалось уже не таким приветливым как секунду назад. А сегодняшняя Ангелина малодушно хочет передать эстафету завтрашней Ангелине, чтобы та ебалась со всем этим, а не… Вот черт! Даже выматериться толком нельзя – в контексте происходящего сейчас в её личной жизни слова приобретают совершенно не тот смысл. Слишком прямой.
Перевернувшись на спину и глядя в потолок, Ангелина обреченно вздыхает, собираясь с духом, чтобы принять на себя ответственность за сделанное.
Но как же, честно говоря, не хочется.
Еще один не менее обреченный вздох, и женщина неспешно поднимается, начиная своё запоздалое утро.
Всё как обычно: встать, чуть-чуть размяться и потянуться, взбадриваясь, быстренько застелить постель, накинуть на плечи любимый, потому что очень ей идёт, домашний халат из шёлка цвета слоновой кости и пойти в ванную комнату, приводить себя в порядок. Так как пока планов никаких не было, «приводить себя в порядок» не затянулось: Ангелина ограничилась обычным умыванием, чисткой зубов и попыткой расчесать волосы, которая провалилась, так как шевелюра отказывалась пускать в себя зубчики расчески, обещая букет боли и неприятных ощущений при очередной попытке. Поленилась вчерашним вечером высушить их феном и уложить… Как итог, длинные светлые волосы высохли естественным способом, что имело свои небольшие последствия: они завились, распушились, запутались так, что перед тем как провести по ним расческой следует заранее попрощаться с целым клоком волос, а еще они немного вздыблены у корней из-за того, что Ангелина отлежала их, откинув пряди наверх на подушке, чтобы шею и плечи не щекотали, и теперь выглядели так, словно её током ударило.
Одним словом: «красотка».
Но сегодня ведь выходной, неужели у неё нет права разок-другой походить в собственном доме лохматым чучелом? Мама мягко, но бескомпромиссно сказала бы «нет», ведь женщина должна быть красивой, утончённой и ухоженной всегда, так как «принц» может нагрянуть в любой момент и стоит быть готовой. Ангелина всегда была с ней согласна, только мотивы такой позиции у матери и дочери различались буквально полностью. Соколова-младшая сама по себе всегда была та еще любительница лишний раз прихорошиться, для неё это словно хобби, эдакая маленькая радость.
Однако конкретно сегодня
Геля сказала бы и Ангелине Ярославовне, и любимой мамуле, чтобы обе шли лесом со своими уроками красоты.
Геля устала. И Геля уже хочет домой в Архангельск, а не возиться со всякой мистической хренью в, казалось бы, тихом пасмурном городке, который поначалу ей даже понравился, как и клиника, в которой она работает.
Пока не начала то тут, то там вылазить всякая нечисть…
Сначала природа Карлайла, потом его мимолетные повседневные рассказы о большой любимой семье, в которой, понимала Ангелина, конечно же все вампиры – иное было бы удивительно. Потом оборотни объявились. А потом еще и вампиры-соотечественники, которым, видимо, заняться совсем нечем, раз их принесло аж на другой континент ради какой-то девчонки-полукровки. На родине что ли найти не могли? Или в большом городе искать слишком муторно, а российская глубинка пугает даже бессмертных кровососов? Шутка, конечно, но в каждой шутке… И для полного букета неприятностей не хватало только положившего на неё глаз наглого малолетки. Да – привлекательный, да – притягательный, и да – у неё внутри всё отзывается на этого мальчишку, но она не ищет проблем, тем более со школьниками.
Геля вообще сколько себя знает всегда питала слабость к мужчинам постарше, считая, что с возрастом они только хорошеют. И умнеют. За такие пристрастия друзья любили в шутку стебать её, мол, мужчину своей мечты ей стоит поискать в доме престарелых или «мой дедушка уже двадцать лет как свободен, хочешь познакомлю по старой дружбе?». Ангелину это не смущало, она, наоборот, всячески поддерживала подобные хохмы, находя их забавными, но по-прежнему продолжала считать, что смазливый дерзкий парень, конечно, всегда искушение, но не идёт ни в какое сравнение с красивым зрелым мужчиной. За примером далеко ходить не надо: Карлайл Каллен – физическое воплощение парадигмы о том, что мужчинам возраст к лицу. Правда, у вампира счёт идёт в веках… Да и ладно, ему его многие сотни лет вполне идут. Не в том смысле, что он нравится Ангелине как мужчина, вампир всё-таки, а просто… в объективном смысле.
И Ангелина действиями лишь подтверждала это своё маленькое пристрастие, ведь даже первый её парень был старше неё на пять лет, второй – и вовсе на девять. Ей этот нюанс в отношениях безумно нравился.
А теперь жизнь подкинула ей восемнадцатилетнего Сета Клируотера.
В этом наверняка замешано что-то кармическое.
Да, она вчера думала, что будь сопливой девчонкой – сбегала бы с Клируотером на свидание, и в этом не солгала, парень был ей искренне, по-человечески симпатичен, но… О-ох, тут такое «но», что хочется – как бы иронично это ни звучало – выть на луну каждый раз, когда она вспоминает об этом.
