Articulo Mortis

      Кассиус не знал, как у него это получилось. Наверное сам Император в тот момент направлял его руку. А иначе как объяснить, что он – гвардеец-новичок, не обладавший и минимумом боевого опыта, сумел «завалить» одну из эльдарских ведьм, которая не напрягаясь перерезала семерых его товарищей? Правильно – никак. Это было чудо, ниспосланное Богом-Защитником Человечества.       Ну или так, по крайней мере, объяснили бы произошедшее его безвременно почившие боевые братья, упокой Император их души. Сам же Кассиус никогда особой верой не отличавшийся, предпочитал думать, что ему просто повезло. Ведь порой случается и так, что даже безоружному и беззащитному новобранцу, удаётся «завалить» опытнейшую гладиатрикс. А он, к тому же, был ещё и не безоружен. Всем гладиаторам, отправленным умирать на Аренах Ведьм, предоставлялась возможность выбрать себе оружие по вкусу. Ножи, топоры, мечи, копья, кинжалы – всё, что душе угодно. У каждого был шанс показать на что он способен, сделав свою смерть максимально зрелищной. Вот только Кассиус не имел навыков в обращении с холодным (как, впрочем, и с любым другим) оружием.       Его – обычного имперского гражданина, призвали, выдали лазвинотовку – единственное снаряжение, которое гарантированно должен получить каждый гвардеец, и бросили в бой против атакующих планету ксеносов. Без какого-либо обучения или подготовки. Даже разбираться с тем, как стрелять из неё, Кассиусу пришлось самостоятельно, так как в их отделении, целиком и полностью набранном из таких вот не обученных и, как говаривали ветераны «неоперившихся» новобранцев никто и понятия не имел, как это делать. Ну а обучать их у Астра Милитарум уже не было времени. Тёмные эльдары пробили купол Морлавии, и аристократы, отчаянно цепляясь за свою жизнь, приказали поставить под ружьё всех и каждого, заткнув бреши в обороне города-улья телами призывников.       Трусливые ублюдки, бросившие свой народ на произвол судьбы, рассчитывали отсиживаться за отделанными золотом дверьми своих шпилей до тех пор, пока не прибудет подмога. Только вот не больно-то у них получилось – многих всё равно поймали и взяли в рабство вместе с миллионами других граждан Морлавии. Кассиус видел этих разряженных в пух и прах, трясущихся от страха ничтожеств в рабских загонах на космическом корабле, увозившем их в неведомые глубины космоса. И тот факт, что их содержали отдельно от остальных пленников, явно предуготовив некой зловещей судьбе, давал ему мелкое чувство злорадного удовлетворения.       Что же касалось самого Кассиуса, то ему, вместе с сотней других парней из того злосчастного, наспех сколоченного отделения «повезло» – их отдали Культам Ведьм. Видимо в уплату за помощь, оказанную теми во время налёта на Серую Пелену. До своего плена, он был обыкновенным клерком, трудившимся на благо Администратума, а потому и понятия не имел обо всех этих «культах» и «каббалах». Однако сотрудник Экклезиархии, с которым мужчина свёл знакомство всё в том же загоне, просветил его на этот счёт. В обмен на миску безвкусной «рабской каши», представлявшей какую-то сублимированную дрянь, разведённую небольшим количеством воды, этот занятный человек поведал Кассиусу об устройстве Тёмного Города и фракциях, бесконечно воюющих за власть над ним.       Так например он узнал, что место, в которое их привезли, называется Комморраг, и что находится оно не на другой планете, а за изнанкой Реальности. В сумрачном междумирье, существовавшем между материальной Вселенной и её психическим отражением, и представлявшем собой разветвлённую сеть туннелей. Лабиринт, являвшийся частью каждого из миров, но не принадлежавший ни одному из них. Вот где-то там, на его бескрайних просторах, среди множество обманчивых ответвлений и тупиков, способных запутать любого не осторожного, и раскинулось внушающее ужас царство боли, отчаяния и вечного кошмара. Насмешка над красотой, пронзающая бурлящее, грозовое небо цвета крови и пылающих углей. Скопление изломанных шпилей, башен, дворцов, соборов и амфитеатров, где обитали тёмные эльдары. Существа, давно и прочно ассоциирующиеся с садизмом и нечеловеческой жестокостью.       Наивный Кассиус полагал, что их захватили, чтобы использовать в качестве рабов, что само по себе уже было достаточно плохо. Но кошмарная реальность Тёмного Города превзошла все его ожидания. Новый знакомый поведал, что созерцание чужих мучений – единственный оставшийся у местных обитателей способ насытит свои иссохшие души, а всех их пленников ждёт неизменно-ужасный конец. Кого-то на разделочном-ли столе, под ножом хозяина, а кого-то (как их, например) на аренах ведьм, созданных как раз для удовлетворения насущных потребностей горожан. Насыщаясь болью гибнущих здесь гладиаторов, зрители подпитывались их страданиями, продлевая таким образом свои жизни. Только это могло заставить их на время отложить клинки, которые, в противном случае, уже вонзились бы в чьи-то спины. Именно Арены Ведьм не давали Тёмному Городу скатиться в хаос войны всех против всех.       И Крусибаэль, куда по воле случая угодил Кассиус, считалась лучшей из них. Расположенная на вершине одного из высочайших шпилей Комморрага, она представляла собой круглый амфитеатр, стены которого состояли из чёрного камня и украшены зубцами, в расположении которых чувствовалось чуть больше симметрии и эстетики, чем в остальных зданиях, выглядевших хоть и величественными, но головокружительно-тошнотворными. Помимо этого стену Крусибаэля украшали вкрапления золота, сиявшего в кроваво-красных сумерках словно раскалённая лава и драгоценные камни красного цвета, похожие на окровавленные бриллианты.       До того, как попасть сюда, не состоявшийся имперский гвардеец думал, что полученная им информация как-то поможет ему повысить свои шансы на выживание. Однако увидев, с чем придётся столкнуться, понял, что зря отказался от последнего в жизни ужина. Уцелеть на огромной как космопорт арене Крусибаэля было попросту нереально. Ведьмы Культа Распри устраивали там не просто бойню, а самый настоящий театр насилия. Несчастные пленники, среди которых были как его соотечественники, так и представители чуждых рас вроде зеленокожих орков, копытных тау и многоногих тиранидов вынуждены были участвовать в кровавых играх со смертью. Их гнали через лабиринты, полные хитроумных ловушек вроде вращающихся лезвий или выскакивающих из-под пола кольев, заталкивали в клетки со свирепыми инопланетными хищниками, свезёнными со всех концов Галактики, и, конечно же, заставляли сражаться с ведьмами-гладиатрикс. Чемпионками, устраивавшими грандиозные шоу для жадной до насилия публики.       Кровь на арене лилась рекой, впитываясь в давно уже ставший бурым песок, а её брызги дождём орошали восторженную публику. Воздух вибрировал от звона сталкивающихся клинков, и криков, в которых ярость мешалась с болью, а предсмертная агония с хищническим восторгом, взрывы которого сопровождали каждую мучительную смерть, которые следовали одна за другой. Впрочем, Кассиуса поразила не столько даже степень жесткости, сколько её невообразимый, даже по меркам Комморрага, размах.       В представлении,свидетелем которому стал Кассиус, участвовали целые армии женщин-воинов, столь же прекрасных,сколь и смертоносных. Движения этих вечных гладиатрикс, столетиями практиковавших искусство боя на арене, были столь изящны и полны грации, что напоминали завораживающий танец, а смерть от их рук была искусством. У каждой ведьмы был свой собственный – уникальный, а главное – зрелищный стиль боя, в котором она старалась приблизиться к совершенству настолько, насколько это вообще было возможно. Одни элегантно обезглавливали свои жертвы, в то время как другие обрушивали на них град ударов, после которого те падали на песок уже в расчленённом виде. Третьи потрошили несчастных, делая их смерть по-настоящему мучительной.       И всё это на бегу – прямо во время боя! Ловкость эльдарских ведьм, а также их быстрота и скорость реакции поражали воображение. Обычному человеку было не просто даже уследить за их движениями, не говоря уже о том, чтобы пытаться уклониться или парировать их. Ни один из тех, кого выставили против этих смертоносных красавиц не удалось продержаться дольше нескольких секунд. Один за другим бывшие граждане Морлавии, а ныне просто безымянные рабы Культа Распри падали на хлюпающий от крови песок, умирая умирая со стонами и проклятьями на устах, пока очередь не дошла и до самого Кассиуса. Его и ещё семерых несостоявшихся гвардейцев вытолкнули на арену, выставив против них одну единственную, и явно не особенно-то опытную ведьму.       Будучи к тому времени уже полумёртвым от страха, мужчина слабо помнил сам бой. Только то, как стражницы нетерпеливо подталкивали его в спину, со смехом отправляя на верную смерть, да лязг упавшей за ними решётки, изогнутые на манер лоз прутья которой отрезали единственный путь к отступлению. Песок под его ногами был бурым и неприятно хлюпал всякий раз, когда Кассиус наступал на него. Казалось, что если надавить на него посильнее, то он начнёт кровоточить, выделяя впитанную ранее влагу жизни.       Мужчина не стал проверять. Всё его внимание было сосредоточено на противнице, что с презрением взирала на них с другого конца арены. Высокая, стройная и по-эльдарски изящная она носила соблазнительно тонкое одеяние из чёрной кожи, призванное, по всей видимости, выставить напоказ нечеловечески-гибкое и сексуальное тело. Назвать одеждой или, тем более, бронёй, эти несколько клочков соединённой ремнями ткани, едва прикрывавшей интимные зоны ведьмы, язык не поворачивался. Нет, единственная ценность, которую они представляли, были чисто-эстетической. Данное облачение нельзя было использовать даже в качестве отвлекающего манёвра. Уж во всяком случае – не против перепуганных гладиаторов думавших только о том, как им выжить?       Так и не назвавший ему своего имени человек из Экклезиархии честно предупредил, Кассиуса, что ему не стоит обманываться кажущейся беззащитностью этих дамочек. Ведь самом деле эти горделивые специально дразнили своих врагов таким образом, нарочно выставляя напоказ все уязвимые места. Провоцировали нанести удар, чтобы в последний момент ускользнуть от него, контратаковав стремительным, словно бросок змеи, выпадом. Впрочем, об этом несостоявшийся гвардеец и сам бы смог догадаться. По той уверенности, что читалась в чёрных глазах эльдарки, и высокомерной улыбке, кривившей её чувственные, цвета крови, губы.       Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а затем ведьма сорвалась с места, помчавшись к ним со скорость, которая показалась Кассиусу физически невозможной. При этом не просто бежала, но и выполняла при этом сложные акробатические трюки вроде стоек, кувырков и пируэтов, видимо желая потешить публику. Длинные, тёмно-красные волосы, волнами вились за её спиной, приоткрывая изящные эльдарские уши и красивое лицо, искажённое жаждой насилия. Чёрные глаза, пылали от действия наркотиков, текущих по её венам. Это всё, что он успел разглядеть прежде, чем ведьма обрушилась на них со всей своей первобытной яростью.       Шестеро гвардейцев против одной тёмной эльдарки – у них не было даже крошечной толики шанса. Она убивала их не прерывая своего танца, а её глефа, увенчанная зловеще-искривлённым лезвием, мелькала с такой скоростью, что Кассиусу поначалу показалось, что её и нет вовсе, а фигуру противницы окружает серебристая дымка, состоящая из коротких, сверкающих росчерков.       Затем один из гвардейцев оказался на пути ведьмы и она обрушила на него вихрь ударов, разрезав тело несчастного на тысячи ошмётков. Только что он стоял, а в следующую секунду обратился кровавым облаком, брызги которого окатили всех, кто стоял рядом. Трибуны взорвались одобрительными криками, под которые ведьма прикончила ещё одного гладиатора. Один взмах глефы, описавшей сверкающую дугу, и его голова уже катилась по песку арены. Тогда и только тогда Кассиус с товарищами опомнились.       Попытались дать ей отпор. Да только тщетно. Потому что в сравнении с ней, даже самые ловкие бойцы человечества выглядели бы неуклюжими обезьянами. Что уж было говорить о шестерых перепуганных парнях, топочущих по песку в безуспешной попытке навалиться на ведьму скопом и сбить её с ног. Конечно же у них не получилось –красноволосая лишь посмеялась над ними, закрутившись вокруг своей оси. Глефа в её руках рассекла тела тех, кто не успел вовремя отскочить. Кассиусу просто повезло. Он замешкался, отстав от товарищей на пол шага. Поэтому лезвие, обернувшееся на миг сверкающей молнией, просвистело перед ним.       Другим пришлось куда хуже. И внутренности расплескались по песку уродливыми, красно-сизыми кучами. Они уже были всё равно, что мертвы, но ведьме было мало содеянного. Она продолжила атаковать, грациозно рубя кричащих от боли людей на куски. Пара и все пятеро осели у ног эльдарки искромсанными грудами кровоточащей плоти. Та же, замерев на многие, поклонилась ликующим на трибунах зрителям, отставив одну ногу далеко в сторону, и красиво изогнув покрытый капельками крови и пота торс.       Когда же она вновь подняла взгляд, её чёрные глаза безошибочно нашли Кассиуса, и мужчина понял, что ему конец. Что он следующий и ещё через пару мгновений превратится в фарш, в кровавое месиво, издохнув на потеху толпе. Ведьма знала, что противник ничего не может ей сделать и упивалась его беспомощность. Его страхом, который попыталась усилить, резко взмахнув глефой. Сверкающее лезвие описало круг и капли крови, оставшиеся на его покрытой узором поверхности попали на лицо Кассиуса.       Мужчина инстинктивно отпрянул, пытаясь смахнуть кровь с лица. Вот тут-то она и атаковала, бросившись на человека, который был совершенно беззащитен и уязвим. Он должен был погибнуть в тот миг, но поскользнулся на кишках одного из товарищей и потерял равновесие. Падая на испачканный кровью песок, мужчина заметил лезвие глефы, серебристой вспышкой, мелькнувшее возле самого его лица. Не поскользнись он, и тёмная эльдарка уже снесла бы ему голову, а так мужчина даже царапины не получил!       Раздражённая тему, что жертва уже второй раз ускользает от ней, остроухая бестия взвилась над ареной, воя от ярости. Клинок в её руках описал ещё одну сверкающую дугу, но в Судьба вмешалась в третий и последний раз, не дав оборвать жизнь Кассиуса. Выполнившая изящный кульбит ведьма приземлилась на тот же комок внутренностей, который лишил равновесия её противника, и рухнула на пропитанный кровью песок. Лезвие глефы ушло далеко в сторону, и близко не задев растянувшегося на спине мужчину.       На мгновение оба вновь замерли, глядя друг на друга. Тёмная находилась в невыгодном положении. Чтобы не потерять равновесие ей приходилось опираться на древко воткнувшегося в песок оружия. При этом её живот и грудь остались без защиты. Чтобы выпрямиться и прикончить не в меру везучего человека, эльдарской ведьме нужны были какие-то доли секунды, вот только Кассиус не собирался давать ей даже такую фору. И она понимала это. Поэтому не двигалась, внимательно глядя на своего врага.       Только что он казался ей жалким, а вот её жизнь уже повисла на кончике его клинка, который гвардеец, кстати, так и не выпустил при падении. Наблюдавшие за происходящим зрители на трибунах разом оживились, вскакивая со скамеек, и скандируя:       — Убей! Убей! Убей эту тварь! – нестройный хор из сотен голосов разлился над ареной чудовищным диссонансом. При этом невозможно было понять – кого же они поддерживают – женщину с красными волосами или же распростёртого под ней человека.       Кассиус не особо задумывался об этом. Ему было плевать как на поддержку зрителей, так и на то, сколь изящным будет убийство. Он просто хотел выжить,а потому вонзил лезвие в живот ведьмы и давил до тех пор, пока оно не вышло из её поясницы. Хлынула кровь и на искажённом хищной ярость лице эльдарки начало проступать удивление. Она смотрела на меч вонзившийся в её тело, и всё никак не могла поверить, что столь жалкое существо сумело убить её. Затем неописуемое удивление сменилось болью и ужасом так как ведьма наконец осознала, что не только не бессмертна, но и уязвима в той же степени, что и её бедные жертвы.       Рана, нанесённая Кассиусом, была смертельной, но агония придала и страх перед неизбежной, теперь, кончиной придала ей сила. Не рискуя отпустить древко, лишив себя опоры, красноволосая принялась наносить удары ногами, намереваясь хотя бы забрать человека с собой. А учитывая, что вместо каблуков на её сапогах были внушительного вида лезвия, у неё вполне могло получиться. Достаточно было повредить артерию и Кассиус истёк бы кровью. Он всеми силами старался избежать этого, а потому извивался под ведьмой как уж на сковородке, пока она рыхлила песок шпильками своих каблуков. Постепенно её движения становились всё более вялыми и раскоординированными. Изо рта и носа хлынула кровь, глаза закатились внутрь черепа и тёмная эльдарка испустила дух.       Отпихнув от себя её тело, в котором так и остался торчать его меч, Кассиус со стоном поднялся на ноги, слушая как крики публики сменяет бессловесный вой. Сначала ему показалось, что зрители злятся из-за того, что он убил им подобную, но ничего такого не было и в помине. Они наслаждались её смертью ничуть не в меньшей степени, чем смертями его товарищей, которых она покрошила не далее чем минуту назад. Им было всё равно, кто умрёт, лишь бы страдания и дальше питали их. И судя по животным звукам, нёсшимся с трибун, многие здесь не жалели убитую им гекатрикс, а напротив – насмехались над ней и неуклюжестью. Позволив представителю низшей расы убить себя, она наверняка покрыла своё имя позором, став объектом оскорблений и шуток.       И это не очень понравилось двум другим ведьмам, направившимся к нему ну с очень нехорошими выражениями на острых, как бритвы лицах. Едва ли они испытывали к почившей сестре тёплые чувства. Каждая воительница, сражавшаяся на арене, стремилась достичь высот мастерства убийцы, рассматривая остальных лишь как потенциальных соперниц. Ведьмочки совершенствовались в искусстве кровопролития и держали свои тела на пике физической формы не только и не столько ради выступлений. Поэтому смерть одной из них означала, что у оставшихся стало на одну конкурентку меньше. Им не с чего было любить или хотя бы ценить погибшую.       Однако же их явно коробил тот факт,что какой-то «грязный мон-кей» посмел лишить жизни представительницу их вида. Высшего, как они считали. И, положа руку на сердце, Кассиус, в общем-то понимал и разделял их чувства. Он не успел познакомиться с людьми, которые вышли с ним на арену. Они были ему абсолютно безразличны, но когда ведьма начала превращать их в кровавый фарш мужчина возненавидел её. Пусть умирающие от её ударов не были его друзьями и близкими, но это были люди из его мира. Такие же подданные Императора, как и он сам. И какая-то эльдарская сука не смела убивать их словно животных – на потеху толпе!       В тот миг Кассиус, кажется, всё-таки понял, что означает быть гвардейцем. Одним из бесчисленных миллиардов простых людей, призванных служить Богу-Императору Человечества и защищать Его Царство от угроз лице еретиков, предателей, ксеносов и прочих не называемых ужасов, порождённых этой жестокой Галактикой. Прежде он не верил всей этой пропагандистской чуши про узы объединяющие гвардейцев, но побывав в бою, смог прочувствовать их. А потому решил не позорить боевых братьев перед кончиной.       Понимая, что истекают последние мгновения его жизни, Кассиус оторвал взгляд от мёртвого тела ведьмы и обернулся к трибунам амфитеатра, высившегося за оградой из колючей провлоки, в которую были художественно вплетены черепа погибших на арене людей, орков эльдаров, тау и сотен других инопланетных видов, о существовании которых обычные граждане Империума даже не подозревали. Его взгляд скользил по расширяющимся кверху кольцам трибун, на которых, в строгом соответствии с рангами были рассажены тысячи тёмных эльдар. Их бледные лица с тонкими чертами сияли на фоне, чёрных, красных и фиолетовых одежд. После нескольких напряжённых часов непрекращающейся резни, многие напоминали насытившихся хищников. Другие напротив – всё ещё были голодны, и очень пристально смотрели на Кассиуса, очевидно предвкушая, как две новые ведьмы сейчас расправятся с ним.       Вытащив окровавленный меч из тела убитой воительницы, гвардеец отсалютовал им, давая понять, что его дух не сломлен, и он не станет валяться в ногах, вымаливая пощаду. Впрочем, когда гекатрикс приблизились, Кассиус всё же бросил меч, не рискуя злить их. С двумя сразу ему точно было не справиться. Не стоило даже и пробовать. Оставалось только одно – принять смерть достойно.       Гвардеец думал, что красноволосые сучки прирежут его прямо здесь, но они подхватили его под руку и увели прочь с арены. Чтобы наказать, скорее всего, и эта мысль о-очень не нравилась Кассиусу. Наказания в Темном Городе были настолько ужасны,что ни один человек был не в силах вынести их. Путь от Серой Пелены до Тёмного Города занял... какое-то время. И его оказалось достаточно, чтобы тюремщики, охранявшие рабский загон заскучали, решив развлечь себя пыткой. Вытащив из зарешеченной ямы первого попавшегося пленника, они сковали его цепями и увели куда-то. Отделили от остальных, чтобы затем хорошенько помучить.       