***
Минхо быстро втягивается в рутину. Он просыпается, ест свой завтрак, одевается, а затем идет проводить день со своей матерью, поскольку она начинает новое лечение. Иногда его приглашают сопровождать Чана или одного из его супругов, их отношения растут, и он действительно считает их всех как минимум друзьями. Он часто пил чай с Хёнджином, Чанбин научил его правильно держать кинжал и некоторым базовым навыкам рукопашного боя, Феликс и он заботились о своих кошках и вместе отдыхали у костра. Его жизнь была хорошей, о его матери заботились. Никто не упоминал ему о свадьбе, кроме Хёнджина. Однажды он спросил Минхо, на что была похожа свадьба его мечты, когда он играл с Минхо в переодевания. Старший мужчина пожал плечами, объяснив, что никогда не собирался выходить замуж. Хёнджин отругал его за неверие, продолжая рассказывать о свадьбе, которую он хотел однажды сыграть, и о том, как все будет сверкать, а белые лилии украшать столы и его волосы. Звучало красиво. Минхо хотел бы так мечтать. Сегодня ему было скучно. Его мать лечилась, и все остальные, казалось, были в своих собственных мирах. Минхо сегодня читал в библиотеке. Его первый кот (Феликс заверил его, что их будет больше), Суни, сидел на столе рядом с книгами. Он дремал, пока Минхо листал страницы книги по истории. Он никогда не был хорошо образован, его семья была бедна, и у него были обязанности по дому, из-за которых он не ходил в школу, поэтому узнавать о войнах и договорах, в которых участвовала семья Чана, было довольно интересно. Королевская семья хорошо заботилась о своей земле и своем народе. Это поразило его. Выросший в своей долине Минхо слышал только о подлых и жестоких королевствах, лидерах, которые эксплуатировали свой народ и вызывали разрушения. Но только не семья Бан. Школы строились в бедных кварталах, а урожай покупали у фермеров по справедливой цене. Из того, что прочитал Минхо, он может сказать, что люди здесь верят в королевскую семью. Это было приятно видеть. Чем больше он узнавал о Чане, тем больше ему нравилось то, что он видел. Колокола зазвонили, как колокольня над церковью. Минхо пересчитал их про себя. Пять раз. Ужин скоро будет готов, думает он про себя. Пока он пролистывает раздел о кредитах и банковском деле в этом королевстве, вдруг кто-то сел напротив него. Это Ким Сынмин, советник, ставший любовником. Он действительно одет как советник. Туника, обтянутая вышитым жилетом. Минхо быстро думает о том, как хорошо темно-зеленый цвет дополняет цвет лица молодого человека. Он улыбается Минхо, большой глупой щенячьей улыбкой, от которой Минхо хочется дернуть его за волосы и заставить остановиться. — Привет, Минхо, — говорит Сынмин. Если бы у него был хвост, Минхо знал, что он всегда будет вилять. Ким Сынмин похож на собаку, запертую в человеческом теле, эти тошнотворно-сладкие улыбки, огромное количество неуместной энергии и то, как загораются его глаза, когда королевская семья хвалит его за хорошо выполненную работу. Для Минхо было бы намного очаровательнее, если бы у него не было самых неуместных чувств к этому человеку. — Ким Сынмин, чем обязан такому удовольствию? — Минхо мягко закрыл книгу, которую читал, Суни наклонился к его руке, теперь, когда она была пуста. Он почесал за ушами, переходя вниз по спине. Сынмин улыбнулся, показывая жемчужно-белые зубы, Минхо мог позавидовать. — Ну, ты на моей территории, — он оглядывается на обилие книг и полок. Минхо следует за его взглядом, видя книги в золотых переплетах и книги, которые представляют собой просто набор бумаг, скрепленных бечевкой. Когда его взгляд снова падает на Ким Сынмина, младший уже смотрит на него. — Как будто искал меня. Его глаза игривы, и от этого щеки Минхо горят. Минхо смотрит на книгу, которую читал, думая о только что прочитанной информации. Сынмин был здесь советником, он работал не только с Чаном, но и с его отцом и королевским двором. Минхо читал о том, что Чан не может занять трон, пока ему не исполнится двадцать пять или он не женится, но, судя по тому, что он слышал, и то, и другое, скорее всего, произойдет в этом году. — У меня есть несколько вопросов, — говорит Минхо, когда его глаза возвращаются к Суни, почесывая подбородок. Молодой человек наклонил голову, как бы говоря Минхо, чтобы он продолжал говорить. Минхо выдохнул. — Я хочу узнать больше о Чане. Но не от него, я недостаточно хорошо его знаю, чтобы доверять ему и не быть обманутым, — Минхо поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с другим мужчиной, — ты кажешься вполне уравновешенным. Я бы хотел, чтобы ты ответил на несколько моих вопросов, — он слышал, как его голос становился все тише, когда он говорил, мысленно проклиная себя за то, что позволил тревоге взять над собой верх. — Я могу сделать все, что в моих силах, — ответил Сынмин. — Что ты хотел узнать? — Минхо выдохнул, он не знал, что сдерживал дыхание. Он придвинул книгу ближе к себе, когда последний раз почесал Суни. — Не слишком много, но я думал о некоторых вещах с тех пор, как начал читать, — и после этого Минхо и Сынмин погрузились в долгий и интересный разговор о принце Чане и его персонаже. Минхо проверял информацию в книге, в то время как Сынмин был одержим тем, чтобы убедиться, что Минхо услышит историю после каждого вопроса. Они хихикали над историей о том, как Чан скулил, как ребенок, на Чонина, когда он умолял его обнять его и просил поцелуев, как страдающая от любви девочка-подросток. Сынмин прекрасно описал выражение ужаса на лице Чонина, и это заставило Минхо сжаться от смеха. — Он просто сказал «нет»? — смеется Минхо. — Конечно! Наш Инни все время ведет себя так холодно, но я думаю, что это просто его корни. Не говори ему, что