***
губы поджались от пронзительной боли прямо в анусе, отдающей прямо в голову, гудяще и звеняще, так громко заявляя о себе, пробивая молотом виски, кожа которых тонка и нежна как китайский шелк, и черепную коробку хрустальную. крик застрял где-то в горле. ран так старался молчать и не издавать ни звука, лишь бы еще больше не раззадорить пошляка прямо над ним оскверняющего, надругавшегося над бледным, полным ранее сомнения в своих действиях телом. зеленая пачка денег мерещится в глазах парня, видя ее вместо своего отражения в зеркале. чистой душе показалось неплохим заработать не только честным, пусть и странным по выбору своему, трудом, но и продавать сладостное тело тем, кто большую сумму предложит. а кто, кроме заядлых аниме-любителей не поскупится на фигурку любимого айдола или ночь с мальчиком-горничной? грязная ладонь обхватывает член парня с косичками, который встал после чрезмерной стимуляции простаты чужим пенисом. натуральная смазка стекает с рук мужчины, капая глухими каплями на кафель туалета, пытаясь выудить у хайтани хоть один слабый стон. ран хорошо сдерживается, но сосредоточен он на совершенно других вещах, обращая внимание на грязный и пожелтевший угол зеркала. «зеркало тоже в рвоте?» рану поплохело. то ли от выпитого ранее «mont blanc», — холодного, сжигающего горло при первом глотке — то ли от всей ситуации в целом, эмоционально давящей, широким пластом накрывая молодого человека с головой, медленно едущей в ад, киношный, блевотный. горло щекочет, подкрадывается незаметно тошнота, рвущаяся поскорее замарать все вокруг, эту медленную камеру пыток. — мннеплохоо... — шепчет нечленораздельно ран, переставляя руки с одной стороны раковины на другую, пошатываясь над другим умывальником, рядом стоящим. вторая слабость — прямо между ног дрожащих, слабых — без предупреждения высвобождается, заставляя рана громко выдохнуть и столь же громко простонать от расслабления и удовлетворения своих естественных нужд, сдерживаемых так долго. довольно мощная струя мочи, из-за возбужденного члена, врезается в платье, что моментально впитывает жидкость, врезаясь резким запахом в чужие ноздри, но от этого еще больше развращающая и без того грешной разум, представляя такие яркие картины, что писать их будет художник за очень большие деньги, пачками обмахиваясь как веером, картами лежащими в руке. о стыде и речи быть не может. в таком состоянии он не может думать о серьезных последствиях своих действий и даже о том, что происходит сейчас. руки освобождают рана и чужой член выходит из него, удовлетворяя себя в одиночку, наблюдая за мальчишкой в платье, что неуверенно переступает с ноги на ногу, управляемый только чувством свободным, легким, но одновременно тяжким из-за вязкой мокроты, сначала побывавшей в кислоте желудка, комками собираясь в одну большую слизь, потом перекочевавшей в глотку, разрывая ее, проталкиваясь только вперед, несмотря на все преграды, что она встречала. ран поскальзывается на луже — созданной самим же из-за недержания и слабости, слепо доверившись слабым ногам, — и падает на неприятно теплый пол, размазав желтую жидкость по трусам и остальному подолу платья, сразу же вытирая им кафель, перчатками подбирая капли. однако, от близости с естественным выделением, рану не становится сразу же лучше: его тошнит и он бессмысленно пытается остановить накопившуюся рвоту, что не перестает пачкать перчатки — марая и руки хайтани — и заливать пол, кусочками не до конца переваренного бургера зацепиться за фартук, окрашивающийся в желто-коричневый, почти оранжевый цвет. дрочер напротив, соответствуя данному статусу, мастурбирует, наслаждаясь звуками, что издает блевотная «анджела абердин», названная в честь какой-то там канадской актрисы, недавно погибшей. достигая кульминации, ему удается сохранить этот момент на камере телефона, записав коротенькое видео на тринадцать секунд, где он изливается спермой на волосы рана, пачкая параллельно лицо его, пьяно размазав белесую жидкость по щекам. к этому времени ран перестает блевать, выплевывая последние остатки рвоты прямо на себя, качаясь из стороны в сторону, тихо плача и быстро-быстро дыша, сопли подбирая менее грязной перчаткой.***
дорогая пачка сигарет летит в корзину и последняя сигарета поджигается ярким огнем зажигалки, щедро расписанной братом замудренными «тегами». адский котел поджидает рана в глубинах ада, дымом исходящий из сигареты, табаком просачиваясь в организм юноши, исследуя каждый орган: поврежденные легкие, мхом зарастающее сердце — в лесу потерянное однажды и росой ополоснутое, — и гниющие изнутри кишки с желудком, кровью облитые — оставляя следы от самого низа и к верху. скоро, после ужина и туалета, ран очистится, пальцами пробираясь в самую глубину себя, не зная, что его ждет, самыми кончиками изучая, щекоча нервы и извилины, смелые думы свои, а после, думает принять хороший душ.