Истинная вера

Дорога в центральный монастырь «Истинной веры» была узкой и каменистой, словно сам путь к Всемилостивому, как любили шутить острословы. Тропа то уводила путников к вершинам скалистых гор, где единственной флорой являлся неприхотливый мох, то спускалась к поросшим лесами низинам, заваленным упавшим сухостоем. Минувшей зимой, морозной и ветреной, много деревьев погибло, а расчистить проезжие тропы еще не успели. Маршрутом пользовалось не так много народу, большинство предпочитали более долгий, но удобный путь, поэтому двигалась их небольшая процессия весьма неспешно. Прежде Амелина ездила по этой дороге сотни раз, и всегда ее сердце наполнялось ликующим предвкушением чего-то нового и радостного. Встреча с любимыми наставниками, знакомство с новыми рукописями, которые братья и сестры успели собрать в ее отсутствие. Да и просто общение с людьми, увлеченными делом. Сегодня все было иначе. Амелина будто не ехала к своей цели, а удалялась от нее. Если на пороге родного дома на лице девушки не дрогнул ни один мускул, то спустя двадцать минут ее накрыло. Не думая о своих сопровождающих, Амелина рыдала, захлебываясь истерикой. Так, что даже лошадь порой останавливалась и оглядывалась, желая удостовериться, все ли в порядке со всадницей и не стоит ли устроить привал. — Пора с этим кончать, — холодно произнес один из мужчин за ее спиной, едва процессия въехала на опушку леса. Солнце уже начало клониться к закату, и до цели их путешествия оставалось не более часа пути. — Место удобное, найдут ее быстро… Да и в замке дела остались. Надо управится, пока принц не отъехал далеко. Эй, ты, слезай. Приехали. Амелина встрепенулась, крепко уцепившись за поводья. Ее глаза моментально просохли, а в голове начало проясняться, словно кто-то смахнул вековую пыль с древнего фолианта. Она судорожно вздохнула, пытаясь сконцентрироваться и сформулировать наконец то пугающее, нависающее страшной черной тенью предчувствие, не дававшее покоя все последние дни. Никто не собирался отпускать ее с миром. И добраться живой до обители тоже не дадут. Как, ну как после всех пережитых приключений она могла быть настолько наивна?! Почему печаль от расставания с Заком затмила все прочие тревожные звоночки? Поистине, любовь лишает разума и делает людей беззащитными! — Будь умницей, и мы обойдемся без лишней жестокости, — ровно произнес один из сопровождающих. Мужчина быстро приблизился к ней и уверенной рукой перехватил поводья. — Какие дела остались в замке? — дрогнувшим голосом спросила Амелина. — Уже не имеет значения, — собеседник смотрел на нее все так же бесстрастно. — Тебе лучше подумать о душе. О предстоящей встрече со Всемилостивым. Ты стремилась в обитель, а попадешь сразу в его чертоги. Невинные и светлые девицы всегда попадают в чертоги. Вам не стоит бояться смерти. Амелину такая перспектива не обрадовала. Девушка выпрыгнула из седла — хвала богам, дорожная одежда адептов позволяла сделать это довольно проворно — и, спотыкаясь, кинулась в сторону леса. Короткая оговорка одного из тюремщиков — никем другим они не являлись — дала много пищи для размышлений. Зак! Они хотят подставить Зака! Сомнений в этом у Амелины не осталось. Да пусть лучше она сломает шею, упав со скалы, или ее съедят звери, чем Королевство снова погрузится в пучину войны из-за «обезумевшего принца-дракона, не пережившего отказа и убившего свою невесту». — Глупо, — вздохнул давешний собеседник, двинувшись следом. — Это только протянет время и заставит нас забыть о милосердии. Милосердие! Амелина стиснула зубы. Вряд ли им было известно о милосердии хоть что-то! Осознавая всю безнадежность своего