Days.

      В этой большой комнате стены будто состояли из бесконечных стеллажей и шкафчиков забитых книгами и различными научными документами. Все шторы на окнах были плотно задернуты и единственным источником света были напольные лампы, от которых исходил мягкий желтоватый свет. Из-за него в помещении будто становилось теплее и уютнее. В кабинете матери свет был белым и резким, как у зубного. Ей там не нравилось.       Под самым потолком разноцветными чайками парили книги. Про принцесс и драконов, про дальние страны и увлекательные приключения, про дружбу и про любовь. Ей особенно нравился светлый серенький томик с большим львом в очках на обложке и красивыми красными и зелеными буквами. В этой книге маленькая девочка со своей собачкой попадает в удивительное место, где находит себе самых замечательных друзей и вместе они идут навстречу приключениям и справляются с любыми невзгодами. — Дорогая, у тебя уже очень хорошо получается справляться с такими мелочами, но я все же настаиваю, чтобы ты перестала баловаться и отдохнула.       Голос у папы всегда был вкрадчивый и добрый. Он никогда на нее не кричал, не ругал ее. Если ему не нравилось поведение дочери, он лишь с улыбкой покачивал головой, журил ее и пытался объяснить, почему что-то делать было нельзя и как было можно. Папа всегда выглядел очень уставшим, всегда много работал, но находил время на то, чтобы заниматься со своей дочерью, чтобы разговаривать, чтобы играть. Чтобы учить ее тому, как жить в этом большом мире. Девочка сосредоточилась и книжки разлетелись по местам. Папа тут же вытер белым платочком из неприятно грубой ткани кровь с ее носика и пододвинул ближе чашечку с какао. Оно было горячим и очень сладким, а потому невероятно вкусным. — Сегодня я хочу, чтобы мы с тобой начали обучаться одному очень важному умению, которое может очень пригодиться тебе в будущем. Ты ведь знаешь, что ты не одна обладаешь такими невероятными способностями, верно?       Она кивнула. Она знала. Мама не давала ей забывать про этих «других детей» ни на минутку. Постоянно сравнивала ее с ними, успехи и достижения, и была очень недовольна, когда дочь отставала хоть в чем-то. Мать с папой часто ругались за закрытыми дверями, старались делать это тише, но она все-равно слышала все до единого слова. Она мало что понимала, смысл утекал сквозь пальцы, как песок, но ей их ругань не нравилась. А ругались они каждый раз, стоило матери завести тему «других детей» при папе. — Многие из них, так же, как и ты, могут проникать в разум человека. Делать его уязвимым, заставлять видеть и слышать то, чего нет, чувствовать то, что им хочется… — Но ведь я тоже так уже умею, папочка, — она непонимающе хлопала глазенками, тощие босые ноги болтались в воздухе, потому что кресло, в котором она сидела, было слишком высоким и слишком большим. Она могла свернуться в нем комочком и уснуть, при желании. Но папе не нравилось, когда она спала в его кабинете. — Все верно, у тебя в этом большой талант! Ты молодец! — девчушка расплылась в широкой улыбке, когда папа был доволен ею, она была счастлива, — Но я хочу научить тебя защищаться от таких вещей. Закрывать свой разум, чтобы никто не мог просто так туда проникнуть. Дорогая, посмотри на меня. Это очень важно! Когда-нибудь, ты еще скажешь мне за это спасибо…

      —… Да… Спасибо, — задумчиво произнесла она, прищурившись оглядывая серый опутанный черными как смоль живыми лианами мир сквозь заляпанные кровью и тиной стекла очков. Она впервые полноценно оказалась в Изнанке. Раньше ей доводилось бродить по просочившимся под фермерские поля тоннелям, прорытым неизвестными силами, но это не шло ни в какое сравнение. Красные всполохи молний на темном сером небе, затянутом непроницаемыми облаками, в воздухе витали хлопья чего-то серого и непонятного, похожего на пепел. Словно этот мир не переставая горел вот уже много-много лет. Облезлые, лишенные даже намека на листву, деревья будто слеплены из черного пластилина. Даже воздух на этой стороне был противным и затхлым, удушающим. Сам этот мир противился их в нем присутствию. И она, если