***
В столь плохую погоду, девушка дожидается транспорта, который увезёт её домой. Джису выдыхает холодный пар, ждёт, чувствует, как мысли, преследовавшие её целый месяц, теперь бьют о выставленный барьер, стараясь просочиться. Девушка так долго его выстраивала и окончательно укрепила только тогда, когда ей показали, что всё хорошо. Что это не такой провал в жизни. Каждый удар мыслей отдаёт писком в ушах — ужасным, громким и надоедающим. Автобус останавливается перед остановкой как раз вовремя. Она поднимает уставший взгляд на открытые двери и, срываясь с места, поспешно залезает внутрь. Девушка не уходит куда-то в конец автобуса и усаживается на свободное одиночное сиденье, прислоняясь лбом к холодному стеклу. Засунув руки в карманы, Ким нащупывает что-то неизвестное и хмурится. Сжав «это» в ладони, Джису достаёт руку и раскрывает ладонь, обнаруживая на ней эвкалиптовые пастилки. Девушка вспоминает, как Тэхён говорил, что он носит их с собой, чтобы, если что, перестать нервничать. Да и не нравится ему, когда в горле першит. Взяв одну из пастилок и убрав остальные обратно в карман, Ким разворачивает фантик и кладёт леденец на язык. Прохладно и сладко. Джису это нравилось, сладость и правда успокаивала, хотя Ким не очень-то любила леденцы. Остановка проносится за остановкой, пейзаж за пейзажем, но ничего интересного в картинках нет. Они все скучные, серые и ужасные. Зима представала не в предновогоднем костюме, а пугающем наряде, и было ощущение, словно девушка попала в хоррор или какой-то другой ужастик, и, как только она выйдет из автобуса, неизвестный монстр сожрет её, даже косточек не оставив, да что там косточек, даже куртки Тэ, что так ей понравилась. Слышится название нужной остановки, конфета на языке давно растаяла, оставив после себя лишь прохладное послевкусие. Ким встаёт с места, уступая его какому-то мужчине, и направляется к выходу, хватаясь за поручни. Когда автобус останавливается, Джису выходит и тут же дёргает плечами. За короткое время поездки стало ещё холоднее. Вжав голову в плечи и закрывшись тонкой курткой, девушка бежит по скользкой дороге в кедах и выдыхает клубы пара, надеясь, что не упадёт и не разобьет себе что-нибудь. — Мышонок Су! — такое старое прозвище застаёт девушку врасплох, и она, не удержав равновесие на льду, падает. Приземлившись ровно на пятую точку и отбив себе всё, что только можно, Ким шипит, но вставать не спешит, смотрит на выпавшие пару конфет с кошельком и принимается поспешно всё собирать. Подбежавший к ней мужчина смеётся, помогает подняться, но, встав на ноги, Ким отдёргивает руку и тихо, но недовольно рычит: — Просила же меня так не называть. Мне не пять. — Зато ты очень эпично упала, — парень смеётся, и Джису поднимает взгляд на того, кто и по сей день называет её «мышонком». Ямочки на его щеках заставляют облегчённо выдохнуть, успокоить внутренний гнев и непринужденно согласиться его словам. Да, упала она всё же эпично, с этим не поспоришь, задница замёрзла моментально и теперь вовсе не чувствуется, что явно не к добру. Наверное, сейчас придёт и, согревшись, ощутит каждый ушиб, может, даже синяк останется. — Намджун, — имя брата слетело с губ девушки моментально, стоило тому только коснуться её куртки, проведя по нашивке. Младшая замолчала, смотря, как рука брата ощупывала тонкую ткань, а затем услышала смешок, за которым последовал странный вопрос: — Не помню, чтобы ты покупала вещи больше себя, да ещё и мужские. Неужто парень появился, поэтому и приехала? — Нет, это друга. Я не могу приехать домой? Отец запретил? Или ты? — Джису отдергивает куртку и опускает голову, устремляя взгляд на пакет с продуктами в руках брата. Младшая вздыхает, достаёт из пакета коробку сока и быстро вскрывает, пока Нам не успел отобрать. Напиток приятно ощущается во рту после эвкалиптовой пастилки, словно снежинки устроили на языке хороводы. Джун усмехается, качает головой, а затем щелкает сестру по лбу и уже в её компании направляется домой. Они шли молча. Им и этого хватало, чтобы не только почувствовать исходящую друг от друга атмосферу, но и ощутить само состояние. В отличии от Намджуна, Джису не скрывала, что она чувствует себя не так хорошо, как когда поступала в университет, но и не так плохо, как