Не нужна

Петербург — красивый и сказочный город. Особенно это заметно ночью, когда на небе появляются первые звёзды, а людей на улице становится всё меньше и меньше. Или так только кажется? Ника любила этот город. Она обожала местные достопримечательности, музеи, выставки, магазины и шаурмичные (последнее благодаря её любимому братику, который без шаурмы, кажется, жить не может). Но есть и та сторона, которую Гром ненавидела всем своим сердцем — это бедность и несправедливость со стороны мажоров, как Гречкин, и зажравшихся богачей. Они готовы сделать всё ради кучки денег и личной свободы. Даже если эту свободу они не заслужили. — «Может, Птица и правильно делает, что очищает наш город от этого всего?» — размышляла Ника, наблюдая за быстро проплывающим видом за окном. — «И Гречкин по заслугам получил, и Исаева — за мошенничество…» Нет. Какой бы скотиной не был человек — нельзя его убивать. А иначе, по такой логике, и людей в мире не останется! Вот только каким образом это нужно донести до парня, у которого ещё и две личности, совсем не похожие друг на друга? А что, если начать разговор неординарно? Например… — Как ты думаешь, похитить человека легче днём или ночью? — Кхм, чего? — не понял Разумовский, краем глаза наблюдая за Никой. К чему она клонит? — Просто интересно узнать твоё мнение, — хмыкнула девушка, не отрывая взгляд от окна. — Ну… — парень притормозил на светофоре, задумавшись. — Думаю, что ночью, потому что именно в это время выходит вся людская нежить, готовая на всё, — последние слова он произнёс с плохо скрываемым отвращением. — А я считаю, что удобнее всего это сделать днём, — после недолгого молчания выдала Ника. — Ведь недаром говорят: «Спрячь что-то на видном месте, и никто не додумается там искать», — парень на некоторое время завис, пока чей-то громкий гудок не вывел его из оцепенения и не заставил ехать дальше. — А ещё всем будет абсолютно плевать, потому что никто не хочет нажить себе проблем. Да и просто потому, что всем всё равно. — Почему ты так считаешь? — А ты посмотри на наш город. Во что он превратился? — Ника обернулась к Разумовскому, внимательно рассматривая черты его лица. — Особенно после твоих выходок с огнём и «выжиганием мусора». — Ключевое слово «мусора». Я выжигаю эту заразу, чтобы она и дальше не могла размножаться, — спокойно сказал парень, стараясь не обращать внимания на взгляды девушки. Но та вдруг резко сорвалась: — А что она, по-твоему, сейчас делает? Уменьшается в размерах блять?! — Птица недовольно поморщился, но отвечать ничего не стал. — Да каждый день твои пародисты, ах, простите, последователи, вершат своё правосудие! Они убивают невинных! Вспомни, что совсем недавно было в казино! Сколько крови было пролито просто из-за того, что кто-то решил прикрыться твоим именем?! Ты этого хотел для своего города, создавая соцсеть или вкладывая деньги в детский дом?! — Откуда ты про это знаешь? — неожиданно спросил парень, тем самым перебивая Грома. — Выискивала обо мне информацию? От такой резкой перемены темы Ника сначала растерялась, а потом будто бы успокоилась. — Делать мне больше нечего, кроме как читать о тебе. Я, если что, теперь у тебя могу спросить, — Гром бы добавила ещё что-то, но все слова и силы, что были при ней, внезапно исчезли. Глаза стали слипаться, а мир вокруг начал казаться белым полотном. — Кстати, может, скажешь, к чему было начало о похищении людей? А то я так ничего и не… — парень взглянул на девушку, голова которой безвольно опустилось на собственное плечо. — Уснула, что ли? Разумовский легонько дотронулся до её плеча, но та никак не отреагировала. — Ну, зато теперь я смогу кое-что узнать.

