Мой любимый герой

      Тиканье часов било по нервам Кацуки, создавая ещё более гнетущую обстановку, пока мужчина стучал нервно пальцами по столу. Его глаза то и дело цеплялись за незначительные детали интерьера, которые он ранее не замечал или же просто не придавал им особого значения, потому что они, чёрт возьми, были максимально бесполезными. Оставалось ещё около часа до назначенного времени, но Бакуго уже был одет, собран и напряжён, а Веном, как странно, молчалив.       — Я надеюсь, если сдохну в ожидании, весь твой шоколад заберут отсюда и выкинут, — зло рыкнул следователь, метнув взгляд на растерзанную подушку на диване. Морда Венома появилась незамедлительно, с недовольством боднув в бок носителя с такой силой, что тот почти упал.       — Если ты сдохнешь, я съем твои органы и пойду к Паучку, — симбиот нагло оскалился и качнул головой. Он прочитал раздражение на лице человека, тут же уворачиваясь от руки.       — Не смей, блять. Из-под земли достану, — предпринимая ещё одну попытку ударить инопланетное существо, впрочем, без успехов. Тихое довольно урчание.       — Не сметь что? Жрать тебя или забирать себе паренька? Давай-ка ты подвинешься, а я его возьму себе, м? Его веснушки и щёки так аппетитно выглядят, мне так и хочется укусить...       Кацуки всё-таки заткнул пасть симбиота горстью конфет в фантиках, грозно смотря в белые глаза и слыша хруст карамелек.       — Сладко.       — Будь добр, завались нахер. Я реально подумываю сдать тебя тем исследователям, — он отвернулся и вновь начал бесцельно смотреть на часы.       Веном хмыкнул, спрятавшись, а затем вылез вновь, чтобы начать что-то тихо искать щупальцами в карманах носителя. Мужчина какое-то время сидел, совершенно игнорируя движения, но когда его телефон больше не чувствовался во внутреннем кармане пиджака, Бакуго вздрогнул.       — Что ты задумал? — грозно протянул он. Симбиот провёл языком по острым зубам, после чего скрылся в спальне, что-то тыкая щупальцем на экране. — Вен! — и тишина в ответ. — Блять, ну что за...       Тихий ехидный смех из комнаты всё-таки вынудил его подняться. К тому времени, когда громкий спор и ругань прекратились, часы показывали, что стоило поторапливаться. Кацуки чертыхнулся и схватил ключи со стола, в следующий момент уже запирая квартиру, пока Веном рычал с предвкушением.       Пробки на дорогах были как нельзя не кстати. Кацуки и так не особо отличался терпением, но в этот раз его гнев кипел в сотню раз активнее, настолько, что жгучее желание раскидать машины в стороны было слишком соблазнительным. Гудки других недовольных водителей только подстёгивали впрямь выйти и убрать источник всех этих пробок. У него в этот день была максимально важная, мать её, встреча, и опаздывать было попросту нельзя.       Тем временем, пока Кацуки торчал в пробке, полный нетерпения и гнева, в доме Мидории творился хаос, порождённый им самим. Он метался, постоянно проверял, на месте ли всё стоит, как выглядит комната и не переборщил ли он со своей одеждой. Инко стояла иногда в проёме, в выражении её глаз плескалось умиление и прекрасная родительская забота вместе с радостью — она не видела своего сына таким взбудораженным уже давно. Её не пугала и не беспокоила чрезмерная возбуждённость Изуку, наоборот, женщина была даже благодарна за то, что в этот вечер они будут сидеть за столом, разговаривать, не одни, конечно, но Бакуго уже стал для неё достаточно доверенным лицом. Возможно, она была слишком наивной, раз никогда не отказывалась от своей интуиции, особенно, когда это касалось людей. И Кацуки, по её ощущениям, был хорошим человеком, таким, с которым юный Мидория мог спокойно проводить время, не страшась быть обманутым, как было когда-то. Улыбнувшись с нежностью, Инко пошла на кухню, чтобы начать накрывать на стол.       — Чёрт, я же хотел переодеть футболку! — парень только у зеркала в ванной (в которой он вообще чёрт знает, как оказался) заметил, что носится до сих пор в домашней одежде, а подготовленная рубашка и брюки лежали в его комнате на кровати, выглаженные и давно уже забытые. Он метнулся в комнату, восстанавливая дыхание, попытался натянуть брюки, а потом хлопнул себя по лбу, едва заметив, что шорты не снял. С рубашкой было несколько проще.       