Если бы ты знал

      Сегодня пою все утро. Пока моюсь, пока одеваюсь, пока иду до места, откуда мы с Канатом поедем в школу. Хазал ушла в кафе, и я позволяю своим талантам вырваться наружу.       Мой парень встречает меня счастливой улыбкой, а я угощаю его бутербродом. Мы смеемся и подпеваем песне, которая звучит по радио. Кажется, я еще не чувствовала себя такой счастливой. Кажется, я говорю себе это все чаще.       Заезжаем на школьный двор. Все, кто видит нас, превращаются в статуи. Мелиса испепеляет меня взглядом. Озан трудится успокоительным для Мелисы. Бекир разглагольствует о новом школьном союзе. Айше смеется над ним и посылает мне воздушный поцелуй. Азиз роняет свои наушники. Лейла останавливается на середине площадки.       Стоп. Лейла что делает? Не верю глазам — она пришла в школу на своих двоих! Канат берет меня за руку и мы вместе пересекаем двор в направлении школы. Мы верны своему плану, не отступаем ни на шаг. Как бы я ни хотела поздравить Лейлу с лучшим днем в ее жизни, я сделаю это позже.       — По-моему, все идет неплохо, — замечает Канат, когда мы преодолеваем косые взгляды и заходим внутрь.       — Лейла ходит. Ты видел? — взволнована я.       — Одной причиной грустить меньше. Эй! Мы ведь не отступимся теперь? — успокаивает меня Канат, потому что я успела расклеиться.       — Ни за что, — беру его за руку и целую в уголок губ. — Вместе до конца.       — Вот и хорошо, — сияет парень. — Какие на сегодня планы?       — Немного математики, приправленной литературой и английским. На десерт — биология.       — Сбежим с биологии? — морщится Канат, пытаясь убедить в никчемности предмета.       Не могу противостоять ему и соглашаюсь на все, что он предлагает. Теперь я получаю в ответ невесомый поцелуй в щеку. На предложение проводить меня отказываюсь, хочу умыться. С трудом выпускаю его руку.       Смотрю на себя в зеркало. Я бесконечно влюбленная и самоотверженно пытающаяся доказать правду. Любовь перебарывает все остальные чувства и желания. Надеюсь, Лейла поймет меня.       — Захотела стать новой королевой школы? — вырывает меня из мыслей ворвавшаяся в туалет Мелиса.       — Мне это не нужно, — даже не буду пытаться убеждать ее.       — Канат никогда не будет твоим, поняла? — если бы можно было застрелить глазами, она бы это сделала.       — Он уже мой, так что дай пройти.       Пройти мне не дают. Мелиса берет швабру и нападает на меня. Всеми силами пытаюсь увернуться, и швабра попадает в зеркало, которое тотчас разбивается. Если бы это остановило Герчек, я бы удивилась. Она руками сметает осколки со столешницы на меня, но не успевает взять один их них в руки, как в туалет влетает Озан.       Похоже, он караулил снаружи. Мелису уводят, а я остаюсь стоять на месте, дрожа, как осиновый лист. Замечаю порез на правой ладони, но не могу взять себя в руки. Наконец, когда вижу на полу каплю собственной крови, иду в медпункт.       Естественно, на месте никого. Интересно, в школе вообще есть врач? Кое-как нахожу перекись водорода, но с бинтом придется повозиться: замечаю его на самой верхней полке шкафа. Оглядываюсь в поисках стула, как вдруг дверь кабинета открывается и ко мне заглядывает незнакомый парень.       Он мой ровесник, очень высокий, с модной стрижкой, мелированными волосами и дерзкой ухмылкой. Очередной богач, не иначе. Еще эта надоедливая жвачка во рту. Только раньше я его никогда не видела.       — Кабинет перепутал, — приятным голосом выдает он, а потом замечает мою окровавленную руку. — Ого! Тебе помочь?       — Справлюсь! — бросаю я, но незнакомец прослеживает за моим взглядом на бинт и неминуемо помогает.       — Давай сюда, — приказным тоном говорит парень и берет мою руку.       — Ты новенький? — хмурюсь я и шикаю, когда он выливает перекись на рану.       — Я здесь по обмену. Меня зовут Эге Шимшек, — он учтиво протягивает руку, но останавливается, потому что пожать я ее не в состоянии.       — Добро пожаловать в ад, — прыскаю я, не подумав.       — Все так плохо?       — Куда уж лучше?! — невинно хлопаю ресницами я, на что получаю смешок и заинтересованный взгляд.       — Скажи, что идешь на экономику. Пожалуйста, — щенячьими глазами смотрит на меня Эге.       Отрицательно качаю головой, поджав губы. Значит, он определен в класс Каната. Что ж, пожелаю ему удачи.       — Экономика у параллельного класса. Тебя проводить?       — Лучше я тебя провожу.       Да, так действительно лучше. Не хочу думать о том, что с ним будет, если Канат увидит нас вместе. Прощаемся с Эге возле моего класса. Со вздохом облегчения захожу в этот террариум.       Не могу не подойти после урока к Лейле. Она пронзает меня ледяным взглядом, но я не отступаю. Обнять не решаюсь, но поздравляю от всего сердца.       — Спасибо, подруга, я уже увидела лучшую часть твоего поздравления, — уныло говорит мне она.       — Лейла…       — Я думала, ты будешь первой, кто узнает об этом. Но сначала ты проезжаешь мимо с первым подозреваемым в тачке, а потом еще и во дворе добиваешь меня на виду у всех! Браво, Эким! — повышает голос Лейла, и я вывожу ее в коридор.       — Ты злишься на то, что я с Канатом, или на то, что он не виноват в твоей аварии? — не понимаю я.       — А он точно не виноват? — суживает глаза Лейла. — Ты спрашивала?       — Нет, но…       — Я так и думала.       — Лейла!       — А спросить не хочешь? Чтобы восстановить справедливость, как ты все время говоришь! Может, мне этого достаточно, чтобы вернуть нашу дружбу!       Мои глаза округляются, а брови взлетают. Поверить не могу, что она не ставит крест на нашей дружбе и готова выслушать меня. Правда, с одним условием. Естественно, я на него соглашаюсь. Мы же договорились с Канатом ничего не скрывать друг от друга. Осталась последняя тайна.       — Хорошо, я спрошу у Каната про аварию, — собираюсь отойти, но Лейла хватает меня за рукав.       — Спроси сейчас. Например, вон там, — кивает она в сторону музыкального класса.       — Это не подождет до вечера? — сомневаюсь я.       — Вечером мы могли бы посидеть у меня дома, — натягивает улыбку Лейла. — как прежде, — добавляет она, опуская свою ладонь в мою.       — Ладно.       Не могу уловить подвох. Не могу и не хочу. Просто не упущу возможность вернуть свою Лейлу. Нахожу Каната возле шкафчиков. Поджимаю губы в улыбке, когда мне машет Эге. Натыкаюсь на убийственный взгляд своего парня в его сторону. С этого и начинается наш разговор.       — Почему тебе машет этот новенький? — хмурится Канат, провожая моего нового знакомого глазами.       — Мы случайно встретились, он помог мне с этим, — поднимаю руку и хочу перевести тему.       — В следующий раз позови меня, — твердо произносит Канат и только потом замечает, что на самом деле случилось. — Кто это сделал? — закипает он.       — Твоя бывшая, — сообщаю ему. — Остынь, она меня не заботит.       — Эким, — он заключает мою перебинтованную ладонь в свою и целует, — прости, я не должен оставлять тебя одну.       — Все в порядке, все живы, — подбадриваю я. — Канат, я бы хотела поговорить с тобой.       — Без проблем. Поехали? — озорно вскидывает брови парень.       — Идем в музыкальный класс. Я должна задать тебе очень важный вопрос.       Почему я так прицепилась к этому музыкальному классу? Да, он свободен, но могла же я найти время и место поудобнее, а не идти на поводу у Лейлы. Почему всегда так: сначала делаю, а лишь затем думаю?       Мы заходим в пустой кабинет и я собираюсь с мыслями, чтобы начать. Канат внимательно смотрит на меня, пытаясь понять, что творится у меня в голове. Открываюсь ему, что хочу знать правду об аварии. Знаю, что он не виноват, но покрывает виновных. Канат выслушивает меня и незамедлительно обрушивает на меня истину.       — Озан с Мелисой посадили учителя в машину. Они хотели лишь поиграть с ним, а Азиз купил эту чертову маску в интернете, — выдает Канат. — Но я виноват не меньше остальных — я не остановил их и молчал об этом. Прости меня, Эким.       