положения, она продолжала бежать вперед, то и дело оглядываясь, пока вдруг не почувствовала удар и не оказалась лежащей на земле. Затылок саднило. Хорошо еще, что упала на лесной тропе, тут земля мягкая. Случись это на полчаса раньше, на каменистой горной дороге, спутникам даже руки пачкать не пришлось бы. Амелина дотронулась до головы и почувствовала теплую липкую влагу. Все же напоролась. Мысли путались, не позволяя сконцентрироваться на происходящем. Власть над телом захватили звериные инстинкты. Выжить. Выжить любой ценой. Но, не успев подняться, она получила такой удар ногой по животу, что дыхание перехватило, а в глазах начало темнеть. — Вставай, тварь! — жестко выплюнул ударивший. Амелина похолодела и резко вскинула голову. Скрестив на груди руки, с безжалостной злорадной улыбкой на нее взирал Мариус. — Что, ноги отнялись? Поднимайся! — он нетерпеливо схватил девушку за горло и, больно сжав, поднял. — Не ожидала? Амелина рефлекторно вцепилась в душившую ее руку, стараясь сделать хоть один малюсенький вдох, пока Мариус, упиваясь своим превосходством, тащил ее в сторону преследователей. — Господин Мариус, — один из мужчин вежливо поклонился. — Что вы тут делаете? Мариус скривился. Не удостоив говорившего даже мимолетного взгляда, он смотрел на отчаянно сопротивляющуюся Амелину. — Я предполагал, что вы ее упустите. Эта дрянь даже Магистра зачаровала. Уж не знаю, как ей это удалось. Возможно прелестями, что приличным девушкам надлежит скрывать? Он резко швырнул Амелину на землю и, выхватив меч, задрал подол ее платья, оголив ноги почти до середины бедра. Амелина попыталась отползти назад, но тут же была схвачена услужливыми сопровождающими, заломившими ей руки за спину. Мариус улыбнулся. — Сегодня тебя не спасет ни твой принц, ни сам Магистр, — вкрадчиво произнес он, наклоняясь. — И каждый из этих ребят получит шанс насладиться принцевой невестой. А после я сожгу тебя живьем, привязав вон к тому сухому дереву. Пусть люди думают, что женишок постарался. Амелина отвернулась. «Братья солнца». Неужели господин Шлонце связался с Магистром проклятого ордена? Ведь когда-то он был учеником главы «Истинной веры», того самого, что предал короля и убил мать Зака. Его ораторские таланты, теперь Амелина в этом не сомневалась, носили магический характер. Шлонце запросто мог манипулировать учителем, внушая мысли о мятеже. Амелина зажмурилась. Щеки пылали от обиды за собственную доверчивость. Она ведь любила его, любила, как родного. Мудрый и рассудительный дядюшка. Почти отец… — Молчишь? — Мариус ощерился. — Проси пощады, ничтожество. Он замахнулся с намерением ударить. Амелина зажмурилась, старательно вспоминая всевозможные легенды и сказания об отважных героях и добродетельных девах, с достоинством переносивших лишения и даже пытки. Не помогло. Сердце, бившееся в груди словно застрявшая в дымоходе птица, грозило выскочить наружу и прервать ее страдания еще до их начала. Секунда, вторая, третья… Удара не последовало. Вместо этого раздались удивленные возгласы мужчин и отборная брань Мариуса. Амелина открыла глаза. Ее обидчик, скрючившись, валялся поодаль, поскуливая как поганый пес, отведавший хозяйского сапога. — Руку, миледи, – она, щурясь, смотрела на спасителя. Распознать его мешало светившее прямо в глаза солнце, но голос показался знакомым. — Ну же, леди Амелина… — Людвиг? Если Амелина и ждала помощи, то явно не от малознакомого вампира, который, хоть и был с ней учтив, все же являлся другом Магистра. — К вашим услугам, миледи, — Людвиг поклонился и, крепко прижав Амелину к себе одной рукой, второй поудобнее перехватил меч. — Какой же ты