И вот, наряженный как на свидание, Мидория подошёл к зеркалу во весь рост, которое стояло в коридоре, и взглянул оценивающе. Герой повернул голову, затем развернулся, пытаясь оценить свой вид максимально объективно, а затем выдохнул с отчаянием. Похоже, перебор. Для обычного ужина не стоило выряжаться в то, в чём он ходил на выпускной в старших классах. Это было самое нарядное, что только могло найтись в шкафу, наполненном почти одинаковыми клетчатыми рубашками, однотонными футболками и джинсами нескольких цветов.       — Ты прекрасно выглядишь, милый, — Инко ласково заглянула в родные глаза и провела ладонью по плечу, пытаясь приободрить. — Я думаю, ты в любой одежде будешь смотреться таким же великолепным мальчиком. Всё-таки никакая одежда не сможет испортить общее впечатление, — потрепав лёгким движением тёмные кудрявые волосы. Изуку улыбнулся, принимая без сомнения всё то, что ему сказали. И правда, если Кацуки не станет с ним сидеть за одним столом, когда он в обычной одежде, то он попросту неприятен ему по своей натуре, дело будет далеко не во внешнем виде. Это ведь вполне логично — одежда не меняет людей. Тогда к чему так сильно переживать?       Парень расстегнул пуговицы, вернулся в комнату и выцепил из шкафа любимую футболку со Всемогущим и чёрные длинные шорты с белыми полосками на карманах. Теперь в отражении он увидел не Изуку, боящегося идти на встречу со своими одноклассниками в последний раз, а того человека, который предстаёт перед его глазами каждое утро, с улыбкой напевая заевшие песни, пока чистит зубы. Превосходно.       Инко едва сдерживала слёзы, расставляя тарелки на столе, и благодарила всё и вся за этот чудесный день. Больше всего на свете её радовало видеть счастье на лице единственного сына.       Звонок в дверь заставил Изуку вздрогнуть и пойти к двери, а после — замереть, не решаясь открыть. Позвонили снова.       — Изу, открой дверь, — крикнула ему мама, занятая поиском тамале. Сделав глубокий вдох и выдох, герой решительно повернул ручку.

***

      Бакуго, откровенно говоря, заебался. Пробки, пожалуй, самая раздражающая деталь большого города. Стоять больше положенного на дороге, где вокруг одни вечно орущие люди, явно адская пытка. И не то, чтобы он не мог просто пойти пешком, но оставлять машину посреди дороги уже перебор. К счастью, его мучения не продлились долго — хотя по ощущениям было совершенно наоборот, — и через час он уже стоял перед зданием, адрес которого знал раньше. Первый этаж выглядел чуточку лучше (точно начали ремонт), но в целом кафе больше не было тем уютным уголком, где ему посчастливилось оказаться один раз. Ужасное ощущение.       Вход в нужный дом следователь нашёл довольно быстро, так что спустя пять минут мужчина стоял напротив двери, в нерешительности глядя на дверной звонок. Симбиот пылко толкал его, за что получал по голове.       — Топай уже! Я хочу съесть что-нибудь, — требовал инопланетянин. Кацуки почти впечатали в дверь, отчего он зашипел с гневом.       — Отъебись, я сам разберусь, — тихо рявкнул Бакуго, наконец, нажимая на кнопку. Его великодушно отпустили, позволяя стоять на своих двоих вполне свободно, без рисков лишиться контроля. Пока блондин решал, каким же образом стоит выкинуть из себя надоедливого симбиота, за дверью было тихо. То есть, да, он мог услышать с подачки Венома неровное дыхание Деку, даже представить его растерянное выражение лица, но открывать тот явно не спешил. Чёрный щуп выбрался из тела и нажал на звонок снова. Лишь через пару мгновений Кацуки увидел Изуку и подумал, что... Ладно, у него не было практически никаких мыслей. В голове образовался абсолютный вакуум, поглотивший каждую разумную мысль и превративший её в ничто. Такое необычное, практически обескураживающее чувство.       