кукла-призрак

      Прошел целый месяц с того момента, как Скарамучча познакомился с Альбедо. Темноволосый больше не торопится исчезнуть, а блондин испытывает на нем новые зелья и изобретения с его же разрешения. Если призрак отказывался — значит, тому не быть. Они делали так, чтобы им обоим было комфортно.       С того дня они больше не прикасались друг к другу, но были открыты и доверчивы. Скарамучча очень тяжело рассказывал о своих воспоминаниях, он весь нервничал и мял свои руки, когда рассказывал голубоглазому. Алхимик хотел его обнять и успокоить, но Куникудзуши отказывался, он считал это слабостью. Ему не нужно это. Ему хватило того раза. А сам Альбедо рассказывал всякие разные истории о хребте и разных путешествиях и изобретениях, и это на удивление нравилось кукле.       — Уже прошел целый месяц, а результата никакого, — Потягиваясь в кровати, промямлил призрак, — Скоро я тебе надоем.       — Нет, точно не надоешь, — Альбедо писал какую-то реакцию у себя на бумажке, но уже с более ослабленными силами – кажется, ему хочется спать, — Вообще, может даже это все и помогает, но это временно. Я ни на что не намекаю, но мне было бы легче если бы ты дал мне изучить свое тело.       — Так чего ж мы ждем? — Скарамучча встает с кровати и с мотивированным видом подходит к алхимику, — Знаю, я отказывался от этой идеи, но я даже не думал, что дело в этом.       — Ты серьёзно, Дзуши...— Алхимик ослаб настолько, что лег на стол. Сколько он не спал? Дня три? Пять? — Мы можем приступить к этому немного позже. Спасибо большое, что стал больше доверять мне. Ты разрешишь мне немного поспать?       — Почему ты меня спрашиваешь!? — Эмоционально разводит руками тот, — Чёрт, конечно можешь. В последние дни ты так много работаешь над этим, что я чувствую себя... не по себе? Странно, что я не мог раньше сказать об этом прямо, но да, тебе стоит отдохнуть, а то уснешь ещё во время исследования...       — Спасибо, Дзуши, — Скар отошел уже от кровати, как блондин быстро рухнулся в постель. Как пьяный, мать твою.       Всё-таки в какой-то степени Скара раздражал Альбедо. Хотя бы немного. Раздражало то, что теперь темноволосому придется напоминать ему, чтобы он раньше ложился спать. Или... в лучшем случае, чтобы они в одно время ложились вместе на кровать и спали? Конечно, эта идея очень сильно смущала его, но она самая оптимальная и правильная. Тем более, они оба привыкли друг другу. Привыкли... Неужели Куникудзуши может почувствовать даже такое?       Призрак решил не тревожить его и прогуляться немного по Мондштадту – все равно его никто не видит. Этот город олицетворял свободу. Кукла начала понимать хотя бы немного из того, почему он возродился призраком именно в этом городе: Скар никогда не чувствовал себя свободным. Может, это был знак? Обрести свободу?.. Найти слегка похожего на него человека и уйти в мир мертвых?... Ох, нет, только не это. Он больше не хочет уходить, когда чувствует себя счастливым, когда его принимают и хотят помочь. Неужели он спустя такое время привязался к этому алхимику?       После этих раздумий, парень увидел пред собой фигуру: Мона Мегистус, которая вновь тащит в свою квартиру новые астрологические вещи. Забавная девушка, верящая в такие сказки. Все же, мнение куклы никак не поменять, что звёзды это просто обычная ложь, в которую верят люди, чтобы облегчить хотя бы на немного свою никчёмную жизнь.       Куникудзуши еще долгое время наблюдал за жителями, а потом устал: всё-таки, он не Альбедо, который любит анализировать поступки людей и что-то продумывать в голове. Если флюоритоглазому не понравится что-то, то он сразу скажет прямо про его поведение или поступок, а может даже и пригрозить или сказать что-то усмехающее. Но может, сейчас, когда он осмысливает свою жизнь, он больше не будет вести себя так. Точнее не всегда. Он не будет таким грубым и дерзким, каким был раньше.       