Into Darker Water

Ши Цинсюань весело улыбнулся над бурлящей кастрюлей с супом.   — Привет! — сказал он, дружелюбно наклонив голову вместо привычного размахивания руками. — Кажется, я вас рядом с храмом раньше не видел.   Немолодой мужчина ничего не ответил. Что ж, раз он оказался здесь, день у него наверняка выдался тяжелый.   — Вам повезло, вы попали как раз на Ночь Супа! — добавил Ши Цинсюань, не позволяя своей улыбке дрогнуть.   Ночь Супа была нерегулярным пиршеством, которое случалось всякий раз, когда у повара Нин Мо находилось достаточно продуктов. Такой обычай появился после того, как Ши Цинсюань присоединился к постоянно сменяющим друг друга нищим, обитавшим в этом храме. Изначально Нин Мо требовал денег или услуги в обмен на каждую миску: он был амбициозным молодым поваром, пока не получил жуткий ожог на половину лица и не остался без работы. Но даже в новых обстоятельствах его деловое чутье осталось неизменным. Потом Ши Цинсюань смог договориться, чтобы Нин Мо раздавал суп бесплатно в обмен на помощь в готовке и часть тех денег или еды, которые Ши Цинсюань сможет раздобыть за неделю или около того после каждой Ночи Супа.   Сегодняшняя еда была любезно предоставлена ​​семьей Шэнь, которая молилась, чтобы их дочь успешно стала императорской наложницей. Они надеялись, что небольшая помощь нуждающимся придаст их молитвам дополнительный вес на Небесах. Очевидно, это семейство проявляло щедрость всякий раз, когда хотело чего-то от богов. Но их щедрость сопровождалась ожиданием, что взамен ее получатели потратят свое время на молитву соответствующему богу.   Когда Ши Цинсюань сам был богом, он не одобрял такое поведение. Став голодным попрошайкой, он мог только пожелать, чтобы эта форма благочестия распространилась как можно шире. А заодно распределилась равномерней: во время государственных экзаменов обитателям храма пришлось даже выбросить часть скоропортящихся пожертвований, тогда как многие месяцы в году приходилось питаться одной лишь кашей, больше похожей на приправленную рисом воду.   Старик окинул его взглядом и протянул свою миску. За посуду Нин Мо по-прежнему брал деньги, но этот человек, похоже, принес собственную — с такой темной глазурью, что в нее можно было смотреть как в зеркало. Лишь кое-где глазурь откололась и обнажила светлую глину.   — Во дворе есть свежая вода, — продолжил Ши Цинсюань, указывая половником. — И помойные ведра тоже там, смотрите не перепутайте, ха-ха! Люди здесь привыкли занимать свои спальные места и придерживаться их, так что если хотите…   — Просто налей мне суп.   «С таким отношением ты здесь долго не протянешь», — подумал Ши Цинсюань, но некоторые уроки приходится усваивать на собственном горьком опыте.   Ему вдруг вспомнилось, как они с Мин И стояли здесь несколько десятилетий назад, когда этот храм был еще новым и чистым, а в центре фонтана вместо кучки грязных мочалок возвышались их с братом статуи. Ши Цинсюань был горд и восхищен таким количеством последователей — хорошо одетых и с безупречными манерами. Он был польщен, что смог заслужить уважение и преданность этих людей.   Мин И тогда сказал, что все они заботятся лишь о собственном благе, и сейчас Ши Цинсюаню пришлось признать, что он, пожалуй, был прав. Разве не те же самые преданные последователи позже разграбили и сожгли это место, как только все пошло не так и Ши Цинсюань больше не мог проявлять щедрость? Обрадовались бы они, что их бог пал так низко, раз уж он стал бесполезным для них?   Новые обитатели храма носили лохмотья, а вместо преклонения колен имели склонность кричать и ругаться. Но от Ши Цинсюаня они ждали только хорошего настроения и тарелки супа, а ценой неудачи было лишь ворчание и задетая гордость Ши Цинсюаня. Вряд ли они понравились бы Мин И, но… что ж… тому «Мин И» и сам Ши Цинсюань на самом деле тоже никогда не нравился, верно?   Ши Цинсюань протянул мужчине его суп и обратился к следующей в очереди.   — Юй Янли! Мне нравится твоя новая прическа!   — Спасибо, — ответила Юй Янли, улыбаясь и трогая свой пучок, который она аккуратно обернула яркой полоской дешевой ткани. — Эй, неужели это мясо? — она указала на котел культей своей руки, лишенной кисти.   — Возможно, — ответил Ши Цинсюань, который давно понял, что Ночь Супа доставит намного больше удовольствия, если не задумываться лишний раз об ингредиентах. — Или это мясо, или Нин Мо сильно пережарил какую-то редьку.   Через некоторое время Ши Цинсюаню потребовалась передышка, и он попросил Нин Мо продолжить разливать суп. Сам он решил устроиться рядом с новым обитателем храма. Тот сидел, глядя в пространство, ел как-то машинально, и это наводило на мысль, что ему одиноко.   