Если просто в теории смоделировать вариант реальности, где она даёт слабину и поддается неразумному влечению, и им обоим на какое-то время становится очень хорошо, то потом с таким как Сет не получится легко разбежаться под предлогом «не сошлись характерами» или «разные интересы». Он… ладно, если бы просто школьник – это полбеды. Можно было бы годика три держаться от него подальше, пока он не повзрослеет, чтобы точно и стопроцентно аннулировались все риски получить славу маньячки, растлевающей детей, а то подобные ситуации иногда доходят до абсурда в любой из стран. В смысле, если человеку уже есть восемнадцать лет, и он по всем законам совершеннолетний, всё равно пока учится в школе – считается «ребёнком» в глазах общественности, даже если каждые выходные напивается как черт и курит «травку» на любой вечеринке. Для их родителей это ситуации из разряда «вы не понимаете, это другое». Наркоманы тоже очень любят слезливо распинаться о том, что лёгкие наркотики – это не наркотики, а значит они не наркоманы. Ну да, ну да… Так и вспоминается песня из советского фильма «Большое космическое путешествие» семьдесят четвертого года, но слегка переделанная под нынешние реалии мира: «Я тебе, конечно, верю… Я и сам пиздеть умею».
Так, куда-то мысли не туда потекли… Просто иногда встречающееся человеческое лицемерие по-настоящему бесит.
А что касается школьника-Клируотера… Якшаться со школьником – в целом такая себе перспектива, а якшаться с американским школьником в США, когда сама ты иностранка – втройне дурная перспектива. Еще передумает на следующий день, пожалуется кому-нибудь и вот, бедного ребеночка оказывается совратили против воли, а тебя уже ждёт полиция как минимум для допроса, и попутно с этим приглашает к себе на приватный разговор миграционная служба, чтобы плюнуть на твою рабочую визу и депортировать неугодную, пока всех американских подростков не опорочила. Это всё не считая уничтожения социальной сферы жизни.
И всем будет глубоко наплевать, кто там совершеннолетний или несовершеннолетний, возраст согласия – вообще анекдот какой-то. Школьник? Пожалуйте, мадам, на публичное распятие.
Вот черт… Эта мысль догнала Ангелину только сейчас. Как-то не хочется быть выгнанной с позором из чужой страны, она бы предпочла уехать по собственной инициативе, как только у контракта с работодателем истечет срок. Что-то вроде «не ты меня бросил, а я сама от тебя ушла», только в отношении страны, а не человека. А теперь какие перспективы-то вырисовываются! Не радужные…
Раньше, упоминая возраст Клируотера, Ангелина в основном делала упор на то, что играться с ним в любовь-морковь просто не этично, всё же она заметно старше него, но теперь… А ведь правда! Разозлится или обидится, или разово на эмоциях насолить захочет, или матери с сестрой проболтается, а они сами на Соколову всех собак спустят за своего мальчонку ненаглядного, или друзья его тупейшим образом подшутить захотят и обнародуют на весь городок… что-нибудь эдакое. Или еще что-нибудь произойдёт. По итогу, репутация Ангелины будет утоплена в проруби дерьма, а в США институт репутации довольно много значит, временами даже больше, чем здравый смысл и язык фактов, и что тогда? Американцы ведь не русские, менталитет другой, и как только дойдёт до какой-нибудь общественной заварушки по типу «Взрослая тётка, притворяясь добропорядочным доктором, соблазнила школьника!», то это превратится чуть ли не в факельное шествие с требованием сжечь ведьму. Или выдворить её из страны.
Блеск. Предел мечтаний.
При таких рисках что-то совершенно не хочется надеяться на старинное русское «авось» и рискнуть ради… А ради чего, собственно? Свидания, поцелуи, секс? О-о, это ведь такие необходимые блага, ну прямо выжить без них нельзя! Ага, конечно. Это почти то же самое, что вместо уютного небольшого домика, который тебе по карману и где будет с пользой задействован каждый квадратный метр, купить пятиэтажный роскошный особняк, подписавшись на какой-нибудь лютый кредит и заодно продав почку, чтобы точно хватило. Вроде бы здорово, круто, шикарно, но всю жизнь расплачиваться за такие хоромы не хочется, тем более, когда ты пользуешься только первым этажом, а четыре других пылятся и служат лишь напоминанием о собственной тупости и жадности.
Да ну это всё нахрен…
И словно всего этого было мало, настигает осознание, что Сет не только школьник, но еще и оборотень! Этот факт – самое важное, самое главное, перекрывающее вообще абсолютно всё, даже его юный возраст. Его природа может – точнее не может, а уже пару-тройку раз точно пыталась – либо просто подложить свинью обоим, что станет для Ангелины большой головной болью, либо вообще устроит такой сюрприз, что впору будет вешаться.
О, она знает, почему он её обхаживает, знает, почему постоянно вертится рядом, и знает, что за психозы его берут рядом с ней. Это не только красивый мальчик на неё запал, это ещё бесконтрольный волчара вьётся вокруг неё, не давая покоя. Ангелина это знает, а Сет, ввиду малых знаний о собственной природе, не понимает, что с ним творится. И она с этим никак Клируотеру, увы, помочь не может, всё, что от неё зависело, она и так делает, а провести с ним откровенный взрослый серьезный разговор не вариант. Он может просто не услышать, что она пытается до него донести, или еще хуже – будет всем доволен. Поэтому она и старается не показывать ему свою симпатию, постоянно пытается пресечь всё и демонстративно выказывает своё «фи» на его очень милые и неумелые попытки флиртовать. Поймёт, что всерьёз привлекает её – может вцепиться так, что хрен от него потом сбежишь в родные края. А он, зараза такая, силён… И речь не только о физических возможностях.
