Harry Potter and the Three Books Of The Future

***

      Младший Джордж склонил голову, когда Фред закончил главу. Фред, узнав его взгляд, передал ему книгу, когда тот вставал с табурета.       — Ну что ж, приступим к следующей главе.       Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков       Сириус вздохнул, он ненавидел думать о своей семье, и эта книга сталкивала его с ними на каждой странице. Конечно, в семье Блэков на протяжении поколений было мало «благородных».       Миссис Уизли с сумрачным видом пошла за ними наверх.       — Все ложитесь немедленно, никаких больше разговоров, — сказала она, когда они добрались до второго этажа. — У нас завтра трудный день. Джинни, скорее всего, уже спит, — добавила она, глядя на Гермиону, — и не вздумай ее будить.       — Ты действительно наивная мама, хмыкнул Фред. — Джинни не ложилась спать тогда, она ждала, пока Гермиона расскажет ей, что произошло на собрании.       Миссис Уизли тихонько застонала, а потом поняла, что это не имеет значения; Джинни уже знала, что произошло, из предыдущей главы. Даже лучше, чем ей пересказала бы Гермиона.       — Спит, как же, — вполголоса проговорил Фред, когда Гермиона пожелала остальным спокойной ночи и они стали подниматься дальше. — Если Джинни сейчас дрыхнет, а не ждет Гермиону, чтобы она ей все пересказала, то я флоббер-червь…       — Довольно хорошее описание тебя, Фред, — хихикнула Джинни.       — Ну, Рон и Гарри, всего хорошего, — сказала миссис Уизли на третьем этаже, открывая им дверь спальни. — Марш в постель.       — Спокойной ночи, — попрощались Гарри и Рон с близнецами.       — Приятных снов, — подмигнул Фред.       Молли закатила глаза, она должна была знать, что её дети, Гарри и Гермиона, не заснут и будут болтать обо всем на свете.       Миссис Уизли со щелчком захлопнула за Гарри дверь. Спальня показалась ему еще более темной и сырой, чем в прошлый раз. Висевший на стене пустой холст в раме дышал глубоко и ровно, как будто его невидимый жилец спал. Надев пижаму и сняв очки, Гарри забрался в прохладную постель, а Рон тем временем кидал на шкаф совиные лакомства, чтобы утихомирить Буклю и Сычика, которые беспокойно стучали жесткими лапами и хлопали крыльями.       — Ага… Дамблдор велел держать их внутри, чтобы они не привлекали внимания, — Рон выглядел довольно раздраженным по этому поводу, мало того, что это напомнило ему о затруднительном положении Гарри и Сириуса, он ненавидел видеть сов, запертых вот так.       Гермиона нежно улыбнулась ему, прочитав выражение его лица и догадавшись, о чем он думает, но Рон этого не заметил.       — Мы не можем каждую ночь выпускать их на охоту, — объяснил Рон, надевая бордовую пижаму. — Дамблдор не хочет, чтобы вокруг этой площади летало слишком много сов, это было бы подозрительно. Ах, да… Я и забыл…       Он подошел к двери и запер ее.       — Хочешь побыть наедине с Поттером? — усмехнулся Малфой. Все встретили его взглядами, даже его мать, толкнула его в плечо, чтобы он заткнулся.       — А это еще зачем?       — Из-за Кикимера, — объяснил Рон, гася свет. — Когда я первую ночь тут спал, он в три часа сюда вперся. Просто бродит по всему дому. Проснуться и увидеть, как он крадется по спальне, — удовольствие ниже среднего.       Сириус вздрогнул, он был хорошо знаком с ночными рысканиями Кикимера и тем, как он, казалось, появлялся в самых неожиданных местах в самое неподходящее время.       Нарцисса тоже. Она была не хуже знакома с этим эльфом, но относилась к нему помягче чем её кузен.       Так, ладно… — Он залез в постель и повернулся к Гарри, который видел его фигуру на фоне лунного света, сочившегося сквозь грязное окно. — Что ты думаешь?       Гарри не нужно было спрашивать, что Рон имеет в виду.       — Обычно с этого момента начинаются приключения Поттера и Уизли, — сказала профессор МакГонагалл. — Они начинают говорить друг с другом о чем-то, о чем им не следует знать, решают продолжить это дело и попадают в опасные ситуации. — Она фыркнула, но все равно не смогла сдержать улыбку.       — По-моему, они мало что сказали сверх того, о чем мы сами могли догадаться, — ответил он, думая обо всем, что услышал внизу. — Мы только и узнали, что Орден старается сорвать планы Волан-…       Раздался судорожный вздох Рона.       Гарри снова закатил глаза, но ничего не сказал.       — … де-Морта, — твердо окончил Гарри. — Когда ты начнешь произносить его имя? Сириус и Люпин произносят.       На это Рон ничего не ответил.       — Да, ты прав, — сказал он. — Почти всё мы и так уже знали, спасибо Удлинителям ушей. Нового было только то, что…       Хлоп.       — ОХ-Х-Х!       — Только вы двое можете причинить мне боль, когда я собираюсь лечь спать, — сказал Рон, только они четверо знали, что произошло в той комнате.       — Да, а ты готов заснуть, сидя и рассказывая о секретах Ордена, верно, Рончик? — ухмыльнулся Фред в ответ.       Его брат поморщился от ужасного прозвища.       — Тише ты, Рон, мама прибежит.       — Вы оба трансгрессировали прямо мне на колени!       — Как вы вообще сдали экзамен? — хихикнул Рон.       — Легко и с песней.       — Пойдем дальше, — пробормотал Чарли. Он не хотел, чтобы ему напоминали о его катастрофическом первом тесте. Его тогда чуть не расщепило, а потом стошнило от ощущений. Только Билл знал об этой ситуации, и он продолжал смеяться с него всякий раз когда вспоминал это.       — В темноте, думаешь, легко?       — Просто представьте, что это свет, — сказал Сириус.       — Еще раз, идем дальше.       Гарри увидел смутные фигуры Фреда и Джорджа, спрыгивающих с кровати Рона. Потом раздался стон пружин, и под тяжестью Джорджа, севшего у Гарри в ногах, его матрас опустился на несколько дюймов.       — Что, уже начали про… — нетерпеливо заговорил Джордж.       — Про оружие, о котором сказал Сириус? — спросил Гарри.       — Скорее, проговорился, — с удовольствием поправил его Фред, сидевший теперь рядом с Роном. — Надо признать, что старые добрые Удлинители ушей нам про это не сообщали.       Он бы не стал, особенно если учесть, что это не оружие, — подумал Грозный Глаз. У него было ощущение, что Сириус намеренно пытался увести детей с верного пути, чтобы они не слишком увлекались, но при этом чувствовали, что что-то знают.       — Что это, по-вашему? — спросил Гарри.       — Что угодно может быть, — ответил Фред.       — Но разве бывает что-нибудь хуже, чем заклятие Авада Кедавра? — спросил Рон. — Что может быть хуже смерти?       — Много вещей, мистер Уизли, — серьезно проговорил Дамблдор, — есть много вещей, которые хуже смерти.       — Я… — сконфуженно пробормотал Рон.       Но Дамблдор улыбнулся.       — Все в порядке. Ты молод, Рон. (Рон смутно заметил, что это был один из первых случаев, когда директор назвал его по имени, и на ты) На самом деле, есть много волшебников старше и сильнее, которые не понимают или не могут понять этот непреложный факт, включая того самого человека, против которого мы сражаемся.       