Days.

      Она бежала по парковке в сторону полицейской машины, за спиной в рюкзачке, тогда еще имевшем обе лямки, громыхали друг об друга банки с джемом и учебники. Хорошо знакомая и любимая фигура возвышалась над машиной, мужчина приветливо махнул ей рукой, выбрасывая сигарету на мокрый асфальт и приминая ее носком ботинка. Девчонка резво запрыгнула на переднее сиденье, скидывая сумку назад и пристегивая ремень безопасности. — Как прошел день, малышка? — Такой родной голос Шерифа заставлял девчушку широко улыбаться, несмотря на холодную погоду, типичную для конца осени, ей было тепло.       Это был особенный день. Ровно два года назад в этот день она встретила его, и не было в этом маленьком городке никого счастливее этого ребенка. Когда год назад она объявила, что каждый год в этот самый день она будет печь Хопу торт и праздновать их знакомство, он только смеялся и качал головой. Он был не против, лишний праздник для ребенка, что ему стоило отменить все свои планы на один день. Джим думал, что годик-другой и она остынет, будет жить как все дети, противиться взрослым, заводить друзей, забудет про него и пойдет по жизни дальше. Но каждый год, в этот самый день он забирал ее из школы и они ехали в его холостяцкую берлогу. С каждым годом печь у нее получалось все лучше и лучше, и ему даже почти не приходилось ей помогать. Они пили чай, смотрели какую-нибудь дрянь по телевизору, а поздно вечером он отвозил ее домой.       Но в этом году никто ее не заберет. Никто не встретит привычным вопросом о том, как прошел ее день. Сегодня не будет ни смеха, ни запаха выпечки, ни клубничного джема. Сегодня она и не собиралась идти в школу. В сумке за плечом гремела бутылка рома, в руках она несла два небольших букета белых цветов. На улице было пасмурно и холодно, наверняка снег в этом году будет рано. Она заранее планировала провести этот день тут. Прогулять школу, надраться вусмерть и приползти домой только к утру, пока никто еще не приехал с работы. Девушка зябко поежилась, легкое пальто грело плохо, но ничего другого у нее не было. Замерзнуть она не боялась, согревающее средство уныло позвякивало с каждым ее шагом. На кладбище всегда было тихо, она приходила сюда почти каждый день, и почти никогда никого не встречала. Да и было слишком рано для посетителей. Она тихой тенью прокралась к первому своему пункту назначения. Каждый раз, приходя сюда к Хопперу, она не забывала заглянуть на могилу Билли Харгроува. Обычно, она у нее не задерживалась, не разговаривала с ним, вот и сегодня в планах такого не было. Этого парня никто не навещал. Скажи ей кто-нибудь не так давно, что она будет сюда приходить, она рассмеялась бы тому человеку в лицо. Билли неоднократно пытался ее убить, пока был под властью Истязателя Разума, а до этого просто вел себя как хам и придурок, но она видела в нем что-то. Что-то живое, что-то печальное. Она никак не могла понять что, а когда поняла, было уже слишком поздно. Оди рассказывала о том, что видела в голове этого парня, когда пыталась вытеснить оттуда Истязателя, и Лилит сильно огорчил этот рассказ. Она винила себя, что не заметила за стеной из агрессии настоящего Билли. Такого, каким он мог бы быть, если бы не его поганый отец, если бы не предательство матери, если бы не скоропостижная и неотвратимая судьба, настигшая его в тот день. Девушка немного постояла рядом с его могилой, опустила один из букетов на землю перед надгробием и ушла, ощущая привкус горечи во рту.       Джеймс Хоппер. Знакомый камень, холодный и чужой, один вид его заставлял слезы подступать к глазам. Она села на холодную землю, осторожно поместив рядом с собой рюкзак. Достала заранее подготовленную пепельницу, бутылку дешевого пойла и молча уставилась перед собой. Она не любила пить и доводилось ей это всего пару раз, но знала, что сегодняшний день без этого она просто не переживет. И все же держалась до последнего, прежде чем с трудом открыть бутылку с резко пахнущей жидкостью и поздороваться.       