Его волк чертовски силён уже сейчас, когда он так юн, а что будет дальше? Если уже сейчас стоит ему погромче рыкнуть, и она прикрывает рот, добровольно и с затаённой радостью стелясь перед разгневанным зверем, то что будет года через два? Тем двум оборотням-альфам следовало приглядеться к этому мальчишке повнимательнее, потому что пока они стареют и слабеют, он крепнет и лишь приближается к пику своих возможностей. Не за горами тот день, когда самый младший подвинет обоих с пьедестала альфы стаи. Он сам еще не понимает заложенного в нём потенциала – глупый ребенок, что с него взять? Но вот Сэму Улею и Джейкобу Блэку стоило бы быть поумнее, а не отмахиваться и закрывать глаза на происходящие с Сетом уже сейчас изменения.
Карлайл за разговором обмолвился, что есть три главных рода оборотней: Блэки, Улей и Атеара, но также есть еще семья Клируотеров – такие же чистокровные оборотни, те, кто соединил в себе кровь всех трёх родов. Вывод напрашивался сам собой…
И вывод этот Ангелине не нравился. Она не собиралась даже пытаться тягаться с таким оборотнем как Клируотер – это бесполезно, поэтому старалась воззвать к его человеческой стороне, которая могла бы додуматься до очевидного и просто смириться с тем, что женщина из другой страны, которая еще и старше – вариант не для него. Но его человеческая суть была не особо благоразумнее волчьей… И это возводило проблему его симпатии в квадрат.
Тряхнув головой, женщина понимает, что с парнем нужно что-то делать. Нужно как-то вразумить его. И себя тоже не помешает. Потому что… потому что…
Парнишка мил в своей наивной влюбленности и очарователен в своей неспособности контролировать волчьи порывы.
И целуется как оголодавшее животное. До сих пор дрожь берет, как вспомнит об этом…
Ой-ой-ой, код красный! Код красный! Она уже начинает «плыть», с этим надо срочно заканчивать.
К черту! К черту всё это! Своя шкура дороже, а Клируотер… Ничего, переживёт отказ, перерастёт всю эту дурь и забудет как страшный сон. И девочку себе какую-нибудь подходящую найдёт, да хоть ту же молоденькую медсестру из клиники. А Ангелина будет далеко, счастлива и
на свободе. Тоже найдет себе какого-нибудь подходящего – особенно по возрасту – мужчину и будет радостно жить-поживать. Без косых взглядов в свою сторону, означающих «смотри-смотри, это она кувыркалась со школьником».
Ужас. У-жас! У-у-у-ужас!!!
Хорошо, что голова заработала хотя бы сейчас.
Так, быстрый подсчет в уме и-и-и… Два раза. Ангелина «проштрафилась» с Клируотером всего лишь два раза: позавчера в кабинете Карлайла и вчера во время поцелуя. В целом не очень критично. Могло быть лучше, но могло быть и
хуже, поэтому… неплохо. Пока ещё всё не так плохо и не непоправимо. Главное – держать с мальчишкой дистанцию до окончания рабочего контракта, а дальше дистанцию между ними будет уже держать Атлантический океан.
Посмотрев на своё отражение, Ангелина вновь драматично вздыхает, признавая, что шелковый халат с таким шухером на голове смотрится не то, что неуместно, а просто по-идиотски. Но так как этим утром в душе властвует противная капризная Геля, а не вежливая утонченная Ангелина, халат полетел с женских плеч прямиком на маленький крючок на стене.
Ну вот, другое дело. Короткая шелковая ночнушка на лямках-ниточках, разрезом вдоль левого бедра и с кружевной отделкой по краями хоть и была в одном комплекте с халатом, но отдельно от него она худо-бедно уживалась с этим ужасом на голове блондинки.
Теперь Ангелина хотя бы не вызывает диссонанс своим видом.
Мелочь, а настроение стало капельку лучше. Даже завтраком заняться захотелось с душой, а не потому, что надо.
Но открыв дверь ванной комнаты, по ту сторону её ожидала невероятная картина в лице заспанного Сета Клируотера, что стоял напротив и лениво почесывал встрепанные после сна волосы.
Стоял без намёка на рубашку или футболку на теле.
А посмотреть там было на что… И не просто посмотреть, а залипнуть конкретно и надолго. Ангелина честно пыталась смотреть в глаза, и несколько раз ей даже удавалось поднимать взгляд вверх, но он неизменно мигрировал вниз к широким плечам, развитой мускулатуре, пресловутым кубикам пресса…
-
Да бли-и-ин, - негромко, но крайне раздосадовано тянет на русском она, когда понимает, что всё-очень-плохо, а глаза её, игнорируя все мозговые сигналы, просто не могут оторваться от крепкого, в меру подкачанного мужского тела.
