Судьба

Цитрин шестая лишь по счёту. Ты в середине – это так. Всего лишь кварца отраженье, блистаешь. Всё вокруг – пустяк. Признает рыцарь изумрудный твой стан, изящность, красоту. Но заяви себе упрямо: «Я ни за что не пропаду!» "12 Камней " Ксандра Роза задумчиво поджала губы, разглядывая сочный фрукт. Странно, но спелое яблочко вызывало некие опасения: то ли отравлено, то ли просто гнилое. Раньше, дома, она любила гулять по базарчикам, смеясь, делилась сплетнями и узнавала новые, но здесь… юная Королева почти понимала Анну – если бы она выросла в этой удушающей атмосфере, кто знает, чем стала бы сама. Вздохнув, Роза подошла к очередной палатке. За прилавком стояла довольно полная женщина неопределённых лет. Волосы торговки уже тронуло серебро, но как-то робко, осторожно, будто не желая тревожить темноту ночи. Королева задумчиво пожевала губу, пытаясь определить, откуда повеяло холодом. Торговка понимающе склонила голову и залебезила что-то о том, как прекрасен день, раз к ним заглянула столь важная особа. Розалинда поморщилась, но кивнула. Такая топорная, насквозь фальшивая лесть вызывала отвращение и желание отвернуться. Чуть сморщив носик, разглядывала разные вещички, почти не слушая торговку, но какая-то фраза зацепила, и она переспросила: – Что, простите? – Ох, Ваше Величество, говорю, - женщина поклонилась, скрывая глаза за чёрными ресницами, – Вы только посмотрите, какое чудо! Волшебная вещица, – перейдя на заговорческий шёпот, торговка подмигнула. – Выявляет правдивость чужих слов. Всего пара золотых и сможете всегда узнать, кто с вами откровенен, а кто нет. Роза заинтересованно встрепенулась хоть и понимала, что, скорее всего, перед ней обычная подделка, попытаться стоило - в голове моментально вспыхнул образ Анны. Быстро передав женщине мешочек с серебром (не ожидала, что придётся так тратиться, денег почти не взяла), она направилась к замку. И так и не вспомнила, что к лотку торговки до неё никто не подходил. И это на ярмарке! Как будто не было никакого лотка. *** Анна поморщилась, даже не пытаясь скрыть выражения скуки на лице. Всё равно Карл занят каким-то очередным своим извращением. Да, какое там «очередным»?! Всё тем же, на что-то новое у Короля не хватит ни фантазии, ни желания. Она немного переместилась, чтобы было удобнее затёкшим мышцам, и мысленно попыталась понять, отчего же так скучно, и когда эта скука вообще появилась. По всему выходило, что фантазии у Карла не было никогда, но заботить это начало только сейчас. Он старательно взмахивал плетью, стараясь вызвать если не страх с трепетом, то хотя бы уважение. Выходило из рук плохо. Уже не в первый раз Анна подумала, кто же посадил этого шута на трон. Да, он был старшим наследником, да, предыдущий Король скопытился, но чем думали министры-советники, когда позволяли ему делать, что хочется?! Недовольно поморщившись, возмущённо трепыхнулась. Ну а вот это уже – хамство! Мысленно отвинчивая Карлу голову, Анна сжала руки в кулаки. Во избежание. «У него жена молодая, красивая, наивная… чего к ней не ходит? Ей сравнивать не с чем», - встрепенувшись, даже забыла вскрикнуть в нужном месте, за что получила пару лишних шлепков. Опомнившись, Анна пискнула что-то, не отвлекаясь от поистине гениальной мысли. – «Если отвлечётся на Розу, то всем будет счастье. Или же, чувствуется, я такими темпами устрою переворот. Причём, что самое обидное, только из скуки. А это уже слишком банально». Карл поморщился, отошёл, складывая плеть. - Одевайся, - и вышел, хлопнув дверью. Настроение резко упало почти до нуля. Его любимая игрушка была до обидного равнодушна, стресс