Рон уже не выглядел таким смущенным, как раньше, поэтому Джордж продолжил читать.       Он лежал, свернувшись под одеялом в теплый клубок, и комнату наполнял громкий голос Джорджа:       — Мама говорит: вставать, завтрак на кухне, а потом она ждет вас в гостиной, там в тысячу раз больше докси, чем она думала, и под диваном она нашла большое гнездо с дохлыми шушерами.       Драко усмехнулся; таких паразитов никогда не найти в поместье Малфоев; домашние эльфы покончили бы с собой, если бы позволили поместью прийти в такое ветхое состояние.       Через полчаса Гарри и Рон, быстро одевшись и позавтракав, поднялись на второй этаж и вошли в гостиную — продолговатую комнату с высоким потолком и грязными серо-зелеными гобеленами. Из ковра при каждом шаге вылетали облачка пыли, а в длинных болотного цвета бархатных шторах стояло какое-то жужжание, словно там роились невидимые пчелы. Там-то все и столпились — миссис Уизли, Гермиона, Джинни, Фред, Джордж. Выглядели они странновато — головы снизу были обмотаны полосами ткани, закрывавшими нос и рот. Каждый, кроме того, держал по большой, наполненной черной жидкостью бутылке с насадкой-распылителем.       — Это было похоже на зону боевых действий, — вспомнил Рон.       — Борьба с заражением докси обычно превращается в них, — со знанием дела сказал Римус. Он привык драться с ними, за годы до переезда на площадь Гриммо он переходил из лачуги в лачугу, и каждая была грязнее предыдущей, и в ней буйствовали различные твари; такова была жизнь оборотня.       — Завяжите лица и возьмите пульверизаторы, — велела миссис Уизли Рону и Гарри, едва их увидела, и показала на две другие такие же бутылки, стоявшие на высоком тонконогом столике. — Это доксицид. В жизни не видела такого засилья паразитов! Чем занимался последние десять лет этот эльф-домовик?       — Он действительно старый, миссис Уизли, слишком много работы, тем более что десять лет им никто не пользовался, — укоризненно сказала Гермиона.       — Да, но в десять лет, Гермиона? Я думаю, он смог бы почистить его хотя бы несколько раз, — ответила она.       Хотя лицо Гермионы было наполовину закрыто полотенцем, Гарри отчетливо увидел, как она бросила на миссис Уизли укоризненный взгляд.       — Кикимеру много лет, он, наверно, не может…       Ученики Хогвартса посмеивались над подобной защитой Кикимера Гермионой в книге, хотя Луна выглядела сочувствующей.       — Ты удивишься, Гермиона, когда узнаешь, сколько всего Кикимер может, когда хочет, — сказал Сириус, который только что вошел с запятнанной кровью сумкой, где, как выяснилось, были дохлые крысы.       — Я был бы не против, если бы в этом мешке было побольше дохлых крыс, — пробормотал Сириус Римусу.       — Я кормил Клювокрыла, — добавил он, отвечая на вопросительный взгляд Гарри. — Я держу его наверху, в спальне моей матери. А что касается этого стола…       — Хагриду это не понравится, — сказал Чарли.       — Да, я хотел бы позволить ему летать, но я не могу сделать это в Лондоне. Я действительно думал о том, чтобы позволить Хагриду забрать его, но будет трудно отпустить его, когда он так много сделал для меня. — ответил Сириус.       Драко нахмурился. — Клювокрыл… разве это не тот безумный монстр, который напал на меня на третьем курсе?       — Ты имеешь в виду гиппогрифа, которого ты спровоцировал? — усмехнулся Рон. — Да, это тот самый, который Гарри и Гермиона тайно вывезли прямо из-под носа у Министерства.       Драко нахмурился, полагая, что Поттеру сойдет с рук нарушение законов.       Перси тоже выглядел неодобрительно. Гарри явно плохо влиял на Рона, если они бегали, игнорируя прямые приказы Министерства. В конце концов, гиппогриф был признан виновным в официальном суде, а Гарри и Гермиона нарушали закон.       Он кинул сумку с крысами на кресло и склонился над письменным столом с запертой тумбой, который, как только теперь заметил Гарри, слегка подрагивал.       — Да, Молли, я почти уверен, что это боггарт, — кивнул головой Сириус, поглядев в замочную скважину, — но пусть на всякий случай Грюм посмотрит, прежде чем мы это выпустим. Зная мою мамашу, всегда можно опасаться чего-нибудь худшего.       — Интересно, может ли он увидеть, как ты смотришь в замочную скважину? — спросил Коллин, который молчал всю последнюю главу.       — Не знаю, — сказал Блэк, задаваясь вопросом, не сломается ли маленький шкафчик, если боггарт превратится в страх Сириуса. Было бы довольно тревожно увидеть тело Гарри, появляющееся из-за мебели.       — Я тоже так думаю, Сириус, — сказала миссис Уизли.       Они говорили между собой с нарочито легкими, вежливыми интонациями, и Гарри было совершенно ясно, что оба помнят о вчерашней перепалке.       — Да, довольно было трудно забыть, что тебя называют негодным бредовым крестным отцом, — сказал Сириус, глядя на Молли.       — Сколько раз я им говорил: не звонить в звонок! — в ярости воскликнул Сириус, кидаясь за дверь. Загрохотали его шаги по лестнице, а между тем вопли миссис Блэк в очередной раз отдавались эхом по всему дому:       — Подлые негодяи, мерзкие полукровки, осквернители нашего рода, порождение грязи…       — Становится не так актуально, когда слышишь это в пятидесятый раз, — рассмеялся Билл.       — Будь добр, Гарри, закрой дверь, — сказала миссис Уизли.       Гарри постарался сделать это как можно медленней — он хотел послушать, что происходит внизу. Судя по тому, что крики прекратились, Сириусу удалось завесить мать портьерами. Гарри услышал, как Сириус идет по коридору, потом зазвенела цепочка на входной двери, потом раздался густой голос Кингсли Бруствера:       — Меня только что сменила Гестия, она взяла у Грюма мантию-невидимку, а я хочу оставить отчет для Дамблдора…       — Опять вы слышите вещи, которые не положено, мистер Поттер, — строго проговорила профессор МакГонагалл; Гарри выглядел смущенным.       Чувствуя на затылке взгляд миссис Уизли, Гарри нехотя закрыл дверь гостиной и вернулся к группе, готовящейся к атаке на докси.       Молли еще раз ухмыльнулась.       Миссис Уизли наклонилась к лежащему на диване справочнику по домашним вредителям Златопуста Локонса, раскрытому на главе, посвященной докси.       Джордж прервался:       — Мама, у тебя все еще есть путеводитель этого мошенника? Ты помнишь, что Рон и Гарри рассказывали тебе о том, что он ворует чужие идеи и стирает их воспоминания!       — Конечно, я знаю Джорджи. (Драко хихикнул). Просто информация верна; возможно, он украл ее и написал свое имя ради денег, но в целом руководство основано на фактах.       — Фред, что ты делаешь? — раздался недовольный голос миссис Уизли. — Опрыскай и немедленно выбрось!       Гарри обернулся. Фред держал барахтающуюся докси большим и указательным пальцами.       — Сию секунду! — весело сказал Фред, быстренько привел жертву в бессознательное состояние струей из пульверизатора и, когда миссис Уизли отвернулась, подмигнул Гарри и сунул докси в карман.       Молли посмотрела на Фреда, который внезапно побледнел вместе с Джорджем. Книга разрушила бы их мечты о собственном магазине.       — Мы хотим поэкспериментировать с       Джордж быстро прервался, жалея, что не сделал паузу раньше.       — Мы должны пропустить это ради всего хорошего.       Миссис Уизли протянула руку.       — Я всегда могу закончить всю главу, Джордж. Теперь, пожалуйста, продолжай и читайте полностью. Я смогу сказать, если ты начнешь пропускать.       Джордж колебался. с их ядом для наших Забастовочных завтраков, — очень тихо объяснил Джордж.       — Забастовочных завтраков? угрожающе спросила Молли. — Что такое Забастовочные завтраки? — Сладости, от которых заболеваешь, — прошептал Джордж, не спуская опасливого взгляда со спины миссис Уизли. — Не всерьез, но так, чтобы можно было уйти из класса, когда тебе хочется. Мы с Фредом их этим летом изобрели. Штучки о двух концах, с цветовой кодировкой. Если съешь оранжевую половинку Блевального батончика, тебя рвет. Но как только тебя отправили с урока в больничное крыло, глотаешь темно-красную половинку… — … «и ты опять здоров и бодр, можешь делать что твоей душе угодно, вместо того чтобы тратить час на бесполезную скукотищу».       — Что ж, спасибо, что сообщили нам, мистер Уизли, — едко сказала МакГонагалл. — Теперь мы будем искать такие уловки.       Остальные профессора ухмыльнулись, особенно Снейп. Он никогда не позволил бы никому из своих учеников уйти с уроков, тем более что он угрожал сварить им лекарство, которое отравило бы их, если бы они симулировали свои симптомы.       Римус и Сириус выглядели слегка удрученными. Всегда было неприятно видеть, как ловят хороших шутников, даже если Римус разрывался между своим внутренним мародером и профессором.       — О… эта книга будет заберет у нас так много прибыли… — простонал Фред своим братьям и сестрам. Его мать продолжала сердиться.       Так, по крайней мере, мы пишем в рекламе, — вполголоса продолжил Фред, который, потихоньку выбравшись из поля зрения миссис Уизли, поднимал с пола и клал в карман валявшихся там и сям докси. — Но, честно говоря, они нуждаются в доработке. Пока что нашим испытуемым трудновато приостановить рвоту на время, необходимое, чтобы проглотить темно-красный кончик.       — Ты втягиваешь в это других? — разочарованно спросил Артур.       — Нет, тестеры — это мы, — ответил Фред.       — Значит, вы тестируете на себе недавно созданные ненадежные продукты? Я очень разочарован, мальчики. — каждый мог сказать по его тону, что он действительно разочарован.       — Испытуемым?       — То есть нам самим, — объяснил Фред. — Мы по очереди. Джордж испытывал на себе Обморочные орешки, а Кровопролитные конфеты, от которых идет носом кровь, пробовали мы оба.       — Мама решила, что у нас была дуэль, — сказал Джордж.       — Так вот что вы двое делали! — воскликнула миссис Уизли.       Джордж поморщился, увидев следующую строчку, которая подтвердит, что они собираются открыть магазин шуток. — Значит, идея магазина не умерла? — тихо поинтересовался Гарри, делая вид, что поправляет насадку на своей бутылке.       — ВЫ ПРОДОЛЖАЕТЕ СВОЮ МЕЧТУ, ФРЕДЕРИК И ДЖОРДЖ?       Старший Джордж быстро прервал её.        — Вообще-то, миссис Уизли, в мое время этот магазин, наверное, был самым популярным и прибыльным в Косом переулке. Кроме того, некоторые из наших самых продаваемых товаров, покупают целыми пачками для Министерства.       Он больше ничего не упомянул о магазине, даже тот факт, что он практически миллионер в галеонах, поскольку это могло вызвать вопросы о Фреде.       Миссис Уизли выглядела ошеломленной признанием сына.       — О… Я не знала.       Джордж воспользовался случаем, чтобы продолжить чтение, молча поблагодарив себя из будущего.       — Пока что у нас нет возможности обзавестись помещением, — ответил Фред, еще больше понизив голос: миссис Уизли перед новой атакой сделала паузу, чтобы вытереть концом повязки потный лоб. — Сейчас принимаем заказы по почте. На прошлой неделе поместили рекламу в «Ежедневном пророке».       — Так вот о каком помещении вы говорили, — заметила миссис Уизли, но не закричала, что очень воодушевило её сыновей-близнецов.       Джордж просмотрел следующий абзац и сверкнул глазами на Гарри, который тут же забеспокоился, что его мысли выдадут его.       Джордж рискнул пропустить компрометирующие Гарри отрывки, надеясь, что его мать не заметит. Они так обязаны Гарри за всю его помощь. Он просто надеялся, что это не всплывет позже в книге, когда кто-то другой будет читать.       Дедоксикация штор заняла большую часть утра. Лишь после полудня миссис Уизли сняла с лица защитную повязку и устало опустилась в просевшее кресло. Опустилась, но тут же вскочила с воплем отвращения: на кресле лежала сумка с дохлыми крысами.       Миссис Уизли поморщилась, а Джордж был доволен, что она не заметила, что он пропустил вперед.       — С этим, я думаю, разберемся после обеда. — Миссис Уизли показала на пыльные застекленные шкафчики, стоявшие по обе стороны от камина. Они были битком набиты всякой всячиной: тут тебе и коллекция ржавых кинжалов, и когти, и свернутая кольцами змеиная кожа, и потускневшие серебряные шкатулки с надписями на неведомом Гарри языке, и, самое неприятное, изысканный хрустальный графинчик со вделанным в пробку большим опалом, наполненный, вне всякого сомнения, кровью.       — Кровь дракона, насколько я помню, — вздохнул Сириус.       Внизу опять раздался громкий звонок. Все посмотрели на миссис Уизли.       — Оставайтесь здесь, — твердо сказала она под новые вопли миссис Блэк и взяла сумку с крысами. — Я вам принесу сюда сандвичи.       Она вышла из комнаты и тщательно закрыла за собой дверь. Все тут же бросились к окну и, посмотрев вниз, увидели у входа в дом чью-то растрепанную рыжеватую макушку и несколько котлов, неустойчиво поставленных один на другой.       — Наземникус! — догадалась Гермиона. — Зачем он притащил сюда эти котлы!       — Идиот! Даже если это место защищено чарами Хранителя Тайны, мы не можем допустить, чтобы Волшебные правоохранительные органы слонялись по территории, и выслеживали Наземникуса с его контрабандными котлами! — прорычал Грюм.       — У нас тут не хранилище краденых вещей!       — Как я люблю, когда мама вопит не на меня, — сказал Фред с довольной улыбкой, приоткрывая дверь, чтобы крик миссис Уизли еще лучше наполнил комнату. — Отраднейшая перемена.       — Крайняя безответственность! Как будто у нас мало забот помимо ворованных котлов, которые ты приволакиваешь в дом…       — Что за идиоты! Зачем дают ей расшуметься? — покачал головой Джордж. — Надо ее сразу чем-нибудь отвлечь, а то может раскочегариться на полдня.       