Никто из оставшихся не мог видеть того, что именно жестокий палач и вытворяли с их соотечественником. Но зато они прекрасно слышали протяжные крики и жалобные стоны несчастного, свидетельствовавшие о том, что он познал новые горизонты боли. Будучи самым обычным человеком Кассиус не мог похвастаться богатым воображением, однако слушая захлёбывающиеся кровью рыдания бедолаги даже он смог представить себе окровавленный стол, на котором было распято обезображенное пытками тело и склонившиеся над ним фигуры чужаков, странно изогнутая броня которых была украшена шипами. И каждый раз, когда ещё один истошный вопль страдальца разносился над трюмами, Кассиусу представлялись острые бритвы, кромсавшие вздымающуюся плоть.       Самому оказаться в такой ситуации ему не хотелось от слова совсем. Поэтому когда вместо гладиаторских бараков, в которых пленников содержали в цепях, его повели в какое-то другое место, мужчина начал паниковать, мысленно уже готовясь к худшему.       А меж тем они всё отдалялись от арены, воздух над которой как и прежде звенел от криков и лязга сшибающихся клинков. По мере того, как они углублялись в недра Крусибаэля, к двум сопровождавшим его гекатрикс присоединилась ещё и третья, занявшая место за спиной Кассиуа. Теперь, если бы он попробовал дёргаться, в его спину наверняка бы вонзился клинок. Не имея иного выбора, кроме как следовать за сопровождавшими, а точнее – тащившими его ведьмами, гвардеец оглядывался по сторонам, пытаясь понять – куда именно они его ведут? А главное – что собираются сделать в конце пути? Ведь ждать чего-то хорошего не приходилось.       Неужели скормят хищникам? – мелькнула окрашенная страхом мысль, когда они оказались возле загона с тварями. Многие ведьмы Крусибаэля посвятили свою жизнь боям не с разумными существами, а с тварями различных миров. Для этой цели рядом с ареной содержали целый зоопарк, наполненный самыми ужасными и могучими хищниками, свезёнными со всех концов Галактики. Услышав их голодный рёв и почуяв отвратительный запах, Кассиус подумал, что его жизнь закончится на дне вонючей клетки с каким-нибудь монстром, чей чудовищный облик едва ли поддавался описанию, но ведьмы лишь провели его над ними по узкому, извивающемуся мостику. При этом внизу ежесекундно клацали острые зубы голодных хищников, пытавшихся допрыгнуть до него.       Судя по всему сопровождающие специально решили пройти этой дорогой, чтобы нагнать страху и поиздеваться над ним. Гвардеец видел улыбки, которыми они обменивались всякий раз, когда он вздрагивал, испугавшись очередной атаки. Что и говорить, у тёмных эльдарок был весьма своеобразный, если не сказать большего – жестокий юмор. И Кассиусу очень повезло, что они спешили доставить его туда, куда было приказано, и не могли позволить себе задержаться рядом с вольерами чуточку подольше.       Миновав подвешенный над загонами мостик, у которого, кстати, даже не было перил, их квартет двинулся вверх по лестницам, геометрия которых выглядела совершенно безумной. Они петляли, извивались и закручивались так, что начинали напоминать какие-то мясорубки. Сходство ещё больше усиливалось при взгляде на ступени, многие из которых обладали режущими кромками. Ступать по ним приходилось очень осторожно, чтобы случайно не поранить себя. Ну а упасть и скатиться по одной из таких лестниц, почти гарантированно означало бы мученическую смерть, так как человеческое тело в процессе оказалось бы порезано ими на лоскуты.       К счастью, сопровождавшие его гекатрикс тщательно следили за тем, чтобы пленник не поранился. Видимо им приказали доставить его целым и невредимым, поэтому они пригибали его голову там, где потолок опускался слишком низко и вовремя отдёргивали в сторону, не позволяя пораниться о шипы и острые лезвия, торчавшие здесь повсюду. Или угодить в ещё более страшные и ловушки, вроде ям с отравленными шипами или гравитационных колодцев, которые, как объяснила одна из ведьма, способны были сокрушить плоть и кости за считанные мгновения. В этих лабиринтах вообще было спрятано много зловещих тайн.       Лестницы сменялись гулкими коридорами, освещёнными лишь тусклым, красноватым маревом редких светильников, открывавшими путь к новым лестницам, практически все из которых вели наверх – к вершине Крусибаэля. Не ослаблявший бдительности Кассиус заметил, что здание меняется вокруг них по мере продвижения. На смену глухим коридорам, чёрный камень которых украшали выкованные из железа скульптуры чудовищных форм, пришли открытые галереи, на стенах которых красовались ряды всевозможных клинков и прочих трофеев, добытых, по всей видимости, во время рейдов в реальное пространство. Так же им на пути всё чаще стали попадаться охранники в чёрно-красной броне с шипами и высокими шлемами, увенчанными алыми гребнями.       Когда же они оказались в коридоре, украшенном даже более богато, чем все предыдущие, у Кассиуса возникло ощущение, что конец его пути близок. При чём во всех смыслах. Пытаясь получить подсказку о своей дальнейшей судьбе, он то и дело посматривал на сопровождавших его красавиц, пытаясь понять по их лицам – что именно его ждёт? Однако сделать это было не просто уже хотя бы потому, что те частично были сокрыты кожаными масками наподобие тех, которые использовали для игр всякие извращенцы. Каждая из них закрывала лоб и верхнюю часть лица до переносицы, оставляя пару фигурных прорезей для горящих алым огнём глаз, и крепилась с помощью ремня под подбородком. Всё остальное – от носа, до промежутка под нижней губой, оставалось открытым, благодаря чему гвардеец смог оценить обилие пирсинга, который девчонки понавставляли в свои уши, губы и носы. Через ещё одна прорезь на макушке были протянуты сплетённые в хвост, длинные волосы. Такие же красные, как и у убитой им гекатрикс.       Также стоило отметить, что в отличие от девочек на арене, выступавших практически в чём мать родила, эти трое ещё не растеряли остатков скромности, дав себе труд облачиться в подобие кожаных топов и шортиков, которые хоть и оставались минималистичны, но уже попадали под концепцию нижнего белья. Так же эта парочка позаботилась о защите, а потому помимо клочков ткани на их тощих телах красовались элементы чёрной, пластинчатой брони частично защищавшей их бока, плечи и бёдра.       Тёмные эльдарки не говорили с ним и никак не реагировал на его попытки, рассмотреть их. Но кое-что Кассиус всё же успел заметить. Они больше не смотрели на него с таким видом, словно он напоминал отвратительное насекомое, которое хочется раздавить. На дне тёмных глаз то и дело мелькали красноватые угольки интереса, как будто... убийство сестры заставило ведьмочек не то, чтобы уважать его, а скорее брать в расчет. Теперь он был для них не просто презренным мон-кеем, но представителем касты воинов, убить которого было как минимум потешно. Бросая на эльдарок короткие взгляды Кассиус почти чувствовал их возбуждение.       В какой-то момент Кассиус начал думать, что они забрали его для приватной, разделить энергию его смерти только между собой, но вместо этого красотки провели его сквозь портал выкованный из черного железа в виде оскаленной пасти некоего ужасного чудовища, чей образ явно был порождён воображением безумца. За ним открывалось просторное помещение, залитое безжалостно-красным светом, лившимся из хрустального светильника под потолком. Судя по всему, эта часть личных покоев лидера Культа Распри и хозяйки Крусибаэля, являла нечто среднее между музеем личной славы и залом, предназначенным для официальных приёмов.       Стены здесь были украшены яркими барельефами, на которых были изображены битвы и любовные похождения ведьмы. Каждый из них был выполнен из золота и драгоценных камней, но смотря на это изображения на стенах оставались лишь фоном. Гораздо больше внимания привлекали выставленные вдоль стен стойки с трофеями, среди которых было как оружие, так и черепа поверженных врагов, шлемы которых позволяли опознать их как элитных воинов самых разнообразных рас, включая даже тиранидов.       Впрочем, очень убранство интерьера как следует, Кассиус не успел. Его взгляд почти сразу оказался прикован к хозяйке этих покоев, горделиво восседавшей на троне из черепов побеждённых ею противников. Окружённая многочисленными прислужницами, что с завистливым восхищением взирали на неё, ловя каждое обронённое слово, женщина не соизволила сразу обратить внимание на вошедших, и у гвардейца появилась возможность посмотреть на ту, кого иначе чем живой легендой и назвать было нельзя.       Кассиуса, как и большинство верноподданных граждан Империума, едва ли можно было заподозрить в ксенофилии, однако взглянув на эту женщину он вдруг чётно осознал, что такое «истинная красота». Абсолютно все в ней было идеально – от распущенных, шелковистых волос, кроваво-красной волной спадавших аж до середины бедра, и идеально вылепленного лица, до безупречных грудей, которые по праву можно было назвать произведением искусства. От соблазнительно изогнутых бёдер до длинных и стройных ног. Её можно было назвать «лучезарной» или «плени тельной», но все эти слова меркли в сравнении с реальность открывшегося Кассиусу совершенства. Их всех было недостаточно, чтобы описать абсолютную красоту Королевы Ведьм.       Она была настолько мучительно прекрасна, что его глаза почти сразу начали болеть, однако мужчина так и не смог отвести взгляд. Это было выше его сил. Он продолжал стоять и смотреть, ощущая как волны головокружения пытаются выбить почву у него из под ног. Совершенство этой особы оказалось слишком большим,чтобы его смог вместить человеческий разум. И всё же Кассиус продолжал смотреть на неё. И если бы сейчас, окружавшие его ведьмы предложили бы ему на выбор – опустить голову или умереть, он выбрал бы смерть не колеблясь. Потому что смерть в присутствии подобного совершенства показалась сейчас наивысшим благом.       — На колени! – взвизгнула стоявшая за спиной гекатрикс, обрушив на его ноги чётко рассчитаны удар древком глефы. Кассиус рухнул на пол, почти не заметив полыхнувшую в ногах вспышку боли. Его глаза не отрывались от великолепной хозяйки Крусибаэля.       — Нет. Пусть смотрит, – остановила подчинённую суккуба (именно так называлась правящая элита Культов Ведьм) когда неудовлетворённая отсутствием покорности подчинённая схватила человека за волосы, намереваясь пригнуть его голову к полу.       — Как пожелаете, госпожа, – отозвалась та, поспешно опускаясь на колени рядом с ним. Это было беспрекословное подчинение.       Кассиус же всё продолжал и продолжал смотреть на царственную особу, не в силах ничего поделать с собой. Он понимал, что так откровенно пялиться некрасиво и не вполне безопасно, что его могут наказать за это, отправив обратно на арену, или и вовсе на пыточный стол, однако его это больше не заботили. Мысли о собственной судьбе, одолевавшие гвардейца по пути сюда, оказались отброшены прочь и забыты. Всё, о чём он мог думать – это эльдарская красавица, смотревшая на него, как на сочный кусок мяса.       