Days.

      Очередная партия великолепной кампании Эдди прошла триумфально. Он как никогда гордился придуманным им сюжетом, и тем, как по нему шли его друзья. Они стояли у его фургона, живо обсуждая самые яркие моменты сегодняшних приключений, весело смеясь, восторженно вскрикивая собственные лозунги и в целом прекрасно проводя время. Эдди нравилось наблюдать за этой картиной. Редко все проходило настолько гладко и парень искренне наслаждался спокойствием и приподнятым настроением окружающих. Было уже совсем темно, школьные коридоры давно опустели, так же, как и парковка, так что можно было не переживать за появление лишних проблем, других людей, да и вообще каких-либо неприятностей. Он курил, с интересом выслушивая чужую болтовню и стараясь не упустить сути диалога. Прошла уже неделя с того инцидента с полицией. К его большой радости, дядя Уэйн ничего не узнал и никто не устраивал ему лишних головомоек на тему его безответственности. Никому из клуба он ничего не рассказал, ни о том, как загремел в участок, ни о том, как выбрался сухим из воды. Он только шутливо отмахивался от них, каждый раз придумывая истории, одна безумнее другой, чтобы от него отцепились. Все эти ребята привыкли к его странностям, и их интерес со временем поутих, но не у всех.       Однажды, когда они в очередной раз бурно обсуждали предстоящую партию, краем глаза Эдди заметил ее за одним из столиков. Она пила кофе, полностью погруженная в очередную книгу, еда лежала нетронутой на подносе. Никто рядом с ней не сидел, ее всегда обходили стороной. Лилит не стремилась афишировать их с Эдди дружбу, они оба молчали о том, что знакомы. Как-то так случилось, что во время перемен они не пересекались, но почти каждый день так или иначе сталкивались друг с другом после, предпочитая другим делам общество друг друга. Он невольно на нее засмотрелся. Волосы падали на лицо, она нетерпеливо заправляла их за ухо, но пряди вскоре все-равно выбивались и возвращались на место. Глаза внимательно бегали по строкам, длинные пальцы теребили уголок страницы. Личико у нее было сосредоточенное и серьезное, будто она решала сложную головоломку, а не вчитывалась в очередной роман. Раньше он никогда бы не подумал, что такая девчонка будет казаться ему привлекательной, но сейчас он почему-то находил ее невероятно очаровательной. Ее небольшой рост и хрупкая фигурка всегда плохо вязались с необычайно злым и отталкивающим выражением лица и грубой речью. В один момент из смущенной и застенчивой милашки, она могла превратиться в грубую и злющую фурию. И эти перемены он находил невероятно забавными. Каждая ее черта казалась ему на удивление привлекательной и он наслаждался каждым моментом, который проводил рядом. Видимо девушка почувствовала на себе чужое внимание, потому что ненадолго оторвалась от чтива и обвела глазами окружающую ее толпу. Их взгляды на мгновение встретились, она ему улыбнулась и на его губах тоже растянулась дурацкая улыбка. Он так увлекся наблюдением за ней, что совершенно прослушал все, что ему пытался донести Гаррет. — Эдди, ты вообще слушаешь? — Недовольно проворчал его друг и посмотрел в ту же сторону, куда так долго пялился Эдди. Но Лилит уже снова была погружена в книгу, так что ничто не могло выдать, того, что он наблюдал именно за ней, в конце концов, мало ли за кем он мог смотреть. — Да-да, прости, я задумался, так что ты там говорил? — Мансон снова погрузился в диалог с товарищами, не заметив, что Дастин Хендерсон ехидно скалился, глядя то на него, то на девушку с книгой. Он то все видел, и от его внимания ничто не скрылось, но говорить что-либо он не собирался. В конце концов, слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы.       Именно Дастин постоянно донимал Эдди с историей про полицию, вызывая у того чувство раздражения и головную боль каждый раз, когда поднимал эту тему. Вот и сейчас, этим холодным вечером, придерживая свой велик, малец ехидно подметил, что он надеется увидеть Эдди и завтра, и желательно не в наручниках. Мансон отвесил ему хиленькую оплеуху, скорее из воспитательных соображений, чем из злости. Компания медленно расходилась, каждый брел по домам или другим делам. Эдди же совсем не хотелось ехать домой. Недолго думая, он проехал по уже хорошо знакомому маршруту, припарковал машину подальше и потопал в сторону дряхленького двухэтажного дома. Райончик пусть и был престижный, но по дому сразу видно, когда за ним не следят, и ее был одним из таких. Неухоженный газон с довольно высокой травой, грязные окна на первом этаже. Андерсон упоминала, что ее опекунам вообще наплевать на уборку и внешний вид их территории, голос ее при этом был брезгливым и полным отвращения. Сама же она держала в порядке только свою комнату, стараясь не выходить из нее, когда она находилась на территории дома. Эдди уже не в первый раз оценивал, как можно забраться к ней в комнату через окно, и сегодня был прекрасный вечер для того, чтобы проверить, сработает его план или нет. В целом, забраться было легче, чем он думал, и вскоре он уже барабанил костяшками пальцев по стеклу.       