***
Мама вновь ругает нас за то, что Канат поздно подвозит меня домой. Мой парень извиняется, но я знаю, что это повторится еще не раз. И он это понимает, улыбаясь мне, пока мама не видит. Я готова вечно смотреть на то, как улыбается Канат. Но его улыбка на время гаснет, потому что следующим вечером, вернувшись домой поздно, он застает пьяного отца, пристающего к Лейле, которая до этого поругалась с Азизом. Затем вскрывается страшная правда: Лейла оказывается не первой жертвой. Господин Рыза сбегает и скрывается, и это дает лишние поводы для ссор. Как и Эге, который выходит из комы и делает все возможное, чтобы отомстить обидчикам. Я случайно узнаю о том, что перед возвращением в свой колледж Эге открывает самые сокровенные тайны, пусть и не всегда правдивые, моих сверстников в социальных сетях. Естественно, он не обходит стороной и Каната, приплетая ему соучастие в делах отца. С трудом мне удается сдержать гнев любимого, когда он узнает последние «новости» о себе. А потом наступает день моего рождения. Мама с самого утра готовит для меня сюрприз, пока я сижу за партой и лениво смотрю в окно. Близится окончание учебного года. Не хочу думать об этом сегодня. Встречаемся с Канатом на перемене. Он тоже полон загадок, как и моя мама. Убеждаю его, что мне не удастся избежать праздника в своем доме. — Тогда я просто украду тебя, — обещает Канат, вгоняя меня в краску. — Лучше приходи. Я уверена, мама не будет против, — парирую ему, наблюдая, как сплелись наши пальцы. — Кто еще будет? — интересуется Канат. — Все районные, кроме… — Лейлы. Киваю ему. Мы так и не помирились. По правде говоря, я не горю желанием мириться, потому что поняла, что из себя представляет моя подруга детства. Пусть она теперь вместе с Азизом, но я пока не представляла себе, каково будет дружить «семьями». Да и какая семья? Мне сегодня только восемнадцать… Не знаю, думает ли об этом Канат. Мы еще не затрагивали тему нашего будущего. Хотя я уверена, что ему не удастся избежать этого вопроса от моей мамы сегодня. Она начала оттаивать к нему после нашей давней ссоры и потихоньку свыклась с мыслью, что в нашей семье нашлось место для мужчины. У Каната скоро выпускной, а у меня останется целый год учебы. Это угнетает. Одно время я даже думала вернуться в старую школу. Оставить позади издевательства и надменные взгляды. Хочу рассказать об этом Канату, но не знаю как. — Все в порядке? — обрывает мои мысли тот, о ком я думала. — Тебя что-то тревожит? — Все хорошо. Но как подумаю, что через неделю выпускной… — Мы что-нибудь придумаем на этот счет, любимая, — успокаивает меня Канат, целуя в висок. Складывается ощущение, что у него уже созрел план, в который меня пока не посвятили. Что ж, буду терпелива. Вечером он все равно расколется. Улыбаюсь собственным мыслям, а Канат воспринимает все на свой счет и больше не беспокоится за меня. Подъезжаем к моему дому и прощаемся всего на пару часов, но я начинаю скучать уже через несколько минут. Мама успевает накрыть стол, пока я привожу в порядок прическу и примеряю платья. Надеваю фартук и помогаю устроить собственный праздник. Мы пританцовываем под ненавязчивую музыку и смеемся. Первыми приходят Айше и ее родители. Затем Бекир с братом приносят два огромных букета. Хазал поздравляет меня, почти не отпуская руки Ориджинала. Распаковываю подарки и понимаю, что друзья знают меня лучше, чем я сама. Когда мама зовет всех за стол, в нашей компании не хватает только одного человека. Не успеваю задуматься об этом, как слышу стук в дверь. — Канат! — радостно вскрикиваю я и бегу открывать. Но за дверью стоит Лейла. Моя самая близкая подруга. Моя сестра. Которая так просто смогла предать и перейти на сторону зла. Она выглядит уставшей и грустной. В руках у нее маленькая коробочка в