снять не вышло, придётся отдуваться всем встречным. Карл поморщился, не заметив, каким взглядом его проводил некий абстрактный рыцарь, что до этого момента спокойно стоял у колонны. А теперь двинулся в сторону его покоев. Замявшись, Глеб всё же постучал. Но терпения дождаться ответа не было. Решительно открыв дверь, он замер, наблюдая за обнажённой спиной Анны, пытающейся завязать корсет самостоятельно. Картинка моментально отпечаталась в голове, навеки замерев неизменной. - Не хочешь помочь? – ехидный голос вывел Глеба из оцепенения. Помотав головой, он сглотнул, покрывшись неровными пятнами румянца. Жар поднялся изнутри и сосредоточился на щеках, мешая поднять взгляд. Анна улыбнулась себе. Эта игра была интереснее той, в которую пытался играть Карл. Намного интереснее и живей. Вот оно что… оказывается, всё, что нужно для хорошей игры – жизнь. Ни один другой ингредиент не заставит играть вечно. *** – Ты тоже заметила? – Конечно! Миледи Анна никогда ещё не… – голоса двух служанок были достаточно громкими, чтобы даже не напрягаться, пытаясь расслышать суть разговора. Глеб фыркнул и смущённо почесал кончик носа. После того случая с платьем, он старался избегать фрейлину, но она – или её имя – преследовала его постоянно. Даже надоело затыкать себе уши, он просто получал некое мазохистское удовольствие. А послушать, и правда, было что. – У Миледи, – почти все в замке величали Анну только так и не иначе, - всегда были такие прекрасные волосы, но она строго следила за их длиной, а теперь… – Уже почти на два дюйма больше, на неё не похоже! – одна из девушек охнула, приложив ладошку ко рту. Но молчание долго не продлилось. – Как будто она дала кому-то Обет, – прошептала более бойкая и тоже замерла, словно Анна, по крайней мере, собралась умирать. Глеб нахмурился, пытаясь понять, что же произошло, но служанки, как назло, куда-то ушли. Поджав губы, он резко встал с травы, покачнувшись, направился в замок. Кажется, двухнедельные прятки пора прекращать. По пути Бальтен-Шицу встретилась какая-то девочка. Глеб, едва не сбивший малышку с ног, искупая вину, подарил ей какую-то ленточку. А заодно и спросил, знает ли она какие-нибудь обеты. Просто так, от нечего делать. Но девочка закивала, ехидно улыбнулась и затребовала пряник. Тяжело вздохнув, Глеб проводил её на кухню, где отыскал и пряник, и печенье, и даже конфету. Девочка была в восторге. Уминая сладости, она всё же соизволила поделиться информацией: – Ешть, – кивнув себе, ребёнок продолжил. – Мама говоит, - дожёвывая, цыкнула зубом. – Когда я вырасту и мне пор-р-ра будет выходить замуж, я дам своему избраннику обет ожидания и подарю ему какую-то вещь. – А зачем вообще нужен обет? – Глеб даже смутно не мог догадаться о том, что было так очевидно для девочки. – Вот глупый, – Мелисса, так девочку звали, покачала головой. – Он же уедет обязательно по делам перед свадьбой! Так ничего не поняв, Глеб ещё немного поболтал с Мелл и, пообещав ещё как-нибудь погулять, направился к Анне. В нём бурлили, не смешиваясь, два чувства: ревность и надежда. Глупые, абсолютно детские чувства, сдерживать которые не выходило. – И что это значит? – врываясь в чужие покои без стука, он пыхтел, будто бежал с другого конца королевства. Анна приподняла бровь и отложила расчёску. Волосы свободно спадали на колени, немного завиваясь на концах, щекотали ткань. – Мой рыцарь, – насмешливый тон сразу же не понравился Глебу. Как выяснилось, не зря. – Вам так понравилось лицезреть меня без одежды? Он покраснел и сглотнул, моментально сообразив, чем обернётся эта выходка. Взгляд быстро забегал от Анны