***

Олег никогда не врал Серёже, потому что не видел в этом смысла. Зачем врать самому родному в его жизни человеку? Лучше уж сразу рассказать правду, чем потом мучаться от угрызений совести. Но на этот раз ему пришлось солгать. Ни на какую командировку Волков не поехал, ведь все свои контракты он уже отработал. Парень уехал из страны лишь потому, что хотел найти тех, кто когда-то давно убил его родителей. Олег узнал об этом сравнительно недавно, когда, будучи в армии, ему показали документ о себе с максимально подробной информацией. Что конкретно там было написано он не знал, ведь дали ему посмотреть только на фотографию уже мёртвых родителей. Зрелище, которое он вряд ли когда-нибудь забудет. Кто всё это составил и каким образом было не понятно, но Волков чувствовал: совсем скоро он об этом узнает. Его поиски начались с Сирии — с места, где эти документы находились. Но чтобы забрать их с архива незаметно, Олегу пришлось использовать много средств, но, благодаря Серёже, у него их было предостаточно, и большой проблемой это не составило. И вот уже через несколько дней парень сидит в машине, держа в дрожащих руках эти злосчастные документы. Его пугала неизвестность того, что он может там прочитать и узнать, но любопытство взяло своё. Но как только он открыл первую страницу, его телефон завибрировал и издал весёлую мелодию. — Да чтоб тебя, — выругался Олег, смотря в дисплей мобильника. — Да? — Олег, мне нужна твоя помощь, — без здрасти и до свидания выдал Разумовский. — Ты не вовремя, — покачал головой Волков, рассматривая первую страницу документа. Ничего интересного и нового он там не обнаружил. — Больше пяти минут это не займёт, — заверил рыжий, чем-то шелестя на фоне разговора. — Пожалуйста, это очень срочно. — Ну чего там? — Олег закатил глаза, когда на телефон ему пришло сообщение с прикреплённой фотографией. Открыв её, парень чуть не подавился воздухом. — Серый, это ещё что такое? — Об этом я тебя и хочу спросить, — ответил Разумовский, снова чем-то шурша. — Ты можешь сказать, каким образом мог появится такой шрам? — Я знаю только одно: тот, кто это сделал, был самым настоящим садистом с больной фантазией. И ты тоже, раз раздеваешь и фотографируешь девушек, пока они спят и ни о чём не подозревают. — Олег, давай ближе к делу, — раздражённо сказал парень. — Ты можешь мне сказать, как можно было получить это такой формы? Волков молчал, то ли обдумывая вопрос, то ли намереваясь послать парня далёко и надолго. Вот делать ему больше нечего, как рассматривать на почти обнажённой девушке какой-то шрам хрен знает какой давности. — Стой, а это случайно не та девушка, которую мы перепутали с Гречкиным? — через некоторое время догадался Олег, ухмыляясь. А ведь он знал, что это их не последняя встреча! — Это сейчас важно? — вопросом на вопрос ответил Разумовский, закатывая глаза. Ну сейчас начнётся. — Нет, но мне бы хотелось знать, кого я «анализирую», — сказал Волков, внимательнее вглядываясь в фотографию. — Знаешь, у меня такое ощущение, что сначала над ней очень сильно, кхм… — Олег запнулся, аккуратно подбирая слова, — издевались, если можно так выразиться. Видишь вот эти углублённые точки по краям? — Угу, — ответил парень, напрягаясь. — И что это? — Очень похоже на раскалённые иглы. Причём всунуты они были довольно-таки глубоко, и боль при этом должна быть невыносимой, — вынес свой вердикт Волков. — Видимо, твоя подружка перешла дорогу опасным людям. Ну или же это сделал её брат, за что ей и пришлось отыграться. Сергей впервые надолго замолчал, обдумывая услышанное. Ну не может он поверить в то, что эта девчонка смогла пережить такое. Хотя страх Ники перед иглами уже говорит о многом. Но для чего Вадику и Алтану нужно было всё это? И стоит ли говорить об этом Олегу? — Серый, ты там уснул что ли? — спросил Олег, открывая следующую страницу документа. — М? — немного заторможенно переспросил парень. — У неё рядом есть ещё один шрам, совсем свежий. Может, объяснишь… — Я тебе потом всё расскажу, а сейчас мне пора! — протараторил Разумовский, и, поблагодарив друга за помощь, сбросил трубку. Но Волков уже ничего не слышал: всё его внимание было привлечено на то, что он пытался забыть и никогда не вспоминать.