я сказал тебе, но он очень милый и романтичный, когда хочет им быть. Это мило, он много думает о времени, которое проводит с нами, и о свиданиях, на которые приглашает людей. Думаю, это из-за того, что он вырос во дворце, — Сынмин по-щенячьи улыбался в никуда, думая о Чонине и его тайной милости. Когда Минхо собирался задать вопрос о Чане и времени, которое он проводит с ними, человек, чье имя было у него на языке, свернул за угол. Чан улыбнулся, увидев их вместе. — Вот и вы двое, — он подошел ближе к столу, протягивая руку Сынмину. Сынмин протянул ему в ответ, улыбаясь. Минхо смотрел, как Суни вставал, чтобы потянуться, не желая нарушать момент пары. — Ужин готов, никто не мог найти вас, ребята. Сынмин рассмеялся. — Мы были здесь. Я давал Минхо ускоренный курс по политике страны, — его рука потянулась, чтобы схватить книгу перед Минхо, встать и подойти к полке, чтобы вернуть книгу на правильное место. Чан кивнул и посмотрел на Минхо. — Я никогда не ожидал, что ты будешь тем человеком, который будет интересоваться политикой. Мне нравится идея маленького фермерского мальчика Минхо, — Чан улыбнулся ему, его рука потянулась, чтобы потереть спину Суни, когда он спрыгнул со стола, чтобы найти свой обед. Минхо почувствовал, как его уши покраснели, когда он отвел взгляд и посмотрел на свои колени. — Я не самый большой фанат, но я предполагал, что если я собираюсь стать… королевой или как ты это назовешь, мне нужно будет хотя бы понять основы, — поскольку он избегал смотреть на двух других мужчин в комнате, Минхо скучал по улыбке Чана и понимающему взгляду Сынмина. Чан протянул к нему руку, и Минхо наконец поднял взгляд, чтобы встретиться с ним взглядом. — Тогда пойдем ужинать, моя королева, — у него была широкая дурацкая улыбка, скрывающая его черты. Минхо почувствовал, что начинает краснеть, позволяя Чану подтянуть его к двери. Сынмин схватил его за другую руку, и когда они посмотрели друг на друга, он пошевелил бровями и посмотрел на Минхо. Старший из двоих убрал его руку и уступил место, чтобы мягко ударить его и пробормотать о том, какой он глупый. Минхо был не тем человеком, который мог бы открыто противостоять своим чувствам. Ему не нравилось, что конфронтация заставляла яму в его желудке бурлить и грозила переполниться. От этого его тошнило, а Минхо ненавидел чувствовать себя больным. Но он знал, что чем дольше будет откладывать это, тем больше будет чувствовать, что использует Чана. Поэтому, сделав последний глубокий вдох и вспомнив похлопывание по спине, которым его снабдил Сынмин, прежде чем он проковылял по коридору к личным покоям Чана, Минхо поднял кулак, чтобы постучать в дверь. Это было громкое и глухое звучание, эхом отражающееся от каменных стен вокруг Минхо и заставляющее его содрогнуться. Какое-то время он почти ничего не слышал из комнаты и почти подумал, что Чана здесь нет. Затем послышались шаги и короткие крики: «Я иду!», раздающиеся за слоем дерева. Когда Чан открыл дверь, с него капала вода. У него не было ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг талии, и удивленного взгляда, украшавшего его сильное лицо. Капли воды падали с завитых кончиков его волос и стекали на плечи, вода стекала по его груди, впадинам меж грудей, подтянутому животу и прямо на небольшое количество лобковых волос, торчащих из-под полотенца. Ни один из них ничего не говорит на мгновение. Не то чтобы Минхо думал, что сможет сказать что-то связное, если откроет рот прямо сейчас. — Минхо? — наконец спрашивает Чан, светло-розовые пятна покрывают его щеки, и из-за отсутствия одежды Минхо видит, как они путешествуют по его груди. Минхо позволяет себе бросить последний взгляд на талию Чана и прядь волос, выбивающуюся из-под полотенца. — Чан, прости. Я не знал, что ты… — голый. Горячий. Сексуальный. Неотразимый. — Занят, — он недолго смотрел Чану в лицо, быстро оторвав взгляд, чтобы посмотреть в пол. Минхо переминается с ноги на ногу, быстро понимая, насколько чувствовал Чана «привлекательным» прямо сейчас. Чан смущенно почесал затылок. — Я не очень занят, просто мылся после тренировки с Чанбином, — он оглядывается через плечо, и Минхо следует за его взглядом. Открылась пара двойных дверей, ведущих в комнату, полную белого мрамора. Посередине пола стоит большой бронзовый водосток, а у подножия большой мраморной ванны — ведро того же цвета. Минхо трепещет при виде этого. Он никогда не видел такой большой ванны, достаточно большой, чтобы по крайней мере пять человек не лежали друг на друге и вообще не соприкасались. Мысль о Чане и всех его любовниках, бездельничающих в ванне и вместе моющих посуду, пронеслась в голове Минхо. Позже он расскажет об этом. — Ого, — наконец бормочет он. Над ванной витраж, изображающий волка и женщину с длинными вьющимися волосами, развевающимися на ветру. Минхо узнает изображение из книги по истории, которую он читал. Это один из предков Чана, женщина, которая подружилась с волками и сделала их гербом семьи. Захватывает дух. Чан усмехается. — Хочешь посмотреть? — он делает шаг в сторону, позволяя Минхо полностью войти в комнату. Минхо сглатывает слюну, собирающуюся на языке, и входит в комнату. Чан отпустил большую деревянную дверь, и она мягко закрылась за Минхо. Отступать некуда, не так ли? Минхо подходит к двойным дверям, ведущим в ванную. Свет просачивался сквозь бледно-желтые волосы в витражном окне, попадая на воду, и комната казалась залитой солнцем и теплой. В воде плавают белые и желтые маргаритки, а на краю ванны стоят бутылочки с маслом и мылом. На бронзовой вешалке сложена небольшая стопка пушистых полотенец. — Такая милая комната, — тихо говорит Минхо, глядя на воду, украшенную лепестками. Над