Ши Цинсюань опустился осторожно, с исключительной, по его мнению, грацией, и не пролил из своей миски ни капли. Спустя много месяцев он почти приспособился жить в смертном теле. Конечно, было бы лучше, если бы он приспособился до того, как переломал половину конечностей. Но, по крайней мере, у него оставалась вторая половина.   Мужчина не поднял глаз, когда Ши Цинсюань сел рядом, а просто продолжал есть. С такого расстояния Ши Цинсюань мог разглядеть скрытые бородой глубокие морщины вокруг рта и холодный блеск черных глаз, отчасти скрытых неубранными седыми волосами. Одет он был довольно аккуратно: в выцветшее, но чистое одеяние черного цвета. В нем чувствовалась напряженность и тихое достоинство, которое заставило Ши Цинсюаня подумать, что либо он очень давно не оставался на улице, либо прожил здесь уже столько лет, что чувствовал себя как дома. Ну, или он вообще не был бездомным, а просто пришел сюда за бесплатным супом.   Ши Цинсюань открыл рот, чтобы начать дружескую беседу, и вдруг обнаружил, что не знает, что сказать. Такое с ним случалось нечасто. Что ж, можно было просто посидеть здесь в дружеской тишине. Ши Цинсюань поставил суп на землю и здоровой рукой переложил больную на колени. Рука почти утратила чувствительность, так что если бы на нее кто-то сел или наступил, он мог и не заметить, пока не стало бы слишком поздно.   Он попробовал суп и понял, что коричневые кусочки, и правда, оказались подгоревшим… чем бы то ни было. Это явно было не лучшее творение Нин Мо, и после попытки проглотить суп второй раз желудок начал возмущаться. На мгновение Ши Цинсюань с грустью подумал о супах, которые он готовил для брата, когда тот тренировался в горах. Ши Цинсюань тогда так гордился, что способен обойтись даже малым количеством доступных продуктов. Но ему было далеко до Нин Мо, который варил суп на целую толпу практически из ничего. Ши Цинсюань вздохнул и сделал еще один глоток. Еда есть еда.   Старик, кажется, не испытывал подобных проблем. Он доел суп и теперь смотрел на других обитателей храма так, будто каждый из них лично оскорбил его.   — Похоже, вы сильно проголодались. — сказал Ши Цинсюань.   Он подумал, не предложить ли старику остаток своего супа, но он сам получал слишком мало еды, чтобы позволить себе делиться ей, когда захочется.   — Пф-ф. — отозвался мужчина. Он бросил на Ши Цинсюаня пренебрежительный взгляд, но потом его глаза вдруг расширились. — Твоя рука.   Ши Цинсюань посмотрел вниз и ахнул. На тыльной стороне больной руки краснело большое пятно. Это ожог? Когда, черт возьми, он появился? Никакой боли не чувствовалось, но это не означало, что и проблемы нет.   — А-а, о нет! Черт, черт, черт! Вы не могли бы присмотреть за моим супом? Мне нужно…   Он попытался подтянуться, но не смог уловить правильный угол и просто снова свалился на задницу. Эту боль он мог почувствовать, ура.   — Дай взгляну, — сказал мужчина, потянувшись к руке.   — Э-э, — неуверенно протянул Ши Цинсюань. Даже если не принимать во внимание, что незнакомцам с улицы доверять не стоит, в самом этом человеке было что-то тревожное. Будто он вот-вот достанет нож из-за пазухи. (Зачем же тогда было садиться рядом? Он будто услышал в голове голос брата: «Ши Цинсюань, ты должен быть осторожнее!»). — Извините, мне… нужно идти!   — Как хочешь, — пробурчал мужчина и отвернулся.   — Ха, это просто невероятно, уверен, у меня будет заражение, — жаловался себе под нос Ши Цинсюань. Его сердце болезненно колотилось в груди. Кожная инфекция может быть довольно серьезной проблемой, если ты простой смертный и у тебя нет денег на лекарства. Именно так лишилась руки Юй Янли, о чем она неустанно напоминала, когда кто-то пренебрежительно относился к небольшим ранам. Хотя Ши Цинсюань и не владел больше этой рукой, но он вовсе не хотел совсем ее лишиться! Ухватившись за пыльный настенный декор, он подтянулся и поковылял к фонтану так быстро, как только мог.   Юй Янли оторвалась от мытья миски и сочувственно зашипела, увидев руку Ши Цинсюаня.   — Как же ты умудрился, малыш? Позаботься об этом как следует!   — Ты же меня знаешь! Я все довожу до конца!   Ощущение холодной воды на более чувствительных пальцах помогло успокоить колотившееся сердце. Нормально. Все в порядке. Охладить в воде некоторое время, потом наложить повязку. Не помешала бы и лечебная мазь, но ее трудно достать. А потом не забывать беречь руки, когда нужно взять что-то горячее.   — Кто-то пытался украсть твою еду.   