***
Игрушки, комиксы, пустые ручки, мятые тюбики с засохшей краской внутри, оригами, стеклянные фигурки, комья ваты и мёртвые сверчки. Шершавое, липкое, гладкое, мягкое. Щёлкающее, стучащее, звенящее. Целое, сломанное, покрытое слоем пыли, чистое. — Не боишься что-то потерять? — незваный гость, выглядевший чуть старше Айка, пробежался оценивающим взглядом по содержимому тесной прикроватной тумбочки. Дверца её тут же захлопнулась с резким хлопком. — На что ты намекаешь? — тихо спросил единоличный хозяин комнаты, сощурившись. Уголок губ его непроизвольно дёрнулся. — Просто думаю о практичности, — пожал плечами незнакомец. Всего лишь подняв взгляд, Айк легко смог бы понять, что подобная наглость бесхитростна: в чёрном и светло-зелёном глазах читалось только праздное, но оттого не менее пристальное любопытство. Однако мальчик предпочитал всеми силами избегать зрительного контакта, а потому чужое нежелательное внимание воспринималось им исключительно как угроза. — Если никто не будет здесь рыться, то не потеряю, — равнодушно заверил он. — Так что уходи. На полках тумбочки Айка царил свой особый порядок. Со стороны могло показаться, будто вещи хаотично свалены в кучу, да и классификации никакой действительно не было. Однако были внутренние ощущения Айка, навязчиво решающие за него, что является правильным положением, а что — разрушением крошечного мирка из старых упаковок и бумажных игрушек. Это было чем-то привычным. Это было чем-то безопасным. Это было чем-то невероятно личным. — Ну куда гонишь? — вторженец лучезарно улыбнулся. — Мы теперь соседи. Я Юлар! — представился он. — Этого ещё не хватало, — невесело отреагировал Айк, надеясь, что это просто глупая шутка. — Ты правда надеялся, что, отпугнув предыдущего сокамерника, освободишь себя от этой участи навсегда? А вот и нет, — Юлар развёл руками. — Воспитатели говорят, мол, в неполные четырнадцать лет капризами не отвертишься, — он выдержал короткую паузу, после чего добавил: — Гады. Айк, казалось, и не слушал его, полностью сосредоточившись на перебирании шнурка, накручивании его на всё ещё по-детски коротковатые пальцы и сворачивании его в спираль. «Шершавый. Длинный. Тусклый. Мягкий. Плотный. Мягкий. Шершавый». — Я сюда ещё брата приведу, ладненько? — спросил Юлар таким тоном, будто от него здесь что-то зависело. — Он диковатый, но, в целом, безобидный, если держать на коротком поводке. — Господи.***
Когда Юлар проснулся, в комнате был только его младший брат, в полусне воюющий с одеялом и пытающийся определиться, удобнее ему спать калачиком или в позе морской звезды. В брезгливом умилении беззвучно фыркнув, старший потянулся и, расположившись на краешке чужой кровати, ткнул его в бок. — Ты Айка не видел? — Я-а сто эбэ, э-уу а ым? — зевая, возмутился Юлар-младший, тут же недовольно зашипев от щелбана. — Нормально отвечай, — сухо отрезал старший. — Не слежу я за ним! — повторил близнец уже более внятно, хоть и не менее ворчливо. — Дай поспать, до будильника ещё пятнадцать минут. Цокнув языком, Юлар предпочёл раздражающим взаимодействиям с родственником осторожное исследование местности. Комната была довольно обычной. Никакой тебе борьбы с системой или агрессивного самовыражения, как это иногда бывало у других, пусть и ненадолго. Довольно чисто, хоть одеяло и заправлено криво. Из-под кровати Айка кокетливо выглядывала некая штука наподобие материнской платы, доставать которую совершенно не разбирающийся в теме Юлар всё равно не стал бы. Ничего особо интересного. Кроме тумбочки — такой же, как у всех, но от этого не менее манящей. «Думаю, он не узнает, если я просто загляну? Не собираюсь же я ничего брать», — в некотором сомнении подумал Юлар, сверля её взглядом. Ладонь его нерешительно коснулась ручки с внешней стороны, затем — со странноватой на ощупь внутренней. Но, когда мальчик потянул её на себя, дверца не поддалась, зато на пальцах остались алые следы. «Кровь? Чего?» — Юлар удивлённо посмотрел на неглубокие, но весьма противные царапины и, согнувшись, попытался осмотреть злополучную ручку с внутренней стороны. Там