до расчёски и обратно. Наконец, сообразив что-то, Глеб приободрился и отмер. – Что вы, после столь глубокой моральной травмы, я бы к вам не сунулся, но ваши же ближайшие соседки-трещотки достали меня вопросом, когда же вы отстрижёте свои лишние два дюйма головного… убора. Он прекрасно понимал, какой бред несёт, но остановиться боялся: мало ли, вдруг съест. Анна рассмеялась, покачала головой. – А что ещё они говорят? – чуть наклонив голову к плечу, сложила губы в улыбке. В голове медленно складывался какой-то план. Довольно пошлый, но весьма успешный. – Что вы дали какой-то там Обет верности! – Глеб даже не понял, ЧТО именно сказал, также продолжая стоять в дверях. Анна, улыбаясь, поднялась со своего пуфика, подошла к нему, провела по его щеке кончиками пальцев. – Хотите, расскажу подробнее, - заглядывая Глебу в глаза, она широко распахнула свои, позволяя увидеть яркие искорки где-то в глубине. Тот оцепенел, чувствуя себя несчастной мышкой, которую без особых усилий поймал кот и теперь играется. Втягивая рыцаря в свои покои, Анна даже подумала о том, как же ей всё-таки повезло, что сегодня Карл решил отправиться со своей молодой женой на охоту. *** – Постой! – Анна замерла. Повернув голову в бок, заметила, как к ней, путаясь в складках тяжёлого платья, бежит Роза. Смешно. Она, урождённая Королева, которую с малых лет обучали этикету и прочим правилам, не может разобраться со своей походкой. А Анна, даже замерев от неожиданности, не утратила надменной каменности. И почему-то ощущала не гордость, не превосходство, а некую зависть. Потому что у неё так легко жить никогда не выйдет. Всегда будут какие-то интриги, скандалы… рядом всегда будут смерть и чьё-то горе. Вздохнув, она поклонилась (чуть-чуть, лишь наметив традиционный реверанс) и спросила: – Что привело вас ко мне, Ваше Величество? – Роза резко затормозила, рассеянно разглядывая Анну, словно впервые видя. Оцепенение продлилось всего пару секунд, но Брайнтервудсон почему-то прошиб холодный пот, словно сейчас произойдёт что-то ужасное. Смертельное. – Загляни сюда, – протягивая небольшое зеркальце, Розалинда нетерпеливо притоптывала на месте. Подозрительно прищурившись, Анна со всеми возможными предосторожностями взяла в руки зеркальце. Взглянув в своё отражение, она ожидала всего, но не… ничего не произошло и через пару секунд, так что плечи расслабились, Анна улыбнулась, возвращая расстроенной Королеве зеркало. От переживаний даже голова разболелась, поэтому, быстро простившись, она направилась к себе в покои. Сама не зная зачем, достала потрёпанную, так и не дочитанную книжку. Взгляд скользнул по строчкам: Ведьмы доставали серебряный кинжал, накаляли его и вырезали ещё трепещущее сердце. Читая свои заклятья, предавали сердце огню. За это щедрые духи награждали их магией, красотой и возможностью прожить до следующего ритуала… Небо за окном темнело, собирая тучи для грозы. Анна потёрла виски, стараясь успокоить нарастающую боль. Отложив книгу, попыталась успокоиться. Решила, что стоит проветриться, испортив настроение всем, кого встретит, и отправилась на поиски того, кого можно сделать принудительно добровольным рабом. Как ни странно, замок был почти пуст. Нахмурившись, она решительно развернулась, направляясь уже не абстрактно «куда ноги дойдут», а конкретно – на кухню, в Королевские покои, к своему Рыцарю. И почти не удивилась, обнаружив пустые комнаты. Хмурясь, Анна сама не заметила, как выбралась из замка. Лишь у рва очнулась. Дорога была усеяна большими и малыми зеркалами – недавно прошёл сильный дождь. Прямо перед ней была просто огромная, словно