Она видела – не могла не видеть – что он пялится на неё, но, казалось, не возражала. Только хихикнула по этому поводу, после чего поднялась с трона гибким, непрерывным движением Кассиусу захотелось сказать, что она движется подобно охотящейся кошке, но на самом деле даже кошка показалась бы неуклюжей по сравнению с этой женщиной. Ибо суккуба была воплощением грации.       Спустившись по составляющим подножье её трона черепам аловолосая направилась к нему, легко переступая босыми ногами по полу, покрытому красным ковром. Теперь, когда они оказались примерно на одном уровне, Кассиус сумел рассмотреть больше деталей. Оказывается, на безупречном теле Повелительницы был весьма откровенный наряд, который можно было бы описать, как «бикини для боя». Не обладавшая излишками скромности эльдарка облачилась в некое подобие кожаного лифа, охватывавшего стоячую грудь и служившую подобием брони – его материал был армирован полу лунными пластинками чёрного цвета. Трусики, высоко сидевшие на идеальных бёдрах, в лучшем случае можно было назвать «минималистичными». В худшем же это было просто полоски ниток, весьма смутно прикрывавших женственность суккубы и заставлявшие мужчин мучительно сходить с ума от желания.       Помимо весьма скудных клочков ткани, на безупречном теле присутствовали ещё и элементы брони. Сегментированная перчатка покрывала правую руку ведьмы от запястья и до локтя. Похожие конструкции имелись и на голенях, только они были снабжены ещё и похожими на шпоры лезвиями, предназначенными для разрезания тел врагов, неосмотрительно приблизившихся к богине убийства.       Ухватить ещё какие-то детали коленопреклоненный Кассиус не успел. Обладательница самых красивых ног в Галактике остановилась в шаге от него, заставив забыть как дышать. Ему хотелось плакать от неведомого прежде восторга. Каждое движение склонившейся над ним женщины было таким изящным и чувственным, что это нельзя было видеть без боли. А тут ещё эльдарка коснулась своими тонкими пальцами его небритого подбородка, заставив оторвать взгляд от своих ног и посмотреть в бездну её глаз.       — Ты знаешь, кто я, человек? – если её медово-бархатный голос оказался самой настоящей усладой для его ушей, пленник, возможно, заметил бы, что она говорила на готике так чисто, словно это был её родной язык. И не использовала слова «мон-кей».       — Лелит Гесперакс, – устыдившись своего хриплого голоса пробормотал Кассиус, на всякий случай добавив в конце. – Госпожа.       Слава этой женщины простёрлась далеко за пределы Тёмного Города, докатившись до Серой Пелены, его родной планеты, расположенной, как любили говорить местные, на задворках Империума. Если в разговоре речь заходила о таких ксеносах, как тёмные эльдары, то имя Лелит неизменно звучало в них хотя бы раз или два. Её называли самой смертоносной женщиной её вида, и гениальной убийцей, сумевшей возвести своё мрачное ремесло в ранг высокого искусства. Если остальных обитателей Тёмного Города боялись и ненавидели из-за их склонности к садизму и бессмысленной жестокости, то Лелит вызывала скорее смешанное с ужасом восхищение. А некоторые тёмные личности, питавшие извращённый вкус к насилию, хвастались тем, что сумели заполучить записи её выступлений,явно проданным кем-то из шпионов тёмных эльдар, разведывавших обстановку в Морлавии. И кто знает, не удалось бы предотвратить атаку на город-улей, отнесись Адептус Арбитрес более серьёзно к этим и многим другим свидетельствам?       Впрочем, эта мысль лишь мелькнула, не задержавшись в голове Кассиуса. Он сейчас был всецело поглощён Лелит Гесперакс.       — А ты знаешь, что ты самый везучий человек из всех, кто появлялся на арене Крусибаэля за последние сто с лишним лет? – спросила она, продолжая дразнить его своим прикосновением и близким присутствием. Теперь, когда она держала его подбородок, своими чёрными и заострёнными ногтями, гвардеец не отметить, насколько хороша была кожа на её руке. Мягкая, нежная, гладкая, она сияла в красноватом сумраке чистой, нетронутой белизной, и была слишком безупречна, чтобы сравнивать её с мрамором или алебастром. Эти материалы не заслуживали стоять в одном ряду с таким совершенством. Напротив – им следовало равняться на неё.       — Знаю, госпожа, – глядя Лелит в глаза, ответил Кассиус. – Ведь я удостоился чести лицезреть вашу несравненную красоту.       Наверное его слова были дерзостью, потому что прислужницы суккубы, так оставшиеся возле трона, посмотрели на него с затаённой яростью. Однако Королева Ведьм лишь усмехнулась, отпустив его, и грациозно прошлась перед пленником, словно раздумывая над чем-то. Кассиус зачарованно следил за каждым её движением. Он всё ещё испытывал лёгкое головокружение, оставаясь не в силах оторвать взгляд от той совершенной красоты Гесперакс, которую ему пока что, ещё было позволено созерцать.       — Ты удивил меня, человек, а такое происходит не часто, – честно сказала красноволосая – Поэтому я решила наградить тебе.       В парализованном безумной красотой эльдарки сознании человека всплыло воспоминание о разговоре с человеком, от которого он почерпнул большую часть знаний о Темном Городе. Он сказал, что лёгкая смерть является высшей наградой здесь, и тёмные эльдары дают её рабам с большой неохотой. Говорила ли Лелит о такой разновидности поощрения? Очень даже могло быть. Ведь она была прирождённой убийцей. Хищницей до мозга костей. И убийство было для неё так же естественно для неё, как и дыханием. Королеве Ведьм ничего не стоило отнять чью-то жизнь. К тому же жизнь презренного представителя низшей расы. Это должно было пугать его, но не пугало. Больше нет. Потому что из её рук Кассиус даже смерть готов был принять со смирением и благодарностью.       — Ты убьёшь меня? – забыв о всяких приличиях спросил Кассиус, и услышав шипение гекатрисс, запоздало добавил. – Госпожа.       — Не сразу. Просто перерезать тебе горло было бы слишком скучно, – капризно надула губки ведьма, глядя на него сверху вниз.       — Собираешься, сразить меня своей красотой? – не сдержался мужчина, чем вызвал у Лелит хриплый смешок. Его дерзость явно развлекала её. Не настолько, чтобы и правда подарить ему быструю смерть, но достаточно, чтобы избавить от наказания за дерзость.       — Забавная идея, но нет, – Лелит говорила так, словно действительно, всерьёз обдумала его, в общем-то шуточную идею. – Ведь сначала мне пришлось бы заставить тебя полюбить себя, а потом отвергнуть смотреть, как ты медленно увядаешь от тоски по мне.       Полные губы Лелит растянулись в порочной ухмылке, которая каким-то противоестественным образом сделала её ещё красивее.       — Значит ли это, что моя смерть будет более... быстрой? – с надеждой спросил Кассиус, слегка отрезвлённый словами Королевы Ведьм. Он всё ещё был очарован ей, но теперь сквозь дымку эйфории, начало проступать осознание, что под алебастровым совершенством кожи и упругой мускулатурой таилась ссохшаяся душа старой карги, жадной до чужих страданий. Как и все здесь.       — Не слишком быстрой, – зло усмехнулась суккуба, однако почти сразу поправила себя. – но приятной весьма. Уж это я обещаю.       — Приятной смерти не бывает, – машинально обронил Кассиус и это стало первой его серьёзной ошибкой здесь. Потому что в этот раз его дерзость не осталась безнаказанной. Гесперакс толкнула его носком босой ноги в грудь. Едва ли в пол силы, но бедняга от этого повалился навзничь, а его затылок встретился с каменным полом, непокрытым ковром в этой части, где находился пленник.       — А ну следи за языком, – строго, но без излишней злобы предупредила аловолосая. – В противном случае я отрежу его тебе.       Не зная, как реагировать на последнее заявление, мужчина впал в лёгкий ступор. А когда опомнился, Лелит уже восседала на нём в позе всадницы, держа пальцами за подбородок и приподнимая таким образом над полом. Силу и этой изящной на вид женщины оказалась недюжинная. Кассиусу даже показалось, что она в состоянии оторвать ему голову даже не прибегая к помощи клинков.       — Ты впечатлил меня, человек, – продолжила Лелит, впечатывая каждое слово в его онемевший и беспомощный разум. – Не своими навыками, которые настолько плохи, что даже неразумный зверь, окажись он на твоём месте, справился бы лучше. Нет, дело в твоём везении. Каждое неуклюжее падение, помогало тебе избегать удара, сохраняя голову на плечах. И пусть в этом не было твоей заслуги, я считаю случившееся достаточно необычным, чтобы удостоить тебя своим вниманием. За то, что ты сделал сегодня, я действительно убью тебя, человек. Но нежно. Поцелуями да ласками.       В следующее мгновение коралловые губы Лелит коснулись его губ. Нежные, мягкие и упругие на ощупь они были так же идеальны, как и на вид, а потому даже простое их прикосновение ошеломило Кассиуса, заставив замереть на месте. Однако ведьма не собиралась ограничиваться одним лишь только соприкосновением. Она принялась целовать его с возрастающим пылом и весь мир для мужчины сначала сделался расплывчатым, а затем и вовсе перестал существовать, растворившись в сладком забвении небытия.       Кассиус никогда не был обделён женским вниманием и думал, что умеет целоваться. Теперь он понял, как сильно ошибался. Ни хрена он не умел! И Лелит только что продемонстрировала ему это опытным путем, прижимаясь и бесконечно лаская губами. Такими, мягкими и тёплыми, что от их нежности хотелось умереть. В какой-то момент его рот приоткрылся и эльдарка воспользовалась этим проникнув языком в её рот и переплетаясь с его собственным. Кассиус не сдержался и застонал, от небывалого наслаждения.       Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Нервные окончания в его рту пылали во всю мощь. В какой-то момент это слишком интенсивным и мужчина попытался отодвинуться, обнаружив руку суккубы у себя на затылке. Ему не оставили выбора,кроме как пройти через это. До самого конца. Несмотря на эйфорию, Кассиус осознавал свою унизительную беспомощность, но по какой-то неясной причине это не только не отталкивало его, но ещё и усиливало невероятный эротизм ситуации. Бесконечное соприкосновение их губ и языков заставило его забыть даже о том, что слова Лелит могут оказаться правдой и этот поцелуй станет последним в его жизни. Подобные мелочи больше не имели значения, ибо в мире осталось лишь влажное скольжение губ и языков.       