Сегодня был прекрасный день. Настроение у него было отличным, уроки на удивление не так утомляли. Преподаватели отметили старания Эдди в этом году и не так сильно на него напирали, надеясь на то, что он наконец-то взялся за ум хотя бы в отношении учебы. Но Эдди то знал, что приезжает сюда каждый день вовсе не ради скучных лекций и ненавистных шепотков за спиной. Он приезжал сюда ради встреч с друзьями и ради нее. Ради того, чтобы видеть ее в шумных коридорах, в забитой до отвала столовой, на опустевшей парковке рядом с его фургоном. С каждым днем он все больше и больше тянулся к ней, ее отсутствие неприятно тяготило, а без аромата ванили и кофе день казался пустым. Он обещал как-нибудь пригласить ее к себе, чтобы сыграть ей на гитаре, и планировал сделать это как раз сегодня. Его друзья уже заметили, что он что-то не договаривает, ведет себя более странно, чем обычно, но сколько они его ни допрашивали, он только отмахивался и говорил, что они бредят. Со всеми, кроме Дастина и Гаррета это работало. Гаррет явно был недоволен постоянно пропадающим в собственных мыслях другом, о чем постоянно норовил напомнить. Хендерсон же наоборот, только хитро улыбался и молчал, явно не решаясь подтрунивать над главой клуба Hellfire. С каждой переменой, однако, прекрасное настроение становилось все хуже и хуже, а к обеду было испорчено вовсе, когда он не заметил красной макушки на привычном месте. С угрюмым выражением лица он просидел до конца дня, а потом и на собрании клуба, где они обсуждали дату следующей игры.       Хендерсон нагнал хмурого Мансона уже почти у самой машины. Сегодня у него не было настроения ждать остальных и слушать чей-то треп. — Эй, Эдди, погоди! — Пропыхтел Дастин, еле поспевая за стремящимся смыться парнем. Он устало посмотрел на мальчишку, ожидая, пока тот выскажет, что хотел, намереваясь сразу после этого уехать, даже не пытаясь поддержать диалог. — Ты сегодня сам не свой, что-то случилось? — Мансон мотнул косматой гривой и быстро зашагал к фургону, но мальчуган не отставал. — Знаешь, ты выглядишь так, будто что-то потерял, и я готов на деньги поспорить, что я знаю, где искать, — ехидно протянул Хендерсон, глядя в спину замеревшего на месте Эдди.       Когда он добрался до места, было уже темно. Дни неизбежно становились короче и холоднее. Он с трудом нашел ее. Девчонка дрожала, то ли от холода, то ли от пробивавшей ее истерики. Она не услышала, что он пришел. Что-то пьяно напевая себе под нос сорванным в хлам голосом, она давилась слезами и остатками противного пойла. Эдди положил руку ей на плечо, от чего девушка вздрогнула всем телом и резко обернулась. Следы туши под опухшими красными глазами, еще более бледное из-за холода лицо. Одеревенелые пальцы плохо ее слушались, когда она неловко зацепила почти пустую пачку сигарет и хриплым шепотом уточнила, не хочет ли он покурить. Она почти не сопротивлялась, когда он потащил ее в машину. Кажется единственным, что ее беспокоило, было не оставить на его могиле никакого мусора. Эдди собрал все в мешок, который она специально для этого приготовила и поволок ее за собой. Пошатываясь, она плелась рядом с ним, глядя только назад, тихо всхлипывая и спотыкаясь об каждую неровность. Она неуклюже забралась в машину, уткнулась лбом в стекло и затихла.       