«Нельзя»
Злостная система не щадит, как ты не крутись. Как только Софи привезли в новый дом, Сзочь выдала задание: «Ежедневное занятие медитацией». Это нужно для открытия специальных пор — сёко, — для раскрытия нэн, необходимых для выживания в мире аниме. В тот же день Софи познакомилась с большинством соседей, которые наперебой лепетали о том, как же она похожа на Мию Халппери. Во-первых, система отсыпала ещё 15 пунктов. Во-вторых, Теруш в первых день их знакомства назвал девочку Мия. На подкорке сознания Софи насторожилась подобному обращению, но тёплый дом с собственной комнатой и вкусная еда заставили её оттаять. На следующий день девушка проснулась ближе к обеду и вертелась около зеркала. Вчера моментально вырубившись, как старенький компьютер с девяносто пятой виндой, она даже не осмотрела свою комнату и предметы интерьера. Сейчас же она вдоволь могла налюбоваться собой. «Было бы только, чем любоваться». По словам соседских тётушек, она чуть ли не воплощение слова «очарование», но глядя в своё отражение, Софи очень хотелось взять их всех за руки и хороводом отвести к хорошем окулисту. Девушка напоминала скелет, обтянутый кожей. Уличная жизнь очень негативно сказалась на этом маленьком теле. Мало того, что она выглядит, как минимум, на три года младше своего возраста, так ещё и худая до невозможности: рёбра с позвонками можно было пересчитать, лишь взглянув. Не телосложение, — а теловычетание какое-то, прости Господи. От Сзочь девушка узнала, что в оригинале девочка померла от голода, не решившись на кражу, а её тело собаки по кусочкам растаскали себе на пропитание. В отличие от Софи, которая изменила ход истории. Девушке было её слишком жаль, а ещё её глодало чувство вины перед ребятами, что так и остались выживать на улицах. Софи, глядя в своё отражение, надеялась лишь на то, что с ними всё будет в порядке, пусть это и были лишь пустые надежды. Принявшись разглядывать свое лицо, девушка ещё сильнее нахмурилась. Ладно, тело вы не видели то толком, но лицо… Ведь не только тётушки называли её очаровательной, но и товарищи в банде. Но её лицо сейчас можно было использовать, как антоним к слову «мило» и «очаровательно». Сухая и огрубевшая кожа, что до невозможности шелушилась, впалые щёки и острые скулы, редкие и светлые брови, тонкие бледные и покусанные губы, шрам над правой бровью, что оставил после себя рыжий кот, с которым она пыталась греться до того, как её приняли в банду. Глаза на фоне мертвецки бледной кожи казались большими и бездонными, словно две Марианские впадины. Но Впадина, в отличие от глаз Софи, не была пуста, в ней находили кучу всякой живности, — та кишит жизнью. Не то, что её глаза. Теперь-то девушка как следует поняла слова товарищей. Она смотрела на мир потускневшими глазами, прямо как у дохлой рыбы, и это выглядело до дрожи жутко на исхудалом детском личике. Ещё были стриженные под мальчишку, пшеничного цвета волосы, от которых в студёные зимние дни и ночи теплей не становилось. Но они, в отличие от тех оборванных шматков волос, хотя бы не мешались. Но это было два года назад. Сейчас это пышущая жизнью девочка с по-детски округлыми щёчками, с которых не до конца сошли очертание скул, длинные реснички, отросшие волосы, всё такие же редкие брови и тонкие губы. И всё такие же мертвецки пустые глаза. Да, в ней определённо было некое детское очарование, но она не была первой красавицей на деревне и со временем вполне вероятно, что от былой красоты останутся лишь её крупицы, а на замену придут «посредственность» и «обыкновенность». Хотя все пророчат, что она будет такой же красавицей, как и мать, но, если судить по фотографиям, то их схожесть заканчивается на цвете волос и глаз. Её матушка была самой прелестной женщиной: ровный и красивый, чуть вздёрнутый, носик, блестящие глаза с длинными и пушистыми ресницами, вьющиеся густые волосы и пухлые яркие губы, изогнутые в прекрасной улыбке. На фотографии она держала в руках букет прекраснейших цветов и, можно с уверенностью заявить, что на фоне ее матери они выглядят невероятно блекло. У Софи же проглядывает на носу горбинка и из