Артур усмехнулся, когда Молли посмотрела на своих сыновей. Это было то, о чем он всегда умудрялся забыть, когда она ловила его с его маггловскими приспособлениями.       — Здорово, Кикимер, — очень громко сказал Фред, со стуком закрывая дверь.       Эльф-домовик остановился как вкопанный, перестал бормотать и очень отчетливо, но очень неубедительно вздрогнул словно бы от удивления.       — Кикимер не видел молодого господина, — сказал он, обернувшись и отвесив Фреду поклон. Потом, не поднимая глаз от ковра, тихо, но вполне внятно добавил: — Поганый пащенок осквернительницы рода, вот ты кто.       — Он может это сказать? — спросила Анджелина, открыв рот от удивления.       — Я пытался запретить ему, но он тоже слушает портрет моей матери, — мрачно сказал Сириус.       — Что-что? — переспросил Джордж. — Прости, я последнее, что ты сказал, не расслышал.       — Кикимер ничего не сказал, — отозвался эльф и опять поклонился, на этот раз Джорджу, после чего вполголоса, но очень разборчиво проговорил: — А вот и братец, тоже урод мерзопакостный.       — Ну, это подходящее описание вас двоих, — усмехнулся Чарли.       Гарри не знал, смеяться ему или лучше не стоит. Эльф выпрямился, оглядел всех зловредным взглядом и, словно бы думая, что его никто не слышит, снова забормотал:       — И грязнокровка туточки, стоит наглая такая,       Сириус в ярости поднялся.       — Впервые слышу, как он это говорит! Прости, Гермиона.       — Ничего, на него повлияли твои родители, — успокоила Гермиона, но Сириус покачал головой.       — Это ничего не меняет. — покачал головой он, но уже менее агрессивно.       ох, если бы моя госпожа видела, как бы она плакала, а вот новенький, Кикимер не знает, как его зовут. Что он здесь делает? Кикимер не знает…       — Это Гарри, Кикимер, — обратилась к нему Гермиона. — Гарри Поттер.       Бледные глаза Кикимера расширились, и он забормотал быстрей и яростней прежнего.       — Грязнокровка говорит с Кикимером, как будто она его подруга, ох, если бы только госпожа видела, с кем Кикимеру приходится иметь дело, ох, что бы она сказала…       — Может быть, приказать тебе убить себя, чтобы ты не попал в мои руки, — прорычал Сириус.       — Не смей называть ее грязнокровкой! — одновременно и очень сердито сказали Рон и Джинни.       — Ничего страшного, — прошептала Гермиона, — он немного не в себе, он сам не понимает, что…       — Да брось ты, Гермиона, он прекрасно понимает, что говорит, — сказал Фред, глядя на Кикимера с великой неприязнью.       Бормоча по-прежнему, Кикимер не спускал глаз с Гарри.       — Неужто правда? Неужто это Гарри Поттер? Кикимер видит шрам, значит, это правда, это мальчик, который остановил Темного Лорда, Кикимер удивляется, как он это сделал…       — Хм, — сказал Кингсли, — возможно, нам следует убедиться, что он не слишком контактирует с Гарри, если он собирается задавать эти вопросы… Я ему не доверяю.       — Согласен, — облегченно вздохнул Сириус.       — Мы все удивляемся, Кикимер, — сказал Фред.       — А что тебе тут надо? — спросил Джордж. Огромные глаза Кикимера метнулись в его сторону.       — Кикимер чистит, — сказал он уклончиво.       — Очень правдоподобно, — произнес голос у Гарри за спиной.       Это вернулся Сириус. Стоя в дверях, он недружелюбно смотрел на эльфа. Шум в коридоре прекратился — возможно, миссис Уизли и Наземникус перенесли скандал на кухню. При виде Сириуса Кикимер отвесил ему до нелепости низкий поклон, распластав нос-рыльце по полу.       — Он знает, что я ненавижу, когда он так покровительствует мне, — сказал Сириус.       — Да встань же ты прямо, — раздраженно сказал Сириус. — А теперь отвечай: что ты задумал?       — Кикимер чистит, — повторил эльф. — Кикимер верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэков…       — Благороднейшему и грязнейшему, — сказал Сириус. — Чистит он…       — Господин горазд пошутить, — проговорил Кикимер с новым поклоном. Потом опять принялся бубнить: — Господин — мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце…       — Да не было у моей матери никакого сердца! — вскинулся Сириус. — Старуха только злобой и была жива.       — Споришь с домовым эльфом, Блэк? — усмехнулся Снейп, но его враг не ответил.       Кикимер еще раз поклонился.       — Как будет угодно господину, — пробормотал он яростно. — Господин недостоин стереть грязь с обуви своей матери, ох, бедная моя госпожа, как бы она плакала, если бы увидела, что Кикимер ему служит, ох как она его ненавидела, как он ее разочаровал…       — Ей не понравилось, что вас... Ой... тебя распределили на Гриффиндор? — спросил Коллин.       — Ну, до этого я всегда был проблемным ребенком, но это было началом моих проблем с ней и того, что мы не общались на каникулах несколько лет, пока я не стал проводить их у Джеймса. С этим все было в порядке, отец Гарри был чистокровным.       Колин понятия не имел, почему его это интересует, но он решил подружится со всеми, если уж им нужно сидеть здесь вместе, пока они не дочитают.       — Ты убежал?       — Да, мне надоела их мания, и они были фоновыми сторонниками Волан-де-Морта. Мы сильно поругались, и они сказали мне, что я могу искупить свою вину, присоединившись к Пожирателям смерти.       — Что с ними случилось?       — Ну, у меня был младший брат, Регулус, который связался с Пожирателями Смерти и был убит, когда пытался уйти в 1979 году, вскоре после окончания Хогвартса. Мой отец, Орион, тоже умер в том же году, я не знаю, что случилось с ним, но он и моя мать разочаровались в действиях Волан-де-Морта. Моя мама так и не оправилась и умерла через несколько лет после того, как меня отправили в Азкабан. — Сириус все еще выглядел мрачным. Он не особенно заботился о своих родителях, но всегда винил себя за то, что не смог отвратить брата от темного пути.       Снейп пошевелился, Регулус был одним из его друзей в Хогвартсе, одним из его настоящих друзей, который не просто подружился с ним из-за его обширных знаний о темных проклятиях.       — Вообще-то Рег исчез, — сказал он, глядя на Сириуса. — Насколько я знаю, он побежал за ней, когда покинул Пожирателей Смерти, но я не помню, чтобы его когда-либо подтверждали как убитого.       — Но если бы Регги был жив, он бы уже вернулся, — сказал Сириус.       — Да, — просто ответил он. Смутно он осознавал, что это был один из немногих случаев в их жизни, когда они с Блэком могли вести вежливую беседу.       — Я спросил тебя, что ты задумал, — холодным тоном напомнил ему Сириус. — Всякий раз, как ты приходишь и прикидываешься, будто чистишь, ты утаскиваешь что-то к себе в комнату, чтобы мы не могли это выкинуть.       — Кикимер никогда ничего не уносит с надлежащего места в доме господина, — возразил эльф, а потом забормотал скороговоркой: — Госпожа не простила бы Кикимеру, если бы выкинули гобелен, семь веков он был в семье, Кикимер должен его спасти, Кикимер не позволит господину, осквернителям рода и их пащенкам уничтожить семейное достояние…       — Так я и думал, — сказал Сириус, бросая презрительный взгляд на стену. — Не сомневаюсь, что она обработала гобелен с изнанки Заклятием вечного приклеивания, но, если смогу, я непременно от него избавлюсь. А теперь, Кикимер, вали отсюда.       — Это скорее пустая угроза. Я бы никогда не уничтожил его, потому что это все еще мои родственники. — прокомментировал он. — Если бы появилась возможность, я бы вернул туда выжженные имена, а не уничтожал гобелен.       — Побормочи у меня еще — и стану убийцей! — желчно сказал Сириус и захлопнул за эльфом дверь.       — Сириус, у него с головой не в порядке, — вступилась за Кикимера Гермиона. — Я думаю, он не понимает, что мы его слышим.       — Слишком долго был один, — объяснил Сириус, — исполнял безумные приказы, которые отдавал ему мамашин портрет, и разговаривал сам с собой. Но, кроме того, он всегда был зловредным маленьким…       — Если бы можно было дать ему свободу, — мечтательно сказала Гермиона, — тогда, кто знает…       — Я знаю, что твое сердце в правильном месте, Гермиона, но иногда ты действительно не продумываешь свои действия, когда дело доходит до домовых эльфов. Ты видела его, как ты думаешь, как бы он отреагировал, если бы я освободил его от служения Блэкам? Он бы упал замертво на месте! Ты должна понимать, что некоторых эльфов не спасти.       Гермиона напряженно кивнула. Как бы ей не хотелось это признавать, Сириус был прав, Кикимеру не понравится, если его отпустят.       — Мы не можем его освободить, он слишком много знает об Ордене, — коротко сказал Сириус.       — И это тоже, — кивнула профессор МакГонагалл.       Гобелен выглядел немыслимо старым. Он сильно выцвел, и местами его проели докси. Но золотая нить, которой он был вышит, блестела достаточно ярко, чтобы видно было ветвистое родословное дерево, берущее начало, насколько Гарри мог понять, в глубоком Средневековье. На самом верху гобелена крупными буквами значилось:       «БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭКОВ»       Чуть пониже девиз:       «Чистота крови навек»       — Всегда в детстве говорил отцу, что сожгу это место дотла, но он все равно порывался сделать наследником дома меня. Думаю, что старик любил меня больше, чем Рега, — горько произнес Сириус. — Хотя он говорил, что поможет мне сжечь некоторые комнаты.       Как бы ему не хотелось признавать, но если бы Регулус был жив, он бы больше заслужил унаследовать этот дом.       — А тебя здесь нет! — воскликнул Гарри, внимательно изучив нижнюю часть дерева, относящуюся к нашему времени.       — Я вот где был. — Сириус показал на маленькое круглое обугленное отверстие в ткани, точно прожженное сигаретой. — Моя дорогая мамаша меня отсюда выжгла, когда я сбежал из дому. Кикимер очень любит про это тихонечко бормотать.       — Ты сбежал из дому?       — Да, в шестнадцать лет, — ответил Сириус. — Решил, что с меня хватит.       — И куда ты отправился? — спросил Гарри, глядя на него во все глаза.       — К твоему отцу, — сказал Сириус. — Твои дед и бабка проявили себя с самой лучшей стороны.       — Вообще-то я подумывал о том, чтобы сменить фамилию на Поттер, — рассмеялся Сириус, — но ты должен был подать заявку на это, а чистокровные контролировали комитет по этому поводу; на самом деле, до сих пор так и делают, хотя теперь я согласен с «Блэком».       — Что заставило тебя передумать? — спросил Рон, который когда-то в детстве хотел сменить имя, чтобы его не заставляли жить согласно достижениям своих братьев.       — Ну, я был вспыльчивым шестнадцатилетним парнем, — сказал Сириус. — Как только я успокоился, я понял, что должен сохранить это, хотя бы для того, чтобы показать миру, что есть порядочные Блэки.       Снейп и Нарцисса громко фыркнули на это, заработав немало взглядов. Последняя еле сдерживала смех. Сириус порядочный?       Приняли меня как родного сына. Школьные каникулы я провел у них, а когда мне стукнуло семнадцать, заимел собственное жилье. Мой дядя Альфард оставил мне приличное завещание — потому-то, наверно, его тоже убрали с этого гобелена.       — Это было больше похоже на последнюю каплю, — возразила Нарцисса. — Альфард пошел по этому пути с тех пор, как выступил против того, чтобы твоя мать вышла замуж за твоего отца.       — Да, правильно сделал, особенно если учесть, что они оба были Блэками.       — Подожди, они были родственниками? — спросил Рон с отвращением.       Сириус улыбнулся, оценив выражение лица лучшего друга своего крестника.       — Да, троюродные, оба по фамилии Блэк. Моя мать Вальбурга была старшей сестрой отца Нарциссы. Альфард был между ними.       — Разве это не может привести к… ну… психической нестабильности и дефектам? — робко спросила Гермиона.       — Да, Блэки не были благословлены долгой жизнью, обычно от шестидесяти до шестидесяти пяти лет, хотя я действительно говорю, что Нарцисса и Андромеда, похоже, хорошо себя чувствуют с точки зрения здоровья и отсутствия психических проблем. Регулус тоже казался нормальным и здоровым, но в конце концов он не смог сбежать от Темного Лорда.       — А ты? — спросил Гарри.       — Ну, я думаю, что большинство людей в комнате сказали бы, что я немного сумасшедший, Римус среди них, — усмехнулся Сириус. — Но… я был в Азкабане двенадцать лет. Это многое для меня сделало, и я осмелюсь сказать, что лет через десять я увижу последствия.       Сириус повернулся к своему все еще крестнику.       – Но я могу заверить вас, что я намерен жить долго, будь проклят Азкабан и история со здоровьем Блэков.       Гермиона нахмурилась, кое-что вспомнив.       — Ты сказал «Андромеда», и миссис Малфой упомянула её раньше, кто она такая?       — В книге написано, — сказал Джордж, бегло пролистнув вперед.       — В этой комнате мы сможем поспать или нам лучше вернуться в общежитие? — вслух спросил Дин, и когда он сказал это, в стенах появилось несколько дверей. Все они со скрипом приоткрылись, и в освещенных промежутках сзади обитатели комнаты увидели несколько заправленных кроватей.       — Ну, это решено, — сказала профессор МакГонагалл, — мы все должны немного поспать, когда эта глава закончится.       Джордж продолжал читать.       Так или иначе, с тех пор я сам о себе заботился. Но на воскресном обеде у мистера и миссис Поттер я всегда был желанным гостем.       — Подожди, — сказал Гарри. — Извини, что прерываю, но что случилось с ними, моими бабушкой и дедушкой?       Сириус и Римус выглядели огорченными, как и мракоборцы и главы факультетов (кроме Северуса).       — Их убили через два года после того, как мы выпустились, — печально сказал Римус. — Десять Пожирателей Смерти пришли однажды ночью, когда Лили, Джеймс, Сириус, Питер, Лонгботтомы, Марлин Маккиннон и я были в поместье Поттеров на большом обеде с родителями Джеймса. Мы отбились от большинства из них, но Эван Розье убил обоих. их, когда нас разделили вокруг поместья.       — Хвост был там? — резко спросил Гарри.       — Насколько я могу судить, тогда он еще не присоединился к Волдеморту. Я думаю, что к нему пришли вскоре после битвы, чтобы запугать и заставить присоединиться.       Невилл вздрогнул от этого напоминания о проклятии, но не мог не улыбнуться, услышав о своих родителях, сражающихся со злом.       — А Розье? — грубо спросил Гарри, словно хотел тут же проклясть этого человека.       — Аластор убил его, — сказал Дамблдор, — как ты, возможно, помнишь из Омута памяти.       Гарри вспомнил свое пребывание в воспоминаниях Дамблдора и вспомнил, как Грюм говорил об этом конкретном Пожирателе Смерти, наблюдая за судом над Каркаровым.       — Он забрал с собой частичку меня, — сказал Грюм, касаясь того, что осталось носа, так же, как он делал в воспоминании.       — Нет, нет, но поверь мне, они считали, что Волан-де-Морт прав в идейном отношении. Они всей душой были за очищение расы волшебников, за избавление от маггловской примеси, за то, чтобы у руля стояли чистокровные. И они не были в этом одиноки. Очень многие до того, как Волан-де-Морт показал себя во всей красе, полагали, что у него очень даже здравые идеи… Но когда родители увидели, на что он готов пойти ради власти, они струсили. Впрочем, я уверен, что они считали Регулуса, который сразу встал под его знамена, настоящим героем.       — Да, даже мои родители не были готовы идти до конца ради своих убеждений, — сказал Сириус с резким смешком. — Они любили стабильность и порядок, и даже если бы Волан-де-Морт одержал полную победу, это потрясло бы британский магический мир до основания, дестабилизировав все вокруг.       — Его что, убил мракоборец? — спросил Гарри.       — Нет, — сказал Сириус. — Нет, его уничтожил Волан-де-Морт. Или, скорее, его уничтожили по приказу Волан-де-Морта. Вряд ли Регулус был такой важной персоной, чтобы Волан-де-Морт стал лично им заниматься. Насколько мне удалось выяснить после его гибели, Регулус ввязался было в игру, а потом запаниковал из-за того, на какие дела его хотели послать, и попытался пойти на попятный. Но Волан-де-Морту ведь не подашь прошение об отставке. Либо пожизненная служба, либо смерть.       Сириус еще раз вздохнул. У него появилась некоторая надежда на признание Снейпа, что он не уверен, был ли Регулус убит начисто, но он должен был признать, что его брат ушел навсегда, поскольку он вернулся бы после первого падения Волдеморта.       — Обед, — раздался голос миссис Уизли.       Она вошла, высоко держа перед собой волшебную палочку, на кончике которой балансировал громадный поднос с сандвичами и сладкими пирожками. Лицо у нее было красное, вид все еще очень сердитый. Все двинулись к ней, торопясь утолить голод, но Гарри остался с Сириусом, который наклонился к гобелену.       — Уж не помню, сколько лет я на это не смотрел. Вот Финеас Найджелус… мой прапрадедушка… самый непопулярный директор Хогвартса за все времена.       — Это хихикающая картинка в твоей комнате, Гарри. Он довольно неприятный, слизеринец, — сказал он с насмешливой улыбкой Малфоям и Снейпу.       Араминта Мелифлуа… двоюродная сестра моей матери… попыталась протащить через Министерство закон, разрешающий травлю магглов.       — Она хотела охотиться и убивать магглов ради развлечения? — возмутилась Гермиона.       — Да, но проект далеко не пошел. Даже большинство чистокровных законодателей отказались его подписывать, он был слишком суровым для большинства людей.       А вот дорогая тетушка Элладора. С нее началась семейная традиция обезглавливать эльфов-домовиков, когда они становились слишком стары, чтобы носить чайные подносы… Разумеется, стоило в семье родиться кому-нибудь хоть чуточку человечней, от него отрекались. Тонкс, к примеру, я тут не вижу.       — Ты тоже Блэк, Тонкс? — спросила Джинни.       — Да, Андромеда — моя мать и двоюродная сестра Сириуса… И старшая сестра тети Нарциссы, хотя она никогда в этом не признается.       Нарцисса посмотрела на племянницу.       — Я люблю Андромеду больше, чем ты думаешь. Но ты не понимаешь динамики нашей семьи. От неё отказались за то, что она вышла замуж за магглорожденного, и Беллатрикс и мне пришлось вычеркнуть её из нашей жизни.       — Но твои родители умерли, тётя, — холодно напомнила Тонкс.       — А Белла все еще жива, и твоя мать, должно быть, рассказывала тебе истории о нашей старшей сестре. — ответила Нарцисса. — Я не против снова быть сестрами с ней, если будет гарантия, что Белла никогда об этом не узнает. — мысленно добавила она.       Тонкс продолжала свирепо смотреть на неё, но её перебил Невилл.       — Беллатриса… Беллатриса Лейстрендж твоя старшая сестра? — спросил он на удивление резким голосом.       Драко (который не знал истории родителей Невилла) усмехнулся.       — Пытаешься вести себя жестко с моей матерью, да?       Нарцисса ударила сына по голове, что очень его удивило.       — Закрой рот, Драко. Ты ничего не знаешь о прошлом этого мальчика, — прошипела она ему в ухо.       Она снова посмотрела на Лонгботтома.       — Да, — просто ответила она.       Невилл выглядел ошеломленным её ответом и наказанием для сына, но больше ничего не сказал.       Джордж продолжил.       — Сестры Андромеды тут как тут, потому что они вышли замуж за кого надо, за чистокровных респектабельных волшебников, но Андромеда вышла за маггла, за Теда Тонкса, и поэтому…       Сириус изобразил прожжение ткани волшебной палочкой и горько усмехнулся. Гарри, однако, было не до смеха. Он смотрел на имена, вышитые справа от обугленного отверстия, оставшегося от Андромеды. Двойная линия золотого шитья соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а другая линия, вертикальная и одиночная, шла от их имен к имени Драко.       — Ты в родстве с Малфоями!       — Все чистокровные семьи в родстве между собой, — сказал Сириус.       — Даже ты, Гарри, твой прадед Чарлус женился на Дорее Блэк.       Гарри выглядел удивленным и немного довольным тем, что узнал больше о своей семье.       Если ты готов разрешить сыну или дочери брак только с кем-то таким же чистокровным, выбор очень ограничен. Нас, таких, почти и не осталось на свете. Молли моя свойственница, Артур, если память мне не изменяет, мой троюродный племянник. Но здесь их можно и не искать: кто-кто, а Уизли — отъявленные осквернители рода.       — Это должно быть нашим семейным девизом, — усмехнулся Фред, и тут же большая часть комнаты залилась смехом.       — Лейстрендж… — произнес Гарри вслух. Это слово потревожило что-то в его памяти. Откуда-то он его знал, но не мог сразу вспомнить откуда. Оно вызвало странное, неприятное ощущение в недрах живота.       — Они в Азкабане, — коротко сказал Сириус. Гарри посмотрел на него с любопытством.       — Беллатрису и ее мужа Родольфуса поместили туда одновременно с Барти Краучем-младшим, — продолжил Сириус все тем же резким тоном. — С ними был и Рабастан, брат Родольфуса.       Невилл снова вздрогнул при этом, привлекая к себе еще более озабоченные взгляды взрослых и ещё более любопытные взгляды однокурсников.       Тут Гарри вспомнил. Он видел Беллатрису Лестрейндж у Дамблдора в Омуте памяти — в странном хранилище мыслей и воспоминаний. Высокая темноволосая женщина с тяжелыми веками, стоя перед судьями, заявила, что по-прежнему верна лорду Волан-де-Морту, что гордится своими стараниями отыскать его после его падения и что настанет день, когда она будет вознаграждена за преданность.       — Ты никогда мне не говорил, что она твоя…       — Что с того, что она мне двоюродная сестра? — вскинулся Сириус. — По мне, так никто из них мне не родня. Она уж точно мне не родня. Я не видел ее с твоего возраста, если не считать короткого взгляда в тот день, когда ее доставили в Азкабан. Думаешь, меня гордость может распирать от такого родства?       — И в этом есть большой минус для вас, мистер Блэк. — проговорил Скримджер.       — Просто Сириус. — поправил он. — И какой минус, помимо того, что я не хочу иметь ничего общего с грязными пожирателями?       — Я понимаю, о чем ты, Руфус. Сириус будет считаться временным лидером или кем-то подобным. Учитывая, твои родственные связи с мадам Лейстрендж, Корнелиус просто скинет всю вину на тебя. — произнёс Дамблдор.       — Если бы я помог ей сбежать, это бы означало, что я либо в отчаянии, либо при смерти. — фыркнул Сириус. — К тому же у неё нет особых способностей для побега. — загадочно добавил он.       Большинство в комнате знали, что он анимаг, но говорить такое перед главой мракоборцев и ненадежном идиоте Перси, было опасно.       Невилл тем временем смотрел на крестного отца Гарри. Он затаил некоторую обиду на этого человека в течение нескольких минут с тех пор, как обнаружил, что он был родственником Беллатрикс, но мужчина не мог помочь тому, с кем он был связан, тем более что он сбежал от всего этого.       — Прости меня, — быстро сказал Гарри, — я не хотел… Я удивился, только и всего…       — Не извиняйся, не имеет значения, — пробормотал Сириус. Он отвернулся от гобелена, руки его были глубоко засунуты в карманы. — Как мне здесь не нравится, — сказал он, оглядывая гостиную. — Вот уж не думал, что когда-нибудь опять застряну в этом доме.       Гарри очень хорошо его понимал. Он знал, что чувствовал бы сам, если бы взрослым человеком, привыкшим думать, что навсегда развязался с домом четыре по Тисовой улице, вынужден был вернуться туда жить.       — Никогда больше, Гарри. Никогда больше. Черт возьми, я думаю, площадь Гриммо станет для меня более сносной теперь, когда ты там.       Гарри лучезарно улыбнулся ему, а девушки и женщины умилились.       — Я бы не прочь выйти отсюда хоть на короткое время и сделать что-нибудь полезное. Я спрашивал Дамблдора, нельзя ли мне проводить тебя в Министерство — разумеется, в облике Нюхалза, — чтобы оказать тебе моральную поддержку. Что ты об этом думаешь?       — Без обид, кузен, но это твоя самая безрассудная идея. — произнесла Нарцисса. — У Люциуса есть точное описание твоей анимагической формы.       — Анимагической? — спросил глава мракоборцов.       — Мы поговорим об этом после главы, хорошо? — спросил Сириус, и кивнул, услышав утвердительный ответ.       — Не волнуйся, — сказал Сириус. Гарри поднял глаза и понял, что крестный все время смотрел на него. — Я уверен, тебе ничто не грозит. В Международном статуте о секретности совершенно точно есть пункт, разрешающий применять волшебство для спасения своей жизни.       — Не говоря уже о маггловской жизни или даже о душе, — вздохнул Римус.       — Просто упомяните об инциденте в Илфракомбе, — сказал Билл. — Бродячий дракон напал на пляж в Девоне, и семья волшебников Токе отбила его и даже уничтожила магглов. Насколько я помню, мать получила Орден Мерлина первой степени.       Братья удивленно посмотрели на него.       — Я не могу быть единственным, кто обратил внимание на историю магии! — воскликнул он, но Джордж быстро дочитал до того, как они вступили в долгую дискуссию о профессоре Бинсе.       — Но если меня все-таки исключат, — тихо спросил Гарри, — можно будет мне вернуться сюда и жить с тобой?       Сириус печально улыбнулся:       — Посмотрим.       — Что по-взрослому — нет, — усмехнулся Дин.       — Я бы гораздо меньше тревожился из-за этого разбирательства, если бы знал, что мне не надо будет отправляться к Дурслям, — упорствовал Гарри.       — Скверно же тебе там приходится, если ты предпочитаешь этот дом, — мрачно проговорил Сириус.       — Преуменьшение.       После полудня за разборкой застекленных шкафчиков Гарри как мог старался не думать о слушании. К счастью, работа требовала немалой сосредоточенности, потому что многие предметы, когда их снимали с пыльных полок, всячески сопротивлялись. Сириус изрядно пострадал от серебряной табакерки: за считанные секунды укушенная ею кисть руки покрылась нехорошей коркой, похожей на жесткую коричневую перчатку.       — Я никогда не понимал, почему моя мать держала там порошок для бородавок.       Он швырнул табакерку в мешок, куда они выбрасывали изъятый из шкафчиков хлам. Чуть погодя Гарри увидел, как Джордж, аккуратно обмотав руку тканью, украдкой берет табакерку из мешка и кладет в тот же карман, где лежали докси.       Миссис Уизли снова посмотрела на своих сыновей-близнецов.       Когда Гарри взял с полки неприятного вида серебряный инструментик, похожий на многорукие щипчики, вещица по-паучьи побежала по его руке и попыталась проколоть кожу. Сириус схватил ее и прихлопнул увесистой книгой, называвшейся «Природная знать. Родословная волшебников».       — Возможно, это единственное применение, которое я когда-либо найду для этой пропаганды, — сказал Сириус, качая головой.             Среди прочего в шкафчиках обнаружилось, например, такое: музыкальная шкатулка, начавшая, когда ее завели, издавать чуть зловещую, бренчащую мелодию, от которой все почувствовали странную слабость и заснули бы, если бы Джинни не догадалась захлопнуть крышку;       Джинни покраснела, когда все поблагодарили ее за сообразительность.       массивный медальон, которого никто не смог открыть; несколько старинных печатей; и, наконец, в пыльной коробочке орден Мерлина первой степени, врученный деду Сириуса «за заслуги перед Министерством».       — Это означает, что он отвалил им кучу золота, — с презрением сказал Сириус, бросая орден в мешок для мусора.       — Он получил высшую награду за взяточничество? — оскорбленно спросила Гермиона.       — Да, в последние годы награда была размыта, — сказал Дамблдор, который сам получил ее в 1945 году. — Даже Корнелиус получил ее только за победу на выборах министра магии.       Перси посмотрел на него, когда все фыркнули.       