Изуку был в его глазах таким до странного домашним и красивым, что невозможно было отвести взгляд. Каждая деталь, которую явно настырно пытались скрыть, проявляла себя, как, например, торчащие непослушные кудри или футболка с героем мультфильма. Он был поистине таким тёплым и ярким, каким только может быть человек. Кацуки на мгновение подумал, что влюбился, тут же занимая себя другими проблемами. Блять, похоже, ему придётся нелегко.       — Привет, Каччан, — неловко улыбнувшись, начал парень. Его немного смущал взгляд Бакуго, но избегать было бы странно.       — Привет, — тот кивнул и протянул шуршащий пакет под удивлённый взгляд героя. Изуку охнул, запнувшись в начале фразы. — Классная футболка, — лёгкая ухмылка вогнала в краску Мидорию, который только и смог рассмеяться. Мужчина зашёл внутрь, оглядывая достаточно большую прихожую, замечая приятный аромат уже с порога. Из-за угла появилась Инко, тут же бросившаяся приветствовать гостя со свойственной для неё доброжелательностью. Бакуго был удивлён, когда его зажали в крепких объятиях, из которых было бы трудно выбраться.       — Мы очень тебе рады, Кацуки! Проходи, чувствуй себя как дома. Изу покажет тебе, где ванная, а я пока достану напитки. Что ты предпочитаешь? — её речь была складной, но достаточно торопливой, из-за чего мужчина на мгновение завис, думая, как ответить. Затем его губы совершенно непроизвольно дрогнули в ответной улыбке.       — Что-нибудь холодное, если можно. Я не привередлив.       Понимание в лице Инко смешалось с умилением, от которого становилось легче на душе. Женщина кивнула и удалилась, оставив сына наедине с гостем. Изуку всё ещё был неловким, поскольку приводить кого-то в их дом было чем-то за гранью, а сейчас именно он и был тем, кто позвал, совершенно добровольно, человека, который ему фактически нравился. Похоже, смущение было вполне оправданным.       — Здесь ванная. Если что-то понадобится, только скажи, — когда герой остановился у двери в светлую комнату, Кацуки вновь оглядел его и хмыкнул, отводя взгляд, чтобы подавить рвущийся наружу смех. Не издевательский, а скорее чистый, наполненный искренним удовольствием. Его немного напрягала незнакомая обстановка, но, смотря на этого парня, он успокаивался, всё напряжение сходило на нет, оставалось только подавлять улыбку и комментарии изо всех сил.       Бакуго включил воду, чтобы помыть руки, а Веном, до этого молчавший, выглянул, с интересом принявшись оглядываться. Его белёсые глаза осматривали всё, он даже умудрился высунуться в коридор, незаметно осматриваясь.       — Неплохо. Может, мы останемся тут, м? Мне нравится... — рычаще произнёс симбиот, тут же получая скептический взгляд, наполненный красноречивым приказом спрятаться.       — Ага, прямо сейчас спрошу, не согласятся ли они приютить инопланетную заразу. Думаю, ты будешь великолепным дополнением к интерьеру, — Бакуго саркастично закатил глаза, глянув мельком на своё отражение и не найдя в нём чего-то неправильного. Даже тон кожи не был похож на глину, это просто чудо после нескольких дней четырёхчасового сна.       На кухне его встретил стол с обещанными начос, помимо которых сверкали блюдца с тамале и несколько тарелок с салатами, незнакомыми мужчине. Наверное, часть из них была чем-то вроде семейного рецепта семьи Мидория.       Кацуки оглядел помещение, замечая по ту сторону столешницы хозяйку дома вместе с сыном — они что-то тихо обсуждали, пока Инко не начала смеяться. Изуку тяжело вздохнул и пошёл к столу, держа в руках графин с белым напитком, в котором виднелись кусочки льда. Бакуго с интересом наклонил голову, пытаясь вспомнить названия всех известных ему коктейлей, но в голову ничего не шло. Поставив стаканы на стол, парень забавно вскинул подбородок, с гордостью объясняя, что это.       — Слышал название «рисовая орчата»? Очень вкусный напиток, который нужно готовить почти четыре часа. Не хочу хвататься, но у меня получается очень даже неплохо. Ты сказал, что не привередлив, поэтому мы решили, что это подойдёт, — его самоуверенность была какой-то очень милой, насколько вообще такое могло быть в данном контексте. Кацуки ухмыльнулся и кивнул.       — Надеюсь, это не пустые слова, Деку. Я обнадёжился.       К моменту, когда Инко присоединилась к ним, Изуку уже был красным, а Бакуго с искренним удовольствием наблюдал за этим процессом. Она широко улыбнулась и села за стол.       — Итак, угощайся. Мы часть сделали очень острой, поскольку тебе такое нравится, надеюсь, всё будет вкусно, — её слова были преисполнены искренностью и мягким счастьем, добирающимся до самой души. Эта женщина была невероятно доброй.       Изначально Бакуго не думал, что ужин пройдёт так гладко и тепло, ему даже казалось, будто он вправду в кругу семьи, где все друг друга поддерживают, где нет места лжи и лицемерию, где царит лишь безмятежное одобрение, поддержка. Каждое слово слетало с языка легко, будь то рассказ о работе или же нечто из детства, подкреплённое едкой тоской. Еда во рту отдавала безупречным острым послевкусием, которое испарялось под натиском холодного сладковатого напитка — это было изумительным сочетанием. Кацуки вздрогнул от небрежного прикосновения чужих пальцев к его руке, а затем встретился взглядом с замершим в удивлении Изуку, что тут же посмеялся и всё же дотянулся до графина первым. Улыбка незаметно легла на губы мужчины.       — Кстати, я всё хотела спросить, что случилось с тобой в тот раз в нашем кафе? Ты пропал так неожиданно, мы всерьёз беспокоились, — Инко отложила вилку в сторону, склонив голову с волнением. В её глазах заметно выделялось негодование. Мгновенно Бакуго напрягся, чувствуя, что едва не открыл рот, собираясь выдать правду. Мидория бросил на него взгляд, прикусив губу, задумался над вариантами, в которые могла поверить его мать. Неожиданно следователь заговорил.       — Я просто успел выбежать на улицу, чтобы вызывать полицию. Ситуация была действительно опасной, но я рад, что вы остались целы, — он посмотрел на успокоившуюся женщину, после — на парня, что опустил глаза в тарелку и покраснел, тут же пытаясь скрыть это.       — Ты прав, ужас какой. Нам придётся долго восстанавливать кафе, ох...       — Не переживай, мам, мы справимся! Я постараюсь больше времени уделять ремонту, — Изуку воодушевлённо сверкнул изумрудными глазами и улыбнулся, побуждая Инко сделать то же самое. Она накрыла ладонь сына своей, с трудом сдерживая слёзы.       — Изу, ты так быстро вырос... Я горжусь тем, что у меня такой прекрасный сын, — утерев слёзы с щёк, Мидория не переставала улыбаться. Бакуго почувствовал, как его сердце на мгновенье кольнуло, сладкая печаль обволокла вены и артерии, перекрывая доступ к кислороду. Это было больно и очаровательно одновременно.       — Мам, опять? У нас ведь гость, не нужно... — юный герой явно засмущался, начиная кашлять и не зная, на чём остановить взгляд. Его щёки с россыпью веснушек залились краской, вбирая в себя яркий красный цвет томатов.       — У Вас чудесный сын, Вы безусловно правы. Я считаю, это повод для радости, — кивнул с серьёзным видом мужчина, хотя его глаза были преисполнены горячей насмешкой, перемешанной с умилением настолько, что отделить их было невозможно, и поэтому Изуку еле сдержал отчаянный стон от такого злостного намёка.       — Прекратите, пожалуйста, — взмолился он, поднимая глаза к потолку, чтобы его услышал хоть кто-то. За словами последовал смех, щекотящий уши своей лёгкостью. Инко тряхнула головой и подняла стакан, где тихо звякнул лёд о стекло.       — Позаботься о нём, Кацуки, — подмигнув, она сделала глоток, слыша, как сын начинает вновь бормотать себе что-то под нос.       — Непременно, — с ухмылкой ответил ей Бакуго, осушив стакан. Мидория же с яростью набросился на начос, набивая щёки так, чтобы из него нельзя было выбить ни слова. Правда, когда он встретил взгляд красных глаз, то поперхнулся от наличия чего-то странного, почти пугающего в них.       