Сет, наконец-то вынырнув из состояния полудрёмы, удивленно моргает, когда мозг обрабатывает информацию, что перед ним Ангелина, а не просто препятствие, что мешает ему зайти в ванную комнату и умыться.
Да еще какая Ангелина!
Ему даже ничего говорить было не нужно – бегающий сверху вниз по её телу и обратно взгляд сказал Ангелине всё и даже больше.
- Сразу нет, - безапелляционно бросает она, не поведя и бровью.
- Но я ничего…
- Нет.
- Можно мне..?
- Нет.
- Ты сама говорила, что я…
- «Нет» значит отрицание.
Сет прикрывает глаза и шумно выдыхает. С самого утра начала… ну что за бессердечное чудовище? Он даже сказать ничего не успел, а она сразу вынесла ему мозг. А ведь хотел сделать искренний комплимент её внешнему виду, который поразил его в хорошем смысле слова, ведь сегодня она была по-особенному по дикому красива, из-за чего в первое мгновенье созерцания этой будоражащей картины сердце в груди подпрыгнуло.
Рассчитывал ли он на то, что вчерашний поцелуй растопит сердце Энджелины и заставит её упасть прямиком в его объятия? Ха! Он не такой наивный придурок, чтобы реально поверить в это. Нет, разумеется, о всяком сказочном пофантазировал, например, как она приходит к нему ночью в постель, потому что также как и он не могла заснуть, разгоряченная их животным поцелуем, и просит его помочь ей избавиться от этого напряжения, сделать что-нибудь с ней – всё, что он захочет. Просит, сидя на нём верхом. Но реальность полна разочарований, поэтому Сет заранее готовил себя к тому, что она либо будет делать вид, что ничего не было, либо опять начнет извиняться, попутно читая нотации о том, как все плохо, как все нельзя.
В общем-то, почти угадал.
А ночнушка эта ей чертовски идёт. Эта вещь просто идеальна!
…чтобы снять её с Энджелины.
Но теперь хрена с два ей, а не комплимент.
- Сегодня еще больше похожа на ведьму, - говорит он, прекрасно зная, что лишняя подначка на тему внешности её раздраконит. – Если облить тебя водой – растаешь?
- Просто напоминаю, что ведьмы непослушных детей ели на завтрак.
- Как насчет того, чтобы перейти на низкокалорийную диету? Тебе пойдёт на пользу.
Наглая ложь, Энджелина обалденная во всех смыслах, и его тело об этом
прекрасно осведомлено, потому и реагирует так бурно. Но хотя бы эта перепалка должна остаться за ним – это уже дело принципа.
Хотя возможно было слишком подло дважды проехаться по её внешнему виду, на который ей далеко не наплевать.
- Мне пойдёт на пользу проживание с доктором Калленом, а не с каким-то малолетним придурком, у которого язык как помело́! – хмуро и достаточно громко отчитала его Энджелина, более не намеренная терпеть всё это. Будет всё списывать на его юношескую тупость – окончательно на шею сядет.
- Ты что, положила глаз на доктора Каллена? – открыто хохочет парень, наслаждаясь видом разозленной Энджелины. – Бессовестная ты женщина, он ведь женат.
Обычно Ангелина не позволяет себе говорить… всякое нехорошее, но этого щенка давно следовало щёлкнуть по носу, чтобы угомонился.
- Жена – не стенка, подвинется, - с очаровательной белозубой улыбкой на лице едва ли не пропела эти слова Ангелина, после чего демонстративно проходит мимо, задрав нос, боковым зрением замечая, что улыбка слетела с лица молодого оборотня, оставляя лишь выражение полнейшей обескураженности, а его рот приоткрылся в непередаваемом удивлении от услышанного.
Неужели никогда прежде не слышал такой фразы или её аналога? Или он шокирован тем, что услышал что-то такое от правильной и принципиальной неё?
Но вряд ли Ангелина знала, что Сета ошеломило и то, и другое. Подобную фразу он слышал впервые, но она не настолько сложна в понимании, чтобы оставить вопросы. И это вызвало в нём странную реакцию. Вроде бы здесь самое место ревности или осуждению чужой беспринципности, но парня отчего-то так смутила одна только мысль про Энджелину, пылающую жаждой всерьез заполучить какого-то мужчину, которую не остановит даже наличие у того человека другой женщины, готовая вырвать его силой из чужих рук, невзирая на всё на свете – мораль, совесть, правильность и законность. Отвоевать его, потому что русская северянка сама воспылала к нему огнём чувств…
Щёки Клируотера обдало жаром, а сам он чувствовал необъяснимую растерянность, смущение, трепет, толику восторга и… этот набор вообще нормален? Но что еще больше смущает – на место Карлайла подсознательно Сет ставит себя, и ничего не может поделать с фантазиями, где Энджелина мир переворачивает верх ногами ради того, чтобы заполучить его.
Так стыдно… Мечтает о всякой ерунде ванильной даже не как сопливый пацан, а как сопливая девчонка.
Проклятье! Но как же будоражит одна только мысль…
Минутку.
В её вкусе Карлайл Каллен???
Белокожий светловолосый старый вампир Карлайл, который женат, но желанен, и смуглый черноволосый юный оборотень Сет, который свободен, но пошёл-он-нахрен.