уж на то пошло, была с ним полностью согласна. Нечего им тут делать. И ведь как жопой чуяла, что все пойдет по давно известному маршруту, но предотвратить это не смогла. — Что? — Робин повернулась в сторону Андерсон, пытаясь расслышать, что та произнесла, но ответа не последовало. Девушка так и продолжила с недовольной миной осматривать округу. Они еле-еле отбились от чертовых тварей, похожих на летучих мышей с огромным количеством щупалец и крайне острыми зубами и когтями. Когда то небольшое количество монстров, что налетело на них, было успешно истреблено, ребята спешно смылись с поля битвы, потому что собратья этих мышей уже громко вопили где-то совсем близко, скрытые за тяжелыми облаками. Какое-то время они прятались под огромным валуном, который на их стороне был Каменной Черепушкой. Тут же этому камню, затянутому плотными жгутами лиан, такое название подходило куда лучше. Лилит буквально чувствовала, как в этих черных мясистых отростках бьется жизнь. Не просто жизнь, сознание. Как живая сигнализация на двери. Только вот разрослась она по всей Изнанке.       Через какое-то время, было сложно сказать, долго ли это было или нет, по эту сторону все ощущалось иначе, монстры сдались и отступили, улетели искать их в другое место. Стиву нехило досталось, Нэнси срочно принялась заматывать его на скорую руку, пока Бакли все ныла что-то про бешенство, заламывая руки и бродя из стороны в сторону, как будто бы бешенство было их самой большой проблемой. Впрочем, Андерсон тоже потрепало. Твари умудрились откусить от ее левого предплечья такой солидный кусок, что рука теперь смотрелась, как чертово уполовиненное яблоко. Она содрала с раненой конечности остатки того, что было рукавом, и попыталась самостоятельно себя замотать, но Мансон отобрал ткань и принялся за дело сам. — Я, конечно, все понимаю, — прокряхтел Стив, устраиваясь на жесткой земле поудобнее и стараясь не задевать задом отростки, — Но какого ж хрена ты за мной сиганула? Плавать же не умеешь совсем. — Прости, чего еще раз? — возмущение на лице Мансона было настолько красноречивым, что Андерсон поняла: не перебьет его сейчас, и он устроит ей выволочку по всем фронтам. — Ну, плыть то мне особо и не пришлось в итоге, а? — шутка не удалась, парни смотрели на нее с откровенным недовольством. Теперь надо было заткнуть еще и Стива, лекции от них двоих одновременно она сейчас точно не вынесет, — Как мы теперь отсюда выбираться будем? Проход охраняется, другого нет. Я рассчитывала, что хотя бы кто-то из вас останется на той стороне, чтобы потом помочь нас вытащить.       Под «рассчитывала» подразумевалось «надеялась». Под «кем-то» подразумевались все. И это было настолько очевидно, что всем стало внезапно как-то неловко, ведь о таких вещах в моменте никто и не подумал. — Покурить бы, — раздосадованно выдохнула она, все их запасы курева промокли, а потому доступ к никотину был перекрыт. Думать о том, что хочется еще пить и есть не хотелось. Мысли о еде заставляли желудок противно скручиваться жгутом, чувство тошноты подкатывало к горлу. Хорошо хоть она, последовав голосу собственной интуиции, закинулась противоаллергенным прямо перед посадкой в лодку. А то сейчас она бы еще и из-за здешней окружающей среды подыхала от недостатка кислорода. — Выглядит не ахти, но как есть, — пробурчал Эдди, наконец заканчивая с ее рукой. — Одним шрамом больше, одним меньше, — отмахнулась девчонка меланхолично упираясь взглядом в небесную хмарь. Сил идти не было. Руку она почти не чувствовала, будто на ее месте сплошное раскаленное месиво. Начинало знобить. Да уж. Выглядели они со Стивом как побитые собаки. Они переглянулись между собой и Андерсон хрипло засмеялась. — В каком только дерьме вместе не побывали, но чтоб в таком, то впервые, — Харрингтон ее нервный смех поддержал, но уже совсем скоро заойкал от боли, и смех затих. Идти никуда не хотелось. Двигаться вообще не хотелось.       