водой все еще поднимается пар, и он чувствует жар. — Достойна принца, — он неловко улыбается в ответ Чану. Минхо успешно забыл, что Чан был голым, и, увидев его снова в одном полотенце, из него снова вышибло дух. Чан улыбается шутке, заходит в ванную и осматривается. — Я никогда не думал об этом. Это просто ванная, — Минхо ловит взгляд на себе в большом зеркале над раковиной. Он выглядит таким маленьким в том же отражении, что и Чан. Собственное телосложение Минхо не такое сложенное, как у Чана, хотя он всю жизнь работал на ферме, в то время как Чан тренируется для своего телосложения, Минхо просто работал, а мышцы были просто бонусом. Кожа Чана тоже была загорелой, с веснушками, покрыта родинками и шрамами. — Моя ванная дома была флигелем и кабинкой с простыней и ведром. Если чувствовал себя готовым к социальной жизни, можно было искупаться в пруду на окраине деревни, — объясняет Минхо. Он хочет в эту ванну. Она выглядит такой уютной, теплой и расслабляющей. — Думаю, в последний раз я принимал ванну внутри, когда был маленьким, когда у моей мамы была для меня маленькая ванночка, — он улыбается воспоминаниям. Чан опирается на дверной косяк, улыбаясь волнению Минхо. — Хочешь принять ванну? — спросил он. Минхо чувствует, как его член дергается в штанах при мысли о том, чтобы сидеть в ванне с Чаном. Его мысли блуждают, думая о Чане, притягивающем его к себе на колени, и о том, как они вдвоем лениво целуются, пока Минхо не может больше терпеть, пока он не трется своим ноющим членом о подтянутый живот Чана и не скулит ему в рот. Может быть, Чан обхватил бы своей венистой рукой член Минхо и улыбнулся бы ему, когда он начал бы лениво дрочить его. Уши и щеки Минхо краснеют, когда он поворачивается к Чану. Он сглатывает, когда говорит. — Вместе? — спрашивает он, оглядываясь на красивую воду, потом на Чана, потом снова… на лобковые волосы Чана. Глаза Чана расширились, и он всплеснул руками. — Нет! Я не это имел в виду! — Минхо чувствует, как его тело сдувается. Конечно, Чан не пытался с ним переспать, зачем ему это. — Конечно. С чего бы? — Минхо отошел от ванны. Он был готов выбежать за дверь, забыв всю причину, по которой он пришел сюда, — Что ж, наслаждайся ванной, думаю, я снова побеспокою Сынмина, — сделав два шага к двери, Минхо не сводил глаз с пола. Прежде чем он успел пройти мимо Чана, мужчина встал перед ним. Минхо не хотел поднимать взгляд, он знал, что если ему придется сейчас смотреть Чану в глаза, он, вероятно, скажет или сделает что-то, о чем пожалеет. — Минхо? Не нужно уходить. Ты пришел поговорить со мной, да? — Минхо не отрывается от пола. Ему неловко, что он пришел сюда, чтобы сказать Чану, что он думает, что влюбился в него, и теперь собирается убежать и жалостливо подрочить, прежде чем плакаться Сынмину. Чан протянул руку и положил пару пальцев под подбородок, приподняв лицо, чтобы они могли смотреть друг на друга. — Ты можешь сказать мне, Мин, все, что хочешь. Минхо делает пару глубоких вдохов и закрывает глаза, чтобы сфокусировать дыхание. Когда он на секунду успокаивает свои нервы, то все еще чувствует, как Чан смотрит на него. Но это не заставляет его нервничать. Он чувствует, что за ним наблюдают с теплотой и любовью. — Чан, - выдохнул он, — мне кажется, я влюбляюсь в тебя. И я знаю, что ты, вероятно, хотел, чтобы я был влюблен в тебя с самого начала, но я просто никогда не хотел найти свою вторую половинку. Казалось, будет слишком много работы и так много ожиданий, которые я знал, что никогда не оправдаю, но ты заставляешь меня чувствовать себя таким особенным, таким принятым и таким любимым! И я боялся признаться в этом даже себе, но я люблю тебя, Чан! Чего ожидать, признаваясь в любви своей второй половинке? Минхо не уверен, но он получает сладкую, наполненную солнечным светом улыбку от Чана, прежде чем старший мужчина наклоняется, чтобы поцеловать его. Это их первый поцелуй, и Минхо не может не думать, что ему стало лучше. Чан держит его щеки обеими руками, а маленькие ручки Минхо лежат у него на груди, глаза закрываются, а температура тела повышается. С первым введением языка Минхо тихонько всхлипывает. Он и раньше целовался с мужчинами, раньше занимался сексом, но с Чаном чувствует себя по-другому. Родственные души или что-то в этом роде. Когда они наконец отрываются, Минхо не хочет открывать глаза. Чан клюет его в лоб, прежде чем наконец взглянуть на него. Он выглядит таким любящим, таким любящим Минхо. От этого желудок последнего переворачивается, а сердцебиение учащается. Блеск красной нити между их пальцами, когда Чан связывает их вместе, сделал Минхо безумно счастливым без всякой причины. Он никогда раньше не был так счастлив из-за этой глупой длинной пряжи. — Минхо, я тоже тебя люблю, — Чан бормочет, прижимаясь лбом к лбу Минхо. Его нос игриво трется о нос Минхо, и молодой человек не может сдержать смешок, который разливается от этого чувства. — Хорошо. Потому что если нет, думаю, сегодня мне придется сбежать, — Минхо шутит. Чан фыркает и смеется, когда они стоят, прижавшись лбами, обмениваются поцелуями и время от времени стукаются носами. Счастье и удовлетворенность текут по венам Минхо. Может быть, дело в родственной душе, а может, Минхо просто влюблен по уши. Минхо отстраняется и в последний раз клюет Чана в нос. — Ладно, вонючка, иди в ванну. Может быть, мы поговорим еще, когда ты закончишь? — спрашивает он, склонив голову набок. Чан заметно сдулся, как грустный и побитый щенок. Его поведение возвращается как ничто, внезапно счастливое и взволнованное. — Прими ванну со мной, Минхо, — говорит он. Он ведет себя так, будто в этом нет ничего такого, будто они не будут голыми и промокшими вместе. Будто