блестящей обертке и с розовым бантом. Скептически смотрю на подарок. — Это тебе, — протягивает Лейла коробочку. — С днем рождения! Эким, прости меня. Мне так жаль, — опустив голову, произносит она тихо. — Я не должна была идти на поводу у Мелисы. Не должна была разлучать вас с Канатом. Не должна была… — Оставлять меня умирать? — договариваю я за нее, сглатывая комок в горле. — Эким… — Извинения приняты, но подарок — нет, — твердо говорю я. — Мне нужно время, чтобы простить тебя. — Я понимаю. Правда, — кивает Лейла, быстро смахнув слезы. — Я очень сильно виновата перед тобой. — Не могу тебя пригласить. Не могу и не хочу, — честно отвечаю ей. — Хорошо. Еще раз с днем рождения. — Спасибо, Лейла. Смотрю, как она уходит, и только тогда закрываю дверь. Слезы подступают сами собой. Опираюсь спиной о стену. Столько всего произошло за этот год! Столько всего изменилось в жизни! Рядом со мной остались только те, кому я могу доверять. Кого я люблю. Кто любит меня. Мы выдержали столько испытаний, сколько мне и не снилось. Вместе. А тех, кто желал мне зла, я вычеркнула из своей жизни… — Эким? Любимая, что с тобой? — не замечаю, как заходит Канат, из-за пелены слез. — Кто тебя обидел? Он обхватывает ладонями мое лицо, пристально вглядываясь в заплаканные глаза. Такой простой жест, но такой нужный. Наконец-то чувствую себя в надежных руках. С этим человеком я хочу прожить всю оставшуюся жизнь. Осознание обрушивается на меня в его крепких объятиях. Начинаю улыбаться сквозь слезы. — Что случилось? — повторяет Канат, гладя меня по спине. — Ничего. Лейла приходила. Просила прощения, — вытираю слезы я. — А я прогнала ее. Сказала, что мне нужно время. — Ты все правильно сделала, родная, — чувствую заботливый поцелуй в висок. — Она не заслуживает прощения. — Если бы не она, мы бы не помирились, — спустя минуту выдаю я. — Во-первых, мы бы и не поссорились. А во-вторых, я все равно понял бы, каким идиотом был, и приполз к тебе с извинениями, — смешит меня Канат. — Вы скоро, голубки? А то и десерт пропустите! — шутит Хазал, выглядывая из-за угла. — Идем! — бодро отвечаю я, а когда поворачиваюсь к Канату снова, то вижу у него в руках небольшую коробку, а на лице — загадочную улыбку. — С днем рождения, любимая! — говорит Канат и целует меня, вручая подарок. — Я долго размышлял, что тебе подарить, но в итоге не нашел ничего лучше этого, — продолжает он, пока я распечатываю обертку. — Знаю, что ты много пишешь, и однажды подумал: может быть, ты захочешь написать целую книгу… — Канат! Держу в руках электронный планшет и не верю своим глазам. Я действительно собиралась когда-нибудь написать свою историю, но теперь уверена, что точно сделаю это. — Это самый лучший подарок в моей жизни! Бросаюсь на шею любимому, и он кружит меня над полом. Впервые ощущаю тошноту, когда мои ноги вновь касаются пола. Не показываю виду, и мы, взявшись за руки, идем к гостям. За столом рядом со мной — самые близкие и любимые люди. Чего еще можно желать? Пребываю в хорошем настроении до самого вечера. Я счастлива, что и Канат не выглядит отчужденным и чувствует себя комфортно. Каким-то чудом мама отпускает меня с ним на яхту, когда гости начинают расходиться. Мы лежим на палубе, расстелив одеяла, и смотрим на звезды. Несколько штук даже успевают упасть. Канат первым начинает разговор, грозящий стать серьезным. — Так хочу продлить этот момент, — шепчет он. — Наши мысли схожи. — Скоро мой выпускной, — выдыхает Канат. — Мама настаивает, чтобы мы улетели к дяде в Бельгию, — проходится он как ножом по сердцу. — Надолго? — зачем-то еще спрашиваю я. — Пока не знаю, но… вся эта ситуация с отцом… — Выбила всех из колеи, — заканчиваю за него. — Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной, — обрушивает он на меня. Приподнимаюсь на локтях и смотрю на Каната большими от удивления глазами. Так хочется ответить ему согласием, бросить все и всех, но понимаю, что никогда не смогу этого сделать. Моя мама, мои друзья, мой дом здесь, в Стамбуле. — Канат, я не могу, — озвучиваю ему свои мысли. — Мне еще год учиться. И моя мама… — Я понимаю, Эким, — грустно улыбается Канат. — Это все равно, как если бы ты остался здесь без своей семьи. — Я не могу их бросить…***