Когда они наконец оказались в его берлоге, она неровной походкой прошла в его комнату, плюхнулась на пол и обхватила руками колени, спрятав в них лицо. Мансон не представлял, как можно было ее успокоить. Он принес ей горячего крепкого чая, чтобы помочь согреться, а заодно и выветрить алкоголь. Лилит не отвечала на его вопросы, отказалась от еды, а курить он ей не позволил. Ей и так должно было быть плохо, если всю бутылку она выпила в одиночку, в чем он лично нисколько не сомневался. Он стянул покрывало с постели и накинул ей на плечи, сел рядом и молча поглядывал на нее исподтишка. — Как ты меня нашел? — Медленно пробормотала она, придвинувшись к нему поближе и уронив голову на его плечо. — Хендерсон подсказал, где искать, — девушка усмехнулась, ее все еще потряхивало, но по-крайней мере она больше не плакала. Андерсон зябко куталась в покрывало. — Он хороший друг… Всегда знает, где меня найти…       Эдди не знал, что она дружит с Дастином. Она никогда об этом не упоминала, а он про ее друзей никогда не спрашивал. Они надолго замолчали. Одной рукой он обнял ее за плечи, ее очки валялись где-то на прикроватной тумбочке, захламленной журналами и кассетами. — Знаешь, а ты очень красивый… — Пробормотала она заплетающимся языком, в тепле алкоголь взял свое и она чувствовала, будто пила не несколько часов назад, а буквально только что. Чай, конечно, свое дело сделал, но что может одна кружка против целой бутылки. Он смотрел на нее в недоумении. — Кое-кто перебрал, надо поспать, давай я… — Но она перебила его, уперевшись острым подбородком в его плечо и посмотрела ему прямо в глаза. — Я пьяна, но я не вру. А трезвая я бы тебе никогда этого не сказала, — Лилит расплылась в улыбке, пальцы аккуратно дотронулись до его волос, легко поглаживая кудрявые пряди. Она с трудом фокусировала на нем взгляд, — А еще ты добрый. И заботливый. Теплый…       Она лепетала все это, а он не мог даже шевельнуться. Думает ли она так на самом деле или это просто градус дает о себе знать? Эдди не понимал, как реагировать, но каждое ее слово теплом разливалось внутри. Он взял ее за руку, пальцы переплелись между собой, на девичьих щеках полыхал красивый румянец. — Тебе лучше прилечь, — Эдди помог ей встать, и усадил ее на постель, девушка все еще не отпускала его руку. Он терпеливо ждал, пока она соберется с мыслями и поймет, что он прав и ей необходимо поспать. Сам же он планировал лечь на диване, чтобы ее не смущать. — Не уходи, — дрожащим голосом прошептала она, в больших глазах снова собирались слезы. Она говорила серьезно, сейчас он был ей нужен, и меньше всего на свете ей хотелось остаться без него, совсем одной.       Он медленно кивнул, помог ей забраться под одеяло и прилег рядом, стараясь не смотреть на нее. Когда она была такой беззащитной, такой слабой, такой отчаянно в нем нуждающейся, ему было трудно держать себя в руках. Их взгляды встретились, короткий выдох, и контроль был безвозвратно утерян. Он целовал ее мягко, осторожно, в любой момент ожидая, что она отвергнет его, но этого все не происходило. Ее губы на вкус были как дешевый ром и сигареты с ментолом. Дрожащими от напряжения руками, он притянул ее к себе настолько близко, насколько мог, заключая в объятья, согревая своим теплом, стараясь прочувствовать и запомнить каждый момент, каждую секунду тех мгновений, когда она принадлежала ему. Долгие неуверенные поцелуи прерывались только для того, чтобы перехватить хоть немного воздуха, и каждый раз, склоняясь к ней снова, он боялся, что она попросит его прекратить, уйти, оставить ее в покое. А она лишь жалась к нему, как котенок, ласково гладя его щеки и скулы, зарываясь пальцами в волосы, жадно вдыхая каждую каплю отпущенного ей воздуха. Последний короткий поцелуй, и она опустила голову ему на грудь, глубоко вздыхая, медленно погружаясь в сон. Он откинул голову назад, одной рукой ласково поглаживая ее по волосам. — Господи, надеюсь мне это не снится, — прошептал он, ощущая в душе смесь невероятной легкости и счастья, но так же и липучего страха. Возможно, все это алкоголь. Возможно, все это просто ее горечь. Может быть, ей просто сейчас нужен был кто-нибудь. Кто угодно. И этим кем-то случайно оказался именно он. Эдди выбросил эти мысли из головы. Плевать, что будет завтра, решил он. Сейчас она была самым драгоценным его сокровищем, и черта с два кто-то ее у него заберет. Только не этой ночью.