они до сих пор не женаты. Опять же, правила брака в семье Бан вполне современные. — Мы еще не женаты, — говорит Минхо. Чан снова фыркает и чешет затылок. Он выглядит почти подавленным, немного разочарованным. — Прости, Минхо, я не знал, что брак так важен для тебя, — он выглядит виноватым, — Мы определенно можем подождать! Или мы можем просто принять ванну и поцеловаться, если хочешь? — Минхо так сильно хочет поцеловать его. Он такой… щеночек. Милый. Добрый. — Разве принцы не должны ждать, пока они поженятся? — Минхо пытается вспомнить брачные правила, которые он прочитал на прошлой неделе, разговаривая с Сынмином в библиотеке. Чан улыбается ему, он так мило выглядит. — Минхо, ты же не думаешь, что у меня есть еще шестеро мужчин, чтобы просто держаться за руки и целоваться? — он усмехается. И теперь Минхо думает о том, как Чан занимается сексом с другими его любовниками. О том, как симпатично Хёнджин выглядел бы на четвереньках, если бы его длинные волосы были стянуты так сильно, что его спина выгибалась и изгибалась. О том, как Феликс, шалун, коим он и является, будет выглядеть забитым под столом Чана и пытающимся отсосать у него. В этот момент психическая стабильность Минхо падает. — Ну нет, — он бормочет. Чан слегка смеется над ним. — Тогда почему я не могу трахнуть свою королеву? — он наклоняется, чтобы прошептать Минхо на ухо. — Да ладно, дорогой, вода остынет. Вот так Минхо оказался голым и сел между ног Чана в прекрасной, прекрасной мраморной ванне. Вода теплая и помогает Минхо раствориться на груди Чана. Пахнет маслом, которое обычно наносит Чан, и лепестками, разбросанными по воде. Их пальцы переплетаются, когда они держатся за руки и наслаждаются теплом и обществом друг друга в течение нескольких минут. До тех пор, пока Чан не решит, что он ждал достаточно долго. Старший мужчина наклоняется вперед, чтобы поцеловать Минхо в щеку и челюсть. Минхо склонил голову набок, давая Чану лучший доступ к своей шее. Язык Чана скользнул по его шее, и это ощущение заставило Минхо застонать. Звук, казалось, заставил Чана удвоить свои усилия, целуя, посасывая и облизывая кожу Минхо. — Чанни~ Чан слегка отстранился, лизнув ушную раковину Минхо. — Что такое, детка? — его голос был низким, и у Минхо по спине побежали мурашки. — Чан, я хочу, чтобы ты трахнул меня, — Минхо выдохнул, глаза закрыты, дыхание затруднено, — я хочу чувствовать тебя в себе, хочу, чтобы ты кончил в меня. Сделай меня своей королевой, Чанни, — если быть честным, Минхо полностью позволил возбуждению завладеть его мозгом. Он говорил такие вещи только для того, чтобы возбудить Чана, заставить трахнуть его. (Но мы не собираемся скрывать, что у Минхо есть склонность к размножению, это было то, что он сказал от себя.) Чан стонет, когда слова срываются с губ Минхо. Он кивает и наклоняется еще дальше вперед, чтобы захватить губы Минхо в горячем поцелуе. Языки и слюна обмениваются между их губами, когда Минхо протянул руку, чтобы схватить Чана за шею и притянуть его еще ближе в отчаянной потребности «больше». Когда они расходятся, Чан кладет Минхо к себе на колени. Минхо неожиданно садится на колени Чана лицом к старшему мужчине. Чан тянется мимо него, чтобы схватить бутылку масла с края ванны, а Минхо прижимается щекой к его плечу, пытаясь не соскользнуть с его колен. Когда Чан снова сидит на своем месте и держит бутылку масла в руке, он улыбается Минхо. — Хочешь, я тебя подготовлю? Или хочешь сделать это сам? Минхо смущенно уткнулся носом в шею Чана. — Ты можешь сделать это? — он говорит в кожу Чана. Он чувствует себя таким горячим, прижатым к Чану. Звук открывающейся бутылочки заставляет Минхо попытаться глубже зарыться в шею Чана, поскольку он знает, что сейчас произойдет. Он практически слышит улыбку в голосе Чана, когда тот говорит. — Конечно, моя королева. — Минхо поднимают на колени, так что его задница оказывается над водой, — Можешь остаться в такой позе ради меня, милый? Так я смогу ощупать твою хорошенькую дырочку, — слова Чана так мило сказаны на ухо Минхо, но содержат такие грязные намерения. Минхо кивал и задыхался, когда Чан провел пальцами по его телу. Когда скользкие от масла пальцы Чана касаются его полового члена и трутся о его кожу, Минхо выгибает спину и расслабляется, насколько это возможно. Чан хихикает ему в ухо и нюхает его волосы. Чан пару раз обводит кольцо мышц, прежде чем начать медленно вводить палец. Минхо задыхается и позволяет Чану продолжать делать то, что ему заблагорассудится. Когда его палец был полностью погружен до костяшки, Чан потирает спину Минхо свободной рукой, покачивая ею, прежде чем медленно вытащить и втолкнуть обратно. Он продолжает двигать одним пальцем, пока Минхо не начинает тихонько стонать, а палец Чана может двигаться без особого сопротивления. Старший мужчина начинает вводить в него второй палец, пока тот не проскальзывает первым. Руки Минхо сжимают бока Чана, когда он издает тихие звуки. — Чан~, — стонет Минхо, затаив дыхание. — Все хорошо, моя королева? — спрашивает Чан, скручивая пальцы в заднице Минхо и касаясь его простаты. Минхо воет от удовольствия, ногти царапают кожу Чана, а его дырка сжимается вокруг пальцев внутри него, — Хорошо ли я обслуживаю Вас, Ваше Высочество? Мои пальцы хорошо наполняют Вас? — Минхо клянется, что разорвет кровеносный сосуд, когда его член пульсирует у старшего на животе. — Чан, думаю, я кончу. Блять, — Минхо отводит бедра назад, чтобы встретиться с пальцами Чана. Свободная рука Чана сжимает его талию, чтобы удержать, пока он ускоряет темп своих пальцев, проникающих в дырочку Минхо. Он продолжает сжимать пальцы и касаться простаты Минхо. — Сможешь ли ты снова кончить на моем