всех возможных достоинств у неё были длинные ресницы и чуть вьющиеся волосы. Девушка была уверена, что со временем черты ее лица ещё сильнее огрубеют и заостряться, и она не будет походить ни на утончённую мать, ни на круглолицего отца. Уже на протяжении двух лет её дни проходят одинаково: медитации, поход за покупками и тренировки, курируемые Сзочь. Готовка, стирка, уборка. У Софи возникло ощущение, что Теруш нанял себе домработницу, а не обрел когда-то пропавшую дочь, хотя Софи не сильно то и жаловалась. За крышу над головой, тёплую постель и возможность поесть она готова проделывать все те же домашние дела ещё в трёх соседних домах. Жизнь на улице отложила на ней отпечаток, и теперь девушка попросту не может не ценить то, что ей дала судьба. Хотя к мужчине она всё ещё присматривается, ведь ещё в первые дни тут, открыв прошлое своего аватара, девушка узнала, что Мия Халппери предпочла жить на улице, нежели с мужем, сбежав от того с ребёнком. А это что-то да значит. К счастью Софи, её отец до вечера работает, лишь на обед заглядывает домой. Тот чуть ли не заставил называть его так, ведь «у них одна кровь». Девушка выучила распорядок дня своего опекуна, ловко избегая встреч и мастерски привирая о том, по какой причине она его не ждала. «Ой, когда ты приходил на обед, я ушла к тётушке Пимпл за молоком. А там ей нужно было помочь покормить кур, поэтому и не застала тебя»; «Прости, отец, я так устала за день, что меня нещадно клонило в сон, так что я ушла к себе, чтобы тебя не стеснять». И ещё целый ряд причин и отмазок на любой вкус. И уж если вначале они не работали, то теперь же никаких сомнений у Теруша по поводу слов своей дочери не возникало. Но так было не всегда. В первое время девушка липла к названному отцу подобно банному листу, пыталась хорошенько разузнать о прошлом отца и матери, раскрыв как этих двоих персонажей, так и своего аватара, но заметила кое-что странное. — Мы с Мией очень любили друг друга, круглые сутки будучи бок о бок. Днём вместе работая не покладая рук, а по вечерам готовили ужин и глядели на звёзды, — с мягким выражением лица рассказывал мужчина. — Она была беременна, и мы были вне себя от счастья, ожидая твоего рождения. Но вдруг в один из дней, пока я был в командировке, я узнал, что её похитили, — тут же лицо Фрибли нахмурилось и посерело. — Богатей, Сьюзен Паршерти, дрянной аристократишка, положил глаз на мою любимую жену, что носила под сердцем самого замечательного ребёнка, и, не смотря ни на что, украл её средь бела дня прямо из дома. Я не знаю, милая, что он с ней сделал, что сказал, почему ей не удалось вернуться в семью, но знай, — тут его глаза наполнились нежность, на душе у Софи стало очень тепло и спокойно. — Ты — моё дитя, и я очень сильно тебя люблю. Вся растроганная до глубины души длинным монологом, что продолжался чуть ли не до глубокой ночи, Софи вернулась в свою комнату и в предвкушении открыла таблицу раскрытия персонажей, утирая слёзы и размышляя о том, сколько же Сзочь пунктов ей отсыплет. А потом по коже пробежали мурашки. Система не раз говорила, что ошибки в расчётах быть не может, она знает в этом мире каждую букашку и всю её семью до восемнадцатого колена. Всё было ясно как день: земля круглая, небо голубое, трава зелёная, а шкала раскрытия персонажа напротив иконки её отца не сдвинулась ни на миллиметр. Как было «21/100», так и осталось. И тут раскрытие персонажа Теруш Фрибли стало уже не очередным заданием из всего списка, а целью и принципом. Софи до ужаса стало интересно, что произошло между ним и его супругой и кто приходится самой Софии настоящим отцом.***
Вот так прошли ещё три года домашней работы, тренировок, избегания опекуна, и Система вдруг начала конкретно глючить, выдавая непонятные фразы.«Пользователь не должен делать вид, что он что-то понял не так, либо скидывать это на неправильную работу Системы!»
Нет, этого не может быть. Это явно какая-то ошибка. Не может же такого быть…«Система предупреждает пользователя: то, что он делает вид, будто не понимает данную ему информацию, это проблема исключительно самого пользователя!»
