Вы судите по костюму?
Никогда не делайте этого.
Вы можете ошибиться, и притом, весьма крупно.
Аня, осматриваясь по сторонам, согревала руки, обхватив чашку горячего кофе. Она не первый раз в квартире Трусовых. Тут ей знаком каждый уголок — от мягкого, полосатого пуфика в прихожей, от зеркала, которое ныне отличается — Марк благополучно и ярко расписал его, так что теперь прихожая заиграла новыми красками, до полок в большом шкафу, что раскинулся на всю стену в прихожей. Был ей знаком и коврик у дверей. На нем красовались имена любимых питомцев Саши — она сама добавила их на ковер, на котором уже красовались собачьи лапки. Таким уж он был куплен самой фигуристкой. Была знакома ей и прихожая — на обитом кожей диване две подруги нередко играли в Монополию, пригласив родителей и братьев Саши. Отец Трусовой играл отменно — иногда Аня даже сомневалась в его честности. Слишком уж быстро он «богател» и выигрывал. Но как бы пристально она не следила, так и не заметила мошенничества. Однако, с Сашей они решили, что это вовсе не делает его честным игроком — наоборот, делает искусным жуликом! Она знала и большой телевизор, и каждый цветок на подоконнике, и каждый узор на вышивках мамы Саши, и каждую книгу на большом стенде, и каждую статуэтку, и каждую награду подруги — все ей было знакомо. И комната самой Трусовой зналась, как собственная. Аня помнила, где в шкафу лежит какая вещица, где лежит каждый учебник, где спортивный инвентарь. Знала, где раздобыть лекарства и нижнее белье, новую постель, дабы сменить грязную. Знала, как выглядит «творческий» беспорядок в комнате подруги и ориентировалась в нем получше самой хозяйки. В куче вещей запросто найдет то, на поиски чего Саша потратила полдня. А лёгкостью поймет с полуслова, про какой наряд невнятно говорит подруга: «Ну, болотно-зеленый такой… С рюшками…» — ни бе, ни мэ, ни кукареку, но Щербакова тут же идёт к шкафу и достает короткое зелёное платье с мелким принтом цветочков и ажурными краями рукавов и воротником. Тогда Трусова бросается обнимать ее, благодарить, восхвалять. А Аня лишь похлопает ее по спине, улыбнется, со словами: «Ну я же хорошо знаю тебя, Шашур». Аня отлично знала каждый уголок на балконе, что чаще всего является складом. Там свалены кучи коробок, старые запчасти, даже велосипед нередко находит свое пристанище там Саша с усмешкой называет это место «Склад для отверженных Трусовами». А Аня считает балкончик вполне милым, если смотреть только в окно, а не на само помещение. Детский двор, который кишит ребятишками летом. Маленький ларек, в котором можно купить все необходимое. Цветники, живущих в этих квартирах. Некоторые из них настолько прелестны, что взгляд не оторвать. Есть и парочку заросших — у Щербаковой руки чешутся навести в них порядок. Вот и сейчас она сидит на кухне, которая до боли знакома. Те же светлые шторы, на которые младший брат Сашки пролил чай и получил за это люлей. Шкаф с посудой, которая Ане также известна — они с Трусовой часто мыли посуду совместно, обсуждая всех и вся. Ане особенно нравился чайный сервиз — молочного цвета чашечки с изображением каждого члена семьи. Их расписывали на заказ. И Аня была на седьмом небе от счастья, когда в сервизе появилась ещё одна аккуратная чашечка с рисунком ее лица. Она долго обнимала и благодарила маму Саши, а та лишь с нежной улыбкой смотрела на девочку Вот и сейчас Аня сидела с этой чашкой в руке и смотрела на цветок, который всегда поливала, приходя домой к Трусовым. Перед ней расположился Семененко — у него была такая же чашка с его изображением. Двоюродный брат, видимо, был как родной. Он действительно чувствовал себя как дома. Ввалился в квартиру, ничего не стесняясь, стянул кроссовки и кинул куртку в угол. Аня знала — у них это в крови. Вещи вечно сгружены в одном углу, поэтому по утрам каждый член семейства тратит как минимум двадцать минут на поиски необходимого, крича о том, как все надоело. Она улыбнулась, когда увидела эту же черту в Жене — все же, она, наверное, знает его лучше, чем кажется Она убедилась в этом и тогда, когда он схватил разогретый чайник не за ручку, а за корпус и выругался, используя самые нецензурные реплики и выражения. Так происходит с любым членом семьи. Только вот ругательства ограничиваются более культурными словами. Видимо, тут уж Женя не схож с Трусовыми. А Аня, как ей и было привычно, ловко перехватила чайник у члена семейства, что натирал обожженную часть кожи, и залила жидкость в чашку — так было всегда. Это неизменный ритуал в этом доме, когда она остаётся с ними на чай. Семененко