Идя обратно в дом, кукла все еще видит сопящего Альбедо на кровати: Скар присаживается рядом и смотрит на спящего. Призрак не отводит взгляд от алхимика и кажется впервые так изучающе смотрит на блондина: разглядывает его от красивых ресниц до 'татуировки' на шее. Так ее называет кукла. Какой же он все-таки... Симпатичная личность. И очень умная... Флюоритоглазый поправляет прядку волос, которая мешает его глазам, и молча... улыбается?       Голубоглазый после прикосновения проснулся: трёт свои глазки и садится. Он пока не мог осознать, что призрак смотрел на него долгое время, а также он боялся, что уснул надолго, боясь увидеть взгляд Куникудзуши.       — Я долго спал? Прости, — Парень всё-таки осмеливается и смотрит в его лицо: такое лучезарное...— Дзуши, у тебя хорошее настроение?       — Нет, недолго... Я не хотел будить тебя. Просто поправил твою прядку, чтобы ты не проснулся таким образом. Но зато проснулся таким... Что? – Куникудзуши дотрагивается до своего лица, чувствуя свою улыбку и сразу же её убрал, — Не обращай внимания. Короче, ты меня раздражаешь тем, что совсем забываешь о себе и своем здоровье, поэтому с этого дня мы будем ложится спать вместе на одной кровати. Ты и так мало спишь, а высыпаться на твердом полу это вообще невероятно... Я лучше буду ждать много времени, чем видеть твое чуть ли не мертвое лицо от того, что ты хочешь спать.       Альбедо смеётся: почему так резко тот начал проявлять заботу? Боялся?.. А может даже... Привязался? Если да, то в любом случае это взаимно. Но хорошо ли это? Хорошо ли то, что он это чувствует? Будет ли это мешать его алхимии и экспериментам, ведь это его смысл и вообще смысл создания самого его? Хотя, бессмысленно думать об этом: как-никак, Скар вероятней всего от него уйдет, как только голубоглазый сможет сделать его видимым.       — Почему ты смеёшься? Это бесит, — Призрак отходит от кровати и молча садится на стул: тот снова без стыда начал рассматривать его разлохмаченные волосы и мешки под глазами. Такой домашний... Кукла прикрывает щечки, чувствуя небольшой жар, но после повернулся на другую сторону, — Я жду, когда ты приведешь себя в порядок и с этой же минуты, когда ты все это сделаешь, ты будешь осматривать меня.       Алхимика слегка шокировала эта реакция: выглядит очень странно и непонятно. Почему Куникудзуши себя так ведет? Недолго думая, тот начал приводить себя в порядок.       — Стоп. Ты хочешь, чтобы я осмотрел тебя тут? Хотя... Вполне себе можно, если сам не торопишься. Да и мне так будет удобнее, если я не буду сразу вытворять какое-то изобретение с зельем и осматривать тебя.       — Пф, давай уже, — Парень ложится на кровать, — Осматривай.       Альбедо присаживается рядом. Голубоглазый впервые снял с себя перчатки во время исследований. Его даже немного пугает трогать его: не хотелось, чтобы кукла чувствовала себя дискомфортно, но пришлось. Парень первым делом дотрагивается до его руки, мягко щупая её и прикладывая кисть Скара к своему лицу. Стоит заметить, что у флюоритоглазого явно будет рука холодной, пока ее сильно не нагреть другим теплом. И понадобится немало усилий, чтобы она стала хотя бы немного теплее: да, все это еще больше говорит, что эти двое искусственных паренька сделаны очень по-разному. Хотелось же блондину спросить у своей создательницы Рэйн о свойствах его создания, но это будет невозможно. Он даже не знает, где обитает сейчас эта дама.       Тем временем кукла ощущает эмоции: яркие, новые, совсем непонятные. Куникудзуши еще больше чувствует защиту в руках лазурноглазого. Он очень сильно смущался: его румянец обжигал щеки как-будто в самую зиму, но не от того, что холодно, а от того, что это невероятно непонятное чувство.       — Такие теплые... Не такие, как у Дотторе, — Тот неосознанно оглаживает большим пальцем щеку алхимика, совсем не глядя в его сторону. Даже такое его сильно смущает. Он совсем не понимает, что происходит.       Альбедо очнулся: он так сильно погряз в раздумьях, что только после забавных поглаживаний призрака понял, что чувствует сейчас Скар. Голубоглазый сам слегка покраснел. Неужели у них есть романтические чувства друг к другу? Или же нет? Голубоглазый мотает головой и улыбается тому, убирая руку парня. Он молча снова начал оглядывать плечи, щеки, нос, шею, волосы, трогать себя и его одновременно, а также понимать, что местами они похожи телом, 'тканью', но все равно чем-то отличаются. Нужно найти такой эксклюзив, чтобы разузнать об этом так сразу, но придется импровизировать.       А Куникудузуши, кажется, уже не может дышать: его тело теплое, но если это было по настоящим человеческим меркам, то оно было бы очень горячим, а его сердце, если оно было бы, сильно бы билось. Чувствует ли блондин такое?... Конечно же нет. Альбедо нужно подтолкнуть его к тому, чтобы он остановился или наоборот открылся в своих чувствах. Тяжело, странно и непонятно... Темноволосый уже и не думал о том, когда Бедо будет расспрашивать его, чтобы помочь хотя бы немного с вопросами о возрождении его к жизни.       Но сейчас алхимик снова переменился в лице, глядя на того. Чёрт, неужели... Парень старается не обращать внимание, видимо это действительно нормально, если он так делает, но все же... И напоследок, наверное, самое смущающее, что может сделать алхимик, так это трогать холодный торс флюоритоглазого.       Кукла совсем не ожидала, что тот решится сделать и дотронуться даже до того места, от чего он неожиданно тихо простонал, удивляясь от этого: он сильно смутился от своих действий и закрыл свой рот.       Ну на этот раз уже всё: темноволосый давным-давно мог уже сказать "хватит", но он уже видит, как ему приятно. Конечно, он может снова проигнорить и дальше продолжить исследование, но тот не может, когда другое тело требует удовлетворения. Теперь блондин поглаживал торс совсем по-другому, как будто бы слегка щекотал, но это все больше возбуждало темноволосого и самого его. Альбедо направляется ближе к его лицу, заигрывающе смотря на него и сладко произнося:       — Ммм... Дзуши, хочешь я тебя поцелую?       Альбедо понял намёк? Удивляет со временем... Смущает... смущает, смущает и еще раз смущает. Он никогда не целовался, никогда не чувствовал такой любви, а сейчас он хочет теперь навсегда чувствовать это. Убирая свою руку с губ, тот пару раз отвёл глаза на того и наконец слабо кивнул.       А вот у Альбедо очень сильно билось сердце: он не думал, что он создан для любви, совсем. Но что сейчас тогда чувствует алхимик? Его губы касаются чужих, так осторожно, боясь неосознанно нарушить эту атмосферу. Блондин углубляет поцелуй, такой необычный, его первый и до безумия ломкий поцелуй, а со стороны совсем не чувствуется отстраненности. Эти два парня целуются впервые, но казалось бы, что они уже знают все свои слабости и переживания. Что не нужно делать и что нужно во время таких скачков любви. Этот долгий поцелуй разрывается тяжелым дыханием и повисшей меж губ ниточкой слюны, что тут же разрывается.       — Чёрт, — Куникудзуши снова закрывает рукой свой рот, удивляясь от этой ситуации, — Как ты сделал так, чтоб мое тело стало так сильно гореть... Бедо, убери, пожалуйста, руку с моего живота. Так не по себе и непривычно чувствовать себя таким, а еще понимать, что я никак не отстранился.       Альбедо отходит от куклы, совсем не обижаясь на него: тот привык, да и тем более это не звучало так грубо. Парень присел рядом и молча слушал непонятные речи Скара, который не понимает своих чувств. Честное слово, алхимик тоже этого не понимал.       — Мне кажется, я влюбился в тебя.