Гвардеец не знал, сколько это длилось – секунды или года – его тело сейчас воспринимало их одинаково, однако в какой-то момент его сладкая истязательница усилила поцелуй до крайности. Укусила его за губу и отстранилась, оставив ошеломлённого человека наедине с чувством невосполнимой утраты и осознанием, что он никогда больше не сможет получить удовольствие от чьих-либо поцелуев, кроме её. Кассиус знал это, а Лелит знала, что он знает и на её губах, оставшимися такими же-безупречно красными, как и до их затяжного засоса образовалась таинственная улыбка, натолкнувшая несчастного парня на совсем уж нехорошую мысль.       — Твои губы отравлены? – забыв об осторожности спросил он, однако ведьма лишь снисходительно усмехнулась, такой глупости.       — Нет, я буду трахать тебя, пока твоё сердце не остановится и ты не умрёшь от удовольствия подо мной, – продолжая смеяться Лелит уронила Кассиуса обратно на пол, не заботясь о комфорте. – Гордись, человек, ты умрёшь так, как давно уже никто не умирал.       — Любишь трахаться с мон-кеями? – не удержался и спросил мужчина. Терять особо было уже нечего. Ему только что сказали, что он умрёт. И даже уточнили – каким именно. Не худший вариант, учитывая где он находился. И на полу чьих покоев он валялся.       — Ну почему же только с вами. С любым видом, который меня чем-то привлёк, – ничуть не разозлилась Гесперакс, вновь поднимаясь на ноги тем самым, плавно-текучим движением так поразившем его в первый раз. При этом, в её чёрных глазах легко можно было прочесть алую искорку интереса. Кассиус даже позволил себе предположить, что его осмотрительно-дерзкая манера поведения каким-то образом стимулирует древнее чудовище с внешностью прекрасной женщины. Поэтому он продолжил свою игру.       — О лучшей смерти едва ли можно мечтать, – эти слова он произнёс почти искренне. В лившемся с потолка отчаянно-красном свете нависшая над ним Лелит казалась ему самым прекрасным существом во Вселенной. Приходилось постоянно напомнить себе, что это не просто какая-то красотка, а жестокая губительница душ и ему не следует вести себя с ней так же развязно и фамильярно, как он вёл бы себя, встреться они при других обстоятельствах, если, конечно, не хочет нарваться на наверняка жестокое наказание.       — О, не обольщайся, – выдохнула Лелит, расстёгивая пуговицы его куртке пальцами босой ноги. – Сверхъестественная ловкость суккубы Культа Распри поражала, потому как она без какого либо труда справилась с этим одной левой. – Я буду пытать тебя сексом.       — Ну... если ты объяснишь мне, как это делается. Потому что я, пока что, даже не представляю себе, – здесь Кассиус слегка утрировал, нарочно строя из себя дурачка, так как эта игривая линия поведения работала, развлекая ведьму. Ведь несмотря на незавидное положение раба в Тёмном Городе, что многими справедливо относилось к разряду «участь хуже смерти» он, пока что, ещё не настолько отчаялся и исстрадался, чтобы желать смерти. Поэтому он надеялся, что если сумеет развлечь госпожу Лелит, та передумает убивать его. Так, затрахает до полусмерти и... ну если не отпустит, то по крайней мере не станет возвращать на арену.       — О не сомневайся. Я не только расскажу, но и продемонстрирую свои умения, –прошипела она со сладкой ненавистью в голосе, приказав гекатрисс поднять его. Две эльдарки, о существовании которых мужчина благополучно успел забыть, и которые стояли позади на протяжении всего разговора, легко подхватили его под руки, приведя в вертикальное положение. Сучки были так сильны.       — Удовольствия, как и всего в этой жизни, порой бывает слишком много, – заявила Лелит, одновременно предпринимая нападение на шею Кассиуса. Да, это было именно нападение, потому что назвать её действия как-то иначе язык не поворачивался. Суккуба то легонько касалась губами его влажной от пота коже, вызывая приятную, хотя и несколько раздражающую щекотку, то буквально впивалась в неё, оставляя следы. Ну а когда в ход пошли клыки, оказавшиеся на удивление длинными и острыми, мужчина и вовсе не смог сдержать стонов. Они срывались с его губ всякий раз, когда эльдарская хищница вонзала их ему в шею.       — И когда такое случается, жертва готова молить о чём угодно, даже о боли, только бы удовольствие прекратилось, – продолжала шептать ему в ухо Лелит, одновременно сдавливая его мочку клыками и заставляя мужчину непроизвольно содрогнуться всем телом. При этом её руки свободно скользили по волосатой груди Кассиуса, оставляя наливающиеся кровью царапины. Её ногти были укреплены и заточены до остроты скальпелей, и даже легчайшее нажатие рассекало человеческую кожу. Гвардеец чувствовал тёплые струйки крови, текущие по его груди, плечам и шее. Лелит ещё только начала играть с ним, а он уже истекал кровью. Страшно было даже подумать о том, что произойдёт, когда суккуба возьмётся за него всерьёз. Да она разорвёт его, как дикая кошка!       — Но оно не превратится! – прикосновение её дыхания на коже отозвалось лавиной колючих мурашек по всему телу. – Оно так и будет течь по твоему телу, пока твои нервы не поджарится и ты не умрёшь от того, что сердце не справилось с такой с нагрузкой.       — Скорее уж я истеку кровью, – пробормотал Кассиус, начиная понимать, что ночь с аловолосой психопаткой может оказаться вовсе не столь приятной, как он надеялся. Неуёмное влечение тёмной эльдарки предаваться чувственным порывам и страстям не сулило ему ничего хорошего. Забывшись, красотка запросто могла разорвать его своими не предназначенными для ласк коготками.       К сожалению, он высказал свои опасения вслух, и эти необдуманные слова разозлили Лелит. Резко отстранившись, влепила ему пощёчину, которая чуть не отправила его обратно на пол. Лишь ведьмы, как и прежде державшие его под руки, позволили Кассиусу сохранить вертикальное положение. Несмотря на кажущееся изящество у Королевы Ведьм была тяжелая рука, а потому его губа оказалась разбита, в ушах зазвенело, а картинка поплыла перед глазами. Удар вызвал у человека продолжительную дезориентацию.       — С кем ты, по твоему, говоришь? – красивое лицо Лелит, на миг сменившееся маской чистой ярости, вновь украсила злая улыбка, доказывавшая, что эмоции тёмных эльдар не только интенсивнее человечески, но и меняются гораздо быстрее. Мгновение назад она была готова был разбить его лицо в мясо, и вот уже снова вернулась к первоначальной, соблазнительно-игривой манере.       — Или ты думаешь, что Лелит Гесперакс, настолько дика и необузданна, что не силах контролировать свои чувственные порывы? – схватив его пальцами за подбородок суккуба, резко, и без какого-либо предупреждения, поцеловала Кассиуса, окончательно сбив с толку. Он не знал, считалось ли такое поведение нормальным для тёмных эльдар, но у людей для подобного существовало короткое и ёмкое определение – «истеричность». Несмотря на кажущееся спокойствие и репутацию немногословной воительницы, в обычной жизни Лелит оказалась такой же истеричной и взбалмошной, как и все остальные обитатели Тёмного Горда. Просто она хорошо притворялась на публике, лучше других скрывая своё безумие. Здесь, в личных покоя, перед рабом и прислужницами, не имевшими даже тени шанса бросить ей вызов даже когда-нибудь в будущем, ей не было нужды притворятся. Здесь она могла быть настоящей.       В этот раз поцелуй был отчётливо оттенён болью, поэтому Кассиус и не потерял себя в нём, продолжая мыслить, пока королева тёмных эльдар терзала его губы, с наслаждением всасывая выступившую на них кровь. Она именно наслаждалась этим, так как мужчина мог отчетливо слышал её приглушенные стоны и чувствовал, как содрогается прижатое к его груди тело. Вкус его крови настолько понравился ведьме, что даже оторвавшись, она ещё долго смаковала его, трепеща закрытыми веками. Когда же они всё-таки распахнулись, Кассиус понял, что «попал», так как смотрящие на него глаза ведьмы заполнила красноватая, светящаяся дымка.       — Отведите его в купальню и вымойте как следует. Затем – в мои покои. Одежду сожгите, – распорядилась Лелит и ушла куда-то плавно покачивая бёдрами. Мужчина не смог не уставиться на её зад, разделённый узкой полоской трусиков. И такова была безумная красота и грация этой женщины, что даже внутренне ненавидя её и боясь того, что она может и наверняка сделает с ним, он не мог не восхищаться ей. По сравнению с Королевой Ведьм, даже самые одарённые гладиатрикс, посвятившие себя совершенствованию искусства смерти во всех её образах выглядели как лишённые координации мартышки. А человеческие девушки и вовсе напоминали бы беременных черепах, еда переставляющих короткие, неуклюжие лапы. Не даром их называли мон-кеями.       Однако полностью оценить дефиле Гесперакс ему не дали. Ведьмы поволокли его вглубь апартаментов госпожи – по коридору и налево, в помещение, обложенное плитами чёрного мрамора. Тускло-багровое сияние светильников дробилась в них как в зеркалах, из-за чего ароматный пар, клубившийся над небольшим ониксовым бассейном, светился зловещим, красноватым светом. Лезть в воду, выглядевшую так, словно она вот-вот должна была закипеть, Кассиус не хотелось, однако ведьмы не оставили ему выбора. Срезав одежду с его тела клинками, они разделись и затащили его внутрь, не обращая внимания на неуверенные протесты мужчины.       Опасался он зря – вода оказалась вполне комфортной температуры. Погрузившись в неё Кассиус поначалу даже испытал расслабление, которого ему так не хватало после поездке в переполненном трюме звездолёта и сидения на цепи в вонючих бараках, где не хватало даже элементарного жизненного пространства, не говоря уже о такой роскоши, как ванна или хотя бы ведро воды на голову. Первые несколько мгновений гвардеец блаженствовал, а затем начал ощущать жжение. И оно усиливалось с каждым проходящим мгновением. В ванну явно был добавлен регенерирующий раствор, который заставил его раны гореть огнём. Наверняка эльдарские учёные специально сделали процесс заживления болезненным, чтобы их жертвы страдали даже во время лечения. Раны, оставленные кнутом надсмотрщика на спине, а также следы от ногтей и зубов Лелит вспыхнули, заставив Кассиуса рваться прочь.       Но ведьмы, конечно же не позволили ему избежать страданий. Смеясь над слабостью пленника, они накинулись на его с двух сторон, повалили и с головой погрузили под воду, лишив даже надежды на облегчение мук. Следующие четверть часа стали для мужчины пыткой во время которой ему лишь изредка позволяли вынырнуть на поверхность – глотнуть воздуха, после чего сразу заталкивали обратно. Из-за постоянной нехватки кислорода, лёгкие бедняги оказались охвачены тем же пламенем, что и его кожа. Мучение проникло, кажется в каждую клеточку тела, жестоко удержанного смеющимися ведьмами, смаковавшими его страдание.       