Даже в день выпускного все мои мысли заняты только одним. Я думала, что моей единственной проблемой будет неотвратимый отъезд Каната. Но мой тест показал две полоски. Мои страшные сомнения и почти недельная задержка подтвердились. В полной растерянности я еду в школу, почти не слыша Каната. Ему, кстати, очень идет черный смокинг. То же самое он сказал про мое красное платье. Я одна из немногих, кто был приглашен старшеклассником, и безумно жду встречи с Хазал. Хотя, наверное, даже ей пока не хватит сил признаться. — О чем думаешь? — спрашивает меня во время танца Канат, словно чувствуя мое состояние. — С самого первого дня мне не удается прочитать твои мысли. — Если бы ты знал… — Что было бы, если бы я знал? — заигрывает он со мной, покружив и прижав к себе. — Ты бы не относился ко мне так холодно, когда я пришла в вашу школу, — поддеваю я. — Я день и ночь думал только о тебе, — признается мне на ухо Канат. — Я сошел бы с ума, если бы ты мне отказала, клянусь! Смеюсь и прижимаюсь щекой к его груди. Его сердце так быстро бьется. Впрочем, как и мое. — Я чувствую, что тебя что-то тревожит, родная. Доверься мне, — шепотом говорит Канат, когда мы внимательно слушаем речь нового директора. Господин Сулейман вернулся так же внезапно, как и уезжал. — Все хорошо, Канат, я… Просто переживаю из-за всего, — отмахиваюсь я. — Я же вижу, что это не так. Он вывел бы меня на чистую воду здесь и сейчас, если бы кто-то не крикнул, что западное крыло школы все в дыму. Все в шоке спешат к выходу. Пожарные не успевают от слова «совсем». Через час мы наблюдаем, как они стараются потушить то, что осталось от здания. Я смотрю на огонь так, будто горит моя прежняя жизнь. На самом деле, так и есть. Слеза катится по щеке, но не успеваю смахнуть ее, как Канат перехватывает мою руку. Не выдерживаю под его вопросительным взглядом. — Я сделала тест, и он оказался положительным. Канат, я не знаю, что делать?! — вываливаю на него я. Какое-то время он молча смотрит на меня, силясь произнести хоть что-то. — И долго ты собиралась это от меня скрывать? — Нет, но… — Может, я не узнал бы вовсе, решись ты на самые отчаянные меры? — отшатывается он от меня. — Я ведь сказала тебе! — Когда я тебя вынудил! — Это точно было зря! — не выдерживаю я. — Это точно было мне? Теряю дар речи. Если он сомневается, что я могу быть беременна только от него, то нам совершенно точно больше не о чем разговаривать. Напоследок награждаю его хлесткой пощечиной и ухожу.***
Пожар в школе решил все за меня. Мне больше не придется туда возвращаться. Но и в свою старую школу идти желания нет. Мама огорошивает меня новостью, что ей предложили работу в Анталье, где я могу получить стипендию в университете. Я бы разревелась от горя и безысходности, если бы тем же утром врач не сказал, что мой тест был ложным. «Я не беременна», — написала я Канату, но он ничего не ответил. Даже моя мама переживает, что Канат не приходит проводить нас в день выезда. Я планирую вернуться ненадолго, как только помогу маме перевезти вещи в служебную квартиру, а потому не придаю сильного значения реакции моего парня. Все же хочу увидеть его напоследок. «Постучись. Постучись в эту чертову дверь!», — мысленно молю я, сидя на чемоданах. Но ничего не происходит. Сажусь в такси в состоянии полного опустошения. Если бы я только знала, что было дальше…