Несколько раз в комнату бочком проскальзывал Кикимер. Он пытался утащить под набедренной повязкой то одно, то другое и, когда его на этом ловили, бормотал страшные проклятия. Когда Сириус вырвал из его цепких рук большое золотое кольцо с геральдическим украшением Блэков, Кикимер залился слезами гнева и заковылял прочь, сдавленно рыдая и честя Сириуса такими словами, каких Гарри раньше не слыхивал.       — Отцовское, — сказал Сириус, швыряя кольцо в тот же мешок. — Кикимер был не настолько предан ему, как мамаше, но все-таки на прошлой неделе он попытался умыкнуть его старые брюки.       Комната взорвалась смехом, даже губы Гермионы дернулись.       После гостиной настала очередь столовой на первом этаже. Когда в буфете там обнаружились пауки размером с блюдце, Рон быстро вышел налить себе чаю и не возвращался часа полтора.       Фред фыркнул на это, он все еще не мог поверить, что Рон боится пауков, не тогда, когда он так давно превратил плюшевого мишку Рона, но он быстро замолчал, смущаясь, когда его мать бросила на него злой взгляд.       Весь фамильный фарфор с геральдическим украшением и девизом Блэков Сириус бесцеремонно побросал в мешок, и такая же участь постигла старые фотографии в потускневших серебряных рамках. Те, кто был на них изображен, пронзительно вопили, когда разбивались покрывавшие их стекла.       — Сириус, если ты сделаешь это в будущем, я прошу тебя либо отдать мне некоторые из этих сувениров, либо отдать их Андромеде, — попросила Нарцисса с неприятным выражением лица.       — Сомневаюсь, что Меда захочет, чтобы ему напоминали об этом… но я посмотрю, — сказал Сириус, удивив свою кузену.       — На то она и воля господина. — Потом, повернувшись спиной, очень громко забормотал: — Но господин не прогонит Кикимера, нет, потому что Кикимер знает, что они затеяли, знает, господин строит козни против Темного Лорда, столкнувшись с грязнокровками, изменниками и отребьем…       Тут Сириус не обращая внимания на протесты Гермионы, схватил Кикимера сзади за набедренную повязку и с силой вытолкал из комнаты.       — Сириус! — закричала, на все общее удивление Нарцисса.       — Посмотрим, сможешь ли ты вытерпеть его больше двадцати минут, Цисси. — специально называя её бесящим детским именем, на которое она отреагировала не так, как он ожидал. Её выражение лица было таким, как-будто она предавалась воспоминаниям.       — Кроме того, он оскорбил почти всех в штаб-квартире, особенно тебя из-за твоего кровного статуса. Послушай, некоторые эльфы просто не заслуживают жалости.       Дамблдор откашлялся.       — Сириус, все, каждое существо заслуживает капельки жалости. Даже мне жаль того, кем стал Волан-де-Морт(многие люди вздрогнули или, в случае Снейпа и Нарциссы, потерли левую руку), и мне жаль Грин-де-Вальда. — он добавил имя своего возлюбленного после небольшой задержки, но на этот раз это заметил только старший Джордж.       Сириус ничего не сказал, но выглядел вызывающе.       По нескольку раз на дню звонил дверной звонок, вслед за чем раздавались очередные вопли матери Сириуса, а Гарри и его товарищи пытались что-то подслушать и подсмотреть, пока миссис Уизли не возвращала их к прерванным трудам. Впрочем, от беглых взглядов и обрывков разговоров проку было очень мало. Неоднократно заходил Снегг, но Гарри, к своему облегчению, ни разу не встретился с ним лицом к лицу.       Снейп тоже был благодарен за это, хотя скорее из-за того, что не хотел столкнуться с мини-Джеймсом Поттером в компании Блэка и Люпина.       Однажды Гарри увидел свою преподавательницу трансфигурации профессора МакГонагалл, которая чрезвычайно странно выглядела в маггловском платье и пальто, но она, судя по всему, была очень занята и пробыла недолго.       — Я, по крайней мере, знаю, как одеться для этой роли, — фыркнула она, вызвав смешки Дамблдора и ее коллег, даже Снейпа.       Порой, однако, посетители задерживались, чтобы помочь. Тонкс, к примеру, была в доме в тот памятный день, когда в туалете на верхнем этаже обнаружили затаившегося кровожадного призрака. Люпин, который жил в доме Сириуса, но надолго покидал его ради каких-то таинственных дел Ордена, помог им привести в порядок стоячие часы, имевшие неприятную привычку выстреливать в проходящих увесистыми деталями механизма. Наземникус немножко исправился в глазах миссис Уизли, когда избавил Рона от старинной пурпурной мантии, принявшейся его душить, едва он извлек ее из платяного шкафа.       Молли не могла не чувствовать благодарность за это, хотя ее сыновья и дочь рассмеялись.       — Тебе не повезло с парадными мантиями, маленький Рончик! — воскликнул младший Джордж, и Рон покраснел.       — Не обращай на них внимания, — прошептала Гермиона ему на ухо, что не только успокоило его, но и настолько усилило его румянец, что гриффиндорцы обменялись ухмылками.       — Гарри, я выгладила к завтрашнему утру твою лучшую одежду, и я бы хотела, чтобы ты сегодня вымыл голову. От первого впечатления очень многое зависит.       — Удачи в попытках расчесать их, — сказал Римус, с любовью вспоминая, как Джеймс не контролировал свои волосы.       Гарри показалось, будто в желудок упал кирпич. Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Джинни — все разом умолкли и посмотрели на него. Гарри кивнул и попытался заставить себя дожевать кусок, но во рту вдруг сделалось очень сухо.       — Как я туда буду добираться? — спросил он у миссис Уизли, стараясь придать голосу беззаботность.       — Артур возьмет тебя с собой на работу, — мягко ответила она.       — Я так и не поблагодарил вас, мистер Уизли. — сказал Гарри, благодарно глядя на него.       — Ничего, мне не сложно.       — Когда Дамблдор тебе это сказал? — спросил Гарри, глядя на Сириуса.       — Он был здесь прошлой ночью, когда ты спал, — сказал мистер Уизли.       Сириус задумчиво ткнул вилкой в кусок картофеля. Гарри опустил глаза в тарелку. От мысли о том, что Дамблдор побывал в доме перед самым разбирательством и не захотел с ним увидеться, ему стало еще хуже — хотя хуже, казалось, было некуда.       — Я извиняюсь за это, Гарри, — мягко сказал Дамблдор, когда Гарри кивнул в знак согласия.       — Ну, это конец, — сказал Джордж       Большая группа направилась к многочисленным спальням, окружавшим комнату. Гарри пробрался в комнату, в которой стояло пять кроватей, и рухнул в ближайшую. Через несколько секунд он погрузился в очень беспокойный сон.       Ему снились темные коридоры, освещенные лампами на стенах, а посередине стоял человек... Его лицо было знакомым, проглядывалась квадратная челюсть, соломенные волосы и пустые глаза.       Послышался голос. "Так близко... так близко."       Мужчина отчаянно хотел открыть дверь, но на его руке остался яркий и болезненный на вид ожег, в форме ручки.       После этого снова заговорил голос. "Не та дверь." Но было уже поздно, приближалась тень человека. Гарри почувствовал нарастающее волнение, и... Сон закончился.