обнаружилась довольно хлипкая конструкция: наспех посаженная на двухсторонний скотч пластинка с тонким лезвием. «Вот затейник, — сдержать смешок едва удалось. — Надо будет спросить его об этом». Хотелось, конечно, поскорее воплотить это решение в жизнь, однако Айк не появлялся до самого вечера. Будь это кто-то другой, Юлар бы и вовсе забыл о его существовании, но уж больно яркой личностью показался этот тихоня со скелетами в шкафу. Не каждый день попадаешься в чужие халтурные капканы. Наверное, стоило бы проверить комнату на наличие других ловушек, но у Юлара и свои дела были. Ограничивались они, конечно, домашкой, безуспешной попыткой разгадать правительственный заговор по дешёвой политической энциклопедии времён СССР, бестолковым времяпровождением с братом и игрой в карты с пацанами из соседней комнаты. Между всей этой суетой мальчик даже успел поинтересоваться у одной из воспитательниц, куда же мог запропаститься Айк, но та вежливо дала ему понять, что это дела личные. — Мне с ним в одной комнате жить, имею же я право знать? — ловко парировал Юлар, едва сдерживая самодовольную улыбку. Женщина тревожно огляделась, затем, чуть наклонившись, прошептала: — У Айка не очень хорошо со здоровьем. Необходимо выяснить, может ли это быть чем-то, — небольшая пауза для правильного подбора слов, — очень серьёзным. Ты мальчик ответственный, так что никому, ладно? — Я — могила, — уже не улыбаясь, дабы закрепить звание ответственного мальчика, заверил Юлар. Формулировки были расплывчатые, но связать факты воедино было просто: с головой проблемы у этого Айка, так что, наверное, весь день тесты проходит. Если плохо пройдёт, то, скорее всего, его переведут куда-то в специализированное учреждение. «Было бы печально, — флегматично оценил ситуацию Юлар. — Он и так смурной какой-то». Вернулся Айк только к ужину. Заметив его за одним из столов, Юлар дружелюбно помахал ему, но тот демонстративно сделал вид, что не заметил, так что взаимодействием это назвать можно было с трудом. Ужин и дорога до комнаты показались невыносимо долгими, да и Айк особо не торопился, хоть и съел в итоге только пол-порции, равномерно размазав остатки пюре по тарелке, словно пытаясь кому-то что-то доказать. Например, поварам — что еда здесь бывает невыносима. Чтобы не выглядеть странно, Юлар решил добраться до комнаты пораньше — вдруг этот параноик (и потенциальный шизик) подумает, что у него появился сталкер? Так что сейчас он стоял, эффектности ради оперевшись на стену, ожидая, когда же из-за угла выглянет знакомая пятнистая мордашка. — Хэ-эй, ну как? — поинтересовался Юлар, едва это наконец произошло. К слову, Айк явно не особо торопился. — Что «как»? — мрачно переспросил он. — Как сходил? — Куда? — Туда, куда ты ходил. — Отстань. Юлару, не желавшему портить отношения с новым соседом, оставалось только послушно отстать. Вероятность того, что тот вскоре первым начнёт диалог, всё равно была высока. Так оно и произошло. — Какого. Чёрта, — едва слышно, но от этого не менее выразительно пробормотал Айк, вынимая испачканное лезвие из дверной ручки. — У меня тот же вопрос был, — не удержавшись, сострил Юлар. — Зачем вы… Юлар-младший, с момента возвращения из столовой сидевший за сомнительной мотивирующей книгой и периодически потирающий уставший глаз, встрепенулся. — Только я, — поспешил вставить слово старший. — Брат не при чём. Айк выглядел подавленно. Казалось, его вот-вот начнёт трясти. Злясь на себя и на абсурдность ситуации, Юлар нервно постукивал ногой по полу. — Я только глянуть хотел, — стремясь заполнить воцарившуюся тишину, попытался оправдаться он. — Идея дурацкая, кстати. Не моя, а твоя. В плане, — мальчик глубоко вздохнул, — моя тоже. Но твоя — более дурацкая. — Это ещё почему. — Во-первых, — он начал загибать пальцы, один из которых был наспех заклеен пластырем, — это слишком хлипкая конструкция. Во-вторых, тут рассчитывать только на эффект неожиданности приходится. Или на то, что наглый вор почти не чувствует боли. Как я, но с оговоркой на то, что он не успеет вовремя остановиться. Холодный взгляд карих глаз крошечного мальчика напротив словно обещал, что ещё немного, и боль Юлар точно почувствует. Тем не менее, тот продолжал: — В-третьих, ты можешь наткнуться на стукача. Или кто-то из персонала сам обнаружит, что ты тут лезвия куда не надо втыкаешь. Тебе лишние проблемы нужны? — Не трогай меня, — только и ответил Айк на эту тираду.***