небольшое озерцо, лужища. Невольно засмотревшись на своё отражение, не заметила, как менялась картина на водной глади: позади, на водной появились три женщины, тянущие к ней свои руки. Глеб как раз шёл к конюшням, когда заметил замершую фигурку на дороге. Подойдя ближе, он крикнул, привлекая внимание, но девушка не откликнулась. Нахмурился, ускоряя шаги, когда узнал Анну. Вдруг она вздрогнула и, вскрикнув, исчезла, обрушившись на землю столбом воды. Парень кинулся к месту, где стояла Анна, но вода уже успокоилась, будто ничего и не произошло. *** Девушка ощущала жуткий холод – вечный спутник, почти друг, что почему-то решил ненадолго уйти, но, похоже, вновь вернулся. Поморщившись, Анна вздохнула, дёрнувшись, попыталась двинуться, но тут же осознала, что не может пошевелиться. Лениво приоткрыв глаза, упёрлась взглядом в какой-то булыжник, судя по всему служивший для неё то ли подушкой, то ли ложем. Руки и ноги были связаны, но не слишком надёжно. Фыркнув, попыталась освободиться (и даже успела справиться с узлом на запястьях), но замерла, прислушиваясь к чьим-то приближающимся шагам. Нахмурившись, девушка выпрямила спину, насколько это было возможно. Из-за почти полного отсутствия освещения, пришлось сощуриться, чтобы различить три силуэта. Женщины говорили на непонятном языке. Одна присела рядом с Анной и протянула ей какую-то флягу. – Хочешь пожить ещё – выпей до дна, - было заметно, что язык похитительница знает хорошо, но говорить на нём не привыкла. Облизав губы, девушка кивнула, пытаясь сообразить, как бы половчее разлить подозрительную жидкость. И почти сразу об этом забыла. Сделав осторожный глоток, Анна с удивлением поняла, что предлагают ей простую воду. И тут же нахмурилась, соображая, десяток или два яда по вкусу напоминают воду. Она собиралась что-то спросить, но вдали послышалась удивительно красивая песня. Мелодия заставляла немного покачиваться в такт, что Анне совершено не нравилось. Нахмурившись, она упустила момент, когда сделала ещё один глоток. Мелодия стала громче, чтобы сопротивляться ей, приходилось прикладывать больше сил. Соображая, что же ей делать, Анна приоткрыла рот шире, чувствуя, как по подбородку тоненькой струйкой стекает «вода». Дождавшись, пока женщины выйдут, она с силой ущипнула себя за руку, стараясь отвлечься от песни на боль. Быстро оглядевшись, нашла на подоле репей. Стиснув его в кулаке, зашипела, когда тоненькие иголочки вошли под кожу. Стало намного лучше. Песня словно отдалилась, стала чуть тише. Расправившись с верёвками на ногах, Анна попыталась подняться, но ощутила, как голову охватывает узкий обруч, сдавливает. Выдохнув, девушка облизала успевшие немного потрескаться губы. И аккуратно, держась за неровную стену пещеры, направилась куда-то вперёд. Куда угодно, только подальше от этого жуткого места. *** Глеб недоверчиво переводил взгляд с зарёванной Розы на зеркальце и обратно. После исчезновения Анны он кинулся в замок за стражей, но не нашёл никого. Вообще. Разыскав всё же Королеву в библиотеке, рассказал ей всё, как на духу. Она сначала слушала, кивая, а потом заревела и, сорвавшись с места, куда-то умчалась. Вернулась Роза буквально через пару минут с этим самым зеркальцем в руках и ещё какой-то гадальной ересью. Покачав головой, Глеб терпеливо выслушал спутанную речь, кивая в нужных местах, хмыкнул и подавил желание наорать: времени слушать какой-то бред просто не было. Роза всё никак не отставала – да и «исчезновение» Анны назвать нормальным язык бы не повернулся – и придумывала всё новые способы выяснить, куда же она делась. В конце концов, она так достала