Кассиуса отпустили только когда раствор полностью исцелил его раны, а гекатрикс – вдоволь натешились его страданиями. Тогда и только тогда задыхающегося и надсадно кашляющего человека, оставили в покое. Ненадолго, естественно, потому что как только он начал приходить в себя, мучительницы снова накинулись на него и начали мыть его. Понимая, что в нынешнем состоянии не сможет оказать этим двоим даже подобия сопротивления, гвардеец сдался и позволил им сделать это на их условиях. Как они хотели.       Он почти физически ощущал ненависть и гнев эльдарок, вызванный тем фактом того, что их – представителей высшей расы, заставили служить какому-то никчёмному существу, чьё родство с обезьяной они так любили подчёркивать. Однако свою работу красноволосые сучки выполняли старательно и аккуратно. Их узкие ладони, намыленные ароматным гелем, скользили по мускулистому телу мужчины не пропуская ни единого его участка. Промыли во всех местах. Даже в самых труднодоступных. Ни член, ни задница, Кассиуса не избежали самой тщательной очистки. Эта парочка не отличалась брезгливостью раз касалась человека в местах, которые традиционно принято считать «грязными». Даже губку не взяли, хотя она и лежала поблизости, никем не тронутая.       В какой-то момент они так увлеклись процессом, что начали мыть его своими телами. Мужчина оказался зажат между двумя сексуальными ведьмами, которые тёрлись об него своими намыленными сиськами и гладкими лобками. Обвивали, и гладили по спине, животу... разминали напряжённые мышцы, словно массажистки в интимном салоне. Кассиус смотрел на них, не мог поверить, что это смертоносных помощниц Лелит Гесперакс. Ведьмы из Культа Распри, которые каждый день выходят под свет софитов, чтобы устроить для жаждущей публики сцену ультранасилия. Кумиры гладиаторских арен и чемпионки кровавого спорта, гладиатрикс искушённые в театрализованных убийствах,вели себя с ним словно самые обычные потаскушки. Только что кончить не дали. Дёргали его скользкий от мыла член, дёргали, но так и не привели к финалу, оставив висеть между ног, болезненно пульсируя от обидного разочарования.       Видимо специально возбуждали его перед визитом в покои госпожи. Готовили для неё, попутно пытая неудовлетворённостью.       В конце концов настрадавшийся, полностью исцелённый и насухо вытертый Кассиус был препровождён в самое сердце личных покоев – в спальню Королевы. Там, как и ожидалось было темно. Лишь одинокая свеча истекала на столе красным воском как кровью, боязливо отодвигая к краям густую, бархатистую тьму. При столь скудном освещении всё внимание как-то само собой концентрировалось на огромной кровати из чёрного камня с балдахином и малиновыми занавесями. Мерцающий красный шелк растекался по ней разливами крови, из-за чего возникала тревожная иллюзия, что ложе кровоточит, словно освежёванная плоть.       Хозяйка комнаты сидела на кровати, закинув ногу на ногу и потягивая вино из кубка – точно такого же, как тот, что был у неё в тронном зале, а может того же самого. Трудно было понять, да и вообще задумать о таком, учитывая факт её полной обнажённости. Обернувшись к застывшему в дверях человеку Лелит самодовольно ухмыльнулась, бросая вызов его похотливому взгляду соблазнительностью своей алебастровой плоти. Длинноногая, атлетичная и необычайно гибкая, она знала, что оказывает на мужчину чуть ли не гипнотическое воздействие и наслаждалась этим. Каждым движением и жестом выставляла напоказ змеиное изящество.       И это сработало. Стоило Кассиусу только взглянуть на неё, как он снова попал под её смертоносное обаяние. Красота леди Гесперакс была усладой для его глаз. Её распущенные, красные волосы, ангельское лицо, скрывающее одну из самых жестоких личностей в Тёмном городе, идеальное тело, которым он теперь мог любоваться безо всяких помех – всё это стоило того, чтобы расстаться с жизнью. Умереть ради столь пленительной и завораживающей красоты, с которой никто в этой проклятой Галактике не смог бы сравниться, казалось чем-то гораздо более возвышенным и романтичным, чем смерть ради засохшего трупа на золотом унитазе, к которой призывали и, даже более того – которой требовали ублюдочные пропагандисты Империума. Будь они прокляты!       — Так и будешь стоять там и смотреть на меня? – вдосталь насладившись замешательством Кассиуса и охватившими его вслед за ним противоречивыми эмоциями, сказала Лелит. – Давай, иди ко мне, человек. Смелее, в конце концов, это то, для чего ты здесь.       Не найдя в себе сил ответить, мужчина изобразил нечто среднее между кивком и поклоном и пересёк комнату. Пальцы его босых ног утонули в густом, чёрном меху некоего огромного зверя, шкуру которого тёмная эльдарка прихватила в качестве трофея. Дойдя до кровати, он нерешительно сел на краешек, ощутив прохладу шёлка под голым задом. Давно его пятая точка так не радовалась.       — Выпей, – коротко распорядилась Лелит, отдав Кассиуса свой кубок и тот, помня о взрывном характере Гесперакс, подчинился. Красная жидкость не обжигала губы, как он опасался, да и вообще оказалась весьма приятной на вкус. Как изысканное вино с нотками экзотического, цветочного аромата и железистым привкусом крови, который получавший побои раб не мог спутать ни с тем.       — Отравлено? – опрокинув в себя содержимое кубка спросил Кассиус. – Что там – яд? Или какой-нибудь стимулятор-афродизиак?       — Я же говорила, что убью тебя с помощью удовольствия почему я должна повторяться? Я не люблю повторяться! – раздражённо прошипела Лелит, буквально вырвав кубок у него из рук и поставив его на стол рядом со свечой. Гвардеец уже приготовился вынести новую порцию побоев, но в этот раз суккуба сумела взять себя в руки и успокоиться не применяя насилие в его отношении.       — Что же касается твоего второго предположения, то это просто позор, – ведьма презрительно скривила губы. – Какая пошлость, подменять страсть и инстинкт химией. Наркотики для слабаков. Они дурманят разум и портят мгновение близости. Ну скажи на милость, как можно по-достоинству наслаждаться кем-то, когда твои чувства затуманены? Нет, мне не нужны наркотики, чтобы сотворить с тобой всё, что мне заблагорассудится. И тебе, пока ты со мной, они тоже не понадобятся. Я позабочусь об этом, человек.       Улыбка Лелит вышла столь порочной, что Кассиус, расковано чувствовавший себя в компании девушек, засмущался и опустил глаза. Существо перед ним было больше, чем просто очень красивой женщиной. Это была прирождённая хищница, привыкшая смотреть в глаза и прямо говорить, чего хочет. Он не был настолько смел, открыт и прямолинеен. Поэтому спасовал, опустив голову.       — Простите, госпожа, – это всё, что смог придумать Кассиус, но его слова вызвали у Королевы Ведьм только короткий смешок.       — Я знаю, рабов учат, что лишь идеальное поведение и абсолютное подчинение позволят вам выжить, но здесь правила немного... ослаблены. Так что сделай себе одолжение и расслабься. Я не выношу чрезмерно покорных рабов. Это отбивает интерес.       Гвардеец кивнул, но расслабиться конечно же, не смог. Лелит обещала убить его и тот факт, что умереть ему предстояло от секса не больно-то сглаживал перспективу скорой кончины. И всё же он попытался выполнить приказ госпожи. Глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз, надеясь успокоить сердцебиение и снять часть напряжения с мышц, но, конечно же, у него не получилось.       Тёмная эльдарка некоторое время наблюдала за его жалкими стараниями, а затем провела руками по спине – от лопаток к плечам. Мужчина думал, что она сделает ему массаж, но аловолосая просто уронила его на кровать и, грациозно перекинув ногу через его бёдра, взгромоздилась сверху, прижав к матрацу, идеально сочетавшему мягкость с упругостью – настоящий траходром.       — А я думал, ложе будет из шипов, – прокомментировал Кассиус, не сводя глас с восседавшей на нём женщины. Из такого положения и ракурса она смотрелась даже более выгодно, чем раньше. Алые волосы струйками крови стекали по плечам на спину и грудь, двумя литыми округлостями нависшую над его лицом. Он чувствовал вес Лелит и соблазнительную близость её совершенного тела, к которому пока что не рисковал прикасаться. Опасался вызвать её гнев, нарвавшись на избиения, которых мог и не пережить.       — Что мы там говорили о смерти у довольствии? – игриво проворковала ведьма, скользя ладонями по рёбрам мужчины. Лёгкое прикосновение ногтей, вызывало щекотку, из-за чего Кассиус непроизвольно задёргался, извиваясь на волнах кровавого шёлка.       — Удовольствие в твоем понимании может включать пытки, – заметил он, стараясь не выказывать свои реакции слишком сильно. Лелит была хищницей. Кошкой, фактически, и сопротивление только побудило бы ей продолжать мучить его таким образом. Она могла бы даже передумать и убить его с помощью щекотки. Старинная пытка и совсем уже приятная. Лучше уж быть затраханным.       — Умный мальчик, но не на этот раз, – заявила ведьма, упираясь обеими руками в его грудь и склоняясь так низко, что пряди красных волосу упали на лицо, шею и плечи Кассиуса, скрадывая и без того скудный свет и щекоча призрачными прикосновениями.       — И что, даже никаких наручников? – позволил себе вскинуть бровь мужчина, чувству я, как пальцы Лелит обвивают его запястья, прижимая руки к алому шёлку простыни. Это было даже немного странно, насколько тёмные эльдары любили доминировать. Практически на протяжении всего плена он ходил в кандалах. Его, как и остальных, освободили только перед выходом на арену. Очевидно, что в Тёмного Городе цепи имели не только практическое значение. Они служили символом порабощения и неволи. Символом того, что рабы находятся в рабстве. Поэтому, полный отказ от них в был нетипичным даже на его неискушённый взгляд.       — Мне не нужны оковы, чтобы овладеть тобой. Равно как и ещё что либо. У меня есть две руки, две ноги и одна голова. Это более, чем достаточно, – с высокомерной гордостью истинной эльдарки заявила Лелит, добираясь пальцами до той части тела, с которой поиграли её помощницы, и которая снова съёжилась, едва смерть в лице блистательной королевы снова нависла над ним.       — Ещё не готов? – тень лёгкого удивления мелькнула по божественно-красивому лицу Королевы. – Обычно одного моего вида достаточно, чтобы вызвать человеческим мужчин вожделение столь жгучее, что оно ничем неотличимо от боли. А ты... держишься.       — Может меня отвлекают мысли о скорой и неизбежной смерти? – съязвил Кассиус, запоздало подумав, что этого делать не стоило. Самая важная часть его тела сейчас буквально находилась в руке у суккубы. И той ничего не стоило пустить в ход свои остро-заточенные когти. Нарезать его мужское достоинство на лоскуты, или вообще оторвать, позволив любовнику изойти кровью.       — О, дорогой, скоро подобные мелочи перестанут волновать тебя, – искренне пообещала Лелит, ложась на его. Её совершенная грудь оказалась прижата к его груди пружиня между ними словно сдвоенная подушка. Её рука извивалась между их животами подобно змее, а кончики дьявольски-ловких пальцев игрались с предательски твердеющим жезлом. Эта шлюшка знала своё дело.       То, что она делала, казалось идеальным. Кассиус стиснул зубы, стараясь не слишком наслаждаться поглаживанием, но не смог. Его член был слишком чувствительным из-за пульсирующей в нём крови и вскоре стал таким твёрдым и набухшим, что без женской руки, гладившей его сверху вниз, было бы больно. Вскоре удовольствие затопило чресла гвардейца, распространяясь по телу. Хватка Лелит, то давление, которое её пальцы оказывали на головку, было идеальным, равно как и скорость, и ритмика движений.       Чувствуя, как нарастает возбуждение Кассиус снова поддался панике. Ведь оно было предвестием смерти. Его смерти. Эта ведьма обещала убить его, затрахав до смерти. И пусть она была красива и пленительна, как неземное видение, он не хотел умирать. И в этот раз даже вид склоняющейся над ним нереально-красивой эльдарки не смог переубедить Кассиуса и заставить его отказаться от жизни. Он был готов сделать это там, в тронном зале, когда впервые увидел и снова поддался этой извращённой жертвенности, когда блеск её наготы ослепил его уже здесь, в спальне. Но сейчас, когда смерть уже буквально касалась его своими тёплыми, нежными руками, мужчине вдруг резко расхотел отдаваться ей. Продолжая стискивать зубы он зажмурился, отказываясь смотреть на Лелит, что, конечно же, не осталось безнаказанным. Стоило разорвать зрительный контакт, как она тут же похлопала его по щеке.       — В чём дело? Не нравится? – тон ведьмы был мягким, а слова звучали эротично, но за фасадом соблазнительности отчётливо проглядывала издёвка. Она знала, что её раб любит то как она играет с его членом, равно как знала и о причине, заставляющей его ненавидеть эту ласку и бояться её. Поймать жертву меж двух огней и медленно мучить, заставляя бесконечно разрываться между ужасом и удовольствием – это было так по эльдарски. И даже адресованный Кассиусу вопрос был лишь ловушкой. Подлой подставой.       — Нравится, – не желая попадаться ответил мужчина. – Однако я не могу перестать думать о цене, которую придется заплатить.       — Жизнь за ночь с сильнейшей и красивейшей женщины Коморрага, – торжественно провозгласила Лелит. – Ничтожная цена!       — Не думаю, что у нас с тобой что-то получится, после таких слов... – сквозь зубы процедил Кассиус, думая о максимально отталкивающих вещах вроде копошащихся личинок, гноящихся ран, рабских загонах и прочих мерзостных ужасах Тёмного Города.       — Какой стыд, что люди отличаются столько ограниченным пониманием собственного тела, – томно улыбнулась Лелит, почёсывая его за ушком. – Твой разум знает, что желание означает смерть, но тело уже откликается на мои призывы. Потому что любовь сильнее страха смерти. Ты продолжаешь твердить, что не хочешь расставаться с жизнью, но в душе ты уже принял цену и смирился с ней. Я видела это в твоём взгляде, когда ты смотрел на меня. Ты был готов, и даже более того – ты хотел умереть за меня, человек.       Кассиус тихонько сглотнул слюну, испуганный тем, с какой лёгкостью Лелит читала его самые сокровенные мысли. Нет, не так, она не читала мысли, но знала, что он чувствует лучше него самого. Он проиграл в тот миг, когда переступил порог её спальни. Нет – ещё раньше, когда впервые взглянул на неё и позволил яду её красоты, отравить свой разум. Всё было конечно. Он это понимал, как понимала и Лелит. Потому, более не тратя время на пустые слова, она осыпала мужское тело исступленными поцелуями.       Целовала его шею и плечи, водила языком по груди и покусывала соски, не переставая при этом, ласкать его стебель. Вскоре Кассиус почувствовал, как переживания о подошедшей к концу жизни исчезают, сметённые тёплыми волнами наслаждения, растекавшегося по его расслабленному телу. Всё-таки Лелит была права. У него не было будущего здесь, в Коморраге. Смерть раньше или позже пришла бы за ним. При чём в гораздо более чудовищной форме. Закончить свою жизнь вот так – содрогаясь в экстазе, а не выблёвывая внутренности на песке арены или, того хуже – на пыточном столе палача, было для него лучшим выходом.       Гесперакс рассмеялась, почувствовав сдачу, и ускорила поглаживания, заставляя мужчину проглотить стон. Было слишком приятно. Его член бушевал, готовясь выпустить тугую струю семени. Предэякулят уже обильно сочился по его поверхности, а ощущение предстоящего извержения заставляло сердце трепыхаться в груди. В обычное время он не продержался бы и минуты, но сейчас страх перед тем, что сказала ему тёмная, некоторое время удерживал Ксасиуса от оргазма. Но не слишком долго, конечно же.       Удовольствие быстро перевесило страх, а пенис купавшийся в интенсивных ощущениях, которые эльдарская женщина выманивала из него, оттеснил мозг. Лелит была экспертом в поглаживании. Никогда прежде Кассиус не получал более совершенную стимуляцию. За всю жизнь, а был он уже далеко не юношей. Удовольствие нарастало, становясь всё сильнее и сильнее, пока не вырвалось наружу. Как бы сильно мужчина ни боялся последствий и как отчаянно не напрягал мышцы таза, ему так и не удалось поток сдержать семени, хлынувшего из конвульсирующего члена. Удовольствие нельзя было назвать иначе, как сверхъестественным.       — Неплохо для начала, – словно издалека донёсся до него голос Лелит. – Первые несколько раз будут очень приятными. Но пото-ом, ты начнёшь умолять меня о том, чтобы прекратить кончать. Ведьма рассмеялась и открыв глаза Кассиус увидел демоническую усмешку на её красивом лице. Это должно было напугать его, однако эйфория уже застлала рациональная мышление.       — Ты правда думаешь, что тебе удастся сделать всё то, о чём ты говоришь, не прибегая к наркотикам? – спросил он, вызвав лёгкий смешок. Вместо ответа Гесперакс скользнула кончиком указательного пальца по его животу – от солнечного сплетения, между кубиками пресса и на заросший волосами лобок. В ответ на это начавший смягчаться член Кассиуса болезненно вздрогнул, подавая признаки жизни. Мужчина опасался, что она схватит за него и будет дёргать до тех пор, пока он снова не станет твёрдым, не обращая внимания на боль и дискомфорт (что было бы вполне в духе садистской натуры тёмных эльдар). Но Лелит не сделала этого.       Она уставилась на него смущающим,пристальным взглядом и несколько минут просто лежала на боку, с ухмылкой наблюдая за мужским пенисом, который так не стал полностью мягким. Наоборот очень быстро окреп под взглядом суккубы. А она ведь даже не коснулась его. Только посмотрела, проведя сеанс предварительных ласк глазами! Если в такое можно было поверить. Кассиус не верил, однако же его член снова стал твёрдым. Быстрее, чем даже если бы красивая девушка нежно играла с ним. Уму непостижимо.       — Вот видишь,твёрд и готов, – сказала Лелит с гордостью,после чего удивила его ещё сильнее, наклонившись и взяв отвердевший член своим горячим и влажным ртом. Королева Коморрага сосала какому-то презренному мон-кею! Более того – рабу.       В какой-то миг Кассиуса показалось, что он сходит с ума. Или уже сошёл – от боли и безысходности, вызванной тяготами плена.А всё происходящее – не более чем галлюцинация Видение расстроенного ума. Звучало бы вполне правдоподобно, если бы то, что он ощущал сейчас, не было чистым блаженством. Эйфория вновь начала разливаться по его телу, заставляя, изгибаться и стискивать кулаками красный шёлк простыни. Было так интенсивно, потому что сначала Лелит сосредоточила всё внимание на вершине жезла, обсасывая словно сладкий леденец, посаженный на длинную палочку, и только потом опустила голову, позволив войти себе в рот.       Да так глубоко, что её губы оставили смачный поцелуй на лобке задыхающегося Кассиуса. Эльдарская шлюха взяла его гораздо глубже, чем любая другая женщина, после чего отступила, вновь пососав головку и снова опустилась ртом на член. Вверх-вниз, вверх-вниз. Без конца. Мужчина беспомощно застонал от удовольствия, поджимая скрюченные пальцы ног. То что он чувствовал – что Лелит заставляла его чувствовать – было слишком хорошо. Эта ведьма оказалась экспертом не только в ручной стимуляции, но в том, как сделать парню минет Во имя Императора, она даже руки не использовала! Только рот. Никогда прежде Кассиус не чувствовал ничего настолько изысканного.Подаренные ему ласки сочетали глубокое проникновение с поверхностным, язык с губами, а покачивания с завихрениями.И всё это уносило мужчину в царство блаженства, где он (да и никто другой) никогда не был прежде.       «Если мне суждено умереть, по крайней мере,я умру счастливым» – отчаянно подумал он, ощущая что яички сжимаются так, что становится почти больно. Его член, полностью покрытый слюной суккубы пульсировал. Он был был на грани кульминации и ничего не мог поделать с собой. Партнёрша оказалась слишком хороша в том, что она делала. её рот был горячим и влажным. Её губы приливали к члену, туго обёртывая его, а язык работал, как стимулятор удовольствия, вдоль поверхности всей головки. Это было невероятно хорошо, и Кассиус, приготовился испытать ещё один оргазм с тёмно-эльдарской женщиной, так умело сосущей его член.       И вот, наконец, момент настал. Его тело напряглось, оттягивая взрыв еще на несколько секунд, и во вспышке блаженства выпустить порцию спермы в рот Лелит. За первой последовало ещё несколько, и всё это время она продолжала сосать его, наслаждаясь тем, как трясётся и дёргается под ней охваченное конвульсиями мужское тело. Ведь это было и удовольствие и мука.       Когда же Кассиус закончил, то ощутил себя измотанным. Мышцы болели, пот струился по ногам и животу. Он задыхался и умирал от жажды, надеясь, что Лелит сжалиться и даст ему передышку. Но этого не произошло. Оставив в покое выполнивший своё предназначение члена она снова легла на мужчину, припечатав его грудь к кровати, и поцеловала, разделив с ним остатки его же семени, которое не успела выпить. Они целовались долго и самозабвенно, размазывая липкую, смешанную со слюной жирность по губам и лицам друг друга. К порочной трапезе прилагался и бокальчик вина, который ведьма влила в рот обессилившего Кассиуса.       — Теперь ты начинаешь приближаться к пониманию того, что в действительности означает секс с моим видом, – рассмеялась Лелит седлая его так, чтобы зажать обмякший член между полураскрытыми, истекающими любовным соком губками и его животом.       — Он означает смерть, – устало выдохнул имперский гвардеец, окончательно убедившись, что не выйдет живым из этой комнаты. Несмотря на то, что у госпожи Гесперакс была репутация достаточно честной женщины (если, конечно, понятие честности вообще было применимо к таким ксеносам, как тёмные эльдары), он сохранял слабую надежду на то, что она пугает его смертью. Издевается, что затем рассмеяться в лицо, заявив, что его – никчёмного раба обманули, и он зря трясся от страха. Теперь мужчине стало очевидно, что Лелит сказала правду. Она собиралась убить его, заставив эякулировать снова и снова. До тех пор, пока его тело не откажется от жизни. Всего после двух оргазмов бедняга уже чувствовал себя истощенным. Ведьма что-то делала с ним. Что-то противоестественное. Вытягивала из него силы каким-то образом. Словно демонетка Слаанеша, упомянутых проповедниками.       Да, теперь он понимал. И готов был оставить надежду, дав ей раствориться в скольжении её промежности по длине твердеющего члена. Он больше не мог сопротивляться ей даже в мыслях. Всё, что осталось Кассиусу – это тихонько плакать, роняя горькие слёзы отчаяние прямо в море плескавшегося вокруг них шёлка. Не было никакого способа остановить катавшуюся на нём эльдарку.       Поначалу у неё не получалось снова поднять его и мужчина уже было начал надеяться, что его член никогда больше не станет твердым снова. Но он ошибся и спустя всего несколько десятков ритмичных поглаживаний тот опять вырос и задёргался под ведьмой, требуя удовольствий её тела. Желание оказаться внутри безупречной Лелит Гесперакс быстро овладело и Кассиусом, заставив забыть о том, в сколь бедственном положении он находится. Забыть обо всём, кроме желания кончить снова – теперь уже в неё.       — Ты знаешь, что должно произойти, но всё равно не можешь сопротивляться мне, – заявила Лелит со злой улыбкой на поблёскивающей от мужского сока устах. – О да, ты, наконец, понимаешь. Это хорошо. Твой страх не даст тебе потерять сознание и позволит прожить дольше. Достаточно долго, чтобы я смогла получить от тебя то, что хочу. Не борись, человек. Отдай себя мне.       Издевательски усмехаясь, эльдарка грациозно приподнимаясь над стоявшим колом членом. Его пульсирующая голова оказалась прижала к обильно сочившемуся влагой входу, после чего легко проскользнула внутрь. Лелит приняла его целиком за раз. Разместила в себе, обжав жаром внутренних стен. Застала врасплох тем,насколько приятной оказалось её лоно на ощупь. Сравнивать её с обычными человеческими женщинами не имело смысла, так как все они априори проигрывали этой живой богине.       Кассиус всхлипывал и стонал, ёрзая на кровати от жара и возбуждающей плотности, пленившего его канала. Лелит дала ему время привыкнуть, с плотоядной ухмылкой наблюдая за меняющимся выражением лица. А когда мужчина слегка расслабился, задвигалась на нём, проворно взлетая вверх и опускаясь вниз. Это заставило его выгибаться под ней, осознавая, сколь мало прошедшие через его постель женщины понимали техниках удовлетворения известных Королеве Ведьм. Она трахала его с жесткость истинной гладиатрикс, покусывая шею и царапая грудь. При этом сама она то и дело порыкивала, тоже содрогалась от наслаждения.       Кассиус знал, что чем дольше он буду откладывать очередной оргазм, тем дольше проживёт, но удовольствие быстро стёрло эту мысль. Его член содрогнулся в ней, выпустив обильный и мощный заряд, но ведьма и не подумала останавливаться. Она продолжала скакать на нём, словно он был ездовым животным, а его член, окончательно предавший хозяина, отказывался терять жёсткость.       — Давай, бойся меня,человек, – шептала Лелит в бреду экстаза. – Твой страх возбуждает меня. Заставляет творить безумства.       В очередной раз склонившись над ним, она прикусила кожу его шеи, пронзив её заострёнными зубами. И эта боль, посреди бесконечного моря удовольствия, почему-то разозлила Кассиуса. Оставаясь пассивным на протяжении всего акта, в надежде сохранить силы и протянуть подольше он, неожиданного даже для самого себя, перешёл в наступление. Обратной дороги не было. Он пропал, потерялся в ней. Погиб безвозвратно. А значит и терять ему больше было нечего. Осознав всё это, Кассиус со стоном оттолкнулся руками от кровати и сел, заключая ставшую его любовницей Лелит в объятья. Халиф на час, он получил в своё полное распоряжение ту, о которой мечтали многие могущественные Архонты и Архонтессы, правившие Тёмным Городом.       И мог делать с ней всё, к чему подталкивала его развращённость. И так уж случилось, что у гвардейца осталось одно нереализованное желание – потрогать шелковистые волосы королевы тёмных эльдаров. С первого мига как увидел их он хотел запустить руку в эту потрясающую, роскошную гриву и теперь, когда ему наконец-то представилась такая возможность Кассиус с удовольствием сделав это... почти сразу вскрикнув от боли. Кроваво-красные локоны были переплетены и пронизаны тысячами миниатюрных шипов и лезвий, которые невозможно было заметить невооружённым взглядом, но которые с легко ранили пальцы.       — За прикосновение к такой красоте приходится платить кровью, – рассмеялась Лелит, хватая руку Кассиуса и слизывая кровь с порезов. Её язык скользил по краям ран, тревожа их. Причиняя больно но одновременно и делая приятно. Сочетая несочетаемое.       Видя, как сильно эльдарке нравится это, человек принялся сводить её с ума, размазывая кровь по её роскошному телу, которую затем сам же и слизывал. А она слизывала кровь с него. Её металлический привкус и сочетание необычных ощущений, позволили Кассиуса продержаться чуть дольше. Пять минут вместо привычных двух. Но на большее его всё же не хватило. Эльдарская плоть, обёртывавшая его стержень, ощущалась потрясающе – тугая, горячая и влажная она вызвала вспышку наслаждения, которая была ярче солнца. Поражённый ею мужчина повалился обратно на кровать, не в больше даже силах удерживать даже сидячее положение.       Слабость, прежде лишь досаждавшая мужчине размазала его простыни, не давая даже пошевелиться. Он умирал, проклятая ведьма убивала его. Лишала жизни через его же член. В этом были все тёмные – они обожали взять что-то, чем человек так гордился, и использовать это против него. Слеза выкатилась из уголка глаза Кассиуса и стекла по его щеке на бордовую подушку.       — О, бедняжка, не плач, мы только начали, – поддразнила его Лелит – Скоро ты не сможешь плакать, скоро ты не сможешь ничего, кроме как кончать. Но не бойся, в тот миг, когда смерть придёт за тобой, ты познаешь неведомые прежде глубины экстаза.       Разразившись отвратительным смехом, ведьма удвоила усилия. И было по слову её. Эякуляции продолжились, следуя одна за другой. Поначалу они были просто приятными и истощающими. Затем к удовольствию начала примешиваться боль. И она усиливалась от лёгкого стирающего дискомфорта до агонии, волны которой катились сквозь мужское тело, сталкиваясь с волнами удовольствия, повергая чувства Кассиуса в сенсорный хаос. Это был не просто секс, а медленное убийство. Изощрённое и очень жестокое. Потому что как бы сильно он не умолял Лелит остановиться и прекратить пытку, она только насмехалась над ним, ядовито шепча на ухо:       — Претерпевай, человек. Наслаждайся и страдай. Хотя не то, чтобы у тебя остался выбор, – и опять же она была права. У несчастного не было выбора. Потому что его собственное тело. Потому что как бы сильно Лелит не издевалась над ним в сексуальном плане, изнуряя и истощая его, член всё равно не терял жёсткости и продолжал кончать – сначала брызгая, а потом уже почти насухую. Тески эльдарского лона ощущались к концу как ошкуривание наждачной бумагой. Кассиус ежесекундно страдал от сдирающей боли, которая всё равно не была достаточно сильной, чтобы полностью перекрыть наслаждение, причиняемое непревзойдёнными навыками Королевы Суккубов. Было так хорошо, что наслаждение каждый взрывало мозг Кассиуса изнутри. Разрушало его нервную систему. Его тело никак не смогло бы оправиться от пережитого, даже если бы она вдруг помиловала его.       В конечном итоге Кассиус сбился со счёта, не представляя сколько раз Лелит заставила его кончить. Да это и не имело значения. Он был почти мёртв. Но даже понимая, что следующий оргазм наверняка убьёт его, уже не противился этому, смирившись.       — Да... вот так... отдай себя мне... целиком... без остатка... – шептала Лелит, покусывая его шею вдоль линии челюсти и в кровь разрывая грудь заострёнными когтями. Отвлекая от боли в паху, которая иначе не позволила бы удовольствию вырваться наружу.       Чувствуя истинно-рабскую благодарность за эту крохотную милость, Кассиус вымучено улыбнулся насилующей его женщине и отпустил себя, позволив своему члену взорваться в последний раз... Вспышка ослепительной белизны затопила сознание и гвардеец почувствовал, как его сердце останавливается... спустя мгновение белизна сменилась чернотой... полной и абсолютной... Человек по имени Кассиус перестал существовать, по капле отдав Лелит Гесперакс себя, своё семя и душу... Но по крайней мере она не солгала – в момент смерти он действительно испытал величайший экстаз, когда-либо известный человечеству... за что и заплатил жизнью.       Когда мужское тело перестало содрогаться в конвульсиях, вызванных предсмертным оргазмом, ведьма легко слезла с него и, перекатившись на кровати, спихнула ногой на пол. Отпила вина, наслаждаясь его вкусом, и, откинувшись на подушки, позвала прислужниц, которые всё это время стояли за дверью, наблюдая как их госпожа забавляется со своим человеческим пленником.       — Уберите это отсюда, – небрежно распорядилась она, даже не взглянув на тело несчастного любовника, в котором сейчас осталось не больше очарования чем в сломанной кукле. Гекатрикс молча подчинились, подхватив покойника и потащили к выходу.       — Но моя госпожа... зачем? – рискнула спросить одна из них, с восхищением и непониманием глядя на ту, кем мечтала стать, и кто только что осквернила себя, совокупившись с презреннейшим из представителей одной из низших рас, негодным даже для битвы.       — Потому что их души сильнее омолаживают нас, если взяты с любовью А если же с любовью будут и отданы, то это может стать ключом к возрождению и бесконечной жизни, которую мы ищем уже тысячи лет. Этот человек был мягок и слаб. Под конец, он почти любил меня. Я досыта попировала его душой. Теперь идите. Я хочу побыть одна, – голос суккубы не оставлял места возражениям.       Ведьмы поклонились, неслышно скрывшись за дверью с телом того, кто был удостоен чести побыть фаворитом королевы Коморрага. Пусть и очень недолго. Сама же она приподнялась на кровати, подложив под спину гору подушек и согнула ногу в колене, вновь приложившись к кубку вином, который предусмотрительно наполнила для неё приходившая парочка. Ещё бы нет!       — Если взять их с любовью в момент смерти, – зачем-то повторила Лелит, и её алые губы украсила дьявольски-красивая улыбка.