несколько недель назад. Её состояние можно было назвать средним — что-то между пиздецом и просветлением самих буддийских монахов. Посмотрев на Намджуна, она по-прежнему не понимала ничего. Он был серьёзным, с годами всё больше и больше походил на отца внешне, а характер… Характер у Джуна был не таким приятным, скажем даже лицемерным. Если с семьёй он смеялся, корчил рожицы и валял дурака, то где-то в обществе Джун был жестоким гением, который ради идеальной работы и результатов готов и слабое звено, и верного, но крысиного человека выбросить без капли сожаления. Он был таким даже с друзьями. Таким и нужно быть. Такими бывают только настоящие лидеры. Джису с детства хотела походить на брата. Хотела точно так же решать проблемы и не впадать в глубины отчаяния, относиться ко всему с лёгкостью и серьёзностью. Хотела быть той частицей в этой жизни, которая существует не для красоты, а для крайне важной миссии, её миссии. Да… Ей хотелось быть такой же, как брат, но детские мечты прошли, а суровая реальность наступила… ей на горло. Дойдя до двухэтажного дома и поспешно зайдя внутрь, Джису вдыхает аромат пряностей, выпечки и мяса. Тепло дома окружает её, даёт «Снегурочке» оттаять и радостно улыбнуться. Будь у неё такая возможность, Джису сюда привела бы и Тэхена, накормила его едой, приготовленной руками матери, показала бы старые рисунки, снова бы поругалась с Намджуном и в тот же миг помирилась, рассмеявшись во весь голос, а ещё… Познакомила бы с отцом. Тэхен за такой короткий промежуток времени стал семьёй, «домом», надеждой и поддержкой. Её Тэхёна хотелось благодарить, что он был рядом, даже в те моменты, когда она грубила ему, открыто игнорировала или посылала тихо к тем чертям, к которым хотела послать Сокджина. Джису такого друга не заслуживала, но всё же нуждалась в нём. — Мам, у нас гости! — Нам не кричит, просто говорит громко, с лёгким басом в голосе. Приятная на вид женщина выходит в коридор и вытирает вафельным полотенцем руки, но, когда она видит дочь, не может и глазам поверить. Спустя долгое время она стоит тут, в доме, в котором родилась, и одаряет её улыбкой. Девушка, сняв свои мокрые кеды, поднимает руку и машет, неловко улыбаясь, потому что дома не была целых полтора года, а единственный, с кем она переписывалась и созванивалась, сейчас стоял с ней рядом и отряхивал снежинки со своей вязанной шапки. — Мышонок! — радостный голос женщины и милая улыбка заставляют Джису растаять на месте, раскрыть руки и принять мать в свои объятия. Женщина обнимала крепко, но не крепче, чем Джису. Младшая Ким зарывалась носом в кудрявые и мягкие волосы матери, прижимала её к себе и не хотела отпускать даже под звонкий смех и шуточную фразу «Задушишь ведь». Не задушит, она хочет вспомнить и заново запомнить запах той, кто перед сном читала сказки, а за украденные конфеты заставляла драить с братом полы. Ким выпускает мать из объятий через какое-то время, и женщина обхватывает теплыми ладонями её уставшее, слегка бледное лицо. — Господи, ты совсем в своём общежитии не кушаешь? Белая такая. Вай… А похудела-то как… — теперь руки быстро переместились на талию Джису, и девушка отвела взгляд в сторону, но замерла, увидев на лестнице, ведущей на второй этаж, стоящего и смотрящего именно на неё отца. За полтора года его мрачное лицо никак не изменилось, всё то же выражение, даже ни одной морщинки не прибавилось. Взгляд был всё таким же холодным и уничтожающим. Мужчина посмотрел на дочь не больше минуты, а потом развернулся и пошёл обратно на второй этаж. Улыбка с губ девушки начинает медленно сползать, и она провожает старика разочарованным взглядом. Тот её уход он до сих пор не простил, а её выбор, кажется, так тем более. — Ну что за мужчина? Дуется и дуется, как маленький, ей богу, — огорчённо вздыхает мать, а Намджун быстро юркает на кухню, где по приходе успевает закинуть себе в рот кусочек нежной и сладкой булочки. — Пускай дуется, — с некой обидой ответила Джису, чем вызвала ещё один огорченный вздох со стороны матери. Повесив на вешалку куртку, младшая идёт за женщиной на кухню, где приятный аромат еды заполняет лёгкие и дает расслабиться настолько, насколько это возможно. Джису снова улыбается, оглядывая все вокруг, и пока моет руки, и