члене, детка? — пробормотал Чан ему в волосы. То, как он опирается на Минхо и ласкает его кожу, заставляет молодого человека чувствовать себя любимым и в безопасности. Он стонет и кивает головой в плечо Чана. — Да, пожалуйста, можно мне кончить? — Минхо стонет, когда струйка слюны стекает с его губ на разгоряченную кожу Чана. — Кончи для меня, моя королева. Устрой на мне беспорядок, — Минхо не нужно повторять дважды. С еще парой движений пальцев Чана Минхо извергает струйки спермы на подтянутый живот Чана в воду внизу. Длинные и протяжные стоны срываются с приоткрытых губ Минхо, когда он позволяет своим глазам закрыться, Чан все еще двигает пальцами, чтобы заставить его пройти через оргазм. Когда стимуляция становится слишком сильной, Минхо тянется назад, чтобы остановить запястье Чана, и вытаскивает пальцы, чтобы провести ими по воде и смыть масло. Минхо переводит дыхание, когда мокрые руки Чана начинают гладить его позвоночник. — Ты так хорошо справился, детка. Моя прекрасная королева, — тело Минхо тает рядом с телом Чана, когда его бедра снова опускаются на колени. — Спасибо, — бормочет Минхо, трется щекой о плечо Чана, как кошка. — Конечно, любимый. Что угодно для тебя, — говорит Чан, осыпая поцелуями открытую кожу Минхо. Минхо улыбается, позволяя себя подержать и побаловать в течение минуты. С ним никогда раньше не обращались так хрупко, это так приятно. — Итак, — говорит Минхо, приоткрывая глаза, чтобы посмотреть на Чана, —Все еще хочешь, чтобы я кончил на твоем члене?***
— Я знаю, что ты выбрал этот цвет темного индиго, — говорит Хёнджин, показывая образец шелковистой ткани, — но твой цвет лица выглядел бы намного лучше, если бы было больше весенних цветов или хотя бы светло-голубого, — он указывает на стопку розовых, желтых, оранжевых и пары светло-голубых цветов, разбросанных сверху. Минхо моргает. Если бы Вы сказали ему несколько месяцев назад, что он будет здесь, планируя свою свадьбу и тщательно изучая выбор ткани, он бы сказал Вам отъебаться. Но вот он был с Хёнджином (который оказался единственным человеком, готовым помочь Минхо с планированием. Все остальные были заняты или просто не интересовались (Чонин)). — Хорошо, тогда почему бы тебе не выбрать цвет? — говорит Минхо, откидываясь на плюшевый бархат дивана. Он не хочет иметь с этим дело. Почему какой-нибудь королевский организатор свадеб или какая-нибудь ерунда не может сделать это за него? Он просто хочет появиться и жениться, у него нет свадьбы мечты. Он просто хочет жениться на Чане. Хёнджин фыркает и качает головой. — Это твоя свадьба! Она должна быть идеальной для вас. У меня будет шанс выйти замуж за Чана позже, это о тебе, Мин. Минхо не мог не ныть, как ребенок. Все это требовало так много усилий. — Можем ли мы просто устроить небольшую свадьбу? Не думаю, что меня устраивают гигантские королевские свадьбы, о которых я читал, — он слегка дуется. Хёнджин выглядит в ужасе от этой идеи, открывая свои розовые губы, чтобы возразить, когда он тянется за образцом розовой ткани, которая хорошо смотрелась бы на коже Минхо. — Думаю, что небольшая свадьба была бы прекрасна, — Чан засовывает голову в чайную из холла, широкая дурацкая улыбка покрывает его лицо, когда Сынмин толкает дверь шире, чтобы они могли присоединиться. Хёнджин сдулся из-за поддержки Чана небольшой свадьбы. Он выглядит таким красивым, когда дуется. Минхо также отбрасывает эту мысль на задний план, не желая думать о том, что Хёнджин будет дуться на его член прямо сейчас. Сынмин плюхается на диван рядом с Минхо и тянется, чтобы ткнуть его в щеку. Минхо хмурится и делает вид, что ему это не нравится. Сынмин просто улыбается ему и тянется к книге, полной дизайнов нарядов и идей для украшений. Чан садится рядом с Хёнджином и нежно целует младшего в голову. — Маленькая свадьба — это так скучно, Чанни, — ноет Хёнджин. Принц улыбается ему и заправляет прядь волос за ухо. — Но это свадьба нашей королевы, и он получит то, что просит, — говорит Чан. Минхо чувствует, как нагревается, пока Хёнджин продолжает дуться. — Почему бы тебе не выпить чаю, дорогой. Я уверен, что мы с Сынминни справимся с этим. Я не хочу, чтобы ты нервничал, мой ангел, — его нос касается носа Хёнджина, когда он наклоняется, чтобы поцеловать его в губы. Минхо отводит взгляд, чтобы просмотреть страницу, на которую перелистнул Сынмин. Центральным элементом, изображенным на странице, была свеча в стеклянной чаше с камнями, драгоценными камнями и лентой, украшающей чашу. Минхо отмечает, как ему нравится, как это выглядит. С драматичным вздохом Хёнджин встает с дивана и объявляет, что, вероятно, пойдет искать Феликса и попросит его испечь что-нибудь на десерт. Все они попрощались с ним, Минхо смотрел, как он уходит, и чувствовал себя немного плохо из-за того, что отверг все его идеи, когда был так взволнован. Но Минхо действительно не любит внимание. Или людей. Минхо снова переключает свое внимание на двух других мужчин, сидевших перед ним, Сынмин находится рядом и понимающе улыбается ему. — Что такое? — спрашивает Минхо, снова глядя на Чана, а затем снова на Сынмина. — О, ничего, Ваше Высочество, — Сынмин хихикает, наклоняясь еще ближе к Минхо, — Я просто восхищаюсь нашей королевой. Сегодня он выглядит восхитительно, — уши Минхо розовые и горячие на ощупь. Сынмин тянется к его щеке, и Минхо позволяет поцеловать себя. Они с Сынмином много раз целовались за несколько недель между признанием Минхо в любви Чану и тем, где они сейчас сидят. Первым, кому он рассказал обо всем этом, был Сынмин. Он взволнованно затащил Сынмина в свою комнату и рассказал о той ночи и о том, как все прошло хорошо. Сынмин улыбнулся и порадовался за него, взял Минхо за