Я предполагала такой исход, но все равно меня застали врасплох. Отхожу от него, чтобы отдышаться. Из-за чьих-то игр пострадали люди. Лейла едва не стала инвалидом. Учитель Зия умер. Тайна раскрыта. Ты довольна, Эким?       — Пообещай мне, что не расскажешь никому про Азиза? Эким!       — Я… Канат, я обещаю, что не выдам Азиза. Но… Мелиса и Озан. Они должны ответить за свой поступок. Они должны ответить за свое преступление!       — Тогда вместе с ними отправлюсь за решетку и я. Ты этого хочешь? — Канат вновь подходит ближе, заглядывая мне в глаза.       — Нет, — озвучиваю единственный для меня вариант.       — Лейла встала на ноги. Неужели тебе еще нужна эта справедливость?       — Мы решим, что будем делать, вместе, — беру его за руку, судорожно соображая, что делать дальше и что сказать Лейле.       — Я люблю тебя, Эким.       Ладонь Каната скользит по моей щеке, заставляя окунуться в нее и опустить веки. Просто выдохнуть и не думать.       — Я тоже тебя люблю, Канат.       Едва дожидаюсь звонка с последнего урока. Поговорю с Лейлой вечером, а до того момента не упускаю шанс побыть с Канатом наедине. И не в школе. Он уехал пару уроков назад, чтобы приготовить для меня сюрприз. По его словам.       Нервно подергиваю ногой в ожидании автобуса. Грызу ногти, пока еду до дома. Перебираю весь шкаф в поисках подходящего платья и не нахожу ни одного. Добрая Хазал одалживает мне свое темно-синее великолепное платье, на которое я давно положила глаз. Длиной чуть выше колена, с подолом-колокольчиком и тонкими бретелями, оно идеально передает мое настроение сейчас — в меру игривое, но одновременно серьезное.       Подкрашиваю глаза и наношу на губы блеск. Сердце грохочет так, что его должно быть слышно на улице. На душе предчувствие чего-то волнующего, а по коже бегут мурашки. Щеки алеют, когда Хазал распрашивает меня о планах Каната. Я и сама ничего не знаю. Жду, когда он заедет за мной.       Выбегаю из дома, когда слышу его сигнал. От робости поднимаю глаза только тогда, когда подхожу к машине. Канат выглядит очарованным.       — Ты… очень красивая, — роняет он, обретая дар речи.       — Спасибо, — смущаюсь я, чмокая его в щеку. — Я не знала, как одеться, но вижу, что угадала.       — Я тоже угадал.       Канат достает с заднего сиденья розу. И она синего цвета. Прижимаю цветок к носу, вдыхая яркий аромат. Мой парень наблюдает за мной, медленно выезжая на дорогу. Одними губами произношу слова благодарности, отчего вызываю его смех.       На моем лице глупая улыбка. Канат выглядит великолепно, как всегда: на нем белая рубашка и синие джинсы. Пуговицы на рубашке привычно расстегнуты так, что не оставляют простора для фантазии. Мы явно едем на свидание. Опускаю глаза, прокручивая розу в руках.       Не нарушаю комфортную для обоих тишину, лишь немного прибавляю громкость магнитолы. Снова хочется петь. Невероятные чувства бурлят внутри. Мы едем по побережью, пока солнце приближается к горизонту. Когда мы подъезжаем к конечной точке маршрута, ворох бабочек взмывает вверх в моем животе.       — Канат! — моя ладонь скользит ко рту от невозможной красоты увиденного.       — Мы приехали, — только и произносит Канат со смущенной улыбкой.       Этот человек удивляет меня все больше. Неужели я могла подумать, что увижу такое, когда меня приглашали «просто прокатиться»?       Мы стоим на берегу залива. Даже сквозь обувь чувствую жар песка. В нескольких метрах от нас расстелена скатерть, на которой расположены корзинки с едой и цветами. А вокруг горят свечи, очень много свечей. Человек, карауливший все это убранство, спешно отъезжает по кивку Каната.       Беру любимого за руку, сняв кроссовки. Мы усаживаемся напротив друг друга и долго не начинаем разговор. Затем оба прыскаем смехом. Я смущена до кончиков ушей. Опускаю розу в подготовленную для этого вазу.       — Надеюсь, ты проголодалась, потому что я забрал половину меню, — рассказывает Канат, открывая корзинки.       — Я проголодалась, — подтверждаю свою готовность, на удивление ловко отправляя кусочек персика в рот.       Я пропустила обед, выпрямляя волосы, поэтому набрасываюсь на еду, будто не ела неделю. Канат наблюдает за моими действиями, изредка бросая взгляд на мои губы. Наверное, я жутко испачкалась, но это того стоило: все очень-очень вкусное. Будто в подтверждение моей догадки, Канат протягивает ко мне руку и большим пальцем стирает крошки с уголка губ.       — Даже не знаю, что здесь красивее — побережье или этот стол. — выдаю я. — И все так вкусно, — смеюсь я, облизывая пальцы.       — Ты самая красивая здесь, — не отстраняется Канат, перемещая пальцы мне за ухо и поправляя пряди волос.       Притягиваю его ближе к себе и целую. Его дыхание, сладкое от клубники, смешивается с моим, сладким от молочного коктейля. Мы вместе — клубника со сливками. Эта мысль стремительно проносится в подсознании, заставляя меня хихикнуть.       — У меня для тебя тоже есть подарок! — вспоминаю я и беру сумочку. — Мелочь, конечно, но я бы хотела, чтобы у нас такие были.       — Очень красивые, — говорит Канат, когда я надеваю ему на запястье плетеный браслет с восьмеркой из серебра.       — Поможешь мне? — протягиваю свою руку для того же действия с его стороны.       — Это похоже на помолвку, — смущает меня Канат, прокручивая свой браслет.       — Пусть они соединят нас, если мы когда-нибудь поссоримся, — сплетаю наши пальцы, опуская глаза на браслеты.       — Давай никогда не будем ссориться.       — Обещаешь?       — Обещаю.       Канат наклоняется ко мне и целует в щеку. Этот поцелуй нежный и невесомый. Улыбаюсь и льну к своему парню, вдыхая его аромат.       — Идем купаться? — предлагает Канат, поднимаясь с места.       — Ты забыл, что я не умею? — все равно повторяю за ним, встав рядом.       — А ты забыла наш урок?       Не успев договорить, Канат подхватывает меня на руки и несет к воде. Цепляюсь за его шею и плечи. Не верю, что он сделает это. Но эта вера тает на глазах: его джинсы уже почти по колено мокрые.       — Канат! Канат! — кричу я, но воспринять меня всерьез сейчас невозможно, потому что крик приправлен звонким смехом.       Он ставит меня на ноги, и я чувствую волну прибоя, разбивающуюся о щиколотки. Канат стягивает футболку, и я осознаю, что это была всего лишь короткая остановка на пути в глубину. С визгом возвращаюсь в его руки, но совершенно не боюсь того, что будет дальше.       Мы погружаемся в воду, и я почти ощущаю невесомость. Опускаю ноги, крепко держась за Каната, как за спасательный круг. Мы не заплываем далеко, находясь примерно по пояс в воде. Мое платье вымокло насквозь, как и его джинсы. Это напоминает мне момент, когда Канат впервые меня поцеловал. Только я не дрожу от холода, а таю в его руках.       — Ничего не бойся, — шепчет Канат мне на ухо. — Я рядом.       — Ты рядом.       Тянусь к нему, но поцелую мешает морская волна, окатившая нас с головы до ног. Мы смеемся до слез, вытирая лица руками. Но в итоге губы Каната находят мои, и я забываю, где нахожусь. Я никогда не касалась обнаженной мужской груди, а потому чувствую дрожь в ладонях, когда они скользят по телу Каната.       Рефлекторно обвиваю его ногами, когда Канат поднимает меня за бедра. Мы продолжаем целоваться, выходя из воды. Падаем на песок и не сразу замечаем, почему вода продолжает стекать со лба. Уже давно идет дождь, а мы даже не обратили на него внимания.       Капли с неба пусть немного, но охлаждают наш пыл. Канат поднимает меня за руку, подбирает свою футболку, и мы бежим к машине. Ливень разыгрывается и бьет по стеклу. Пробегаюсь рукой по волосам, чтобы стряхнуть воду. Платье липнет к телу, и я не отказываюсь от одежды Каната, чтобы немного обтереться.       — Вода становится нашей стихией, — сквозь смех говорю я, возвращая футболку.       — Я совсем не против, только включу потеплее, — отвечает Канат с улыбкой, нажимая кнопки на панели.       Останавливаемся в паре кварталов от моего дома. Дождь все не прекращается и мешает нам пройтись пешком. Однако Канат глушит мотор.       — Погода испортила нам все планы, — произносит он чуть хриплым голосом.       Футболка на нем уже высохла, а вот мое платье оставляет желать лучшего. Лишь бы мама не пришла с работы раньше обычного, иначе у нее появятся вопросы к моему внешнему виду. Уже почти темно, и внутри теплится надежда пройти в дом незамеченной.       — А мне все очень понравилось, — подбадриваю Каната. — Только я забыла свой цветок! — едва не подскакиваю на месте.       — Я подарю тебе еще много цветов, — сияет Канат, и в его глазах вижу такой огонь, какого не было прежде.       Быть может, мне все кажется, но от этой искры все внутри меня загорается. Не могу усидеть на месте. Тянусь к ручке дверцы, но Канат останавливает меня, накрывая мою руку своей. Он так близко, что наши лица находятся в миллиметрах друг от друга.       — Подожди. Эким, я…       В мгновение ока догадываюсь, что он хочет сказать. Потому что хочу того же.       Потому что хочу его.       Подаюсь вперед и вместо слов касаюсь его губами. Смелость бежит впереди меня, и я зарываюсь руками в его волосы, углубляя поцелуй. Канат помогает мне переместиться к нему на колени, и я превращаюсь в Эким из моих снов — беззастенчивую, решительную, страстную. Бретели платья спадают с плеч, но это последнее сейчас, что меня заботит.       Есть только губы Каната, и они — моя цель. Его стон лишает меня последнего страха, и я опускаю губы на его шею.       — Я так тебя хочу, — шепчет Канат, ведя руками по моим бедрам. Внутри меня все горит, сосредотачиваясь где-то внизу живота и между ног.       — Я твоя.       Впечатываю свои слова ему в ухо, давая его рукам полную свободу. Канат пользуется этим, и они оказываются под платьем. Впиваюсь ногтями в сиденье, когда чувствую холодные пальцы на внутренней стороне бедер. Ловлю каждый вздох Каната, осыпая их хриплым стоном.       Сколько бы мне это ни снилось, ничто не идет в сравнение с тем, что я испытываю сейчас. Кусаю его губы, взмывая на седьмое небо от удовольствия. Шепчу его имя, сжимаясь изнутри и покрываясь мурашками снаружи. Не сдерживаю стоны, когда взрываюсь от наступающей эйфории.       — Любимая, — Канат впивается в мои губы, когда я оседаю на него, побывав в раю. Его пальцы покидают меня, перемещаясь по коже до колена. — Тебе понравилось?       — Да, — без промедления выдыхаю я. — Я так люблю тебя! — целую его, зажмурив глаза до появления искр.       Дождь заканчивается, и мы выходим из машины, окна которой запотели. Сердце все не может перестать часто биться, и кровь приливает к щекам, когда мы вновь касаемся друг друга руками, идя рядом. Канат целует меня перед домом, желая спокойной ночи. Говорю ему, что хочу скорейшего наступления утра, чтобы вновь увидеться. Этого достаточно для прощальной улыбки.       Принимаю горячий душ и долго не засыпаю, прокручивая в голове сегодняшний день и браслет на руке. Хазал заснула раньше, а потому мне удается закинуть ее платье в стирку незаметно. В памяти то и дело всплывают ощущения от рук Каната в тех местах, где меня еще никто не касался. Обещаю себе, что никто и не будет, кроме него.       Немного волнуюсь, потому что утром получаю сообщение от том, что Канат приедет в школу позже. Долго не вижу его машины на парковке. Прощаюсь с Хазал на крыше, когда Канат замечает меня там. Уверяю себя, что все хорошо, пока жду его.       Натыкаюсь на грозный взгляд Каната и убеждаюсь в обратном, едва он открывает рот. Говорит что-то про то, как я его предала, как он доверился мне, а я растоптала его чувства, как его ненависть будет сильнее любви. Слышу его, будто находясь в тумане, и ничего не понимаю.       — Берегись меня, Эким! — напоследок бросает Канат, оставляя меня одну с раздробленным сердцем.