Девушка подскочила на месте от неожиданности и увидев его быстро метнулась к окну, открывая его и впуская взъерошенного и уставшего, но довольного Эдди в свою комнату. Он был тут впервые. Помещение выглядело совершенно нежилым, тут не было личных вещей, не было ничего, что демонстрировало бы постоянное наличие внутри человека. Только висящая на спинке стула рубаха и раскрытая на расстеленной постели книга выдавали, что в комнате все же кто-то обитает. Он хотел было поприветствовать ее, но не успел, холодные мягкие пальцы легли на его губы, девчонка с опаской смотрела на дверь. Все ее тело было напряжено, она прислушивалась к шуму за дверью, словно маленький степной зверек, ожидающий нападения хищника в любой момент. Снизу доносились громкие крики, ругань и вскоре послышались шаги. Она толкнула Эдди в угол, а сама подбежала к стоящему сбоку от двери комоду и принялась двигать его в сторону входной двери. Парень кинулся было ей помочь, но она лишь махнула на него рукой, в очередной раз врезаясь плечиком в деревянную стенку мебели. Она едва успела достаточно подвинуть предмет интерьера, когда дверь резко дернулась, после чего в нее яростно затарабанили. — Опять заперлась, маленькая неблагодарная сука, а ну выходи немедленно! — Женщина вопила, что есть силы, срывая голосовые связки. Постоянный стук в дверь служил аккомпанементом ее крикам. Лилит выключила свет маленькой настольной лампы, задернула шторы, мельком выглянув в окно, после чего тихонько прокралась к Эдди и жестом попросила его молчать. Она стояла вплотную к нему, все тело немного трясло, на лице явно проступали неприязнь и отвращение. Парень обнял ее за плечи и прижал к себе, пытаясь успокоить и спрятать от всего этого кошмара. Девчонка схватилась за его кофту, уткнулась лицом в его грудь и лишь изредка поглядывала на забаррикадированный вход в свою крепость. Женщина неугомонно тарабанила в дверь, пока к ее воплям не добавились еще и мужские. Вскоре стук прекратился, а крики начали удаляться. Хлопнула входная дверь, голоса слышались уже с улицы. Она медленно отстранилась от Мансона, бесшумно прокралась к окну, осторожно выглянув на улицу через щель в занавесках. — Уехали, — прошептала она и судорожно выдохнув плюхнулась на край кровати. Эдди вышел из своего укрытия и сел перед ней прямо на пол, всматриваясь в напряженное личико снизу вверх. — Ты уж извини, — пробормотала она, — Я не хотела бы, чтобы кто-то стал свидетелем этого… Она развела руками, явно не находя подходящего слова, которое описало бы ситуацию. — И часто они так? — Сочувственно произнес Эдди, принимая от девчонки очередную сигарету. Она каждый раз угощала его одной, когда сама собиралась покурить. Лилит достала из верхнего ящика письменного стола пепельницу и зажигалку, и, соскользнув с кровати на пол, бросила их между ними. Так как в доме они остались одни, девица совершенно не переживала за то, что кто-то сможет учуять запах дыма. Она не скрывала свою дурную привычку от опекунов, но когда они были в таком состоянии, любая мелочь могла стать искрой для нового скандала, а уж это выслушивать не хотелось ни при каких обстоятельствах, поэтому повода она старалась не давать. Их и без того было слишком много. — Да почти каждый день, — она пожала плечами, глубоко затягиваясь сигаретой. Яркий огонек слегка осветил ее лицо, было крайне непривычно видеть ее без очков.       В комнате было очень темно, но свет уличного фонаря, слабо пробивающийся сквозь неплотные занавески давал возможность хотя бы примерно видеть очертания собеседника. Тишина, заполняемая тихим звоном ее побрякушек, больше не приносила былой неловкости. С ним было легко говорить и также легко молчать, хотя раньше им обоим было от этого неуютно. Лилит не спросила, зачем он пришел, радуясь в глубине души, что он тут. Его присутствие успокаивало, дарило драгоценный комфорт, тепло разливалось внутри, будто от глотка горячего чая. Они тихо перешептывались, обсуждая сегодняшнюю игру и планы на предстоящие выходные, не решаясь говорить громче, пусть в доме кроме них никого и не было. Спустя время, Эдди заметил, что девушка уже клюет носом, слушая его рассказы обо всех перипетиях сегодняшней кампании. Когда она задремала, сидя прямо на полу, он осторожно, стараясь не разбудить ее, перенес девчонку в постель, укрыв одеялом и присев рядом с ней. Она казалась ему прекрасной, и он не заметил, как первые солнечные лучи стали пробиваться в окно. И только тогда он выбрался из ее комнаты так же, как в нее и забрался, тайком, аккуратно поцеловав ее в лоб перед тем, как ускользнуть, пока не объявились хозяева дома.       Уже лежа в своей постели, он думал о том, каково это, каждый вечер сидеть в одиночестве в пустой комнате, слыша крики из-за стены, ощущая горечь и печаль от того, что был не в состоянии ей помочь. Но он точно знал, что это явно не последний раз, когда он просто так проберется к ней, чтобы провести вместе очередной беспокойный вечер, в попытке хоть как-то смягчить обстановку и отвлечь ее от ужасов, творящихся за запертой дверью.