сгорая в объятиях рыжего солнца

      когда врач в больнице подтверждает его подозрения и поздравляет, нахоя уже воспринимает сказанные слова спокойно, потому что до этого хуева туча тестов на беременность показали две яркие полоски. они теперь будутся снится улыбашке ближайшие недели три. убирал он все тесты одним махом — просто стряхнул с ванной тумбы в мусорное ведро, чтобы ран не задавал лишних вопросов раньше времени. сначала нахоя хотел убедиться наверняка.       убедился, блять. срок — десять недель. он бегает беременным уже два с половиной месяца, а начал что-то подозревать только, когда течка не пришла пару дней назад, но такой срок — это, конечно, пиздец... а нахоя за это время уже успел набить ебала группе альф, чуть не вылететь с детских качелей, когда ему взбрело ночью покататься вместе с соей, и нажраться в хлам после сданной сессии.       главное, чтобы ран об это не вспомнил, когда узнает радостную весть.       кавата не решает тянуть еще дольше с озвучиванием ситуации; ран итак скоро все заметит, когда нахоя перестанет влезать в свои любимые шмотки, а через месяц-полтора и вовсе начнет выделяться живот... только вот это все равно странно говорить.       они не планировали. да, разговаривали, но так... вскользь, несерьезно, буднично... поэтому всегда ебались в резинках. нахоя становиться папой в двадцать один не планировал, ран в свои двадцать три — вроде тоже.       а получилось все через жопу. в буквальном смысле.       — ра-а-ан, — нахоя внаглую приземляется прямо на бедра старшего хайтани, который собрался отдохнуть и улегся на диван вместе с очередной умно-занудной книгой; заебись, конечно, у него отдых, — вот скажи, у нас с тобой семья? — нахоя убирает ему короткую прядь от лица, быстро дотрагивается до щеки и обнимает рана за шею.       — хоя, когда ты задаешь максимально тупые вопросы, ты меня пугаешь, — тихо, вкрадчиво говорит ран и трогает нахою за бедро, ведет ладонью вверх по направлению к паху. эти домашние короткие шорты смотрятся на омеге очаровательно, так заманчиво открывают его молочную кожу, что куснуть хочется.       — я сейчас, — нахоя тяжело выдыхает и чуть не стонет, руки рана на ногах возбуждают, он так нежно ведет пальцами по коже, что хочется поцеловать его и отдаться на его волю, в его сильные руки. но нахоя пересиливает себя и оттягивает ладони рана от своих бедер, —... тебе максимально тупо въебу.       — ладно, только не бесись, — ран поднимает руки в сдающемся жесте и улыбается, а когда понимает, что снова можно, притягивает улыбашку ближе к себе и обнимает, — да, нахоя, у нас с тобой семья: я — твой муж, а ты — мой муж. у нас с тобой маленькая семья.       нахоя лежит какое-то время на ране, позволяя тому перебирать свои кудрявые темно-каштановые волосы. несколько месяцев назад близнецы вернулись в свой натуральный цвет, ран тогда в восхищении рассматривал нахою, крутился вокруг него, как заведенный, и сыпал комплиментами во все стороны. даже жалел, что близнецы раньше не перекрасились: ему очень понравился улыбашка с естественным цветом волос.       между ними повисает такая интимная атмосфера, и нахое так хорошо в объятиях рана, но он решает признаться — сейчас удобный момент. нахоя чувствует, нужный.       — ран...       — что, мой хороший?       —... скоро наша семья станет ровно в два раза больше.       нахоя запрокидывает голову и смотрит в удивленные, ничего непонимающие глаза рана, в которых так и читается «... в смысле?». хайтани молчит, лишь внимательно его слушает и ждет, что нахоя еще скажет.       —... у меня близнецы, ран, — признается нахоя и легко улыбается.       у рана божественно меняется эмоции на лице: непонимание, осознание и удивление. он хлопает глазами, смотря на довольного нахоя, а потом заторможенно спрашивает:       — ты... беременный?       — нет, блять, — беззлобно язвит нахоя и смеется, — разработал план, как спиздить двух детей по-тихому.       ран, кажется, слишком ошарашен новостью, как и нахоя неделю назад, и сейчас пребывает в прострации. улыбашка то за семь дней уже смирился, поэтому он понимает шок рана, и чтобы не мучить его сейчас, говорит:       — да, ран, я беременный... близнецами.       хайтани еще пару секунд сидит молча, переваривая услышанное, а потом визщит от радости, прижимает нахою к себе и целует ему все лицо... и не может остановиться от переполняющих его чувств. у нахои даже вопросов не остается, будут ли они сохранять детей. ран сам сейчас радуется, как ребенок. и нахоя решает пока что помолчать и позволить рану исцеловать себя с ног до головы... потому что он очень и очень счастлив.