Жизнь в stand-up’еры подалась или что? Дебют у неё хреновый, пусть прекращает.
***
Ангелина, накинувшая от греха подальше свой халат обратно на плечи, поверить не могла снизошедшей на неё благодати, когда Клируотер наконец-то научился молчать. Еще бы буравить её взглядом, пока она готовит, перестал – цены б ему не было.
Завтрак проходил в молчании – тяжёлом, давящем, раскаленном. И всему виной был парень, который растерял утреннее веселье, и теперь сидел с таким угрюмым видом, что для полноты картины ему не хватало над головой темно-серой грозовой тучки, с которой льёт дождь прямо на голову и до сих пор обнаженные плечи Сета, придавая его виду еще больше мрачности.
К еде он не притронулся, продолжая испепелять взглядом женщину напротив, что преспокойно доедала свой завтрак.
И даже когда она мыла посуду, спиной чувствовала этот пронзительный взгляд, не сулящий ничего хорошего. Было стойкое ощущение, что её хотят разорвать на куски.
- Тебе самой не противно было говорить всё это? На крайний случай хотя бы стыдно? – нарушает тишину Клируотер, медленно постукивая пальцами по поверхности стола.
- Что? – не улавливает сходу Ангелина, поворачиваясь к парню лицом, попутно вытирая мокрые руки кухонным полотенцем.
- Про доктора Каллена. Ты постоянно жужжишь над ухом про правила и приличия, но не постеснялась заявить о том, что его жена для тебя не препятствие. Или
взрослая Энджелина на самом деле так не думает, а всего лишь хотела меня
по-детски задеть? На колкости твоя правильность, смотрю, не распространяется.
У Ангелины что-то внутри перевернулось от услышанного, а женские плечи слегка дрогнули.
От того,
как Сет это сказал.
С лёгкой усмешкой в голосе. Со стальной уверенностью в своей правоте. И неприкрытым предупреждением. С такой интонацией, будто это она – заигравшийся ребенок, который пытается обвести вокруг пальца взрослого, который уже всё давно понял и просто умилялся с наивных попыток продолжать этот фарс, пока не решил, что хватит подыгрывать, а то «дитя» окончательно берега потеряет.
Словно давал ей сейчас последнюю возможность добровольно сознаться в том, что она лукавит, потому что если оборотень сам вырвет из её уст правду – легко она уже не отделается, по полной получит за то, что проказничает, не остановившись вовремя.
Вёл себя как взрослый мужчина, а не смущенный мальчишка.
И её начинает по-настоящему бесить всё это: что он ведет себя так, что он позволяет себе сарказм в её адрес, что он вообще смеет пытаться читать ей нравоучения, попутно отпуская подначки в её сторону, причем не лишенные смысла.
Бесит, потому что ей нравится такое.
Бесит, потому что она всегда воспринимала неприкрытый вызов и каплю агрессии как лучший флирт – и со своей стороны, и по отношению к себе.
Бесит, потому что Клируотер делает всё так, как она любит, разжигая ответный азарт. А этого допускать нельзя, потому что если Ангелина даст себе волю и начнёт отвечать, то терпение Сета подойдет к концу в тот же день – уж это она гарантирует, и в итоге всё выльется в то, что она просто-напросто целенаправленно спровоцирует парня заткнуть её способом «18+». И она будет последней лгуньей, если скажет, что её не привлекает такой расклад.
Её не просто привлекает, а натурально заводит такой расклад.
Лишь наличие нескольких «но», немаловажных для сохранения спокойной жизни в чужой стране, заставляют Ангелину держать себя в руках, раз за разом напоминая себе о том, кто она, кто он, где они находятся, по сколько им лет, и что им можно, а что – категорически нельзя.
- Тема закрыта, - отрезает она, мягко отбросив полотенце в сторону на столешницу.
- Нет, не думаю, – лениво тянет оборотень, поднимаясь на ноги.
Словно ничего такого не происходит, но у Ангелины все инстинкты вопили о том, что надо убираться. Странное эмоциональное затишье со стороны Клируотера ничего хорошего не сулило – она это нутром чуяла. Честное слово, лучше бы пошел на поводу у юношеского максимализма и начал качать права, вызывая у женщины тихий смех своим забавным поведением, а не говорил так, словно всё уже решено и обсуждению не подлежит. Будто он тут глава дома, за которым решающее слово.
- Я не собираюсь обсуждать свои симпатии и предпочтения в мужчинах с тобой, - на ходу бросает она, направляясь прочь с кухни, чтобы заняться планированием дел в свой законный выходной.
- Ну хочешь, поговорим о моих симпатиях? – издевательски парирует Сет, перехватив женщину за локоть, не давая ей покинуть помещение. – Недавно понял для себя, что питаю слабость к блондинкам с акцентом.
- Я неясн… - начинает было Ангелина, но прерывает саму себя, когда до неё доходит сказанное. Голубые глаза слегка сощурились, выдавая недовольство своей хозяйки. – Что ты сейчас сказал? Какой такой
акцент?
