Спрячем слёзы от посторонних

День пролетел как в тумане. Проснувшись около полудня султанша немного поела и выпила кофе. Прогулялась по саду, потом кажется делала что-то ещё. В её голове как птицы кружили назойливые мысли, отбирая способность к холодному расчёту. Нет, всё уже решено, но червь сомнения всё ещё грыз султаншу. Какой-то час и звание тирана окончательно опуститься на её плечи. Всё, пути к отступлению отрезаны, мосты сожжены. Хаджи уже понёс фонарь на башню. Страшно. Страшно и немного не по себе. Гордая львица империи чувствует слёзы, что предательски решили выступить на глаза. Но женщина отвергает их, за многие годы у власти она поняла, что забота о народе не может быть без жертв, страшных и кровавых. За долгие годы она убедила себя, что ничего такого она своей вынужденной жестокостью не сделала, не мы такие, жизнь такая. Но то, жестокость к чужим, а тут свой сын, своя плоть и кровь. Но поздно, слишком поздно уже об этом думать. Приказ отдан, осталось лишь ждать. О, это мука ожиданий. - Хаджи ага? Почему ты вернулся? Янычары уже идут? - Госпожа… - Говори же, не медли. Что опять пошло не по плану? - Нас предали. Палачи, которые должны были отвести султана Мурада в Кафес. Они доложили ему обо всём. Госпожа, бегите! Султан Мурад отдал приказ о казни Шехзаде! - Мурад? Шехзаде? - Да, госпожа! Бегите, возможно вы успеете им помочь И она побежала, побежала так быстро, как только могла. В голове крутилась только одна мысль: «Касым… Ибрагим… Только бы успеть… Только не опоздать…» Вбежав в Кафес женщина замерла. На снегу, у самых её ног лежали её дети, её сыновья. Женщина упала перед ними на колени, крик вырвался из её груди. Тени-палачи безмолвно стояли у дверей Кафеса. Хлопья снега падали и падали с небес, погребая под собой всё. Так простояла до утра. Убитая, разбитая, опустошенная. Боль от потери близких она испытывала не первый раз, но каждый раз это был словно новый удар кинжалом в сердце, который, она, кажется, не вынесет. Слёз не было, криков (не считая того, что вырвался в начале) тоже, жалоб, ругани… Ничего не было. Была лишь пустота. Во дворике Кафеса, во дворце, в жизни и сердце Валиде. - Валиде, Вы довольны?- колкая насмешка прилетела из-за спины - Мурад? - Я, Валиде. Вы хотели меня убить, но я опередил вас. Вы хотели свергнуть меня с трона, но я низвергнул вас с пьедестала. - Так что же стоишь. Прикажи своим палачам, пусть они накинут удавку и на мою шею, или, может, ты хочешь сморить меня в темнице? Или отравить, а может, утопишь в Босфоре? - Напрасно язвите, Валиде. Убивать я вас не намерен, мучить тоже. Вы отныне и навсегда безвредны и для меня, и для государства. Я думал, вы горюете по сыновьям, но вы, я смотрю, даже не проронили слезы, вас волновала лишь власть и её я вас лишил. У вас нет больше Шехзаде, которого можно посадить на престол и править от его имени. У меня нет наследника. Я смертельно болен, мне осталось не так много. После моей смерти престол перейдёт крымскому хану, а вы, вы, Валиде, окончите свой путь в старом дворце, вечной изгнанницей - Да как ты смеешь, Мурад? Ты убил своих братьев, ты убил Касыма и Ибрагима, до этого убил Баязида. Ты братоубийца, Мурад! Знаешь, скольких сил стоило мне в своё время отменить этот ужасный кровопролитный закон? Его отмена спасла и твою жизнь. Если помнишь, Конечно. Как ты спать по ночам будешь, Мурад? Как, сам говоришь скоро, перед Всевышним предстанешь? - Ты-болезнь, Валиде, язва на теле государства и моём. Твоё властолюбие застилает глаза. Ты не пожалела Османа, которого, по твоим словам, любила, как родного, не пожалела меня, казнить хотела. - Так убил бы меня, Мурад? Ты не знал, где я нахожусь, или охрана у меня была? Я, как и они, полностью беззащитна перед твоими решениями! Что тебе сделал несчастный Ибрагим, чем тебе Касым навредил? Откуда это в тебе, Мурад? Как, твердя о моей тирании и жестокости, ты умудрился стать ещё более кровавым тираном? Как ты в зеркало будешь смотреть, каждый раз видя там убийцу тех, кого ещё ребёнком клялся защищать ценой собственной жизни? - А вы, смотря в зеркало, не видите там убийцу Силахтара и Фарьи, Валиде? - Да как ты смеешь ровнять этих подлых предателей со своими братьями?! На устах молодого султана застыла странная улыбка. Улыбка психопата. Спокойная и жуткая. Валиде султан отпрянула. У неё больше не было сил продолжать разговор. Она пошла, медленно и неуверенно, к себе в покои. Её нутро теперь рвало на части. Пульсирующая боль заняла всё тело. «Это я, я во всем виновна. Я вырастила Мурада таким.» Не в силах больше идти Валиде султан медленно сползла по стене прямо у своих покоев и лишилась чувств.