жалкий, Мариус. — Какого демона ты лезешь не в свое дело, Сильберштайн?! — прорычал Мариус, потирая разбитую скулу. — Убирайся! — Как грубо, — Людвиг пренебрежительно скривился, успокаивающе поглаживая вздрагивающую Амелину. — Насколько мне известно, Магистр запретил приближаться к миледи. Да и негоже дворянину проходить мимо, когда кучка недоносков издеваются над благородной девушкой. Он усмехнулся, обнажив удлиненные клыки. Это произвело должное впечатление: мужчины замерли, неуверенно переглядываясь между собой и не решаясь напасть на нового для них противника. — Чего вы ждете? — рявкнул Мариус, растеряв остатки самообладания. — Это всего лишь заносчивый глупый вампир. Взять его! — Действительно, — усмехнулся Людвиг, поигрывая мечом. — Всего лишь заносчивый, глупый, проголодавшийся вампир, который с удовольствием поужинает в такой прелестной компании. Не выдержав издевательств, Мариус первым кинулся на обидчика, стремясь не просто нанести урон взбесившему его вампиру — он пытался задеть Амелину. Людвиг легко увернулся от разъяренного выпада, прикрыв девушку. Ситуация его забавляла. Мариус и прежде вызывал раздражение и желание хорошенько проучить, но без причины нападать на верного слугу Магистра было бы невежливо. С «братьями» Людвиг не враждовал. Теперь же Сильберштайн считал себя вправе уничтожить заносчивого выскочку, который первым ринулся в бой. — Спрячьтесь, — Людвиг с силой оттолкнул Амелину с дороги, в его глазах вспыхнул азарт. Да и Мариус, казалось, забыл о девушке и сосредоточился на новой цели. Амелина испуганно озиралась по сторонам, не зная, как поступить. Мысли путались. Людвиг сказал, что Магистр запретил на нее нападать. Неужели все это — из-за личной неприязни господина Шлонце, не побоявшегося пойти против воли главы «Братьев Солнца»? Но чем вызвана такая ненависть, и при чем тут Мариус? А самое главное, как теперь поступить? Попробовать поймать лошадь и вернуться домой? Или все же скакать в монастырь? — Я… постараюсь не больно… Амелина резко вскинула голову. Задумавшись, она абсолютно выпустила из виду сопровождающих, и сейчас один из людей Шлонце, тот самый, что обещал светлые чертоги Всемилостивого, уверенно заносил меч над ее головой. Дарить свою жизнь без боя Амелина не собиралась. Судорожно осмотревшись и заприметив в среди валежника увесистую ветвь, больше похожую на черенок лопаты, она отчаянно бросилась к ней. Такое поведение явно озадачило мужчину. Пожав плечами, он двинулся следом, не видя особой проблемы в строптивости жертвы. Амелина же, схватив палку и прикинув баланс, взялась за более увесистую сторону. Так больше походило на меч. — Это не поможет, — равнодушно произнес преследователь, снова замахиваясь. Но уже в следующий момент с изумлением взирал, как его оружие со свистом летит в кусты. Не зря Натаниэль считался не только лучшим клинком Королевства, но и превосходным учителем. Правда, он предупреждал, что сработает этот прием лишь один раз. Пока ее не воспринимают, как противника. После отношение поменяется и ей будет нечего противопоставить обученному мечнику. Амелина оглянулась. Людвиг все еще сражался с Мариусом и находился далеко, слишком далеко, чтобы успеть прийти на помощь. Будь он хоть тысячу раз вампиром. — Прощайте, леди, — раздосадовано крикнул мужчина, повторно бросившись на Амелину. Казалось, он был готов придушить девушку голыми руками. — Прощай, — услышала Амелина из-за спины. Жестко и хлестко. В следующую секунду нападавший замер в неестественной позе, объятый пламенем, а еще через мгновение на дорожных туфлях Амелины осела оставшаяся от него горсть пепла, долетевшая с легким дуновением ветра. Ветка