Эдди кинул Стиву свою джинсовую жилетку, а девчонку осторожно укутал в куртку. Она благодарно улыбнулась и что-то пробормотала. Сама не поняла, что именно, потому что состояние было уже полуобморочным. Что там решали остальные она не слышала, все ее оставшиеся силы были направлены на то, чтобы не вырубиться прямо на месте. Получалось откровенно не очень. Она бы даже искренне удивилась способности Харрингтона все еще стоять на ногах, но голова совершенно отказывалась работать. — Держаться сможешь? — шепот фрика щекотал ухо, она кивнула, абсолютно не соображая, к чему вообще был задан вопрос. А потом Эдди взвалил ее к себе на спину, словно рюкзак. Она вцепилась в него здоровой рукой, вторая висела плетью и функционировать ни в какую не хотела.       Девушка чувствовала, что они куда то идут. Слышала очень глухие голоса Эдди и Стива. В голове было абсолютно пусто, боль в руке понемногу стихала, а может быть она просто начала к ней привыкать. Мокрая спина Эдди была очень теплой. Как и он весь. Хотелось закрыть глаза и уснуть. Поддаться слабости и просто отпустить все. Ни о чем не думать, ничего не контролировать. Но это была бы непозволительная роскошь. Лилит давала себе время на подобную слабость зная, что Мансон рядом и на него можно полностью положиться. Если сейчас она позволит себе хоть немного отдыха за его счет, то в момент опасности, от нее будет больше толку. Сколько бы она ни старалась его отгородить от подобного рода приключений, ничего не получалось. И ей было стыдно за то, что она чертовски рада его присутствию рядом. Подумала о том, что еще только утром пыталась его от себя оттолкнуть. Прогнать. Заставить от нее уйти. При мысли о том, что он мог последовать ее совету, стало страшно и противно, машинально она глубже закопалась лицом во влажную холодную гриву, приятно остужающую горячий лоб. Он всегда был рядом, когда девушка в нем нуждалась. Ему могло быть страшно, могло не хотеться впутываться в какую-либо опасную для жизни авантюру, и все же. Все же он оставался рядом. Всегда. Никогда ее не подводил. И пусть сам он считал себя трусом, в ее глазах он им отнюдь не являлся. Трус не стал бы ее защищать, не был бы всегда рядом, когда нужен. Не сиганул бы за ними в это адское место. Возможно, все дело было в ее влюбленности, но для Лилит Мансон был во всем прекрасен. И все его недостатки не были для нее ничем отталкивающим. Хотя, если быть максимально честной с самой собой, его упрямство иногда раздражало до ужаса. И даже так, она считала его самым лучшим. Самым прекрасным на всем белом свете. И что ей ужасно с ним повезло. Она снова подумала о том, что любит его. Очень и очень сильно. — Что она сказала? — Харрингтон, которого речи Мансона про настоящую любовь и самоотверженность Уилер загнали в глубокую задумчивость, повернулся в сторону идущего рядом Эдди. Раньше Мансон казался ему невероятным фриком и тупицей, способным только косяки курить да кубики бросать, но чем дольше они говорили, тем больше Стив понимал, что ошибался. И он, и Эдди были жертвами собственных предрассудков. Хотя, раньше Мансон наверное был прав насчёт Стива. Ведь когда они еще учились вместе, Харрингтон и правда был отпетым придурком, а изменился он только благодаря всем тем людям, которых встретил в таких вот опасных приключениях. Парня немного бесило, что он даже начинал чувствовать некоторую симпатию по отношению к этому лохматому чуваку, но ничего с собой поделать не мог. Может быть, Мансон и подкалывал его, может быть и подшучивал, может быть он тут и не из рыцарских мотивов. Но тем не менее, его храбрость вызывала уважение. — Да я сам не понял, — без зазрения совести соврал покрасневший Мансон и покосился на покоящееся на его плече лицо девушки. Глаза ее были закрыты, ресницы трепетали, пальцы сильно сжимали ворот его кофты. Слабый шепот донес до его ушей очередное признание, на которое сейчас не было смысла отвечать, но мысленно он все равно это сделал. А когда она очухается, обязательно скажет и вслух. Неловко перехватил ее поудобнее, от чего она тихонько ойкнула и зацепилась за него еще и второй ручонкой. На рукаве у него остался кровавый след. Ее «повязка» пропиталась кровью, нужно было бы ее сменить, да вот только нечем. Сумка Андерсон с такой необходимой сейчас и ей и