руки, когда тот был слишком взволнован, и сказал ему, какой он смелый. Минхо думает, что именно тогда он начал влюбляться в молодого человека. Минхо позволил Сынмину притянуть его к себе, и когда он рассказывал Чану о своих днях, проведенных с Сынмином, тот выглядел почти счастливее, чем Минхо. Когда Сынмин нежно поцеловал его, Минхо позволил себе растаять. Они отстранились, и Минхо пришлось заставить свои веки открыться. Сынмин в последний раз поцеловал уголок рта, прежде чем откинуться на спинку стула и продолжить листать книгу, лежащую у него на коленях. Чан рассмеялся над тем, как Минхо надулся из-за отсутствия внимания со стороны другого мужчины. — Что случилось, Мин? Сынминни не уделяет тебе достаточно внимания? — тон Чана дразнит и источает фальшивое сочувствие. Минхо откидывается назад и отводит взгляд от них обоих, надувая щеки. — Нет. Я в порядке, — говорит он, скрещивая руки. Чан и Сынмин смеются, от чего Минхо хочется покраснеть еще сильнее. — Может быть, если ты достаточно хорошо попросишь Сынминни, он даст тебе то, что ты хочешь, — говорит Чан, кладя образцы ткани с дивана обратно на стол, где разбросаны все остальные. Минхо на секунду задумывается, размышляя, действительно ли он хочет сказать дразнящую фразу, которую придумал его мозг. Он слегка отодвигается, чтобы встретиться взглядом с Чаном, когда принимает решение. — Но Чанни, — говорит он, хлопая ресницами и надувая губы, — Почему ты хочешь, чтобы я рассказывал Сынминни обо всех грязных вещах, которые я хочу, чтобы он делал со мной посреди чайной? Это так неуместно, — Минхо притворяется возмущенным. Глаза Чана расширились, и Сынмин остановился, листая страницу. Он действительно хотел бы, чтобы все взгляды не были обращены на него прямо сейчас, чтобы Чан ответил остроумно, и они продолжили свою рутину. — Почему бы тебе не сказать ему, — говорит Чан, облизывая губы. Теперь Сынмин тоже смотрел на него, все еще держа книгу в руках, но теперь костяшки пальцев побелели от его хватки. Минхо проглотил каплю слюны, которая собиралась у него на языке. Сынмин и Чан выжидающе смотрели на него. Ему стало жарко, зная, что за ним так пристально наблюдают. — Давай, зайка, скажи мне, — говорит Сынмин, перекладывая книгу с колен на стол. Его руки переместились на талию Минхо, удерживая его, пока он смотрел ему в глаза. Минхо сглотнул и попытался вдохнуть. Он и представить себе не мог, что окажется здесь, собираясь грязно поговорить с Сынмином на глазах у своего жениха. Унижение заставило его желудок сжаться, а член запульсировать. Он открывает рот и задыхается вместо того, чтобы говорить. — Сынминни, — он смеется в ответ, как будто Сынмин издевается над ним. Это заставляет его чувствовать себя еще более смущенным. — Просто скажи ему, чего ты хочешь, детка, и он сделает это для тебя, — Чан говорит через стол. Он выглядит натянутым, спина прямая, глаза прикованы к двум другим мужчинам. Минхо высовывает язык, чтобы облизать губы, привлекая внимание обоих мужчин небольшим движением. Минхо чувствует дыхание Сынмина на своей коже. Почему-то это вызывает привыкание и не вызывает мурашек по коже. — Я хочу, — начинает Минхо, откидываясь на спинку дивана, чтобы попытаться расслабиться. Его глаза закрываются, когда он думает, как сформулировать предложение, — чтобы Сынминни… и Чанни трахнули меня одновременно, — это выходит как секрет, просачивающийся между ними, — хочу быть наполненным членами и спермой. Вашими членами и спермой, — он практически стонет в этой части, его мозг превратился в месиво, а тело бескостное, когда он представляет, каким он был бы наполненным. Чан и Сынмин шипят и стонут. Минхо слишком напуган, чтобы открыть глаза, боится, что его встретят поддразниваниями и шутками, поэтому они остаются закрытыми. На минуту становится тихо, прежде чем Сынмин отпускает его талию. Глаза Минхо распахиваются от ужаса, он думает, что сделал что-то не так и напугал Сынмина. Он встретился с видом Чана, наклонившегося вперед, чтобы перекинуть его через плечо. Минхо пищит, когда его поднимают и тащат. — Хорошо, тогда мы можем это устроить, — говорит Чан. Сынмин улыбается Минхо со своего места, а после следует за Чаном, когда тот выходит из комнаты. Минхо не может сказать, взволнован он или нервничает.***
Вскоре они оказываются в покоях Чана. Минхо швыряют на кровать, как мешок с картошкой, и из него выбивает воздух. Он быстро приводит себя в порядок и приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на двух других мужчин. Чан широко улыбается, а Сынмин смотрит в ожидании. Минхо поднимает бровь, словно спрашивая, в чем причина задержки. — Что? Должен ли я быть главным? — говорит он в шутку, но встречает взволнованный кивок Чана. — Скажите нам, что делать, Ваше Высочество, — он ухмыляется. Минхо стряхивает волосы с глаз и смотрит в потолок над собой. Он мысленно готовит себя к тому, чтобы быть более властным и доминирующим в течение ночи, думая о том, какой большой проблемой это будет позже, когда он будет «наполнен». — Хорошо, шавка, — Минхо сплюнул, поднимая голову обратно. Чан заметно вздрагивает от этого прозвища, но Минхо может видеть его эрекцию в брюках. — Ты привел друга-щенка присоединиться к нам? Как мило. Хорошие мальчики делятся, не так ли? — Минхо смотрит на Чана свысока, то, что, как он знает, заставляет Чана чувствовать себя маленьким самым возбуждающим образом. Ему нравится чувствовать себя заменимым, как будто он не имеет значения. Но это не может быть дальше от истины. Чан кивает и смотрит на Сынмина. Минхо пользуется этим шансом, чтобы прислониться к спинке кровати и начать расстегивать жилет, в который он был одет. Когда он поднимает голову, оба пса смотрят на