выпала из дрожащих ладоней. Оглянуться она не успела, пара крепких рук стальным кольцом оплела талию, а волосы на затылке обдало горячим дыханием. — Умница, — хрипло проговорил Зак, целуя Амелину в макушку. — Храбрая девочка, настоящая принцесса. Амелина всхлипнула. Как же разнился этот тон с холодным: «Прощай». После всех ее слов, после нанесенной, пусть и без умысла, обиды, с ней Зак все еще говорил голосом, полным любви и нежности. — Прости, Зак, — прошептала Амелина, накрыв своими ладонями его руки и наслаждаясь их неестественным для человека теплом. — Меня заставили… Шлонце… — Все хорошо, милая, — Зак прикоснулся губами к ее виску. — Я знаю. Мы со всем разберемся. Прости, что тебе пришлось все это пережить, я… Его прервал душераздирающий вой. Вой дикого зверя, попавшего в капкан и чующего близкую погибель. Зак развернул Амелину к себе лицом и крепко прижал, не позволив увидеть завершение битвы между Мариусом и вампиром. Сам он наблюдал за Людвигом с непривычным равнодушием. Словно на его глазах ежедневно раздирали человеческие глотки, с усмешкой прикладываясь к ним, как к питьевым фонтанам в летней резиденции королей Вансланда. — Медленно летаешь, — усмехнулся Людвиг, покончив с трапезой. Перехватив взгляд младшего принца, вампир демонстративно облизнул окровавленные губы. — К сожалению, — согласился Зак. Он действительно едва не опоздал, желая лично убедиться, что родных Амелины не прикончат сразу после ее отъезда. — Я твой должник. Людвиг пожал плечами, а после с хитрым прищуром уставился на собеседника: — Серьезно? Или так, ради красного словца сказал? — Серьезно, — Зак вздохнул и, нехотя стянув с одного из пальцев перстень с гербом, швырнул Людвигу. Тот ловко перехватил перстень и, внимательно рассмотрев его, удовлетворенно кивнул. — Не слишком-то ты рад, как я посмотрю, — широко улыбнулся Людвиг, надевая перстень на указательный палец левой руки. — Не рад, — согласился Зак. — Я тебе не верю, но долги привык отдавать. Людвиг усмехнулся. Подойдя ближе, он наклонился к Заку и полушепотом произнес: — Правильно. Хороший мальчик, — а переведя взгляд на рыдающую на груди принца Амелину, добавил. — Береги ее. В следующий раз я могу оказаться по другую сторону. Вампир ушел. Не удостоив Людвига прощального взгляда, Зак замер, глядя перед собой. Ему действительно очень не нравились такие долги, и оставалось лишь надеяться, что оплата не станет непосильной. Зак осмотрелся. Люди Шлонце давно разбежались, не дожидаясь, пока их постигнет участь предводителя или, еще хуже, Мариуса. Значит, и им тут делать больше нечего. Надо поскорее возвращаться домой, а то Амелина, хоть и храбрилась, видно, что еле на ногах держится. Ее многочисленные ссадины и рана на голове тоже нуждались во внимании. Ну да это не беда. То, что лошади преодолевают часами — дракону на пару взмахов крыльев. В воздухе не нужна дорога, а по прямой тут действительно недалеко. — Ну, ты как? — Зак ободряюще сжал плечи девушки и улыбнулся. — Устала? — Немного, — соврала Амелина, силясь придать голосу серьезность. — Я… мы можем продолжить путь. Госпожа Беата… — … искренне надеется, что еще долго тебя не увидит, — усмехнулся Зак, вспоминая разговор с магистром «Истинной веры», случившийся накануне ночью. — Нет! — взгляд Амелины наполнился решимостью. — Я не позволю тебе погибнуть! Ты же поклялся никогда ко мне не… Зак, я немедленно еду в монастырь. — Никаких монастырей! Тебя немедленно похищает дракон и несет томиться в высокую башню. Не спорь. У нас, у драконов, традиция такая. Возразить Амелина не успела. Зак действительно моментально обернулся огромным ящером и, осторожно сжав хрупкое