пока садится за стол, и даже тогда, когда отдирает кусочек от вкуснейшей куриной ножки. — Кстати, Джун говорил о том, что у тебя появился мальчик. Сокджин вроде зовут. Джису больше не улыбается. Джису воображает, как косточку от этой ножки засовывает глубоко в задницу брата, а после душит его собственными руками, как в каком-то старом мультике, идущем в далёком детстве с раннего утра по телевизору. Подняв взгляд на брата, что поедал полюбившиеся горячие булочки, рассмотрев рисунок обоев, а после переведя взгляд на любопытствующую мать. Проглотив кусочек мяса и тихо положив погрызанную часть курицы на пустую тарелку, Джису взяла салфетку и вытерла губы, а после и руки, стараясь отвечать без грусти и злости: — Нет, мам. У меня никто не появился и не может. Я учусь, и это главное, чем я хочу заниматься на данный момент. А Сокджин друг. Бывший. — Ой, а почему бывший? Поссорились, да? — чёрт, да они не просто поссорились, а поругались так сильно, что теперь её чувства зацепили настолько, что простым «прости» Сокджин бы не отделался, если бы это было как обычно: поссорились – помирились. Да, сейчас ничего не изменится. Ким Сокджин неудачный объект для её любви, хотя, как говорилось из его уст, она скупа на любовь. Может так оно и есть? — Можно и так сказать, — Ким не слышит слова матери о том, что они вскоре помирятся, и уничтожает брата взглядом, а после проговаривает, не смущаясь, что рядом сидит мама: — А с тобой я ещё поговорю, болтун. Я тебе все твои крашенные патлы повыдергиваю.***
На дворе уже был вечер. Джису в общежитие возвращаться даже не планировала. С телефона брата отправила видео-сообщение соседу, чтобы тот не беспокоился, а когда Нам спросил, кто это, девушка только легонько ударила брата по носу и фыркнула. Чтобы он потом матери всё растрепал? Ага, сейчас. Разбежался. Джису ему больше ничего не доверит до тех пор, пока тот не научится язык за зубами держать. Спустя долгое время она тихими шагами поднимается по лестнице, осматривая каждую знакомую деталь. Наверху, напротив кабинета отца, была её комната. Она была самой простой: вместо постеров с любимыми героями висели плакаты с математическими формулами, картой мира и стикеры со старыми пометками. На столе стояли стаканы с кисточками, учебники, какие-то картинки, стоящие в рамочке, и старая фотография из детства, где она с отцом на рыбалке вся мокрая держит за хвост большую рыбу. В улыбке столь счастливой девчушки не было одного зуба, спасательный жилет был больше неё в два раза, как и панамка на голове, едва прикрывавшая мохнатую кудрявую челку. Девушке нравилась эта фотография, нравились и воспоминания связанные с ней. На этом фото отец не боялся показать улыбку, не держал на неё обиду и обнимал, не думая, что его маленький ребёнок убежит из дома с криками о мечте. Джису проводит по фотографии, слабо улыбается, а после открывает ящик и достаёт оставленные рисунки. Вскоре слышится какое-то шуршание у двери, а после тихий обреченный вздох и шаги, что становились всё тише и отдалённее. Ким сжимает губы, кладёт рисунки на стол и быстро подходит к двери, резко дергая за ручку и открывая её. Видя удаляющийся на первый этаж силуэт отца, девушка выходит из комнаты, громко спрашивая: — Как долго ты будешь обижаться на меня? — после этих слов мужчина остановился и обернулся, направляя уставший взгляд на дочь. Сглотнув, он поворачивается к ней полностью, поднимается и подходит ближе, отвечая вопросом на вопрос низким голосом: — А ты как долго будешь держать обиды? Я думал, ты не очень-то меня и жалуешь, после того, как ушла. — Не я кричала на тебя о том, что стать художником – это провальная затея, — младшая скрещивает руки на груди и смотрит в глаза отца таким же, как и у него, взглядом. Мужчина вздыхает, тоже скрещивает руки и отводит взгляд. Тот день был для них обоих неприятным событием, вспоминать о котором не очень-то и хотелось. — Я не обижена на тебя, но всё же расстроена, что ты меня не поддержал, — Джису говорит это тихо, опуская голову и водя по ковру пальцами ног. — Я подумала, может съездим как-нибудь на рыбалку в следующий раз? — Я обижен только на то, что ты ушла из дома. А рыбалка… Я спиннинг сломал ещё в прошлом году, — мужчина усмехается, когда видит разочарованный