него. Он бросает жилет через край кровати, оставляя себя в летящем белом топе и брюках. — Это так мило с твоей стороны, щеночек. Какой хороший мальчик, — колени Чана, кажется, дрожат от похвалы. — Почему бы тебе и щеночку не раздеться и не раззадорить друг друга для меня, пока я готовлю свою дырку для вас, ребята? — в ответ он быстро кивает, и вскоре Чан тянется развязать все шнурки на пальто Сынмина и расстегнуть все пуговицы на его жилете. Минхо быстро стаскивает с себя топ и выскальзывает из штанов. Когда он, наконец, раздет, двое других мужчин тоже раздеваются. Когда Минхо тянется к тумбочке за флаконом с маслом, Чан толкает Сынмина на кровать, только для того, чтобы заключить его в клетку и прошептать что-то на ухо, прежде чем наклониться для поцелуя. Покрывать пальцы маслом и раздвигать ноги не было для Минхо чем-то новым, особенно после пары недель, в течение которых он все больше влюблялся в Чана. Он даже не замечает, как начинает кружить вокруг своего ануса, вместо этого наблюдая, как языки Чана и Сынмина переплетаются между их ртами. Капля слюны выпадает изо рта Сынмина и стекает по его подбородку. Как будто это зрелище уже не вызывало у него приступа, Чан отстраняется и встречается взглядом с Сынмином, когда его розовый язык высовывается, чтобы слизнуть полоску слюны с кожи младшего. Глаза Минхо закатываются, когда он, наконец, проталкивает внутрь один палец и стонет. Чан мило хихикает, ныряя обратно, чтобы продолжить целоваться с другим мальчиком-псом. Минхо снова открывает глаза, чтобы продолжить смотреть на них. Сынмин бросается вперед, чтобы прикусить нижнюю губу Чана. Чан стонет от этого ощущения и опускает голову на плечо Сынмина, а младший начинает кусать его за шею. — Ты такой хороший, Чанни, — бормочет Сынмин, облизывая кожу Чана. Палец Минхо входит и выходит из его дырки в устойчивом темпе, пока он наблюдает за двумя другими. Он доходит до трех пальцев, прежде чем Сынмин облизывает свою руку, протягивает ее и говорит Чану: «Плюнь», и, используя уже скользкую руку, начал дрочить Чану. Сынмин наблюдает за Чаном с блеском в глазах, силой, которой он обладает, и удовлетворением от того, что он поставил Чана на колени только правой рукой и каплей слюны. Минхо чувствует, как его член дергается при этой мысли. Минхо прижимает еще один палец, используя другую руку, чтобы сбрызнуть еще маслом прямо на анус. Он задыхается от ощущения наполненности, думая о том, что это только начало, и скоро оба их члена будут в его заднице. — Сынминни, потяни его за волосы. Потяни его голову назад и заставь посмотреть на тебя, — говорит Минхо, в то же время он засовывает пальцы в свою дырочку, и масло хлюпает. Шум непристойный и заставляет Чана скулить, когда Сынмин делает то, что ему говорят, и дергает его за волосы. Глаза Чана расширились и остекленели от удовольствия, когда Сынмин заставил его встретиться с ним взглядом. Зрительный контакт, кажется, ослабляет Чана, заметил Минхо. Это кажется таким интимным, и Чан стесняется, хочет спрятать голову ему на шею или перевернуть Минхо, чтобы вставить ему, пока тот не забудет, что ему было стыдно. Заставлять его держать зрительный контакт с Сынмином, когда тот дрочит ему, прозвучал как хороший вызов для принца. Минхо смеется над тем, какая у него красная кожа и как он пытается закрыть глаза и не открывать их снова. — Открой глаза, мудак. Не груби, — говорит Минхо, прежде чем издать небольшой стон из-за сгибания пальцев. Минхо на мгновение думает о том, чтобы добавить свой последний палец, о том, чтобы на самом деле фистинговать себя. Но в последний момент отказывается. Как только он получит один из их членов в себе, другой раскроет его сильнее. Эта идея заставляет его сжимать пальцы. Громкий стон эхом отдается от стен, когда Минхо снова и снова проводит пальцами по своей простате. — Сын-паппи, — он использует свободную руку, протягивая ее к более высокому мужчине. Оба пристально смотрят на него, — Давай трахни меня и помоги мне раскрыться для Чанни, — он не спрашивает, хотя его тон натянут и напряжен. Он говорит. Это заставляет Сынмина скулить, когда он выбирается из-под Чана между раздвинутыми ногами Минхо. Бутылка с маслом поднимается и наклоняется, пока хорошее количество масла не выльется на красный и ноющий член Сынмина. Минхо тянется, чтобы немного подрочить его и размазать скользкую жидкость вокруг, пока он полностью не будет покрыт. Сынмин стонет и откидывает голову назад, когда Минхо полирует головку. — Чанни, иди, сядь рядом со мной, детка, — Минхо говорит за спину Сынмину. Вскоре рядом с ним появился Чан. Он плюхается, смотрит на руку Минхо и долго смотрит на его зияющую дырку. — Прекрасная королева, — тихо говорит Чан. Сынмин кивает, все еще наслаждаясь удовольствием, и протягивает руку, чтобы опереться на согнутое колено Минхо. Минхо посмеивается над ним, убирает руку и вытирает ее о простыню рядом с собой. — Все прекрасное для моих щенков, верно? — говорит Минхо, подталкивая Сынмина, наконец, войти. Чан скулит и качает головой, бормоча о том, каким красивым и совершенным Минхо выглядел под Сынмином. Прежде чем Минхо успел поворковать с ним и сказать, какой он милый и замечательный, Сынмин терся головкой своего члена о дырку Минхо. Он выглядит загипнотизированным, когда наконец начинает толкаться. Мышца Минхо опухла и порозовела от всех прикосновений и дразнилок, которые он причинил себе, но оба других мужчины совершенно очарованы этим зрелищем, как будто это самая красивая задница, которую они когда-либо видели. Сынмин легко опускается на дно из-за того, насколько свободен Минхо. Он все еще стонет и сжимает бедра Минхо от этого чувства. — А~, — стонет Минхо, откидывая голову