тело девушки в когтистых лапах, взмыл ввысь. Ветер ударил в лицо, развевая коротко остриженные волосы. Амелина зажмурилась, боясь, что после тягостного расставания с семьей, попытки убийства и внезапного появления отвергнутого жениха, прямо на ее глазах обратившего живого человека в кучку пепла, всей красоты полета она просто не оценит. А может, и вовсе не переживет. «Ты мне веришь?» — раздался в голове голос Зака. Обижать его снова было бы жестоко. К тому же, если на белом свете и остался хоть один человек, которому Амелина с легкостью доверила бы свою жизнь — это Зак. — Конечно, — прошептала она осипшим от волнения голосом, надеясь, что ящер услышит. — Я верю тебе. «Тогда смотри. Небо прекрасно.» С опаской Амелина все же открыла глаза. В первое мгновение голова закружилась, вызывая легкую тошноту — координация никогда не была ее сильной стороной. А ночи, просиженные за толстыми фолиантами, подготовили к полетам так же хорошо, как натирание паркета к строевой службе. В общем, с первой попытки красоты оценить не получилось. «Сделай несколько глубоких вдохов», — подбодрил дракон. — «Поначалу всем страшно.» — Хорошо, — неуверенно ответила Амелина, последовав совету. Вдохи действительно помогли, паника и тошнота медленно начали отпускать. Почувствовав, что состояние пассажирки улучшилось, дракон немного спустился. Он летел настолько медленно, насколько умел, стараясь больше парить, ловя потоки воздуха, чтобы Амелина смогла полюбоваться пейзажами в последних закатных лучах солнца. «Узнаешь?» Амелина охнула. Очки надежно покоились в футляре, спрятанном в потайном кармане дорожного платья, но даже будучи близорукой она с легкостью узнала очертания родного замка. Во дворе собралась целая толпа. — Снижаемся! Может, там помощь нужна! — отчаянно крикнула девушка, желая убедиться, что с родными все хорошо. «Нет. Там Натаниэль. А помогать Шлонце…» — ящер усмехнулся. — «Пусть сам отбивается.» Эти слова немного успокоили Амелину. Натаниэль умел навести порядок и приструнить самых отъявленных негодяев, но все же хотелось бы лично убедиться в благополучии семьи. — Если не домой и не в монастырь, то куда? — спросила она, почувствовав, что дракон вновь набирает высоту. «В башню. Томиться!» — лукаво усмехнулся ящер, направляясь на северо-запад. Возможно, это глупость, но сейчас Амелина действительно представляла себя прекрасной принцессой, которую похитил дракон. Как в сказке. С той только разницей, что в сказках драконы злые и кровожадные, а ей попался самый добрый, любящий и понимающий. Дракон, который снова спас ее жизнь. И он мог бы стать ее судьбой, да уже не станет. Магическую клятву невозможно нарушить. Зак поклялся своей силой, и если у обычного мага нарушение клятвы отнимает магию, то для волшебных существ магия — часть сущности. Без магии они просто погибают. Амелина ни за что бы себе не простила. Если только… Девушке уже приходила мысль, что формулировка была настолько обтекаема, насколько это вообще возможно. Единственным четко прозвучавшим пунктом являлась невозможность заключить брак. Но брак — это формальность. Бумага, заверенная орденом или сюзереном. И если бы Зак вдруг осмелился предложить ей не брачный договор, а отношения, то… Нет. Он не предложит, конечно. Зак всегда вел себя исключительно как человек чести. Истинный принц. Он не стал бы предлагать благородной девушке роль любовницы. Да и Эдвард такой союз ни за что не одобрит. Для него сейчас очень важно показать приверженность династии традициям, подчеркнуть благородство и честность намерений. И если женитьба младшего принца на небогатой дочери барона из ордена воспринималась бы обществом