«К такому нельзя быть готовым ни за три года, ни за десять!»«Большим количеством времени ни пользователь, ни Система не располагают, так что вы обязаны пойти на экзамен на Хантера через три года»
«За-ши-бись». Девушка, сидевшая до этого в позе лотоса, опустила голову на пол, согнувшись так, что не ясно, что болит сильней, — растянутые мышцы ног или лоб, которым та приложилась об деревянный пол комнаты. В пятнадцать ей предстоит пройти экзамен на хантера, который, если ей не изменяет память, смертельно опасен для любого участника. Шаг влево, шаг вправо, — и ты пропитание для какой-нибудь диковинной, плотоядной зверушки. Или другого экзаменуемого, который захочет вскарабкаться по тебе наверх или утащит с собой на дно. Ну так, — чтобы скучно не было. В аду сыграете в крестики-нолики, по старой дружбе, так сказать. На экзамене тебя могут сожрать с потрохами звери, сотоварищи или сами экзаменаторы. Чего стоит одни только Хисока с Иллуми: оба маньяки с протекающей крышей. Симпатичные ребята, никто не спорит. Но такие способны проглотить взрослого хантера целиком, не заметив, чего уж им до пятнадцатилетней девочки, у которой за четыре года так и не открылись поры. А уж говорить об отсутствии какого-либо подобия ауры и вовсе не стоит. Нужно научиться драться на мечах, иначе ей не выжить. До развязки истории собственного персонажа, которую предвещает Система, как «последний квест», она может и не дойти. Точнее сказать, не дожить. От одной только мысли быть переваренной кем-то или быть порубленной Софи в дрожь бросало. Несмотря на заверения Системы о том, что, если правильно себя вести при Хисоке и Иллуми, ничего страшного не произойдёт, Соня, лёжа на полу с закрытыми слезящимися глазами и скрещенными на грудной клетке руками, уже представляла себя привязанной к столбу, пока эти два брата-акробата устраивали ей линчивание. Отскабливая по куску плоти и переговариваясь между собой, какая же, всё-таки, сегодня хорошая погода.«Пользователь должен прекратить драматизировать, иначе уровень здоровья начнёт падать на несколько пунктов каждые три минуты»
Бессовестная Система, угрожает, — как ей только не стыдно! Софи нахмурилась, открыла слезящиеся глаза и ненавистно посмотрела на светло-зелёное табло с надписью. «Ладно, — вздохнула девушка. — Хватит хандрить, нужно усердней работать и придумать, как за Клоуном и Игольницей проследить исподтишка, чтоб заполнить прорехи. И всего, делов-то!» Пока Софи думала об этом, у неё вновь заслезились глаза, в горле встал ком. Кто-кто, а она-то понимала, что это лишь жалкие слова утешения и такие, как эти двое, опасность за версту чуют. Но всё равно, пусть и так, пока она будет питаться иллюзиями и надеждами собственного приготовления, приправленными молодой кинзой и кунжутом, пока у тех не истечёт срок годности, и у Софи не случиться несварение на нервной почве. А сейчас она решила сходить в оружейный магазин на другом конце их городка и за накопленные за четыре года карманные деньги купить себе холодное оружие для самозащиты. Тем более система обещала её обучать, так что пускай отдувается. Продавец в оружейном магазинчике глядел на неё, мягко сказать, удивлённо. Право слово, Софи всё понимает: не часто в оружейный магазин заходят одарённые родительской заботой (это не так, но девушка об этом местным ни за что не признается) девочки с просьбой продать им оружие. О какой самозащите идёт речь, в их-то мирном городке, где каждый друг друга в лицо знает. Поэтому, когда мужчина сказал, что защищаться ей не от кого и это обязанность её папаши, девушка решила, — была, не была. Хотя объяснять продавцу то, что защищаться ей есть от кого и, вероятно, эти люди не только с экзамена, но и тот самый «папаша», Софи не собиралась, но решила показать ему и всем присутствующим всё своё актёрское мастерство. Вобрав в лёгкие побольше воздуха и состроив волнительное и восхищённое выражение лица, прокричала: — Как вырасту, хочу быть хантером! На секунду воцарилась тишина, а потом поползли шепотки, достигающие даже ушей проходящих мимо оружейной людей. Многие говорили, что она пошла в мать, а кто-то называл это мимолётной и детской забавой и мечтой. Хотя второе утверждение Софи, разумеется, не интересовало, но первое заинтриговало. — Софи, детка, может передумаешь? — спросил продавец. «Дядь, да если бы я могла». Не теряя того выражения лица, которое Сзочь обозвала «щенячий восторг», девушка так же резво ответила о том, что, «нет, очень-очень хочу, ни за что не передумаю». — Но ты ведь совсем кроха, может, передумаешь, — произнесла тётушка, что