Харрингтону аптечкой осталась в лодке где-то далеко позади и… Сверху? С обратной стороны? Как правильно указать направление их мира? Эдди поразился тому, какая же хрень в голову лезет. С другой стороны, думать о чем-то другом помимо ситуации, в которой они оказались, было сложновато. — Больно, — ее шепот сопровождался тихим всхлипом, для него это было невыносимо. Будто внутри все по швам трещало. — Потерпи немного, мы что-нибудь придумаем, — как можно тише ответил он. Громко говорить было нельзя, его уже предупредили, что мыши — не самое страшное, что может попасться им на пути. Землю то и дело сильно трясло и она почти уходила из-под ног, держать равновесие с ней на загривке было очень и очень трудно, но пока что как-то выходило. Нэнси оповестила, что они уже на месте, и, к удивлению Мансона, оказалось, что живет чета Уилеров совсем близко к дому Андерсон.       Внутри дом выглядел так, будто мир Джуманджи сошел со страниц книги. Только более мрачный и не такой тропический. Хотя тут тоже были свои табуны диких зверей и сумасшедший охотник. Правда, вместо винтовки у него были суперсилы. — Эй, Лилит, сиди тут и ради всего святого, никуда не уходи, окей? — Эдди осторожно посадил девушку в кресло, которое черные скользкие лианы еще не успели занять и пошел обыскивать дом в поисках аптечки, предварительно уточнив у Нэнси, где она может находиться. Не обнаружив искомого в указанном месте, он подошел к Уилер и Бакли сзади, заглядывая через их плечи в коробку, в которой вместо двух пушек (удивительная все-таки девчонка, эта Нэнси! Хотя, все они с сюрпризами.) хранилась пара приторных туфелек. Такие носили только правильные девочки. Такие, как Нэнси Уилер. Которая обещала им оружие, а не каблучки. Судя по удивлению на ее лице, она так же не ожидала увидеть в коробке обувь. — Это не пистолеты, — раздраженно озвучил очевидное Мансон, недовольно уставившись на заметавшуюся по комнате Уилер. Она перебирала свои шмотки, и с каждым мгновением в ее глазах росло недоумение и страх, который она, казалось бы, вообще не умеет испытывать. — Я думаю… Причина по которой моих пистолетов тут нет в том, что их не существует, — Эдди и Робин недоуменно переглянулись, — Мы в прошлом!       Стив ходил из стороны в сторону и кричал имя Хендерсона, как сумасшедший. Мансон и правда подумал, что Стив крышей поехал, пока сам не услышал недомерка. Они безуспешно осматривали помещение, будто бы мальчишка мог спрятаться в стене, парень на всякий случай выглянул в окно и внутри у него все похолодело. — Блять, — прорычал он и метнулся на выход, остальные поспешили за ним.       Дверь, через которую они вошли, была распахнута настежь, Андерсон стояла посреди дороги и над ней нависала огромная человекообразная тварь. Эдди таких еще не видел. Высокий и сухой, обтянутый серой плотной шкурой, с невероятно длинными и острыми пальцами, у этого существа не было ничего даже отдаленно напоминающего глаза или уши, а пасть его делилась будто на пять частей. Стив и Нэнси прекрасно знали, что внешне это походило на раскрывшийся цветок. На большущий красный смрадный цветок, полный острых желтых клыков. Однако сейчас морда напоминала лишь плотно закрытую луковицу. Все они замерли на месте, боясь даже шевельнуться. Будто любой звук мог спровоцировать эту мразь напасть. Девушка, медленно протянула руку к морде существа, воздух заполнился звоном, и положила ее прямо на один из склизких серых «лепестков». Мансон сделал осторожный короткий шажок в сторону девушки и монстра. Потом еще один. Он медленно продвигался к ним, сам не понимая зачем, осознавая, что он максимум может только огрести за компанию, но ничего с собой поделать не мог. Существо внезапно отпрянуло от девицы, встало на все четыре лапы, раскрывая свою страшную пасть в сторону Эдди и огибая девчонку так, будто закрывало ее от него. — Тише, — прошептала она и погладила мерзкую лысую голову твари, пасть которой сразу же будто «завяла» не до конца схлопываясь, — Все хорошо… Ты можешь уходить. Ты свободен.       