благосклонно, то принуждение невинной девушки к сожительству — а если противники не дураки, то преподнесут ситуацию именно так — это несмываемое позорное пятно. «Прилетели», — сообщил дракон, начиная снижаться. Амелина узнала место. Среди неприступных гор возвышались величественные башни из белоснежного мрамора. Пламя заката, отражаясь от чешуйчатых рельефных стен, красило их во все оттенки красного, делая похожими на переливающуюся шкуру огненного дракона. Недосягаемый, он словно являлся частью скалы, на которой стоял, подобно молчаливому стражу, охраняя северную границу Королевства. Считалось, что замок возвели еще при эльфах, как раз с целью охраны границ. Но ни один вменяемый противник не решился бы напасть со стороны Бесконечных горных хребтов. Говорили также, будто много столетий назад замок высекли из горы гномы для своего гномьего короля, а после ушли в восточные земли, оставив постройку памятником своему мастерству. В детстве, во время поездок в монастырь, Амелина часто любовалась древним замком, как произведением искусства, представляя, что там обитают духи древних королей-хранителей, и мечтая добраться до бесценных фолиантов, которые, несомненно, хранились в его стенах. — Это… — Амелина запнулась, когда ее ноги коснулись идеально отшлифованной каменной плиты на плоской площадке самой высокой башни. «Это мой дом», — ответил дракон. — «Отвернись, пожалуйста.» Амелина отступила на несколько шагов, с любопытством осматриваясь. Издалека башня всегда казалась игрушечной и хрупкой. Вблизи же строение было не то что огромным — гигантским. Версия с гномами не выдерживала никакой критики. Вряд ли они, с их низким ростом, могли с комфортом пользоваться ведущей внутрь дверью. Даже для Амелины она была слишком большой. — Это мой замок, — раздался за спиной голос Зака. — Точнее, отца. Раньше, еще при эльфах, в этих горах жило множество драконов. Потом они ушли. Забыв про просьбу, Амелина повернулась, чтобы расспросить о подробностях, но все вопросы вылетели у нее из головы, едва взгляд девушки скользнул по прекрасно сложенной, но абсолютно обнаженной фигуре принца. — Ой, — пискнула Амелина, заливаясь краской и поспешно отворачиваясь. — Где… где твоя одежда?! — Осталась в лесу, — усмехнулся Зак. — Погоди минутку, у меня припасено тут кое-что на экстренный случай. Я сейчас оденусь. — Но… но у оборотней, ты же превращался одетым! — щеки Амелины все еще пылали смущением. Конечно, ей много раз приходилось видеть обнаженных мужчин. Чаще всего это были мертвые тела, на которых воспитанницы госпожи Демут изучали анатомию и искусство накладывать швы. Немного реже попадались живые пациенты, нуждающиеся в немедленной помощи. И там, и там было не до стеснений. Но вот Зак… Зак — это совсем другое! Сердце Амелины колотилось где-то в районе горла, а из ушей, казалось, вот-вот повалит пар. — Элементарное заклинание, — прошептал Зак в самое ухо. — Перед превращением одежда снимается и складывается в дорожную сумку, а после — возвращается на место. К сожалению, когда рядом нет никого из друзей, некому таскать за мной сумку с одеждой. А сам я не в состоянии подцепить лапами такой мелкий предмет. Его руки опустились сначала на плечи Амелины, а потом стремительно переместились на талию. Девушка медленно обернулась и, облизнув обветрившиеся за полет губы, посмотрела прямо в глаза Зака. Так и оставшийся оголенным торс она старалась не рассматривать. — А я? — А попросить тебя я просто не догадался, — смутился он, немного покраснев. — Прости. Зак смотрел, не отводя взгляда, словно с момента их встречи минули столетия. Худенькая, бледная, напуганная. Он бы очень хотел