Старые раны

Ночь. Тёмная и беспроглядная ночь... Дождь нещадно колотил доски древней крыши и в некоторых местах ливень всё таки смог пробить оборону. Окна были готовы вылететь от столь сильного водного напора и жалобно скрипели под его тяжестью. На небе сверкнула молния и осветила окрестности вместе с покосившимся домом. Хотя домом это можно было назвать лишь с натяжкой. Два этажа. Облупившиеся фасады окон. На чердаке окно вовсе отсутствовало, а заменяли его кирпичи. Из дымохода шёл лёгкий дымок. Владелец дома, старый как жизнь мужчина. Мирно сидел в кресле перед каминов. В опустевшем вот уже как 5 лет поместье... Насаживая куски хлеба на кочергу, он ловко орудовал её избегая огоньков пламени, а как только хлеб превращался в свежий сухарь, мужчина снимал его с кочерги и отправлял на тарелку. Идиллия могла бы продлиться до самого утра, но очередной разряд молнии вырисовал на опустевшем пастбище невысокую рогатую фигуру. Данное тело шаталось из стороны в сторону и было готово упасть мордой в лужу в любой момент. Как только хозяин дома заметил что эта фигура движется по направлению к крыльцу, мужчина снял с гвоздиков на камине свою Винтовку Мосина. Ожидаемо, в дверь раздался стук, а после ночной гость начал долбить в дверь и что-то невнятно бормотать. Мужчина на всякий случай примкнул к винтовке штык и отправился к двери с целью сначала насадить на штык ублюдка, а потом произвести пару выстрелов в грудь. Лишь он приблизился к двери и распахнул её, незнакомец завалился внутрь и громко воскликнул: -Ми! Ик! Миша! Михайло! Ломонос! Привет! Ик! Как делишки?-Бес пошатнулся и упал на порог, но в один миг, сверкнувшая молния осветила лицо, а точнее пьяную рожу незнакомца. Михаил узнал лицо беса. Это был Блиц. Твою же мать. Нахера он притащил свою задницу ко мне! Да тем более через столько то лет! -Твою то мать, импресарио. Как ты тут очутилси? Я тебя чуть не превратил в шашлык! Быстро в дом!-Миша взяв беса за шкирку, закинул его в дом. -Так точно! Офицер! Ик! -Быдло ты! -Никак нет, офицер!-Блиц демонстративно покачал пальцем и задрыхнул прямо на полу. -Ну японская же мать! Алкоголик недопеченный. Михаил вернулся в гостиную и повесил ружьё на прежнее место. «Надо переодеть эту голытьбу» Подумал я и направился на второй этаж, в спальню. Рыская в шкафчике, Михаил думал лишь об одном: «Как Блиц смог найти меня здесь? Не навещал меня 8 лет и теперь вот вам! Получайте! Пьяное тело у крыльца... Зачем я вообще с ним цацкаюсь? Он положил на меня огромный штырь и теперь я должен ему помогать? Ага, конечно! Хотя с одной стороны, если я его выкину на улицу, он может схватить бронхит аль чахотку. Хер с ним. Положу его на диване у камина. Утром потребую объяснений. Надо бы взять его телефон и позвонить его жене. Если он вообще женат. Холостяк херов. Увидела бы щас его моя Антонина, сразу бы за шкирдон выкинула на крыльцо. Да уж... Тоня...» Михаил сел на край постели и пружины под его весом застонали металлическим скрежетом. Миша смотрел на старое фото в углу комнаты. На ней был он и его дорогая жёнушка. А по середине... дочь. На Михаиле его шинель и белогвардейские шевроны. Старое и бородатое лицо улыбается в объектив. Антонина в голубом платье и платком на шее. Не особо длинные волосы. Не любил Миша брюнеток, но тут как-то вот так случилось. Влюбился... что поделать? Взгляд переметнулся на середину фотографии. Саша. По серёдке была Сашенька. Дочь. Единственная и неповторимая. Всего-то, 16 лет. Нет, он не мог столь долго взирать на неё. Слишком тяжки воспоминания. Выбравшись из сумбурных мыслей и воспоминаний, Михаил вернулся к шкафчику и насвистывая «За Веру, Царя и Отечество» всё-таки смог отыскать какие-то старые штаны и фланелевую рубашку. Обойдётся и так, подумал Миша и спустился к Блицу. Приподняв пьяного в стельку блица и пересадив в кресло, Миша смог стянуть его костюм. С презрением отбросив вещи на спинку второго кресла, благодетель натянул на беса штаны и рубашку. Блиц слегка поворочался и что-то пробормотал: -Столи... я тебя тоже люблю... -Я тебя не твоя пассия, спи, бухарь.-Значит женат. Промелькнуло в голове у Михаила. Хоть чего-то добился в жизни. Накрыв одеялом бренное тело беса, Михаил подкинул в камин дров, а после поплёлся в спальню. Порфирьевич прибрал бардак в шкафу и не раздеваясь, улёгся спать. В голове прыгало какое-то обескураженное чувство неожиданной встречи. Думал Миха о предстоящем завтра утром разговоре, но что-то подсказывало ему. Он будет не из лёгких...