Выбор стихий

Сяо сидел на подоконнике. Ощущения были странными, словно он заново учился дышать. Беседа с наставником помогла многое осознать, но теперь он пребывал в какой-то растерянности. Благодаря Кокоми он теперь чувствовал себя прекрасно. Сон без кошмаров это лучшее, что могло с ним произойти. На душе стало так легко и свободно. Ничто больше не отравляло его душу и не вытягивало силы. На месте тьмы теперь теплился мягкий свет. Её свет. Он приложил руку к груди и прикрыл глаза. Он чувствовал её. Она шла к нему. Сосредоточившись, он потянул за ниточку, которая теперь была четко видна ему. Перед глазами предстал её облик. Люмин была взволнованна. Видение быстро рассеялось. Силы еще не полностью вернулись к нему. Хотя внутренний магический резерв расширился. Сяо открыл глаза. Это полезная особенность их связи. Теперь он мог не только чувствовать ее, но и видеть. Но не это сейчас волновало его. А то, что он скажет ей? Определился ли он? Тут наставник ничего не сказал ему. А сам парень не знал, как поступить. Уже глупо отрицать хотя бы перед самим собой, что Люмин ему небезразлична. Каждый раз, когда она злится на него или недовольно дует губки, заставляет его внутри умиляться. Когда он впервые поцеловал ее, тогда чувствовал, что это самое правильное его решение. Он просто хотел этого. Просто поцеловать. Увидеть реакцию. Почувствовать. И не забыть. Ему было мало. Но так некстати нарисовался Хэйдзо на горизонте, и это злило Сяо. Он считал его недостойным Люмин. И ревновал, что подпитывало тьму. Впрочем, сейчас Сяо тоже не был уверен, что сможет не ревновать девушку. Люмин постучалась, прервав его размышления. Не дождавшись ответа, тихонько открыла дверь. Сяо не поворачивался. Ждал. Шаг. Второй. Она остановилась около кровати посреди комнаты. — Привет, — тихий голос Люмин прерывает тишину в комнате. Молчание. — Как ты? — она снова пытается привлечь его внимание. В палате так тихо, что она слышит, как бьется ее сердце. Громко. Быстро. Рвано . «На что я надеялась? Наверное, просто стоит поблагодарить его и на этом закончить». — Спасибо, что помог. Ну, я пойду, пожалуй, — Люмин изо всех сил старалась скрыть досаду в голосе. Она развернулась и шагнула к открытой двери. Порыв ветра закрывает дверь, едва он протягивает руку к ручке. Она оборачивается и встречается с его взглядом. Таким голодным. Решительным. Она даже зажмурилась от такого напора. Но Сяо медлил. Она почувствовала его дыхание около ушка: — Спасибо! — он привлек ее к себе и обнял. Люмин выдохнула от облегчения и одновременно досады. На секунду ей показалось, что он ее поцелует сейчас. И она не уверенна, что отказалась бы или отвергла его. — Не за что. Я рада, что ты теперь в порядке, — ответила Люмин, когда парень нехотя отпустил ее. — Знаешь, это так необычно. Не чувствовать внутри тьму, пожирающую тебя изнутри. «И чувствовать твой свет в душе». — Почему ты не сказал мне раньше? «Какой же ты эгоист, Сяо!» — Я хотел уберечь тебя. «Я не был уверен, что ты выдержишь мою тьму. Я не мог позволить тебе выгореть. Я должен был справиться с этим сам». — Ну и дурак! Мы справились. Вместе. Мы ведь теперь напарники. «Идиот! Как бы ты справился с тьмой самостоятельно? Только попробуй еще раз скрыть от меня что-то подобное! Я тебя наизнанку выверну, тогда! Мы теперь связаны, хочешь ты того или нет!» — Да. Напарники. — Он как-то горько усмехнулся. — У тебя, наверное, дела. «Ты считаешь меня только напарником. Что ж…» — Да. Увидимся завтра на празднике. — Люмин улыбнулась и ушла. «Да нет у меня никаких дел! Но я лучше пойду. Ты не особо хочешь меня видеть, я понимаю». Люмин и компания девушек сидели в столовой за ужином и обсуждали предстоящее празднество. Только Люмин все думала о Сяо. Что теперь будет между ними без этой тьмы. Она по-прежнему чувствовала и видела золотую нить, связующую их. — Платье? — Люмин удивилась вопросу от Моны. — Люмин, ты вообще с этой пла… — запнулась Мегистус, вспомнив, что Люмин как раз-таки представительница древнего народа, которая упала неизвестно откуда, пробив купол академии. — Ладно. Я про платье к празднику, или ты планируешь прийти в мантии и боевой форме? — Но мне негде взять платье! — удивилась девушка. — Как это негде? И ты молчала? — Кэ Цин едва не подпрыгнула. — Ну, я как-то не подумала, — теперь Люмин оценивала масштаб трагедии. Ведь действительно все будут в платьях. А у нее ведь кроме мантий и того самого платья, в котором она рухнула в академию не было ничего. — Ты бы еще завтра перед праздником вспомнила! — в сердцах сказала Мона. — Девочки, мы должны помочь ей. У меня кажется, осталось старое платье. Тебе должно подойти. — У меня тоже есть старое платье. Я его надевала один раз, — вспомнила Ёимия. — Спасибо, девочки, но я не могу… — А ну, цыц! — цыкнула Мона, сердито сверкнув своими нежно-зелеными глазами. — Это не обсуждается. Я тебе принесу вечером. К столику девушек подошел Сиканоин. Он явно был взволнован. — Люмин! Я должен тебе кое-что сказать! — он еще и на Мону посмотрел. Девушки переглянулись и тут же поняли, что это важно. — Девочки, мы