назад. — Ты, блять, ты должен освободить место и для Чанни, щеночек, — флакон с маслом передается длинным и костлявым пальцам Сынмина. Минхо оглядывается на Чана и протягивает руку, чтобы погладить его по голове и поворковать. — Посмотрите на мою хорошую собачку. Тебе нравится показывать щеночку, насколько ты хорош для своей королевы? — Минхо дразнит, когда Сынмин начинает капать маслом на руку. Чан быстро кивает и опирается на прикосновения Минхо. — Хороший мальчик, — бормочет он. Минхо улыбается, когда Сынмин вводит палец рядом с его членом, а его собственная растяжка облегчает это. Ощущение, что Сынмин трахает его пальцем и, член внутри него, вызывает покалывание у Минхо. Ратяжка продолжается, и Минхо убеждает Чана наклониться и поцеловать его. Не то чтобы ему приходилось сильно стараться, Чан становится таким нуждающимся, когда Минхо называет его псом. Когда Сынмин, наконец, вставил три его пальца рядом с собственным членом, Минхо стонет и прерывает поцелуй, задыхаясь. — Думаю, — стонет он, когда Сынмин сжимает пальцы. — Теперь Чанни может войти, — в следующие пару секунд Сынмин лежит на спине, а Минхо опускается к нему на колени. Он стонет под углом и выгибает спину. Минхо скулит и говорит Чану подойти и трахнуть его, принц пробирается на коленях и оказывается позади Минхо. Головка его члена трется о ребро Минхо после того, как выливается «еще больше» масла, чтобы облегчить растяжку. Когда он толкается внутрь, Минхо зажмуривает глаза и растворяется в груди Сынмина. — Осторожная собачка. Не обижай королеву, — предупреждает Сынмин. Чан скулит и замедляет свой толчок, он тихо стонет, пока пытается сдерживаться. Если бы разум Минхо не был переполнен чувством наполненности, он, вероятно, сказал бы Чану, какой он милый. Комнату заполняет тяжелое дыхание. Кожа Минхо горячая, и он чувствует капли пота, катящиеся по его шее и спине. Он, наконец, чувствует себя комфортно, говоря Чану двигаться, его руки крепко сжимают бицепсы Сынмина. Минхо позволяет раскачиваться взад-вперед, пока двое других мужчин трахаются в нем и выходят из него один за другим. Он такой полный. Это потрясающе. Минхо возвращается в нормальное состояние, желая позаботиться о своих щенках. Сынмин бормочет под ним: «блять», «дерьмо» и «Минхо~», снова и снова оставляя губами разные узоры. У Чана тоже не все в порядке. Его бедра и губы продолжают заикаться, не находя ритма. Его толчки беспорядочны, голос влажный, когда он говорит. Минхо, наконец, оглядывается через плечо, чтобы посмотреть на Чана, и находит его со стеклянными, мокрыми глазами, поскольку он хочет, чтобы слезы не полились. Одно только это зрелище заставляет член Минхо подпрыгивать, и он внезапно вспоминает, какой он чертовски возбужденный. — Ох, моя бедная маленькая собачка, — говорит Минхо, и Чан смотрит на него так, словно его поймали. Когда он дергает головой, одинокая слеза скатывается по его щеке. Минхо ругается и выгибает спину. — Ты выглядишь так красиво, когда плачешь, детка. Так идеально для меня, — бормочет он. Чан стонет и закрывает глаза от удовольствия. Еще больше слез течет по его щекам, и Минхо чувствует, как нарастает его оргазм. — Я кончу, Господи Боже, — Минхо опускает голову на грудь Сынмина, одна из его маленьких рук тянется между их телами, чтобы коснуться его собственного члена. Сынмин похлопывает его по бокам и бормочет, как ему хорошо, в то же время Чан начинает открыто рыдать и ныть о том, как хорошо он себя чувствует, какой он чувствительный. Минхо издает громкий и пронзительный стон, когда кончает. Всплески облачно-белого застряли между его грудью и грудью Сынмина, пока другие мужчины продолжали использовать его дырку. У Минхо больше нет сил командовать, он просто стонет и время от времени говорит им, насколько он сыт. Сынмин начинает выть громче, и его темп внезапно ускоряется. — Я кончу для тебя, моя королева, — хмыкает он. Минхо кивает и трется щекой о грудь Сынмина. Он этого хочет. Он хочет быть полным спермы. Через мгновение Сынмин кончает, его бедра замирают, но Чан все еще беспорядочно толкается и плачет. Минхо стонет от этого чувства и тянется назад, чтобы взять Чана за руку, когда тот скулит и начинает сжимать бедра Минхо. Когда их руки соприкасаются, Чан начинает двигаться быстрее. — Ммм-Минхо~, — кричит он. Его голос такой влажный и надломленный, что Минхо почти жалко, что это так сильно его заводит. — Все в порядке, Чанни, наполни меня, детка. Ты сможешь, я знаю, ты сможешь, — подбадривает Минхо, сжимая руку Чана. Сынмин задыхается и скулит от чрезмерной стимуляции, когда член Чана все еще касается его члена, когда он трахает использованную и красную дырку Минхо. Пару секунд спустя голос Чана становится высоким, и он толкается изо всех сил, прижимаясь бедрами к бедрам Минхо, когда кончает. Минхо чувствует себя таким теплым внутри, полным спермы и членами. Из-за этого его мозг затуманивается, а желудок кажется полным. Некоторое время никто не двигается, пока Чан не выходит и не падает на матрас. Следующим выходит Сынмин, кладя Минхо рядом с собой. Он чувствует, как его дырка зияет и сперма капает на одеяла под ним. Он кажется таким грязным, но Минхо нравится.***
— Ребята, вы ничего не делали после того, как я ушел!? У вас был секс??? — восклицает Хёнджин за завтраком на следующее утро. Минхо зевает и делает глоток из чашки с кофе, а Чан заливается румянцем на своем сиденье. — Ну, — начинает он, но Хёнджин уже разглагольствует о том, как им нужно завершить планирование свадьбы и как бесполезен был Чан. Минхо фыркает и тычет в яйца вилкой, подмигивая Сынмину, когда они ловят взгляды через стол. Он подмигивает в ответ и улыбается. Минхо не может не хихикать про себя.