Ши Цинсюань поднял глаза и снова увидел старика — он стоял немного поодаль с двумя мисками в руках. Довольно быстро смог прийти для своего возраста.   — Вы мой герой! — ответил Ши Цинсюань. — Просто поставьте ее тут, пожалуйста, я освобожусь через минуту!   — У меня на это нет времени, — сказал мужчина. — Дай мне руку.   Когда Ши Цинсюань не двинулся, он добавил:   — У меня есть лекарство.   Ши Цинсюань поколебался еще мгновение, потом взял здоровой рукой обожженную. Она уже была парализованной, потерявшей чувствительность и с ожогом, вряд ли этот тип мог сделать еще хуже.   Мужчина достал маленькую бутылочку и вылил на ожог несколько капель, крепко удерживая руку Ши Цинсюаня своей. Ладонь больной руки стало приятно покалывать, но затем на тыльной стороне распространилось мучительное жжение. Он отдернул руку с возмущенным криком:   — Мне больно!   — Хорошо, — ответил мужчина. — Может, в другой раз будешь осторожнее.   — Эй! — Юй Янли встала между ними, сжав кулак и уставившись на мужчину горящими от ярости глазами. — Ты что, намеренно причиняешь боль старине Фэну?   Юй Янли была худощавой и невысокой женщиной средних лет, но она умела постоять за себя и никогда не старалась избежать драки. Ши Цинсюаню это скорее нравилось, ведь всерьез она злилась только когда видела, что кого-то задирают или используют. Но с этим человеком было что-то не так, и Ши Цинсюань не хотел, чтобы она пострадала.   — Все в порядке, все в порядке! — поспешил он успокоить ее. Это было не совсем так, но кулачный бой вряд ли мог исправить ситуацию. — Он же просто хотел помочь.   Он тер запястье над ожогом, чтобы отвлечься от боли. Вообще-то, пятно действительно выглядело уже не настолько красным. Но больно было безумно.   — Это еще не повод быть задницей, — заявила Юй Янли. — И я не видела, чтобы он помогал с готовкой!   — Суп был ужасен, — сказал мужчина. А потом просто развернулся и пошел прочь.   — Да, как и ваше лекарство! — крикнул Ши Цинсюань вслед удаляющемуся человеку, но тот даже не обернулся. Что за придурок!   Только потом, когда Ши Цинсюань смог перевести дух и подумать, он всерьез пожалел о последних словах. Он вспомнил, что в предыдущие несколько месяцев вообще ничего не мог чувствовать тыльной стороной этой руки.  

***

Того мужчину Ши Цинсюань больше не встречал. Но когда он приглядывался к незнакомым лицам поблизости от храма, то иногда узнавал тот самый взгляд — холодный и напряженный. Один раз так смотрел молодой парень, другой — маленькая девочка. Все они вели себя как незнакомцы, когда Ши Цинсюань заговаривал с ними, так что узнать наверняка было невозможно. Может быть, тот мужчина был каким-нибудь заклинателем, который проходил мимо и решил помочь пострадавшему незнакомцу.   И все-таки порой Ши Цинсюань задумывался об этом. А не мог ли кто-то с Небес тайно навещать его? Строго говоря, он не был изгнан, так что не было причин, почему его старые друзья не могли прийти. А после битвы в столице все знали, где он находится. Но до сих пор никто не захотел, чтобы его увидели рядом с бывшим Повелителем Ветров. Не теперь, когда он стал обыкновенным смертным, живущим в нищете и не способным больше раздавать добродетели.   Точнее, никто, кроме Се Ляня. Но тот ясно дал понять, что в ближайшее время, скорее всего, не придет. Да и едва ли он был из тех, кто станет скрываться и менять внешность, чтобы сохранить лицо.   Ши Цинсюаню пришла в голову и другая возможность. Мысль о ней заставила его потереть шрам на тыльной стороне ладони со смешанными чувствами, в которых трудно было разобраться. Но размышления о той возможности тревожили Ши Цинсюаня и вызывали слишком много воспоминаний, о которых он думать не хотел. Поэтому он просто отодвинул эти мысли в сторону, как и многое другое, о чем предпочитал не думать. Например, о брате, об их прежней жизни и всей той боли и смерти, на которых она была построена.   Но он об этом не думал! Так что все было хорошо!   А потом, когда Ши Цинсюань уже решил, что с Небесами покончено, хорошо это или плохо, он увидел-таки знакомое лицо. Не то, которое был бы рад увидеть, но в жизни так часто бывает.   Пэй Мин шел рука об руку с одной из самых симпатичных девушек храма. На его лице играла мягкая улыбка, предназначенная для хорошо воспитанных женщин, с которыми он не планировал провести ночь. Как только он увидел Ши Цинсюаня, сразу переключился на хорошо знакомую тонкую и болезненную улыбку.   — А вот и он! Старина Фэн, этот человек говорит, что пришел повидаться с тобой!   — Старина Фэн, хм, — повторил генерал Пэй.   — Никто не поверил мне, когда я сказал, что я Ши Цинсюань. — он обернулся и окинул взглядом остальную часть храма. — ХОТЯ ЭТО Я И ЕСТЬ!   — Кто ты есть? Псих? — засмеялся Старик Бао, оторвав взгляд от жуков, которых кроме него никто не видел. — Добро пожаловать в клуб!   — ЭТО ПРАВДА! Я. БЫВШИЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ ВЕТРОВ ШИ ЦИНСЮАНЬ. В ЧЬЕМ ХРАМЕ ВЫ СИДИТЕ.   Пэй Мин неловко усмехнулся, и Ши Цинсюань вдруг осознал, какую картину он сейчас собой представляет. Он подавил желание поправить грязные спутанные волосы. А Пэй Мин выглядел так же безупречно, как всегда, напыщенный ублюдок!   Ши Цинсюань небрежно уперся рукой в ​​бедро и выпрямился, стараясь вернуть аристократическую осанку, которую долго и мучительно вбивал в него брат и так же мучительно, но быстро выбили несколько месяцев на улице.   — Чем обязан такой чести, генерал Пэй?   — Ши Цинсюань, — сказал Пэй Мин. — Мы не всегда ладили, но ты младший брат моего друга, и я давно должен был позаботиться о тебе. Не знаю, слышал ли ты о проблемах с Цзюнь У…   — О да, даже мы, смертные, слышали об этом, — ответил Ши Цинсюань. — И я сам видел ту часть, где он вас подпалил.   В тот момент это показалось довольно забавным — смотреть, как великий генерал Пэй кашляет кольцами дыма, отказывается сесть и опасается, что группа смертных с женщиной во главе сможет его затмить. Но теперь Ши Цинсюань лучше представлял себе, насколько это было болезненно.   — Верно, — поморщился Пэй Мин. — Мне жаль, что я так долго не мог добраться до тебя, но… Как бы то ни было, ты тут, в мире смертных, довольно неплохо смог устроиться. Я уверен... уверен, что твой брат гордился бы тобой.   Это была самая приятная вещь, которую Пэй Мин когда-либо говорил ему, и Ши Цинсюань почувствовал, как в уголках глаз выступают слезы.   — Спасибо. Я... я слышал, вы устроили похороны. Жаль, что я не смог там быть.   — Вряд ли можно винить тебя в этом. — ответил Пэй Мин. — Я никогда не любил этого ублюдка Мин И, но я и представить не мог… — его голос слегка дрогнул, но затем он кашлянул и вернул мужественное самообладание. — Как бы то ни было. Хоть ты и склонен порой к излишнему юношескому веселью, но ты трудолюбивый молодой человек с большим потенциалом. Если ты готов усердно работать и выполнять приказы, для тебя найдется место во дворце Мин Гуана. Если ты пожелаешь этого.   «Ты обращался со мной как с ребенком более двухсот лет, — подумал Ши Цинсюань. — Сколько же мне должно исполниться, чтобы ты перестал искоренять мое излишнее юношеское веселье, которое тебе так не нравится?»   Но жизнь в теле смертного заставила Ши Цинсюаня признать многие неприятные истины. Одна из них состояла в том, что Пэй Мин смотрел на него, как на ребенка, потому что брат всегда обращался с ним именно так, и обычно Ши Цинсюань ничуть не возражал. Он всегда винил Пэй Мина, что тот плохо влияет на брата, но чем больше он думал об этом сейчас, тем больше казалось, что все было наоборот.   Не то чтобы Пэй Мин не был тем неприятным типом, каким Ши Цинсюань его считал. Но он был по-своему хорошим другом его брату, и прямо сейчас он пытался быть добрым.   — Спасибо, — сказал Ши Цинсюань. — Это очень великодушно с вашей стороны, я действительно ценю это предложение.   — …но? — вздохнул Пэй Мин. Он не казался удивленным, и вряд ли Ши Цинсюаню лишь померещилось едва заметное облегчение на его лице.   — Но я никогда не был хорош в исполнении приказов. И если бы нам с вами пришлось работать вместе... ха-ха. Вы можете себе это представить?   Пэй Мин, криво кивнув, подтвердил его точку зрения.   — Нам не пришлось бы работать вместе непосредственно.   — И все же мне пришлось бы работать на вас. Не думаю, что мне это очень подходит.   — А это подходит? — брезгливо хмыкнул Пэй Мин, с явным отвращением окидывая взглядом храм. А ведь сегодня даже почти не воняло!   — Это место не идеально, но ведь нет ничего идеального. И оно подходит мне больше, чем вы думаете.   — Ты всегда такой упрямый, — с сожалением покачал головой Пэй Мин. — Ладно, это твой выбор. Я полагаю, ты также слишком горд, чтобы взять мои деньги?   — О нет, деньги были бы очень кстати! — Ши Цинсюань широко улыбнулся. — Предпочтительно мелкими монетами!   — Хорошо, посмотрим, что можно сделать, — засмеялся Пэй Мин.   Он положил руку на голову Ши Цинсюаня, и тот почувствовал, как тело наполняется теплым сиянием духовных сил. Их было немного, но достаточно, чтобы облегчить жизнь на некоторое время.   — Мой пароль от сети духовного общения остался прежним. Если передумаешь, дай знать.   — Я не передумаю, — ответил Ши Цинсюань. — Но спасибо.   — Увидимся как-нибудь, — сказал Пэй Мин, уходя.   «Нет, вряд ли», — подумал Ши Цинсюань.