Глеба, что тот сначала наорал, а потом, опомнившись, согласился на все предложенные авантюры. Довольное выражение лица Розы говорило о том, что он – внушаемый идиот, на котором все ездят. Вздохнув, парень заскрежетал зубами. Почему-то казалось, что искать Анну следующим утром будет уже поздно. Способ Розы оказался действеннее обычного прочёсывания местности – сразу указал на какие-то пещеры в паре часов галопа. Уже какая-никакая, а точка отсчёта. Вот только добраться к пещерам случилось лишь к рассвету: ночной лес едва не прикончил рыцаря, а Розалинда разжижила мозг до состояния каши. На пути постоянно оказывались то непроходимые заросли, то небольшие болотца, один раз даже медведь попался. Судя по его морде, он тоже удивился, оказавшись перед Глебом. Подъезжая к пещерам, Бальтен-Шиц уже находился в состоянии близком если не к истерической депрессии, то к паническому неврозу точно. Вдобавок, увидев искомые «пещеры», он едва не весь свой словарный запас использовал, чтобы описать чувства: небольшие, полуразрушенные горы притягивали к себе взгляд, вызывали ужас и трепетное благоговение. Тем более, в предрассветных сумерках. Глеб фыркнул, спешился и, достав из ножен меч, направился к темнеющему входу – в преисподнюю, точно. Выдохнув, он постарался думать не о жутких монстрах, живущих в ночи, а о том, как бы тяжёлые своды не обрушились ему на голову. Почему-то начало казаться, что этот финал предпочтительнее. Как это иногда бывает, захлестнуло ощущения приближающегося подвига. Вот сейчас, совсем скоро он сразится с чудищем и спасёт красавицу. Или нет, сейчас он найдёт любимую и вызволит из плена. Конечно же, следуя своему унылому течению, жизнь приготовила более прозаичный исход: прямо из темноты на Глеба почти вывалилась Анна. Не обращая внимания на порванный подол и кучу царапин, убрав меч в ножны, подхватил её, желая поскорее оказаться сначала на поляне, а потом и вовсе в замке. Да, где угодно, только подальше от странных пещер. Далеко не сразу он сообразил, что Анна странно молчалива. Дел было много: вход, он же выход, куда-то пропал, спрятался, будто исчез, а появившись, отказался выпускать пленников. Глеб почувствовал, как по спине вниз сбегают стайки мурашек: пытаясь выйти, они каждый раз натыкались на прочную стену. Решив попробовать пробить её самостоятельно, он с ужасом понял, что без Анны с лёгкостью выйдет, но вот с ней… В конце концов, Глеб решил остаться у выхода. Присев, он притянул девушку к себе на колени. Анна тихонько всхлипнула, мелко дрожа. Последующие час или два запомнились так же точно, как то, что его имя - Глеб фон Бальтен-Шиц. Сглотнув, он дрожащей рукой поправил длинные, спутавшиеся локоны. Анна горела, словно в огне, но постепенно огонь сменялся леденящим холодом, пока не стала напоминать мрамор. Глеб хорошенько встряхнул её, ощущая, как горло сдавливает ужас. - Анна! Очнись! – после пары пощёчин,она с трудом приоткрыла глаза, попытавшись улыбнуться. Глеб рассмеялся в ответ, чувствуя дикое облегчение. Рука, медленно потянувшись к выходу, провалилась в пустоту. - А теперь мы с тобой выйдем отсюда, сядем на моего коня и уедем отсюда подальше, - он искренне верил, что приключение закончилось. И также чётко осознавал, что Анна скоро станет его женой и больше он её никому не отдаст. Может, действовать от отчаянья, облегчения, смятения и прочих дружеских чувств и не стоило, но как же иначе? Жизнь, распланированная на годы вперёд, теряет свою прелесть. Время не останавливается ни на секунду, плывёт дальше. Кто знает, может, у этой истории конец счастливый?! Как там? «и умерли они в один день…»