посмотрел на нее с долей неудовольствия и раздражения — мол, я сам. Она же ответила строгим взглядом, приказывая не возникать. Он понурил голову и сел на стул. Ни один, ни другой не говорили. Аня уже пожалела и отругала себя за откровенность, когда ключ в двери повернулся. Она выдохнула — Саша. Сейчас хоть разговор завяжется. Собственно, с чего это она переживает? Кто ее потащил в дом? — Семененко. Вот он пусть и печется о том, что вообще-то с гостями общаются, а не тупо пялятся на них. Взгляд этот ее тоже отпугивал — с чего это он уставился на нее так откровенно. Но, наверное, на отсутствие прямолинейности и стеснении жаловаться не ему — он такой же, как и Саша Именно поэтому, когда рыжая бестия показалась на пороге, вместо человеческого приветствия прозвучало конкретно сестринско-братское. — Слушай ты, Семененко! — она толкнула его кросовки, что он оставил прямо по середине прохода — Ты обувь свою не раскидывай! — Что тебе не нравится в моей обуви? — он ухмыльнулся. «Просто ужас.» — Подумалось Ане. «Ну и ухмылка. Плакать хочется» Ухмылка напоминала скорее злобный оскал, чем насмешку — От нее не ландышами пахнет — пробурчала Трусова — Верно! Ванилью! — Слушай, заткнись, а? — Саша запустила в его сторону шапку, которую он ловко поймал — Хотела попасть своим головным убором в мое прекрасное лицо? — самодовольно промурлыкал он — Кто тебе сказал, что оно прекрасное, а, Жень-к? — уже спокойнее уточнила Саша, заваливаясь на мягкий стул кухни. Рыжие волосы растрепались, щеки раскраснелись. Она поставила перед собой упаковку пироженных, за которыми она и выходила — Ты второй раз за день задаешь мне этот вопрос — он наигранно тяжело вздохнул — Мне все это говорят, Сашенька — Тогда меняй окружение — она сделала глоток из своей чашки, которую Аня предварительно поставила на стол — Оно у тебя состоит из лгунов и лицемеров. — Правда что-ли? Может, это тебе к офтальмологу сходить надо? Я само очарование. У подруги своей спроси — Аня недобро сверкнула взглядом — Конечно, может у меня проблемы со зрением, но перед собой я вижу юношу, который хорохорится и напоминает мне петуха — язвительно откликнулась девушка. Она не желала, чтобы вышло так грубо — все же, парень поддержал ее и привел сюда. Но что-то изнутри толкало ее сказать именно так. Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. В конце-концов она не просила поддерживать ее и вести сюда. Это было сугубо его решение. Вот пусть сам и несёт последствия таких действий Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут! Женя поступил взгляд и, кажется, даже расстроился… Конечно, он пытался всеми силами скрыть это, но попытки его были тщетны Язык может скрыть истину, а глаза — никогда. Аня почувствовала себя неловко и делая замять ситуацию, родео добавила — Но когда ты не строишь из себя непонятно кого, ты очень мил… Брови Саши стремительно поползли вверх. Аня зарделась, а у Жени во взгляде промелькнуло удовольствие и… Радость? Серьезно? Чего это Женю так волнует ее мнение? Может, его любое мнение волнует? Саша сделала очередной глоток. На этот раз на ее лице отобразилось вовсе не умиротворение и удовлетворение. Она закашлялась и отскочила к раковине. Выплюнула жидкость и злобно глянула на брата — Ты что подсыпал, братишка? — он довольно ухмыльнулся Помилуйте… разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт! — Ты что, не любишь чай с солью? — с наигранным удивлением спросил он — А я думал, что вы, королева квадов, не такая как все. Предпочитаете то, что другие на дух не переносят. И не переносите на дух то, что другие просто обожают — он прищурился — Это с чего-бы? — гневно спросила она, вытирая рот — Ну, меня, само очарование и прекраснейшее создание ты не переносишь, так? Значит ты не такая как все и чай с солью, соответственно, тоже обожаешь. Аня прыснула, от вида перекосившегося от гнева лица Саши. Она схватила свою чашку с горячим чаем и вылила его на голову Жени. Тот изумлённо вскрикнул — Мои волосы! Опять мыть голову придется! Ты должна будешь мне помогать, раз это из-за тебя! — сказал Женя — Я буду помогать только в выкапывании ямы для твоего гроба — она со стуком поставила пустую чашку на стол — Пошли, Аня. Разложишься в спальне родителей. Шатенка кивнула и поднялась со стула. Она последовала прямиком за рыжей подругой, хотя могла добраться до комнаты с закрытыми глазами. Ноги сами вели ее в нужную сторону, она шла, словно по инстинктам. Да, квартира Трусовых стала для нее настоящим домом, а сама семейка — настоящей семьёй. Они явно были странными, бесспорно. У них были