— Ай-й-й-й-й-к, — совершенно нелепо протянув чужое имя, Юлар ногой приоткрыл дверь, неловко протискиваясь в образовавшуюся щель. Руки его были заняты какой-то коробкой. Они жили вместе уже неделю, но Айк так ни разу и не заговорил с ним с того дня. Юлар только со стороны наблюдал, как он печатает что-то на стареньком ноутбуке или мастерит что-то в углу комнаты из подручных материалов, бубня себе что-то под нос, напевая, бормоча и периодически тревожно поглядывая в сторону братьев, если те сильно шумели. Но даже тогда он не произносил ни слова в их адрес, что заметно расстраивало Юлара-младшего и, по какой-то неясной причине, беспокоило старшего. Ничего не сказал он и сейчас, так что Юлар решил привлечь его внимание иным способом. — Айк! — повторил он. — У меня для тебя! — восторженно произнёс он, оставив место для интриги. — Штуки! Проигнорировать такую тонкую манипуляцию Айк не мог, поэтому он на некоторое время отложил провода от старых наушников и, деловито сложив руки на груди, спросил: — Что там у тебя? Юлар с грацией неуклюжего кота опустился на колени рядом с соседом и поставил коробку между ними. Он методично вынул оттуда следующий набор предметов: музыку ветра, пахнущую аптекой, две фенечки, купленные у девчонок, пустой флакон из-под клубничного антисептика, компьютерную мышь и тетрадь с конспектами хорошиста-выпускника прошлого года. Айк изучал все эти вещи внимательно. Так, словно перед ним лежали величайшие ценности человеческой цивилизации. Он с заметным трепетом проводил руками по поверхностям, смотрел на блики пластмассовых бусин, словно определяя их подлинность и перебирал страницы залитой когда-то сладким чаем тетради. — Тетрадь можешь себе оставить, — наконец подал он голос спустя минут пятнадцать исследования, которое Юлар не смел прервать всё это время. — Там таблицы прикольные и рисунки с котиками на полях. — Ладно, тогда возьму. Что хочешь за это всё? Три дня уборки в комнате или что-то посерьёзнее? — Айк слегка тревожно нажимал на флакон, выпуская клубнично-спиртовый запах антисептика в пространство. Он словно боялся, что сейчас Юлар возьмёт и сложит весь этот хлам, такой болезненно важный, обратно в коробку и унесёт туда, откуда его взял. — Можешь считать это компенсацией за моральный ущерб, — Юлар мягко улыбнулся. — Разве твоё душевное равновесие не дорогого стоит? Айк впервые взглянул Юлару в глаза, чтобы на этот раз точно определить степень насмешки. Издёвки в этих словах действительно не было. Как и, впрочем, особой сентиментальности. Обыкновенная человечность по отношению к тому, кто выглядел более уязвимым и кто уже был ранен. «И почему его так сильно не хочется доламывать?» — Юлар задумчиво посмотрел на то место, где несколько дней назад была царапина, оставленная лезвием. — Ну. Эм. Я пошёл! — так и не поняв, продолжает ли Айк дуться, произнёс он, готовясь встать и уйти задумчиво бродить по коридорам туда-сюда. — Секунду, — остановил его Айк. После он вырвал из новой старой тетради листочек и, глубоко погрузившись в это дело, начал что-то бегло писать. «Да уж, если захочу с ним более тесного контакта, мне пол-жизни придётся просидеть в неловком молчаливом ожидании», — мысленно закатил глаза Юлар. Спустя несколько минут напряжения, коснувшегося, наверное, даже невольного свидетеля этой сцены, прямо в лицо ему сунули этот же самый листок, но теперь исписанный чем-то совершенно нечитаемым. Всё, что Юлар мог разобрать — какие-то пункты и подпункты. — Не мог бы ты, пожалуйста, вслух зачитать? — попросил он. Айк раздражённо вздохнул.***
Юлар всё никак не мог перестать перечитывать записку, найденную в школьном дневнике четырёхлетней давности. « Д о г о в о р. Сосед по комнате Айка А_______ (далее —