- Вот этот, который у тебя, - не отступает парень, кивнув на саму же Ангелину, еще раз подтверждая, что сказал ей о том, что она говорит с акцентом, и ей это не послышалось. По одному взгляду женщины улавливает неозвученное
требование дать развернутый ответ, если он не хочет остаться без клока волос, который она ему вырвет за такое принижение её немалых трудов по изучению чужого языка. – Твой акцент и то, как ты выражаешься, просто нечто. «Язык как помело́» - надо ж было такое сказать! Твой английский наполовину медицинский, а на другую – литературный, и когда ты их смешиваешь в обычном общении – это взрыв мозга. Нормальные люди так не выражаются. Почему не выучила разговорную речь? Поленилась или решила сэкономить время?
- Давай,
оборотень, поучи меня, как выражаются нормальные люди! – раздражается она в ответ, резко выдергивая свою руку из чужой хватки. – У меня нет акцента!!! – в ультимативной форме заявляет она, не постеснявшись ощутимо повысить голос, из-за чего Сет непроизвольно поморщился, когда чужие децибелы безжалостно ранили его чуткий слух. – И хватит щеголять в моём доме полуголым! Тебе правила приличия совсем незнакомы?!
- О, давай, расскажи мне о правилах приличия! – неприкрыто пародирует и кривляется на её нотации Сет.
- Правило первое: не ходить раздетым, будучи в гостях, - цедит сквозь зубы женщина, сбавив громкость своего голоса, но не тон.
- Правило второе: не вылизывать досуха рот своим гостям, - парирует парень. – Хотя мне такое гостеприимство понравилось. Решил отблагодарить в том же ключе, - беспечно указывает он пальцами на свой обнаженный торс, при этом настолько бессовестно и обезоруживающе улыбаясь, что у любого, кто хорошо знает Сета Клируотера, случился бы инфаркт от шока, произошедшего на фоне когнитивного диссонанса из-за подобного поведения со стороны, казалось бы, скромного и приличного парня.
У Ангелины аж рот приоткрылся от такой наглости, а воздух приходилось хватать ртом, потому что казалось, что от чужого хамства заложило не только нос, но и все пазухи, из-за чего голова пребывала в состоянии, будто об неё мешком ударили.
Неосознанным, каким-то диким движением тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Ангелина берет себя в руки, хотя нервная улыбка, грозящая перейти в оскал, всё же исказила её губы.
Этот мальчишка просто играет на её нервах, нельзя поддаваться. Нельзя! Иначе понятно, чем всё закончится. Постоянно всё сводится к одному, он наверняка специально злит её, поняв, как работает данная «схема», где он бесит Соколову до состояния, когда она теряет над собой контроль, и всё заканчивается какими-нибудь непотребствами.
- Значит так, молодой человек… - с мнимым спокойствием на лице начинает она, укоризненно подняв вверх указательный палец и упрятав всё своё недовольство и раздражение в голос, который никого не смог бы обмануть в отличие от выражения лица.
- Настоятельно рекомендую притормозить и подумать, прежде чем говорить дальше, - уверенно перебивает её Сет, накрывая ладонью её руку с вытянутым пальцем на манер вредной училки, и настойчиво опуская её вниз, как бы намекая, что сегодня он не в настроении слушать условия, которые она собирается диктовать.
Ангелина чуть не давится воздухом от возмущения, но всё же, следует
настоятельной рекомендации и тормозит свой темперамент, чтобы в это мгновенье прислушаться к собственному благоразумию. А оно говорит, что лучше не искать границы терпения оборотня. Он молод и силён, а значит может сорваться и непреднамеренно нанести вред, не совладав с эмоциями и собственными силами ввиду юности и малого опыта контроля. Потом обоим будет очень грустно: ей из-за увечий и боли, а ему из-за чувства вины.
Хорошо, она признается самой себе, что мальчишка-Клируотер был прав – ей действительно следовало притормозить и подумать. Но то, что ей – ей, а не кому-то там! – вообще потребовался такой совет, нонсенс. Ангелина уже давно не ребенок, чтобы у неё случались проблемы с самоконтролем. Конечно, пока в её жизни и в её доме не появился Сет Клируотер.
Их совместное проживание до добра точно не доведет, если даже суток полных не прошло, а они уже сотворили кучу херни, и сейчас чуть не случилась очередная, и что самое смешное – с подачи Ангелины.
- Я хотела бы выйти на улицу, прогуляться, - вернув себе мнимые контроль, спокойствие и невозмутимость, нарочито задумчивым тоном тянет женщина. – Когда сижу в доме без дела – дурею. Да ты и сам видел.
- Опасно, - качает головой Клируотер, показывая, что считает её идею неразумной. – Утром говорил с ребятами – одну из вампирш-близняшек и Сергея видели, шатающимися по городу, а незадолго до этого на Сэма вышел Егор – рассказал, что по городу ходит именно та из сестер, которая читает всех через взгляд. Лира, кажется… Другая не вылезает из логова. К тому же их главаря незадолго до рассвета заметили в одной миле от дома Калленов. Сказали, что эта пиявка слишком хорошо умеет скрываться, его даже увидеть не удалось, только Джаспер смог почуять его благодаря своей способности – тот источал неконтролируемое чувство азарта от
охоты. Они рыщут в поисках тебя и не выпускают из виду Ренесми.