***

— Выглядит неразборчиво, — сказал заказчик.   — Выглядит динамично, — возразил Ши Цинсюань. — Нельзя создать по-настоящему великий образец каллиграфии, используя лишь общепринятые формы и линии. В этом произведении я запечатлел мимолетную красоту летнего бриза.   — Продинамь мою задницу. Ты просто слишком ленивый, чтобы…   — КАЛЛИГРАФИЯ НА ЗАКАЗ, — стал выкрикивать Ши Цинсюань, отвернувшись от прохожего, который явно не собирался ничего заказывать, к тем, кто потенциально мог это сделать. — ТРАДИЦИОННАЯ ЭЛЕГАНТНОСТЬ В СОЧЕТАНИИ С ДИНАМИЧНЫМ ОЧАРОВАНИЕМ ПО ОЧЕНЬ РАЗУМНОЙ ЦЕНЕ.   Что бы Ши Цинсюань ни думал о Пэй Мине, тот сдержал слово насчет денег, так что наконец-то появилась удобная возможность купить все необходимое для занятий каллиграфией.   Ши Цинсюань иногда впадал в уныние, вспоминая посвященные самосовершенствованию годы, тогда как этот его «талант» оказался полностью фальшивым. Но для того, чтобы Ши Цинсюань улучшил навыки письма, его брат не нашел никакого способа, кроме принуждения к регулярным занятиям, и теперь его каллиграфия действительно была довольно хороша. Не настолько, чтобы оценили эти высокомерные боги литературы, но веселая болтовня и образцы с драматическими росчерками помогали привлекать заказчиков с улицы.   Иногда он даже сам сочинял стихи — довольно поверхностные, но людям в большинстве случаев глубина и не требовалась. Гораздо больше ценились витиеватые каламбуры с именем супруги, чтобы отпраздновать годовщину, или драматические изречения, чтобы украсить рабочий кабинет, и Ши Цинсюань был счастлив услужить.   Ши Цинсюань приготовился к созданию нового произведения. Может, что-то меланхоличное? Можно было бы патетично вздохнуть и добавить кучу эксцентричных завитков, привлекательных как для него, так и для публики. Но стоило взяться за перо, как он услышал, что кто-то зовет его.   — Старина Фэн!   Это был Ша Личжун, тихий паренек, который поселился в храме вскоре после Ши Цинсюаня. Обычно он держался особняком, но был хорошим, разумным парнем, и менее подвижные обитатели храма иногда посылали его с поручениями от своего имени.   — Привет, — сказал Ши Цинсюань. — Ты здесь ради поэзии?   — Нет. Там в храме какой-то мужчина, говорит, что пришел к тебе. Он не выглядит опасным и слишком хорошо одет, чтобы быть государственным служащим или кем-то в этом роде.   Ши Цинсюань начал собирать вещи.   — Это высокомерный слизняк тридцати лет, который флиртует с каждой оказавшейся рядом девушкой?   Он не рассчитывал, что Пэй Мин придет снова, но случались и более странные вещи.   — Нет, — сказал Ша Личжун. — Он совсем молодой, может, немного постарше тебя? Точно не флиртует, он смотрел вокруг так, будто мы — грязь под его сапогами.   — Ха! Похоже, это кто-то из богов. Под это описание подходит большая часть тех, кого я знал на Небесах.   — Ха-ха, — сказал Ша Личжун, который был наслышан, как люди встали в круг и создали магическое поле, спасшее столицу, в то время как большинство небожителей оказалось бесполезными трусами. — В последнее время ты довольно популярен, старина Фэн. Ты ведь не собираешься забыть нас и снова стать божеством?   «Считаешь, что я популярен сейчас, — подумал Ши Цинсюань. — Видел бы ты меня в лучшие времена».   Но он просто похлопал Ша Личжуна по плечу и сказал:   — Вы, ребята, в сто раз лучше тех неудачников на Небесах. Я никуда не собираюсь.   Когда они подошли к храму, Ши Цинсюань подумал, а не мог ли таинственный гость оказаться богиней литературы Лин Вэнь. Это было бы забавно. Но она никогда не пыталась заботиться о Ши Цинсюане, как Пэй Мин. И, насколько ему было известно, она все еще находилась под арестом за помощь Цзюнь У в попытке уничтожить мир. И вообще, она всегда казалась Ши Цинсюаню скучной.   Среди других обитателей храма мужчина сразу бросался в глаза. Он не был ни Лин Вэнь, ни Пэй Мином, ни кем-то еще, кого сразу можно было распознать. И все же казался знакомым. И был действительно хорошо одет, хотя и в той манере, которую предпочитали чиновники Средних Небес.   — Наконец-то, — сказал мужчина и коротко поклонился. — Меня зовут Фу Яо, я из дворца Сюаньчжэня.   Фу Яо, значит? Это имя тоже казалось смутно знакомым. Ши Цинсюань вежливо кивнул, перебирая в уме сотни чиновников Средних Небес, с которыми ему доводилось встречаться.   — Я пришел с подарками от Его Высочества Се Ляня, — он указал на груду еды и разных припасов. Неужели там даже пряности? Нин Мо будет в восторге. Старый добрый Се Лянь!   — Спасибо! Это потрясающе! Поблагодарите от меня Его Высочество! Вы видели его в последнее время? Как он поживает?   — У него все хорошо. Вам еще что-нибудь нужно?   — Нет, вы можете идти.   Кажется, находиться в этом веселом местечке гостю было еще неприятнее, чем Пэй Мину. Его губы изгибались с отвращением, как у… внезапно, картинка сложилась воедино.   — …погодите!   — Что? — нахмурился он.   — Сюаньчжэнь, вы один из самых старых друзей Его Высочества. Конечно, вы можете рассказать больше, чем «у него все хорошо».   Сморщившийся Му Цин некоторое время стоически молчал, потом вздохнул.   — Но больше нечего рассказывать. Вы ведь сами видели его несколько месяцев назад, верно? С тех пор ничего не изменилось. У него все хорошо со здоровьем, настроение нормальное и он... все еще собирает мусор по причинам, которые от меня ускользают. И у него такое же ужасное чувство юмора, раз он решил превратить меня в своего посыльного.   — И он все еще ждет Собирателя цветов под кровавым дождем?   Ши Цинсюань считал, что все это было очень романтично: бог терпеливо ожидает возвращения своего возлюбленного-демона. Или демона-побратима. Или что-то такое. Ши Цинсюань так и не понял, что эти двое значат друг для друга, но это определенно было что-то.   Му Цин кивнул, на мгновение закатив глаза.   — Я не знаю, что он будет делать, когда поймет, что Собиратель цветов под кровавым дождем не вернется. Но пока... он в порядке.   Он выжал из себя вежливую улыбку, а потом спросил, будто с ножом у горла:   — А у вас все хорошо?   — Все прекрасно, спасибо! Я очень ценю вашу сердечную заботу!   — Я передам это Его Высочеству. А теперь все?   Он выглядел так, будто хочет уйти как можно скорее, а потом сжечь всю одежду.   «Разве ты сам не был когда-то простым подметальщиком?» — подумал в раздражении Ши Цинсюань. Но, может быть, как раз потому он так старательно избегал грязных полов.

***

В следующий раз, когда Ши Цинсюань заметил кого-то с Тем Взглядом, он решил, что пришло время должным образом во всем разобраться. В худшем случае его примут за сумасшедшего, а всякий живущий здесь в итоге приобретал довольно высокую терпимость к сумасшедшим.   Теперь это был мужчина средних лет в заштопанной синей одежде. Он сидел в пустом углу и читал книгу.   — Что ты читаешь? — спросил Ши Цинсюань, откусывая кусочек почти свежего пельменя. Сегодняшний завтрак был любезно предоставлен пожилой госпожой Чжу из пельменной неподалеку, и он поднял Ши Цинсюаню настроение.      Мужчина не ответил. Ши Цинсюань наклонился ближе и посмотрел заголовок. Это была книга стихов.   — Эй, Лин Вэнь! Тебе лучше не занимать мою территорию. Поэт в этом храме — я.   Вероятность, что это на самом деле Лин Вэнь, была практически нулевой, но это имя наверняка должно было вызвать реакцию. Мужчина поднял взгляд на Ши Цинсюаня и просто стал смотреть. Ши Цинсюань почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Взгляд был холодным. Но также возникло желание дразнить этого парня до тех пор, пока на его лице не появится хотя бы намек на улыбку.   — Или ты — Му Цин? Все оценили рис, который ты принес в прошлый раз, но сейчас у нас почти закончился чай, так что если бы ты мог раздобыть немного, это было бы просто отлично.   — Никогда о нем не слышал, — сказал мужчина. Он демонстративно перевел взгляд обратно в книгу. — Занимайся чаем сам, я читаю.   Этот тип уселся прямо на старый алтарь, что было невероятным кощунством, но зато Ши Цинсюаню было удобнее сидеть рядом с ним. И это уже не считается богохульством, если ты сам — бог, которому посвящен алтарь.   — Тогда как тебя зовут?   — Не твое дело.   — Привет, Не-Твое-Дело! А я — Ши Цинсюань.   Нет даже намека на улыбку. Как грубо!   — Слушайте, народ! — закричал Ши Цинсюань. — Этот парень не говорит мне свое имя. Как, по-вашему, я должен его называть?   В ответ он получил множество предложений, большинство из которых были неприличными.   — Эй, здесь дети, — прикрикнул он на них. — Пожалейте их уши!   — Пошел в жопу! — отозвался А-Ци, которому было всего семь. — Какаха — отличное имя!   — Народ высказал свое мнение, — подвел итог Ши Цинсюань. — И теперь мне ничего не остается, как называть тебя Какаха.   — Как тебе угодно.   — Итак, Какаха… — начал было Ши Цинсюань, но это все, что он успел сказать, прежде чем разразиться смехом.   Человек, временно известный как Какаха, вздохнул.   — Зови меня Ни Ли.   — Ладно, Ни Ли. Кем бы ты ни был на самом деле, ты очень хорош в искусстве смены обличий.   Ши Цинсюань ткнул пальцем в его щеку и почувствовал лишь прохладную человеческую кожу или ее точную имитацию.   — Все твои лица совершенно разные. Сам я в этом не силен: мне нравится принимать женское обличье, но если я изменю форму носа или подбородка, все вдруг становится каким-то неправильным.     — Говоришь как сумасшедший. И я раньше ни разу в жизни не встречал тебя.   — Уверен? У меня очень запоминающееся лицо.   Ши Цинсюань отодвинул книгу и наклонился ближе. Их лица так сблизились, что он легко мог разглядеть поры и мельчайшие волоски — такие же настоящие, как и его собственные.   — Отстань!   Какое-то время Ни Ли отказывался разговаривать, что бы Ши Цинсюань ни сказал. Поэтому он просто сидел рядом и читал через его плечо. Стихи были довольно хороши, их написал какой-то новый, незнакомый Ши Цинсюаню автор. Он мысленно отметил несколько остроумных выражений, которые мог позаимствовать для собственной поэзии.   — Слушай, а как у тебя с водой? — спросил Ши Цинсюань через некоторое время. — Наш фонтан сейчас не работает, а у меня закончились духовные силы.   Ни Ли раздраженно дернулся. Хм, обиделся, что его приняли за низкоуровневого небесного чиновника? Тогда, возможно, это бог войны. Ши Цинсюань снова отодвинул его книгу.   — Ну давай же! Я ужасно хочу пить! К ближайшему колодцу тащиться через весь город.   — Разве это моя проблема?   — А разве ты сам не хочешь пить? — торжествующе ухмыльнулся Ши Цинсюань.   — Нет.   Ши Цинсюань молча продолжал улыбаться, и в конце концов Ни Ли со вздохом закрыл свою книгу.   — Ладно. Я взгляну.   Фонтан всегда пользовался популярностью. Когда-то в жаркие дни посетители храма сидели на его краю и наслаждались освежающими струями воды, которую изящный дракон с поклоном предлагал благородным Повелителям Воды и Ветра, чьи статуи стояли в центре.   Теперь статуи превратились в груду камней, а дракон был украден, чтобы украсить чей-то сад. Но вода продолжала течь, по крайней мере, до вчерашнего дня.   Ша Личжун провел все утро, ковыряясь в забитом конце трубы, что было очень мило с его стороны, но результата не принесло. Осмотревшись, Ши Цинсюань пришел к выводу, что проблема возникла в трубах где-то на расстоянии, так что решить ее можно было только с помощью магии или раскопок на городской улице. А кучка попрошаек вряд ли получит разрешение, чтобы разобрать брусчатку.   — Отличные новости, Ша Личжун! Я нашел человека, который отремонтирует наш фонтан!   — О, как хорошо, — ответил Ша Личжун. Он вежливо поклонился и вернулся в свой привычный угол.   — Я не обещал, что смогу его отремонтировать, — сказал Ни Ли.   — Да, но я в тебя верю!   — Ты меня даже не знаешь.   — Конечно, знаю! Ты тот парень, что вылечил мою руку! — он торжествующе протянул ее, для чего пришлось использовать другую руку.   — Не похоже, что она вылечилась, — усмехнулся Ни Ли.   — Сейчас лучше, чем было. Я теперь почти могу пошевелить пальцами, смотри! — Ши Цинсюань почти пошевелил пальцами.   Ни Ли вздохнул, наклонился к фонтану, а затем закатал рукава.   — Старина Фэн, кто это? — поинтересовался подошедший Нин Мо. — Ты сумел найти водопроводчика?   — Не знаю, кто, — сказал Ши Цинсюань. — Он называет себя Ни Ли, но это явно не настоящее имя.   — Ни Ли? Что вообще за имя такое?   — Именно. И его навыки заклинательства слишком высоки для водопроводчика. Я думаю, что он может быть богом.   — Я не бог, — сказал Ни Ли. Его рука уже по локоть погрузилась в скопившуюся в трубе грязь.   — Да, боги одеваются намного лучше, — подтвердил Нин Мо. — Ты один из тех заклинателей, что стояли в круге?   Ни Ли проигнорировал его, продолжая возиться с фонтаном. Нин Мо некоторое время смотрел на него, а затем отступил назад.   — Он довольно бледный... эй, ты ведь не один из этих демонов, правда? Не то чтобы я не ценил помощь, ха-ха! Но демоны немного, э-э...   Нин Мо был прав, этот Ни Ли действительно был очень бледным.   — Не надо быть ограниченным, Нин Мо, — сказал Ши Цинсюань, — я встречал очень хороших демонов.   — Это противоречит здравому смыслу, — пробормотал Ни Ли.   Ага, он отреагировал. Интересно. И хотя Ши Цинсюань действительно встречал множество демонов, но хорошо узнал совсем немногих. И большинство из них в конечном счете…   — Ты Собиратель цветов под кровавым дождем, не так ли?   — Какой паршивый князь демонов будет тратить время, ремонтируя трубы для кучки бродяг, — фыркнул Ни Ли.   — Какой бродяга слышал про Собирателя цветов под кровавым дождем? — возразил Ши Цинсюань.   — Все слышали про Собирателя цветов под кровавым дождем, — мрачно ответил Ни Ли.   — Это правда, — подтвердил Нин Мо. — Я даже сам пару раз ему молился. Но разве он не умер? Ну, то есть, он демон и уже был мертв, но…   — Он развеялся, — сказал Ши Цинсюань. — Но я надеюсь, что он вернется.   — Почему тебя это заботит?   — Потому что он важен для моего друга. И он ведь пожертвовал собой ради спасения мира. Даже если он не всегда так сильно мне нравился, думаю, после этого он заслуживает еще одного шанса в жизни. Ну, или в не-жизни.   — Собиратель цветов под кровавым дождем — чертов таракан, — сказал Ни Ли. Он крутил рукой внутри трубы, вызывая неприятный хлюпающий звук. — Вот что такое демоны. Тараканы. Их бьют и давят, но они отказываются умирать, даже когда все, что у них осталось, — это одержимость и боль.   Ши Цинсюань не знал, что на это ответить, поэтому просто неловко посмеялся. Нин Мо еще некоторое время смотрел, а затем вздохнул.   — Похоже, толку от этого мало. Если вдруг буду нужен, имейте в виду, что я потащился через полгорода к ближайшему колодцу.   Нин Мо был одним из самых крепких обитателей храма, и ему было всего лишь чуть больше двадцати пяти лет. Но он любил принимать вид человека, который «слишком стар для всего этого». Иногда Ши Цинсюань находил это забавным, а иногда — раздражающим.   — Когда все заработает, я дам знать, — сказал Ши Цинсюань.   Нин Мо кивнул и ушел. Тем временем, Ни Ли вытащил руки из трубы и немного отступил.   — Только не говори, что ты сдаешься, — надулся Ши Цинсюань.   — Нет.   Ни Ли пнул стену, из которой выходила труба. Раздался действительно тревожный хлюпающий звук, и вдруг фонтан вернулся к жизни, извергнув мощный поток темной от грязи воды. Ши Цинсюань быстро отскочил назад, чтобы его не забрызгало.   — Я бы не стал отсюда пить какое-то время, — сказал Ни Ли.   Вода бежала сначала черная, потом просто грязная, а потом чистая. Если раньше «фонтан» представлял собой лишь тонкую струйку, едва достаточную для питья, то сейчас это был стремительный поток.   — О боги! — воскликнул Ши Цинсюань.  — Спасибо! Это просто потрясающе!   — Я думал, ты в меня веришь.   — Конечно! Но все равно это потрясающе!   Ни Ли просто опустился на колени и вымыл грязные руки в бурлящей воде. Вымыл! Ши Цинсюань собирался отмыть так много всего! Волосы! Одежду! Все части тела, до которых сможет дотянуться! Он наклонился, чтобы для начала вымыть руки — просто для удовольствия — а затем улыбнулся Ни Ли.   — Слушай, а ты разбираешься в поле Сжатия тысячи ли? Ты должен помочь мне попасть к Его Высочеству, раз уж он не приходит ко мне! — просьбы об одолжении пока приносили хорошие плоды, так что он решил продолжать в том же духе.   — Нет! — ответил Ни Ли столь решительным тоном, что Ши Цинсюань не стал настаивать.   — Тогда расскажи мне все сплетни, — сказал он, меняя тактику. — Кто-то уже возглавил Верхние Небеса?   — Кто знает?   — А как там Цюань Ичжэнь? И Инь Юй?   — Кто?   Ши Цинсюань слегка шлепнул его по боку. Ему очень не хватало веера, который удобно было использовать для таких целей, но теперь это была слишком дорогая вещь для повседневного использования.   Ни Ли отшатнулся.   — Кто позволил тебе ко мне прикасаться?   — Я сам себе позволил, как божество этого храма. Неужели ты и дальше собираешься притворяться каким-то случайным прохожим? Ты знаешь, что я знаю, что ты — не обычный человек.   Ни Ли поднялся. Он всегда был таким высоким?   — Тогда кто же я?   — Я не знаю в точности. Вот почему мне нужно, чтобы ты рассказал.   — Тебе нужно?   — Да?   — Ты уверен, что хочешь знать?   Его темные глаза сверкали, и Ши Цинсюаня охватило предчувствие опасности. Его мозг просто кричал: беги, беги, беги, но это же нелепо. Этот парень был действительно добрым и готовым помочь. К тому же бежать отсюда все равно было некуда.   — Конечно, — засмеялся Ши Цинсюань и попытался убедить самого себя, что он в этом уверен.   Мужчина холодно рассмеялся.   — Я так и не понял, сознательно ли ты лицемеришь или просто дурак.   — Эй!   — Я думаю, ты уже понял, — сказал мужчина, приближаясь к Ши Цинсюаню. — Умею ли я управлять водой? Разбираюсь ли я в поле Сжатия тысячи ли?   Он подошел ближе, и Ши Цинсюань инстинктивно отступил назад.   — Как ты думаешь, Ши Цинсюань, бог я или демон?   Ши Цинсюань открыл рот, но не издал ни звука. Во время сильного испуга он имел обыкновение болтать обо всем, что приходит в голову, и панически вертеться. Но если страх оказывался слишком сильным, его разум охватывала холодная, пустая тишина, когда он не мог ни говорить, ни действовать, ни думать.   Хэ Сюань просто стоял и мрачно наблюдал, как он безуспешно пытается заговорить.   — Правда никогда не бывает такой, как тебе хочется. Я думал, ты уже усвоил это.   Он стряхнул остатки воды с рук и отвернулся. К тому времени, как Ши Цинсюань пришел в себя, его уже не было.