Демогоргон повернул безглазую морду в сторону девчонки, почти упираясь в ее лицо своей противной физиономией, после чего медленно отступил, но никуда не ушел. Остался стоять на другой стороне дороги и будто бы смотрел на них. Она повернулась к Эдди, схватившему ее за плечи и оттащившему назад в дом, дверь которого быстро была забаррикадирована изнутри на случай, если обитатель Изнанки сменит милость на что-то менее лицеприятное. Из носа девушки текла струйка крови, которую она вытерла тыльной стороной ладони. Друзья, споро облепившие ее со всех сторон закидали ее вопросами. Больше риторическими, вроде: «Какого хрена?!» или «Это че было?!». Она загривком чувствовала на себе взгляд Мансона. И что он дрожит тоже чувствовала, потому что стоял парень так близко, что она даже дыхание его слышала. Учащенное и прерывистое. Он за нее так перепугался, что аж дурно стало. И вдруг снова раздался голос Дастина, что отвлекло Стива, который тут же кинулся на поиски вместе с Робин и Нэнси. — Какого дьявола, Лилит? — Прости, — она повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. В его обеспокоенные темные карие глаза, такие красивые, что аж дух захватывало. Подалась вперед, пока лбы их не соприкоснулись, Эдди шумно выдохнул, — Кажется, он приперся из-за криков Стива. Увидела его в окно и подумала, что смогу сама его одолеть, но… У меня получилось… Не знаю… Освободить его? Забраться к нему в разум и вытолкнуть оттуда Истязателя. Это звучит странно и дико, я знаю. Но… Мне показалось, что он за этим и пришел… Будто знал, что я могу помочь. Это все глупо, я знаю. Сама не поняла, как у меня это получилось, если честно… Да и менее опасным он от этого явно не стал, но хотя бы пока не будет нападать. Даже демогоргоны способны на признательность, как оказалось. — Я так перепугался, ты даже представить себе не можешь, — он говорил тихо, пальцами легко дотронулся до грязной мягкой щеки, — Прошу никогда так больше не делай… Что я по-твоему буду делать, если с тобой что-то случиться? — Будешь жить без подобных приключений? — глупая шутка. И кажется сам факт попытки отшутиться его невероятно расстроил, от чего она виновато опустила глаза. — Эй, — его пальцы скользнули на подбородок, приподнимая ее лицо и заставляя взглянуть в его глаза, — Я ведь серьезно. Ни за что себе не прощу, если ты пострадаешь. Не забыла? Ты должна выбраться отсюда целой и подумать о том, чтобы сбежать со мной. Так что пожалуйста… Я умоляю, любимая, никогда так больше не рискуй…       Он взял ее за руку, сильнее прижимаясь к ней лбом и закрывая глаза. Она замерла, уставилась на него будто он восьмое чудо света. Прошептала его имя, но он не отреагировал. Будто ему было страшно посмотреть на нее. Словно он сказал слишком много, хотя по сути это было не так. Все его естество кричало, что вечной любви не существует, что все это просто химические реакции в мозгу человека, что сердце это обычная мышца. Он был слишком циничен до встречи с ней, не верил в сказки про любовь и в слащавое долго и счастливо. И потому ему было тяжело идти против этих догм, на которых строилось все его мировоззрение. Тяжело было ломать те устои, что годами возводил у себя в голове, но она того стоила. Черт возьми, она единственная, кто этого стоит. Однако, легче от этого не становилось. А у нее в животе порхали бабочки и сердце билось так громко, что уши закладывало. Она едва успела коснуться его губ. — Кто-нибудь знает азбуку Морзе? — донеслось из соседней комнаты. Они переглянулись между собой и зашли в помещение, где столпились ребята. Вокруг люстры, возле которой они стояли кружком, сияло странное красноватое свечение. Будто от очень крохотных светлячков. — Погоди, а С.О.С считается? Она улыбнулась. Иногда даже за такие мелочи она испытывала невероятную гордость за парня. Сейчас Дастин, как она и предполагала ранее, был их ключом к свободе, и только Эдди мог до него достучаться. Уже очень скоро они гнали в трейлер Мансонов на велосипедах. Она жалась к его спине, беззастенчиво пользуясь возможностью крепко-крепко обнять его, не вызвав лишних подозрений и вопросов. Голова все еще немного кружилась, тело ныло от усталости, а рука ужасно болела.