свои причуды, но именно за это она любила их. Любила так же, как они любили ее. В этой семье всегда царил мир. Все их перепалки, по сути, ничего не значили. В их разговорах, как ни крути, слышались ноты искренней любви. Каждый из них ценил друг друга, а Щербакова поражалась этому. — Теперь поподробнее рассказывай — сказала Саша, усаживаясь на мягкую постель родителей — Я ничего не поняла из Жениных разглагольствований. — Ты же знаешь, они оба подсели на алкоголь сейчас — тихо начала Щербакова, присаживаясь рядом и поджимая ноги к груди — Сначала ещё терпимо было, а потом и вовсе невозможно выносить. Я стала чаще к вам приходить, думаю, ты заметила… — Трусова согласно кивнула — Они ругались, вечно кричали, чуть-ли до серьезной драки не доходило. А сегодня утром… Сегодня я встала как обычно по будильнику. А родители после очередного запоя… В общем, мама подскочила, начала на меня кричать, что я своими будильниками всем мешаю и глупо трачу время. Ничего не делаю, ничем не занимаюсь, ничего честно не добиваюсь… Обругала меня и оскорбила как только можно. Сказала, что мне пора заканчивать с этой чушью со спортом. Я попробовала ей ответить, а она дала мне пощечину и закричала, чтобы я выбирала — либо они, либо спорт и… — Щербакова грустно улыбнулась — Как видишь, я у вас, а значит, выбрала спорт. Саша поджала губы и придвинулась ближе к подруге, обнимая ее — И правильно сделала. Ты отменная спортсменка, неповторимая и сногсшибательная. Грациозная, пластичная, артистичная… У тебя есть все необходимое для титула чемпионки — Как и у тебя, Саш — ласково заметила Аня Трусова улыбнулась — Оставайся у нас на сколько понадобится. И после приезда родителей. Мама только рада будет. Она любит тебя. — Саша похлопала ее по спине — Как не прийду одна, она все заладит: «А Анечка не смогла сегодня? Как жаль!» — шатенка в ответ засмеялась, стараясь сдержать предательски подступающие слезы. Саша резко замолкла — Ну-ка не вздумай плакать! — С чего ты взяла, что я собираюсь плакать? — не останавливая смех, спросила Щербакова — Ты когда действительно смеёшься, то не так выходит. И лицо ты не закрываешь руками. По-другому ты смеёшься, когда тебе смешно, в общем — завершила Саша — Лучше фильм посмотрим, а? Когда на улице уже темнело, утихли птицы, исчезли толпы людей, снующие в течение дня по улицам, их сменили кричащие и ругающиеся пьяницы и бездомные, Саша тихо вышла из комнаты, предварительно выключив телевизор и укрыв подругу теплым одеялом, подоткнула его и поправила Анины длинные, шелковистые волосы. Она была уверена, что Аня сладко спит Но Щербакова не спала. Она была награждена актерским навыком и легко притворилась спящей — ей хотелось побыть одной, но говорить об этом рыжей не было желания. Саша искренне волновалась за нее и хотела поддержать. Аня же желала побыть наедине со своими мыслями. Шатенка слегка удивилась, когда не услышала голосов из кухни. Неужели, все легли спать? Дальнейшие десять минут убедили ее в ином. Послышался звук падающего стула, а затем крик Саши о том, какой Семененко дурак и осел. В ответ раздалось уверенное «Привлекательный дурак, тут не поспоришь, сестричка» и звук ударившейся о стенку книги. — За что? — возмутился блондин — Я же всего-то пошутил! — обиженно заявил он — За все 17 лет моей жизни! — выкрикнула Трусова — Каким-то макаром ты умудряешься раздражать меня находясь даже в Питере! — Мое обояние не знает границ. — самодовольно откликнулся Женя — Твое обояние скоро сведёт меня с ума! — огрызнулась Саша — Что ж, я всегда был сногшибательным, Сашенька — хмыкнул юноша. Рыжая раздражённо застонала — Как ты умудряешься переводить в шутку абсолютно все? — недоуменно спросила она — Это же сущее наказание! С тобой невозможно нормально поговорить, Семененко! — Это природный дар, который достался мне вместе с очарованием и красотой. И я безумно счастлив, что он мне дан — запросто могу отделаться от твоих глупых замечаний и язвительностей. — завершил Семененко. Раздался звук закрывающейся двери — парень, вероятно, вошёл в свой комнату. Аня перевернулась на другой бок и задумалась. Все мысли ее кружили вокруг Жени. Он заполонил ее голову, не оставив места ситуации с родителями. — Что же ж это такое… — пробубнела она, тихо, одними губами. — Как можно так раздражать? Что это за дар у него такой? — она примолкла и закрыла глаза — Ещё не знаю его, а уже бесит, как неполучившийся прыжок. — Аня резко села на постели и положила голову на подбородок — Даже больше, чем неполучившийся прыжок. И вот она сперва много плакала, а потом стала злая…