Спрячем слёзы от посторонних

Пришла в себя она Валиде султан в своей постели. Звёзды тускло светили в окно, расположенное прямо напротив кровати. В комнате царил страшный и угнетающийся полумрак. Дверь на балкон была распахнута. Там стояла высокая тёмная фигура. «Неужели Мурад? Поиздеваться пришёл? Или всё-таки убить?»- тенью пронеслось в голове султанши. Фигура зашевелилась и повернулась лицом. Это был Кеманкеш Паша. Он обернулся и увидел, что султанша очнулась. Подошёл и склонился у её ложа, все как положено. Валиде султан долго смотрела на него, прежде чем спросить: «Это была правда? Не сон? Долго я здесь пролежала?» Кеманкеш заговорил, не поднимая глаз: «Увы, султанша. Вы лишились чувств вчера ночью, Хаджи ага нашёл вас в коридоре и перенёс сюда» Кёсем кивнула и вдруг с силой зажмурилась. События прошлой ночи явственно всплыли перед глазами. Предательские капли выступили на лице. Нет! Она не могла плакать сейчас, в такую минуту. Особенно при Кеманкеше. «Душевный друг», конечно, никогда бы не осудил её за это. Напротив, постарался бы поддержать. Но она сейчас- единственный оплот государства, единственная, кто может его спасти, поднять с колен и не оставить на растерзание этим стервятникам. И у неё просто нет права лишится самоконтроля. Ей надо действовать! Сейчас же, немедля! Султанша открыла глаза и надела привычную стальную маску. Списав все на приступ обострившейся в свете последних событий мигрени, она села на кровати. Неприятно кружилась голова и перел глазами все плыло. Решив не обращать внимания на это, Валиде султан встала на ноги. Громким и Властным голосом позвала служанок. Велела себя одеть, Кеманкеш ждал у дверей. Вскоре вышла и она, вся в чёрном и без украшений, её вид пугал и омрачал. Но иначе выглядеть она не могла. Кромешная тьма была не только в её одежде, но и сжирала заживо её душу. Она вышла и величаво прошла по гарему. Наложницы испуганно выстроились у прохода, перешептываясь, что же теперь сделает Валиде султан. Показав себя всем и развеяв мысли о своей казни или заключении, она вышла в сад. Ночная прохлада плыла по саду. Самый холодный час суток. Приказала слугам её оставить. Самый холодный час. И тёмный. Перед рассветом. То, что сейчас она переживает один из самых темных часов своей жизни, сомнений нет. Но будет ли рассвет? Каждая смерть, каждое предательство оставляло шрамы на сердце. Но каждый раз она поднималась и шла гордо, сможет ли сейчас? Каждый раз находила решение, а сейчас, найдёт? Страшный миг. Ужасное ощушение беспомощности. Мерзкое и беспощадное. Вернулась в покои. На столе обнаружила записку от Мурада. Он предлагал встретится в саду и обсудить всё. «Наглец! Как только смеет! После всего, что натворил». Разорвала записку на мелкие клочки и бросила в камин. Решила отправится в хамам. Приняла омовение. Долго и усердно молилась о сыновьях. В районе полудня вняла уговорам Хаджи и немного поела. Потом опять молилась. После, решила, что необходимо работать и до ночи просидела над бумагами. Около трёх ночи легла в постель, но не могла уснуть. Плакала о сыновьях. Вспомнила тех, кого потеряла до этого. Папа, Мама, Ясемин, Ахмед, Мехмед, Осман, Гевхерхан, Ахмед, Ханзаде, Селим, Сулейман, Баязид… Теперь ещё Касым и Ибрагим… Мурад… Его она тоже лишилась. Он больше не её сын, он чёрствый и безжалостный братоубийца. А скоро не станет и его. Что же делать дальше? Отдать трон крымским псам? Ни за что! А если она не сможет этого сделать? Чего сделать? И кто будет править? Страшно. Очень.