сейчас придем, — девушки синхронно встали и, взяв парня под руки, потащили из столовой. Едва они повернули из коридора в сторону аудиторий, затолкали в ближайшую парня и закрыли дверь. В аудитории было темно. Кажется, это была даже не аудитория, а лаборатория алхимиков. Люмин зажгла огонек в руке, освещая темное помещение. — Ну! — нетерпеливо потребовала Мона. — Я смог перевести надпись! — он достал рисунок ключа. — Как? — Ху Тао помогла. Оказывается, ее покойный дедушка оставил ей в наследство много древних книг. Она принесла мне несколько, и я нашел в одной из них упоминание о «ключе света и тьмы». Это древняя легенда. — Впервые слышу легенду о «ключе света и тьмы». — Так я ее еще не рассказал! — перебил Мону Хэйдзо. Девушки знали, чтобы понять, о чем речь, надо услышать легенду. — Так рассказывай! — потребовала Люмин и огляделась в поисках свечки, чтобы не держать все время пламя в руках. — Это легенда о древних хранителях. Еще до раскола среди Хранителей, богиня Асмодея, хранительница небесного порядка, полюбила первородный Хаос. Воплощение хаоса — бог Абисс ответил на любовь Асмодеи. Но Хаос был не сдержан. Ему было мало бездны. Было мало сил. Он хотел большего. Хотел всю Селестию. Ведь он породил магию. Магия породила стихии. Значит, ему должно принадлежать всё. Воспротивились тому стихии. Указали Асмодее на темное сердце Абисса. Указывали на то и хранители. Была ослеплена любовью Асмодея и не слушала тех, кого поклялась защищать. Хаос разгуливал по миру, сея тьму, поглощая стихии. Чаша равновесия стала крениться. Богиня первозданного света Аврора, рожденная самой Вселенной, не могла остаться глухой к мольбам стихий. Сотворила она древний ключ, что закрывал двери в Селестию. Воззвала она к хранительнице небесного порядка. Открыла Асмодее глаза. Асмодея пришла к Абиссу, чтобы судить его за преступления, против стихий. Хотела его заточить за гранью мира, чтобы остановить распространение тьмы. Абисс отвлек лживыми словами любви Асмодею. Вырвал из рук ее ключ и пронзил им ее сердце. Раскололось сердце Хранительницы. Содрогнулись небеса. С яростной болью богиня сразилась с древним хаосом. Силы были неравны. Аврора не осталась в стороне. Вдвоем заточили они Абисса за гранью миров. Лишь тот ключ может открыть дверь, за которой бушует древний Хаос. — Вау, — только и сказала Мона, слушая, как заворожённая. — Красивая легенда. — Да, только сдается мне, что это не совсем легенда. — Сказал Хэйдзо. — Про Асмодею уже никто не слышал ничего веками. Возможно, и не существует хранительницы-то небесного порядка, — задумчиво сказала Мона. Люмин была сосредоточена и напряжена. Она чувствовала, что скоро все станет понятно. Она, как и Хэйдзо не считала эту историю легендой. Это было. На самом деле было. Она чувствовала это. — Я тут еще покопался в древних книгах. И нашел упоминание, что народ черного солнца как-то связан с потомками Асмодеи, — вот теперь Сиканоин точно «добил» Люмин. Она и сама ощущала, что не все тут просто так заканчивается. — Так с ключом-то что? — воднице не терпелось узнать тайну ключа. — Та надпись, что на нем, это заклинание. Если его не сказать, ключ не откроет врата. — И ты знаешь его, — вздохнула Люмин, утверждая. Хэйдзо кивнул. — Я скажу, но только тебе, — он посмотрел на Мону. Девушка демонстративно надулась — Ну и ладно, — девушка сделала шаг в сторону. Хэйдзо установил полог тишины. — Я не сказал, но, кажется, открыть эту дверь может лишь носитель стихии света или стихии тьмы. — Чудесно! Выходит, что если мы найдем этот ключ, если он, конечно, существует, то открыть дверь и выпустить древний Хаос смогу или я или Итэр? — Я не до конца уверен, ведь Итэр еще не обладает магией бездны. — У тебя устаревшие сведения, — мрачно констатировала Люмин, прикидывая в уме, что будет, если обо всем этом узнает Итэр. — Все стало хуже? Я не особо заметил, скорее наоборот. — Нет, — Люмин покачала головой, — Мона смогла переключить внимание Итэра на себя и поэтому сейчас он не задумывается над тем, что с ним происходит. Я не ощущаю колебаний его магии. — Да уж, — усмехнулся Хэйдзо. — Ей, похоже, это даже понравилось. — Что с заклинанием? — Ах да! — спохватился Сиканоин и протянул бумажку Люмин. «Свет и тьма едины. Без тьмы нет света. Без света нет тьмы». — Ерунда какая-то, — Люмин пожала плечами. Хэйдзо снял полог. — Мне кажется, это не просто так, — сказал парень. Люмин мысленно согласилась с ним, но ничего не стала отвечать. — Теперь надо найти этот ключ так, чтобы Итэр ничего не заподозрил, — сказала Люмин. — Мона, тебе надо продолжать отвлекать Итэра, — строго произнесла девушка. — Хорошо, — с легкостью согласилась Мегистус. Судя по взгляду девушки, Люмин вынесла неутешительный вердикт. «Влюбилась, наглухо!» Ребята разошлись. Люмин отправилась к себе, в сумбурных размышлениях о том, что она сегодня узнала. Проблемы сыпались одна за другой, но девушка твердо решила: решать их по мере поступления. Да и вообще, завтра праздник, а на таком празднике появляться не выспавшейся кощунство. И плевать ей на платье, на легенду и на ключи всякие.