и немного поникший взгляд дочери, а после опускает руку на её волосы и поглаживает по ним, совсем как в детстве, когда Джису часто грустила. Младшая поджимает губы, медленно опускает руки, а после и вовсе обнимает мужчину. — Ну вот. Сколько бы тебе ни было лет, ты всё такой же маленький мышонок, — отец улыбается, продолжая гладить дочь по волосам, и обнимает её, пока Джису старается сдержать слёзы, утыкаясь в грудь самого родного человека. Отца. — Знаешь… У меня через две недели конкурс… В университете. Главный приз обучение в хорошем художественном заведении во Франции. Я приняла участие и если я выиграю, то я хочу уехать, — младшая Ким говорит это тихо, боится реакции отца, но он молча продолжает гладить дочь по голове, а после долгого молчания говорит: — Тогда мы всей семьёй придём тебя поддержать.***
2 недели спустя
— Итак, как твои дела обстоят? — Лалиса светилась ярче солнца, смотря на пришедшую в себя старую подругу, снова выглядевшую собрано, устало и с подозрением в глазах следя взглядом за Юнги, что заказывал напитки у кассы. Нет, Джису, конечно, слышала, что Лиса и Мин начали встречаться в период её предснежной депрессии, но не ожидала, что эта парочка будет ходить вместе всегда и везде. Юнги добился своего, сейчас он уже долгое время не шагает, а парит на крыльях любви, что даже смешно вспоминать его слова о том, что он пришлёт приглашение на их свадьбу. — Зачем ты его с собой притащила? — шепчет недовольно Ким, наклоняясь к подруге ближе. Нет, за столь короткое время она не забыла, кто является лучшим другом Юнги. Человек, которого она не хотела видеть совершенно, мог крутиться везде, ведь закон подлости так и работал, но вот только вместо Ким Сокджина, Джису видела поблизости только Ким Тэхёна. Такие «неожиданные» встречи случались больше трёх раз на дню, если Тэ проводил время не с ней. Конечно, Джису была благодарна за заботу своего друга, но она не очень-то хорошо понимала, когда и с каких пор она записала его в свои няньки. — Юнги не будет говорить о Джине. Не беспокойся. - успокаивает подругу Манобан, постукивая пальцем и наблюдая за мятноволосым. — Он о Джине мне нет, потому что я ему сразу переломаю кости. А вот обо мне Джину он расскажет, если того интересует до сих пор, как я, вопреки нашей прошедшей дружбы. Хотя это вряд ли. — Ему это неинтересно. Теперь. Джису не заметила, как Юнги подошёл. Неспешно подняв голову и посмотрев на него, девушка только нервно усмехнулась. В голове на короткое время всплыл тот самый мерзостный вечер. Слова сказанные Сокджином ранили до сих пор, но уже не так сильно. В университете девушка его не видела, потому что на занятия и не ходила, но задания всё равно выполняла, параллельно рисуя портрет Тэхёна с приукрашиванием со стороны воображения. Поставленный на стол поднос с кусочками пиццы на тарелках, коктейлем, кофе и чаем обрадовал собравшуюся троицу. Да, может Ким хотела провести день вдвоём с подругой, но и Юнги не так уж и мешал, да и не бесил он больше так , как раньше. — Мне кажется, или Джису как-то изменилась? — Мин улыбается и девушки изгибают бровь, переглядываясь. Лалиса начинает осматривать подругу, а после мычит и соглашается со своим парнем, который садится рядом с ней, пока же сама девушка, берёт стакан с тарелкой и ставит ближе к себе, не обращая внимания на то, как подруга её осматривает. — А ведь и правда. Глазки блестят, стиль одежды немного поменялся и вместо гигиенички нормальная помада. Ты даже тенями накрасилась. А я и не заметила… — Манобан довольно улыбается, а Ким отворачивается, проговаривая: — Брат подарил. Сказал на прошедший день рождения. Да и напомнил, что многие девушки красятся. — А кулон? — Лалиса смотрит на красивый кулончик на тонкой шее подруги и отпивает из трубочки коктейль. Розовый кварц в виде сердца идеально подходил подруге. — Тэхен. Тоже на день рождения. - немного тише отвечает Джису отчего-то краснея. — Случаем не тот парень за твоей спиной, который думает что скрывается очень хорошо, но у него книга вверх ногами, да и очки с кепкой не очень-то подходят, верно? — спрашивает Юнги, пофигистически откусывая кусочек своей пиццы и кивая куда-то за спину Джису. Лалиса с любопытством смотрит в ту сторону, куда указал Мин и соглашается, потому