пришла из соседней лавки на шум. — Найдёшь себе мужа, будешь жить с ним и кучей замечательных детишек! И по городу снова будут бегать белоголовые малыши, — чем тебе не цель в жизни? Софи нахмурилась, глядя на женщину перед собой. Пусть в своём мире она и умерла, но одна только мысль о том, что она будет не с Марком, а с кем-то другим, даже если он будет, чуть ли, не идентичной его копией, заставляла девушку скривиться и чувствовать себя так, будто бы она хорошенько глотнула уксуса. Отвратительные мысли зародились в груди, мерзопакостное чувство поползло по коже, пробираясь мурашками под кожу, заставляя чувствовать себя до тошноты ужасно. — Я очень, — ну очень! — хочу быть хантером. Из-за мыслей о прошлой и будущей замужней жизни голос Софи осип и дрогнул. Захотелось вновь расплакаться. Последний раз о своей прошлой жизни она думала четыре года назад, будучи беспризорной девчонкой, отчего её грудь охватила давящая тоска. — Ох, дитя!.. — вздохнул продавец, глядя на Софи. Та до ужаса напоминала ему Мию. Такую же нежную, добрую, у которой в глазах блестели искорки, а в волосах сверкали звёздочки. Все знали её как певчую пташку, которая везде с собой носит конфеты для детишек и улыбки для всех желающих, даря окружающим радость и тепло. Такая яркая, солнечная, в груди желание нести правосудие, а на руках — мозоли от тяжелого труда. Та так же стояла в этой лавке, перед отцом оружейника, щебеча о том, что непременно хочет нести в мир добро. Что хочет быть хантером. А потом исчезла, без следа пропала. Была двадцатилетняя девчонка, а потому вдруг не стало. Была. А теперь — не стало, а та, кого она оставила после себя, говорит, что хочет пойти на верную погибель, вслед за одним из родителей. От этого всем присутствующим стало горько на душе, кто-то даже всплакнул. Софи не понимала сей ажиотаж и даже отвлеклась от собственных горестных мыслей, не понимая, почему так много людей сбежались к оружейной лавке. Это как-то связано с прошлым её матери или с кем-то из других жителей деревни? Из мыслей её вывел рваный вздох оружейника: — Какое бы ты оружие хотела приобрести? — после его слов вдруг поднялся галдёж и по толпе прокатились удивлённые вздохи. –Давай подберём тебе что-нибудь. — Джим, ты с ума сошёл, али тебя мутённый слизень* укусил? — взвыл кто-то из толпы. — Не помнишь, что с Мией стряслось?! — А ну брысь из оружейной, коль покупать ничего не собираетесь! Нечего толпиться здесь! — прикрикнул оружейник Джим, махая руками. Толпа рассосалась, а Джим улыбнулся Софи и еще раз спросил, чего бы она хотела. В лавке было куча самого разного вида оружия: от маленьких метательных кинжалов, на подобии кунаев из «Наруто», до огромных двуручных мечей, один из которых было бы трудно поднять даже взрослому. Впрочем, по словам системы, ещё пару годиков её тренировок и девушка сможет его поднять чуть ли не с лёгкостью силача. Сзочь, которая занимается тренировками Софи, ничуть её не щадит, измываясь над ребёнком, как только может. Но та и впрямь заметила, что поднять пятикилограммовый мешок картошки одной рукой для неё перестало представлять трудность, не считая вечно ноющих мышц от самих нагрузок. Мышцы уже облепили тело Софи подобно кускам полимерной глины, уж никак не предавая её телу детских черт, подобно её ровесницам. Именно по этой причине Софи отказывается идти с ними на реку или в баню, хотя те и восприняли её отказы за недружелюбие, едва не перестав с ней здороваться. И это ей только десять лет, что будет дальше? Думая об этом девушка попросила дать ей не кинжал, а меч. Пусть Джим и отмахивался от её просьбы всеми силами, но всё-таки сдался, готовясь вылавливать выпавший из детских ручек тяжелое оружие. Но какого же было его удивление, когда меч, который мужчина еле удерживает двумя руками, оказавшись в этих самых «детских ручках» не то что не выпал, но и вполне тебе спокойно там себя чувствовал. Софи, даже не обратив внимания на удивленный взгляд мужчины, попробовала удержать меч в одной руке, но это уже было для неё тяжеловато. Подняв взгляд на Джима, она столкнулась с широко раскрытыми глазами продавца, что были устремлены прямо на меч в руке Софи. Не понимая в чём дело, девушка просто сказала, что он немного тяжеловат для одной руки и попросила подобрать ей меч полегче. Когда оружейник отмер, то сказал, что таких нет, но его можно заказать. Более того, он согласился ей сбросить цену на оружие, хотя на вопросы «почему» и «зачем» не ответил. В итоге, Софи оставила предоплату для заказа, купила пару деревянных мечей и довольная направилась домой.