- Знаю. Поэтому хотела попросить тебя… - уже не так уверенно тянет Ангелина, переминаясь с ноги на ногу. – Пойдешь со мной? Недолго и недалеко.
Сет не понимал всех этих перемен в настроении белой женщины от слова «совсем». Десять минут назад она готова была расцарапать ему лицо словно дикая кошка, а теперь ластится пушистым ковриком у его ног, рассчитывая на лояльность к своей просьбе.
Либо она в прошлой жизни была хитрой лисой, либо у неё биполярное расстройство.
Или оно у него, раз в ответ на просьбу он расплывается в счастливой улыбке.
- Вообще-то можем надолго и далеко, - хитро улыбается он ей.
***
Вампиры-кочевники ошиваются в городе, их лидер незаметно изучает территорию вокруг дома Калленов, а их сегодняшнее логово, в котором сидит последняя из их числа, находится где-то на юге от Форкса. Значит, если Сет отведет Энджелину погулять в лес на север от города, непредвиденной стычки не случится. А если они еще и уйдут подальше на север, то шанс того, что за ними следом кто-то пойдет, становится меньше.
Он держал Энджелину за руку всё то время, что они бежали к границе леса, берущего своё начало на окраине города, от которой женщина жила не слишком далеко. Чувствовал себя как малолетка, с которым понравившаяся девочка согласилась сходить на свидание, тогда как родители обоих были против. Впрочем, Карлайл хоть и не родитель им, но подобной вылазки точно не одобрил бы.
Когда они пересекли границу леса и ушли чуть вглубь, Сет набирает номер Квила, чтобы убедиться, что вампиры по-прежнему в городе и никуда уходить не собираются.
Отлично, значит планам Клируотера ничего не помешает.
Энджелина так смешно взвизгивает и закрывает обеими ладонями лицо, в частности глаза, когда он скидывает на землю рюкзак и начинает раздеваться.
- Да брось… Чего ты там не видела, - подначивает он её, специально погромче звякнув пряжкой ремня, когда расстегивал его.
- Ничего я не видела, иди к чёрту, - неразборчиво бурчит она в свои ладони, которые так и не убрала от лица, после чего и вовсе повернулась к нему спиной, чтобы избежать соблазна подглядеть сквозь пальцы на подтянутое мужское тело.
На что Сет тихо смеется, сам не зная, что по спине женщины пробежал табун мурашек от этого глубокого хриплого,
такого мужского смеха.
Но в следующее мгновенье по спине пробежал еще один табун, но уже совершенно других мурашек, стоило услышать рядом с собой негромкое звериное рычание.
Медленно обернувшись и опустив вниз ладони, которыми до этого закрывала лицо, Ангелина во все глаза смотрела на гигантского волка.
Он… больше, чем она себе представляла. И это мягко говоря! Ангелина, одаренная природой хорошим ростом, и никогда не носившая прозвище коротышки, головой достигала только груди огромного волка с шерстью песчаного цвета, которая на спине имела тёмный оттенок, практически переходя в черный.
И как бы Ангелина не напоминала себе, что перед ней Сет, что перед ней не просто животное, а сверхъестественное существо, что перед ней взрослый, черт возьми, парень! Как бы она ни держала всё это в голове, глаза предательски сверкнули жадным блеском, видя этот черный кожаный нос, эти волчьи усики, эти мягкие уши, стоящие торчком, и всю эту шикарную шерсть, что кажется такой густой, такой мягкой, такой… и пушистый хвост, и круглые лапы, и… и…
Вот и всё. Она подошла к точке невозврата. Встала на краю пропасти, за который – понимает – вот-вот шагнёт, и ничто удержать ее не сможет. Теперь – ничто. И спастись ни ей, ни ему не удастся.
Что же, быть посему. Она примет это испытание, сможет держать перед ним ответ за свои поступки…
- Можно? – спрашивает она, робко протянув к нему руку.
Сет долго не раздумывал – сам ткнулся влажным носом в женскую ладонь и прикрыл глаза, всем своим видом говоря, что он даёт разрешение, едва ли не вверяет всего себя в её ласковые руки.
Глаза так и не открыл, отдавшись чувствам, ощущая, как женские пальчики скользят поглаживаниями вверх по его носу и переносице, достигают лба, очерчивают контур уха, переходят на затылок и…
Уши невольно дёрнулись, и если бы Сет сейчас был в человеческой форме, то точно нахмурился бы от странных ощущений.
Ему кажется…? Ему кажется или Энджелина сейчас действительно..?
Распахнув глаза и застыв каменным изваянием, Клируотер невольно скосил взгляд вниз, внутренне пребывая в полнейшем шоке из-за созерцания того, как Энджелина гладит его везде, почесывает, зарывается пальцами поглубже в густую шерсть, утыкается в неё лицом и трется, словно взбудораженное дитя, которому подарили мягкого щеночка.
Она вообще помнит, что он разумный??? И что он не большой домашний пёс, а волк-оборотень?
Пускай прикосновения девушки и приятны, но гордость тоже важна!