В остальном, этот вечер был прекрасен. Разговор не обрывался ни на мгновение: рассказы из молодости Инко были интересными, но больше забавными, пестрили своими деталями и пережитыми эмоциями, которые пленяли, комментарии и шутки Изуку всё же были не всегда понятными, на них Бакуго останавливался и ждал, пока тот пояснит, что имел ввиду, ну а парню оставалось лишь грустно вздыхать и объяснять, что это отсылка к фильму или же книге. Кацуки лишь изредка по своей инициативе рассказывал о своём рабочем месте в Лос-Анджелесе, в кратких предложениях описывая, насколько проблемно было добраться в праздники даже в супермаркет и почему ему лично было запрещено выходить на работу 14 февраля. Смех, тихий звон льда в графине, незначительные и, порой, неловкие касания смешались в одну невероятную картину жизни, что запечатлелась очень плотно в памяти мужчины. Его никогда не одолевало желание остановить время, чтобы насладиться атмосферой спокойствия и радости, но в этот вечер оно появилось...       Изуку посмотрел на часы и с тревогой обернулся к гостю.       — Уже так поздно. Может, мне тебя проводить? — едва парень поднялся, Инко охнула, тоже взглянув на стрелки часов.       — И правда, как время-то летит. Кацуки, а ты не хотел бы остаться? — её предложение прозвучало крайне необычно, хотя включало в себя самые обыденные вещи. Герой вздрогнул с пустыми тарелками в руках, а Бакуго вовсе с задумчивым выражением смотрел в пустоту.       — Ну, если Вы не против, я был бы рад, — как бы с неуверенностью метнув взгляд на побледневшего парня рядом. Тот сглотнул, поспешив ретироваться на кухню. Женщина хлопнула в ладоши радостно, почти светилась от счастья.       — Конечно, конечно! Правда, у нас только две комнаты. У Изу довольно просторно, я принесу футон и ты сможешь лечь там, — услышав это, Изуку едва не уронил тарелки. Послышался характерных грохот, но ничего не разбилось, по словам самого переволновавшегося героя. Он кусал губы с волнением, чувствовал, как щёки жгло от одной мысли, что Кацуки будет спать с ним в одной комнате.       «Чёрт, а если я начну опять говорить во сне? Как же стыдно-то», — думал Мидория, намывая одну и ту же тарелку по десятому кругу. Внезапно его рук коснулись, без проблем забирая уже чистую посуду. Парень приподнял голову, чтобы в следующую секунду оказаться в нескольких сантиметрах от лица мужчины.       — Что-то не так? — заметив ступор Изуку, Бакуго склонил голову, тут же чуть ли не касаясь щеки собеседника. Тот резко развернулся так, будто собирался с опаской проскользнуть в какую-нибудь дыру и спрятаться там от хищника, подобно кролику, однако навряд ли этот хищник ему позволит сбежать. Сглотнув, он мотнул головой.       — Всё хорошо. Значит, ты не против спать со мной? — едва закончив предложение, наблюдая, как губы напротив расползаются в ухмылке, он понял, что ляпнул.       — Ну, речь шла про то, что мы будем в одной комнате. Я что-то упустил? — тихо поинтересовался следователь и нарочно состроил изумление на лице.       — Нет, я не... То есть, не то, чтобы это... Всё верно, просто... просто в одной комнате, да. Разумеется, — на одном дыхании, запинаясь, выдал взволнованный Мидория, жмурясь и краснея от каждого сказанного слова. В конце концов, ему захотелось провалиться сквозь землю. Бакуго хмыкнул и вернулся к столу, чтобы помочь убрать с него остатки посуды, пока Изуку с измученным выражением пытался восстановить дыхание.       Когда с уборкой было покончено, Инко оставила в комнате Деку футон, а сам он ушёл в ванную, чтобы приготовиться ко сну и переодеться. Кацуки зашёл в комнату, огляделся, а затем с насмешкой ухмыльнулся от вида огромного количества фигурок и других лимитированных вещей со Всемогущим. И вправду чёртов задрот.       Веном высунулся, толкая носителя лбом к кровати с задорным шипением:       — Давай, давай, это хороший шанс его съесть! Мы сожрём твою печень, если ты ничего не сделаешь!       