лично поквитаться со всеми обидчиками, но, в итоге, согласился с Натаниэлем. Быть «карающим мечом Королевского правосудия» — задача Этеров, и они прекрасно с ней справляются. Принцу же стоит как можно скорее разыскать Амелину. Очень правильный и своевременный совет, учитывая, как все обернулось. Зак зажмурился, мысленно пообещав себе никогда больше не ставить под сомнения нехорошие предчувствия друга. Слишком дорого они обходятся. — Тебе не за что извиняться, — Амелина замотала головой, стараясь сморгнуть непрошенные слезы. — Это я! Я все испортила! Нарушила инструкции Натаниэля, написала эти письма дурацкие. Даже не попыталась дать весточку! Я так боялась за родных, что в итоге отказалась от тебя… от нас. Зак, я… — Тише, тише, — он прижал Амелину к себе, запуская пальцы в короткие волосы, нелепо торчащие в разные стороны. — Глупенькая. Если я чем и расстроен, то только вот этим… Я так мечтал расплести твою косу и почувствовать на плечах нежный шелк твоих волос, — он говорил тихо и задумчиво, без злобы, с чуть грустной улыбкой. — Но ты все равно самая прекрасная. А волосы... волосы отрастут. Попытка Зака свести все к мелочи лишь добавила Амелине переживаний. До этого момента она не задумывалась, что ко всему прочему еще и выглядит, как пугало. Волосы отрезала в спешке и неровно! Оставалось только гадать, как все это убожество смотрится после дня, проведенного в седле, а потом еще и полета. Стыдобища. В таком виде только в любовницы принцу себя предлагать. Хорошо хоть не успела ничего такого ляпнуть. Щедрый дар, ничего не скажешь! Зак все еще обнимал ее, но казалось, что неловкость, которую излучала Амелина, передалась и уверенному в себе принцу. Он вдруг опустил голову и, уставившись себе под ноги, тихо произнес: — Мне надо кое-что тебе рассказать. Выглядело так, словно он собрался признаться, что на самом деле давно женат, имеет кучу детей и сейчас познакомит ее с семьей, проживающей в этом замке. — Да? — нервно произнесла Амелина; внутри нее все сжалось в ожидании очередного удара судьбы. — Я слушаю. Зак глубоко вздохнул. Никогда еще слова не давались ему так тяжело, а последствия сказанного не были так непредсказуемы. — В тот день, когда я увидел тебя на балу… меня как молнией ударило, понимаешь? — попытался он начать издалека. — Нет, — медленно произнесла Амелина. — Я не думаю, что была настолько… впечатляюща. — Была. Для меня — была! Когда я увидел, что Натаниэль говорит с тобой, то тут же попросил познакомить и… Да, паломничество первых лиц государства к семейству Гисбахов Амелина помнила хорошо. Как и бесконечные ненавистные танцы. — То, что история с поиском архивариуса была придуманной, чтобы познакомиться с тобой поближе, ты уже знаешь. Было еще кое-что… — Что же? — насторожилась Амелина. Кажется, речь пойдет все же не о жене и детях. — Эдвард, он очень прагматичен в любых вопросах. Не пойми неверно, я люблю брата, но иногда его поступки… — Зак? — нервы девушки не выдержали и она, скрестив руки на груди, нахмурилась, вопросительно приподняв бровь. На Розмари такой прием всегда действовал безотказно: сестра переставала ходить вокруг да около и тут же признавалась во всех прегрешениях, которые хотела скрыть. Может, и на Зака подействует? — Я так легко поклялся никогда не жениться на Амелине Гисбах, потому что никакой Амелины Гисбах не существует, — на одном дыхании выпалил принц, одарив Амелину бесконечно милым виноватым взглядом. — А… а я? — выдохнула Амелина, ожидавшая чего угодно, но только не этого. — А ты… — он пробормотал что-то неразборчивое себе под нос. — Что? Прости, я не расслышала… — Ты — Амелина Фламм. Моя законная супруга…