Тихо зарычав в качестве предупреждения, чтобы немного утихомирить разошедшуюся девушку, Сет добивается только того, что она на секунду в непонимании отстраняется, дабы заглянуть ему в глаза. А потом с шальной улыбкой на губах резко утыкается лицом ему куда-то в шею, обхватив руками с обеих сторон и прижавшись как можно ближе, натурально пища от радости куда-то ему в шерсть, словно счастливый ребенок, неспособный сдержать эмоций, когда видит животное, которое можно погладить.
И её, похоже, вот вообще ничего не смущало, тогда как Сет готов был сквозь землю провалиться от этого самого смущения.
Это просто финиш! Кто, вот кто за всю историю человечества реагировал на оборотней
вот так? Да никто, черт возьми! Никто!!!
То вампиру контактные линзы выправляет прямо на улице, то новообращенную можно сказать голыми руками в труху превратила, то оборотня тискает как любимого пёсика. Не могла бы эта женщина оставить Сету хотя бы пару шаблонов, а не безжалостно рвать каждый с хрустом и треском его ожиданий?
Клируотер дёрнулся раз. Дёрнулся второй. Но кажется Энджелина восприняла это в качестве милой игры, а не намеренья освободиться от её цепких и жадных рук. Поэтому стушевавшемуся Сету, что из-за всего происходящего пребывал в натуральном ахуе и не знал, как правильнее утихомирить взбудораженную белую женщину, пришлось силой отстранить её от себя, мягко, но настойчиво давя на неё поднятой лапой, говоря таким образом, мол, «отойди от меня».
Вот только эта…
ненормальная обхватила руками его лапу и начала гладить, трогать, массировать, без конца приговаривая…
- Такие круглые! И мягкие! И большие! – с полнейшим восторгом в сияющих голубых глазах восклицает она, даже не думая скрыть хотя бы ради приличия широкую радостную улыбку.
Сет в этот момент задавался лишь одним вопросом: она всегда такой была или это то самое «дурею в доме», про которое она говорила раннее?
И вообще… Он ей не пёс! И он ей не питомец! Пусть прекращает это безобразие! Ему и без того перманентно то стыдно, то неловко рядом с ней, а теперь еще и это.
С ума сойти можно. А если её в стаю привести, когда все в волчьей форме – она там же на месте умрёт от счастья?
Просто в голове не укладывается, что эта женщина вместо того, чтобы испугаться, закричать, отшатнуться в конце концов..! Вместо этого она пребывает в неконтролируемом восторге, и сама первая набросилась на оборотня, желая затискать того как плюшевую игрушку.
Подхватив зубами свой рюкзак, в который до трансформации сложил вещи, Сет едва ли не насильно пихнул его Энджелине, чтобы она хоть чем-нибудь заняла свои загребущие руки и прекратила вызывать в нём чувство жуткой неловкости, кошмарной взволнованности и уже надоевшего смущения. Вон, пусть рюкзак понесёт, польза всем будет.
Энджелина рюкзак послушно приняла, обхватила обеими руками и прижала к груди, но глаза её, направленные исключительно на Клируотера, в которых блестели все её неприкрытые чувства, выдавали женщину с потрохами: чужие вещи она взяла машинально, не обратив и толики внимания на посыл, сопровождавший всё это, потому что неугомонная русская была полностью поглощена разглядыванием стоявшего перед ней огромного волка. Даже улыбку скрыть не пытается, светя ею на всю округу.
И откуда столько восторга?
А ведь это он еще не дал ей знак, чтобы она забиралась ему на спину, дабы он отвёз её подальше на север, где молодая женщина могла бы спокойно погулять в лесу и подышать тем потрясающим воздухом. О, он уже представляет её бурную реакцию на это предложение…
Жаль, Сет не мог всё это заснять на видео, чтобы потом припоминать Энджелине, как ей срывает крышу, когда он в волчьей форме, и стыдить мятную белую женщину её же несдержанным поведением.
Но, если быть до конца откровенным, будет кощунством не признать, как сильно ему польстила такая реакция. Он на такое даже не надеялся. Смог бы понять страх, шок, ужас, ступор или полное равнодушие, даже обморок – всё, что угодно понял бы, но не такой дикий, напрочь вышибающий здравый смысл восторг.
Приятно. Чёрт возьми, как же приятно!!!
Интересно, хоть у одного из братьев-квилетов девушка реагировала на волчью форму похожим образом? Сет знает, что ещё не все нареченные лицезрели своих парней в другой ипостаси, хоть и были посвящены в этот пушистый секрет. Ребята неосознанно откладывали неизбежное, понимая, какая примерно реакция последует, и желая как можно сильнее отсрочить не самый приятный момент для девушек, которые вряд ли упадут в обморок от неземной красоты гигантских волков с не менее гигантскими клыками и когтями. Воочию оборотней в волчьем обличии видели из числа девушек только Эмили, Ким и Рейчел – кузина Джейкоба, на которой запечатлелся Пол. Ну и Белла с Ренесми конечно же.
И ни одна – ни одна! – не выдавала такую реакцию как Энджелина, даже близко похожего ничего не было.
Кстати, о ней…
Коротко рыкнув в сторону, Сет заставил женщину шустро убрать подальше свои пальцы, которыми она втихую почесывала пушистое мягкое ухо, периодически щупая его, пока оборотень пребывал в минутной задумчивости.