Бакуго громко выругался, разворачиваясь и отпихивая чёрное недоразумение от себя, впрочем, на кровать его получилось затащить. Инопланетянин рычал, зубами пытался разорвать одежду, но Кацуки упорно не давал. Примерно в такой позе и застал их Мидория, зашедший к себе в свободной длинной футболке почти до середины бедёр. Тишина мгновенно заполнила пространство, симбиот даже остановился, вперив взгляд в удивлённое лицо Изуку, пока тот не пришёл в себя и не закрыл дверь, чтобы избежать непредвиденных обстоятельств. Он упёр руки в бока, нахмурившись.       — Что происходит? Веном, моя мама бы не перенесла твоего вида. Ты можешь не показываться вот так неосторожно? Пожалуйста, — глубоко вздохнув, попросил юный герой. Веном выпустил обслюнявленный кусок ткани изо рта, склонил голову и прищурился.       — Ладно. Только при условии, что ты разрешишь тебя съесть, — мурлыкнул он, молниеносно оказываясь аккурат напротив парня, который вздрогнул от неожиданности. Кончик длинного языка так и норовил задеть его кожу или губы, но вместо этого нарочно останавливался в миллиметрах. Щёки Изуку побагровели.       — Я... Я потом тебе отвечу, хорошо? Мне нужно подумать, — не понимая, как вообще можно ответить, не рискуя жизнью. Это был заведомо проигрышный договор. Симбиот облизнулся и кивнул, после исчезая. Бакуго тяжело вздохнул, поднимаясь с чужой постели. Ему было неловко за всю эту хрень, которую его инопланетянин постоянно вытворял без предупреждения. — И что мне делать? — словно сам у себя спросил застывший Изуку, прикрыв глаза рукой. Он был в недоумении. Лицо Кацуки было предельно красноречивым.       — Рано или поздно он уймётся. Возможно, — с насмешкой пожал плечами. В ответ лишь досадливо улыбнулись, пока мужчина снимал с себя одежду — спать в рубашке и брюках было бы крайне неудобно, как ни посмотри. Мидория, не зная, куда себя деть, топтался на месте, а его взгляд то и дело падал на оголённые участки тела. Что-то в этих сильных мышцах заставляло его дрожать то ли от восхищения, то ли от непонятного предвкушения. Его взгляд перехватили, и парень засмущался, неловко кашляя. Ситуация была далеко не однозначная, чёрт подери.       Бакуго потянулся с хрустом позвонков, после чего обернулся к герою, который всё ещё топтался посередине комнаты.       — Спать собираешься? Или предпочитаешь это делать стоя? — ухмылка ввела Изуку в ступор куда больше слов, но вкупе они вновь сгоняли в краску. Мидория кивнул и потянулся к выключателю, пока Кацуки укладывался на футоне рядом с кроватью хозяина комнаты, следя за ним из-под ресниц. Тихий шорох забирающегося на кровать Деку его несколько позабавил, вызвав слабую улыбку. Часы мерно тикали, своим звуком разрушая ночную тишину — из-за приоткрытого окна слышались далёкие гудки машин.       Если бы Бакуго сказали, что он в своей жизни дойдёт до такого, то он бы уже давно прибил наглеца, но всё происходящее на самом деле вызывало у него некое удовольствие. Каждая опасная ситуация теперь казалась лишь препятствием, которое дарило порцию адреналина, а его совместное времяпровождение с инопланетянином — вполне неплохой бонус к огромной силе. К тому же, Веном, будем честны, был с ним солидарен во многом, за исключением минимизирования убийств.       Едва мужчина ухмыльнулся своим размышлениям, как его наполнило ощущение пустоты, словно нечто важное понемногу вытягивали из тела. Он опустил взгляд на свою руку, но в темноте не смог разглядеть подвижную чёрную жижу, которая медленно приближалась к каркасу кровати. Изуку, боявшийся лишний раз слишком громко вдохнуть, ворочался — сон не шёл от слова совсем. Когда он вновь перевернулся на другой бок, перед глазами мелькнуло чёрное пятно, тут же расползаясь на его груди, впитываясь в кожу. Герой даже пискнуть от удивления не смог, его сразу накрыло новыми ощущениями, к которым нельзя было подготовиться. Голова наполнилась шипящим голосом симбиота.       «Не волнуйся, мы не навредим тебе. Только выполним твоё желание», — довольство было очень уж явным. Герой не стал спрашивать, о чём говорил Веном, вместо этого наблюдая за тем, как его тело само приподнимается на кровати, а затем и вовсе встаёт, чтобы оказаться над Кацуки. Мидория покрылся мурашками, когда осознал, что происходит, когда навис над мужчиной, что молчаливо смотрел алыми глазами в ответ. Веном услужливо предоставил парню доступ к половине тела, хотя это едва ли помогало.       — Я... — красный, Изуку не знал, какими словами можно оправдать себя. Всё выглядело так, будто он решил воспользоваться ситуацией и заняться сексом с Бакуго, хотя у него не было и мысли. Хотя, нет, мысли, конечно, были.       Симбиот высунул язык, проводя им по щеке Кацуки, скользя к губам, на что блондин лишь приоткрыл рот, прищурившись, впуская внутрь длинный язык. Мидория был в шоке. Постепенно контроль вновь возвращался к нему, а инопланетянин перебирался к своему истинному носителю. Поцелуй был мягким лишь несколько минут, пока Кацуки не начал терять самообладание. Его ладони скользнули на чужую талию, парень вздрогнул, что-то промычал, но не отстранился. Зелёные волосы мелькнули в свете выглянувшей из-за облаков луны. В этот момент Изуку не хотел думать совершенно — ему просто жутко хотелось продлить мгновение тепла настолько, насколько это возможно, а то, что и с кем он делал, отходило на второй план. Вернее, он будет потом загоняться и, определённо, стыдиться всего, на что сейчас пойдёт. Потом.       Бакуго прижал к себе ближе за поясницу, а затем попытался стянуть одежду, встречая неожиданное сопротивление на свои действия.       — Подожди, — схватив чужие руки, Мидория тяжело дышал, хлопая ресницами, словно был растерян и напуган. Мужчина покорно остановился, но лишь для того, чтобы рассмотреть в потёмках изгибы тела. Герой тем временем был обеспокоен тем, что не имел опыта от слова совсем. Его личная жизнь заканчивалась парочкой свиданий да поцелуями. Срочно нужно было думать, как себя вести и реагировать. Мозги со скрипом принимались анализировать всё, что когда-либо видел или читал Изуку, наскребая с трудом знания о сексе с мужчиной. Вздрогнув, парень невольно задержал дыхание, покрывшись холодным потом. Подготовка. Он, чёрт возьми, должен подготовить себя.       Терпение Кацуки было не резиновое, поэтому следователь достаточно скоро принялся медленно оставлять метки на шее, покусывая и зализывая каждое пятно, пока партнёр хватал ртом воздух в попытке что-то сказать. Бакуго ухмыльнулся — чёрное щупальце скользнуло по спине Изуку вниз, под боксеры. Его громкий вдох был почти испуганным.       — Я... Я не знаю, как это делать, — робким шёпотом произнёс парень, стыдливо пряча лицо в перекате плеча. В ответ лишь беззлобно рассмеялись.       — Ничего, малыш, я о тебе позабочусь. Доверься мне, — приподняв юношеское лицо, Кацуки собирался поймать его губы своими, но совсем рядом раздалось томное шипение симбиота.       — Нам, — протянул он, выделяя нечто склизкое на конце щупа, чтобы было проще проникнуть внутрь. Мидория не успел ничего сказать, лишь промычал в губы Бакуго, когда почувствовал в себе часть Венома. Это было необычно, хотя не неприятно точно. Возможно, к такому нужно просто привыкнуть, и потом получать удовольствие.       Пока чёрное щупальце инопланетного существа занималось растягиванием заднего прохода, мужчина покончил с одеждой и теперь увлёкся сосками, параллельно водя рукой по истекающему смазкой члену. Голос Изуку то и дело срывался — с трудом в нём можно было узнать тот, который слышался каждый день. Он весь вспотел, завёлся настолько, что сам тянулся за поцелуем, жался ближе и пытался увеличить трение о ладонь и чужой член. В его голове стало до невозможного пусто, словно все мысли взяли отгул. Быть может, сегодня ему и не надо думать? Можно просто расслабиться, поддаться инстинкту, доверить себя другому человеку.       По мере нарастания жара, Мидория более рьяно кусал солоноватую кожу, постанывал и сжимал пальцами мягкие блондинистые волосы. Щуп внутри будто постепенно увеличивался, а затем движения ускорялись, приближая к грани. Изуку прижал к себе Бакуго, сминая губы в поцелуе, оставляя громкий гортанный стон во рту, дрожа всем телом и пачкая живот не только свой, но и партнёра. Крупная дрожь била конечности, а лёгкие горели от недостатка кислорода. Постепенно удовольствие сменилось на новую порцию жажды прикосновений. Проводя языком по пересохшим губам, Мидория прижался ближе и требовательно сжал пальцами спину.       — Каччан, ты сделаешь это? — обжигающе выдохнул на ухо, расслышав тихое рычание. Бакуго со скрежетом зубов сдерживал себя, но это явно никому даром не надо, поэтому попытки было решено отбросить. Мужчина уложил на лопатки Изуку и слабо прикусил нижнюю губу, оттянув её. Веном своенравно высунулся, протянув щупальца к тонким кистям рук, связывая их над головой — герой лишь вздрогнул от резкой смены положения. Его вжали в футон, резким движением приподнимая бёдра. В горячем соприкосновении губ Мидория потерял голову, он ногами прижимал к себе Кацуки, получая в ответ мокрые поцелуи в шею.       Едва отдышавшись, Изуку вновь задержал дыхания от неожиданного ощущения заполненности, на этот раз это был не симбиот. Нечто больше, горячее. Приходилось кусать губы, выплёскивая переполнявшие разум чувства, которые нельзя было выразить словами. Движения мужчины оставались ожогом где-то внизу живота, где их тела вновь и вновь сталкивались с пошлым шлепком кожи о кожу. Сильные руки Бакуго сжимали ноги, а дыхание было громким и прерывистым, возбуждающим. Внутренности жгло, голова заполнялась прекрасным звуком любимого голоса, руки изнывали от отсутствия контакта с телом, мучающимся от желания разрядки. Мидория стонал хрипло, с его губ изредка срывались обрывки слов, которых сам он не мог расслышать из-за шума крови в ушах. Вкрадчивый шёпот неожиданно ворвался в голову, заставляя дрожать.       — Сладкий Паучок, — длинный язык ворвался в рот, добираясь почти до горла, сжимая влажный язык парня. Кацуки, заворожённый, поглощал каждое действие, слово, прикосновение, с удовольствием принимал яркие эмоции Венома, разделяющего его восхищение и ощущения. Они были едины впервые настолько, насколько только возможно. И при этом они могли чувствовать всё острее.       — Каччан... Прошу, — мягко попросил герой, смаргивая непрошенные слёзы. Его сводило с ума удовольствие — слишком много всего разом. Мысли об этих руках, языке, и губах, мягких волосах и крепком теле укладывались друг на друга, доводя до исступления, заставляя тянуться, чтобы быть ближе. И это желание было услышано.       Бакуго наклонился к нему, кусая и целуя, проводя ладонью по животу. Движения стали резче, каждым толчком он будто входил глубже, хотя это явно был максимум. Изуку выгнулся навстречу, чувствуя, как в теле взрываются петарды, ровно как и под веками. Мышцы сокращались — он резко выдохнул и запрокинул голову из-за переизбытка ощущений. В нём всё ещё продолжали двигаться, низкий стон ласкал слух, но не избавлял от бессилия. Мидория дрожал и медленно отвечал на поцелуй, принимая жадность без малейшего сопротивления. Наконец, мужчина кончил и с удовлетворённым полустоном вышел из жаркого плена. Его не отпускало необычайное желание заботиться, такое невозможно приторное и несвойственное такому человеку, как Кацуки. Кажется, он сходил с ума.       Парень с тихим смехом потёр руки, когда их освободили, и обвил шею, притягивая для нежного поцелуя. В его глазах искрилась любовь, какую невозможно было не заметить. Бакуго бережно отвечал, понимая, насколько сильно дорожит им. Это открытие было настолько же неожиданным, насколько будоражащим. Возможно, он хотел бы остаться подольше в этом мгновении, насладиться запахом мускуса и нежными губами.       — Эй, — герой Нью-Йорка вырвал его из рассуждений, положив ладонь на щеку. — Мне понравилось.       Самодовольный смешок вогнал Мидорию в краску.       — Ещё бы. Я ведь говорил, что позабочусь о тебе, малыш. Мы это повторим, не сомневайся, — ненавязчиво задевая губы своими на каждом слове. Изуку получал наслаждение, пробегающее по спине мурашками. Он зарылся ладонью в светлые волосы и едва заметно кивнул, мило требуя ещё один поцелуй.       «Повторим, повторим», — предвкушающе рокотал симбиот, восторженный от пробирающего до костей возбуждения его носителя.       — Обязательно повторим.