Новая жизнь

- Вот так, Кирюш, - негромко сказал Игорь, открывая ключом обшарпанную дверь в пятиэтажке, - теперь это твой дом. - Спасибо, – тихо ответил Кирилл Светлов, в бывшей жизни – Кирилл Гречкин, сын миллионера. В прихожей было пыльно, окна не мылись, судя по всему, лет десять или больше. Из мебели в крохотной «однушке» лишь продавленный диван, письменный стол конца восьмидесятых, пара стульев и кресло, накрытое плюшевым пледом. Кирилл был рад и этому. Кирилл Светлов привыкал к новой фамилии и новой жизни. Потому что в старой он сгорел в своей пафосной тачке.

***

      Обычный вечер обычная туса в элитном питерском клубе. Все, как обычно… танцы в пьяном угаре, поцелуи – то ли с Ней, то ли с Ним, Кириллу пофиг. Игорь Гром остался в прошлом. Вот пускай там и остается. Со своими закидонами, дедовским бурчанием и взрослыми взглядами на жизнь. А он, Кир, будет жить на полную катушку – так, как ему нравится. Таблетку передают языком, Кирилл всасывает ее, прижимает к нёбу языком. Голова слегка кружится. Музыка гремит, мигают разноцветные огни. А мы куда? Туда, куда глядят глаза. Туда, куда тебе было нельзя. И мы с тобой не пара совсем, Ведь мы с тобой даже не друзья. - А поехали в «Гильотину» - предлагает кто-то. Кирилл кивает и выходит на улицу. Свежий воздух приятно холодит после духоты помещения. «Гильотина» - новый клуб, но ехать до него, по выражению одного из приятелей – «дохрена и дальше». Неважно, прокатиться за рулем дорогой тачки, ловя взгляды девушек «нетяжелого поведения», всегда приятно. Каждая готова лечь под него прямо на сиденьях Ламбы. Но Кирилл никого не пускает на пассажирское сиденье. Они потешно дуют силиконовые губки. Гречкину плевать – он едет один. Он так решил. Это не любовь, все на феромонах. Сегодня мы с тобой, завтра я в моно. Но что завтра — не суть. Я хочу тебя, и я тебя увезу.       Ламборджини Авентадор рвется с места, набирая скорость больше ста за пару секунд. Летит по ночному проспекту, мелькают огни. Кирилл расслабленно откидывается на спинку сиденья, прикрывает глаза. Кааайф! И мы сделаем все, наплевать на запреты. Эта детка эффектная, — это аффект. Мы летим над проспектом и ловим момент. Мы живем так, как будто бы завтра и нет.       Один удар, визг шин. Поздно жать на тормоза. Маленькое тело отлетело на десяток метров от перехода. Вокруг начинает собираться народ. Кто-то кричит: - Ребенка, ребенка убили! Кирилл резко рвет с места, машина сдает задом и разворачивается через двойную сплошную. Главное – подальше отсюда. Плевать, потом разберется... в присутствии своего адвоката. Отбойный молоток стучит в висках. Руки трясутся, хмель моментально выветривается. «Случилось то, о чем предупреждал Гром. Я стал убийцей». Домой ехать опасно, на свою квартиру – тоже. Кирилл бросает машину в одном из дворов. Дальше пешком. Эта квартира в элитном жилом комплексе не его. хотя ключи у него с собой. Тут он встречается с приятелями и трахает шлюх. Ни разу не ночевал в ней. Но сейчас выбора нет. Рывком выбросив себя из тачки, Кирилл еще сидит на земле, приходя в себя. Руки по-прежнему трясутся. Но сил осмотреть тачку хватает – на капоте вмятина… «От её тела». Гречкин старается не думать, что будет потом. Отцовский адвокат отмажет. Тачку придется продавать, не будет же он ездить на покоцанной ламбе. А девчонку уже не вернешь. Он точно помнит, скорость была под двести. И вообще, как ребенок оказался на дороге среди ночи? Совесть кольнула слабо-слабо. Чтобы тут же затихнуть. Он не виноват. Виноваты все, кроме него. Кто отпустил эту девчонку одну на дорогу? И плевать, что там пешеходный переход и что скорость ограничена. Конечно, отцу придется заплатить круглую сумму – поорет на него Гречкин-старший знатно. Да ерунда, не впервой. Все равно заплатит – ему самому невыгодно, чтобы единственный сын попал за решетку. «Эх, хорошо бы вмазаться и вырубиться. А то мысли заснуть не дадут». Кирилл достал пару «колес» из кармана модной куртки, заглотил их, даже не запивая, отключил телефон и рухнул на огромную кровать-сексодром. Ему ничего не снилось. Эта ночь нас накроет, как будто лавина…