что этого щеночка она видела рядом с подругой чуть ли не каждую минуту её времени, когда та валялась в кровати и отходила от жестоких слов и депрессии. Джису хмурится и оборачивается, направляя взгляд на парня, который очень хорошо подходил под описание Мина, и все никак не мог перевернуть книгу. Ким делает дыхательные упражнения, с трудом натягивает улыбку и встаёт с места. Подойдя к столику, стуча каблуками, девушка прочитала вверх ногами «Волшебник страны Оз». Что же, она была готова признать, что парень притворялся до последнего, осознавая что его раскрыли. — Молодой человек, можно с вами познакомиться? — саркастично спрашивает девушка, опираясь руками о стол. Бедняжка Тэ отворачивается, бурчит отказ, но, когда Джису хлопает по столу ладонью, чем пугает не только Тэхена, но и гостей пиццерии, сидящих за ближайшими столиками, младшая срывает с того кепку и отвечает: — Я сколько раз говорила за мной не следить? Книжку переверни, — парень молча переворачивает книгу, вжимая голову в плечи, стараясь как-то спрятаться и дергая бровями. Джису вздыхает, отпускает кепку и тянет руку к лицу парнишки, снимая с него очки, а после тыкает кончиком пальца в нос, — Тэ-Тэ, я рада что ты так усердно хочешь проследить за тем, как я буду себя чувствовать, но старайся не так усердно. Хорошо? — Почему ты начала говорить со мной, как с ребёнком? — парень закрывает книгу, смотрит на подругу и дует губы, хмурясь, отчего Джису ярко улыбается и снова тыкает того в нос. Надев на голову очки, девушка берёт друга под руку и возвращается к столику, пока Тэ в спешке забирает кепку. Бросив ненужные аксессуары на диван к окну, юноша усаживается и кивает в знак приветствия паре. Девушка садится рядом с другом и принимается поедать пиццу, совершенно не замечая заинтересованных и более чем странных взглядов Мина и Манобан. Через какое-то время не столь долгой тишины, Лиса приоткрывает рот, но Тэхён будто чувствует, что вопрос этот будет неуместен и перебивает её: — Так насчёт конкурса… - Ким улыбается в знак извинения и даже не скрывает тот факт, что был тут с самого начала и подслушивал. — Мы с Джису летим во Францию. — «Мы»? — в один голос спрашивает парочка, и девушка довольно улыбается, опуская обратно кусок на тарелку и быстро прожевывая. Вытерев губы салфеткой и оставив её в руках, Ким принялась отвечать на столь простой вопрос: — Тэхён поедет со мной не только как мой сопровождающий, но и как друг и будущий менеджер. — Её родители так же попросили присмотреть за ней в другой стране. Я познакомился с ними как раз на мероприятий. Приятные люди, я вам скажу. У Джису взгляд отцовский, это очень мило, — Ким снова улыбается, а Джису, хоть и малозаметно, но краснеет, потому что такого ей точно никто не говорил. Да, заботиться о ней в особенности попросила её мама. Почему именно Тэхён? Во-первых, он едет вместе с ней за компанию. Во-вторых, как сказала мама, «Тэхен очень хороший мальчик». А девушка и не протестует, ведь если Тэ поедет вместе с ней, то, значит, она справится со всем. Он как талисманчик на удачу. — Тогда выпьем за вашу счастливую учёбу? — спросила Лалиса и подняла свой стакан, но, вспомнив, что у Кима нет своего напитка, быстро сбегала за таким же кофе, как и у Юнги, совсем не спросив, что именно любит Тэ. Вскоре стакан оказался прямо перед парнем. Он гипнотизировал черную жидкость, не торопясь браться за ушко чашки. Джису краем глаза заметила его ступор и поспешно обменялась напитками с другом. Тэхён повернул голову в сторону подруги и хотел что-то сказать, но Ким его опередила под вопросительный и любопытный взгляд Манобан: — Тэхён не очень любит кофе. Он для него горький, а сахар он даже в чай не добавляет. — А, хорошо, прости, Тэхён, — Лиса виновато кивнула, а после, взяв свой коктейль в руку, подняла и с яркой улыбкой проговорила громко и чётко, — Выпьем же за нашу счастливую учёбу! — И за наше общее будущее — поднял свой кофе Мин и улыбнулся, посмотрев на Лису влюбленным взглядом, которому Джису, хоть и немного, но позавидовала, потому что хотела, чтобы на неё смотрели также. — Что же, Париж, жди нас! — Тэхен берёт чай, показывает свою фирменную улыбку, и Ким положительно кивает, улыбается глазами и чокается со всеми, лишь шепча «Удачи».