***
К тому времени, когда она покинула участок, солнце клонилось к закату. Она стояла снаружи на автостоянке, пытаясь успокоиться. Ее руки дрожали, когда она пыталась зажечь сигарету, но зажигалка, похоже, не работала, и она уронила сигарету на пол. —Бляяядь, — простонала она, глядя в небо. Держи себя в руках, Вик. Это был всего лишь обычный разговор, беспокоиться не о чем. Она направилась к своей машине — ее было легко заметить; ярко-красная 911 Carrera 4S, подарок семьи на 18-летие. Она быстрая, громкая и, самое главное, дорогая — и совершенно не такая, какую она бы хотела. Она бросила свою сумку назад — там едва хватало места для фотооборудования, которым она пользовалась, не говоря уже о том, чтобы там кто–то мог сидеть, — и наконец села на водительское сиденье. Надо встретиться с Фрэнком. Мне нужно еще немного… Она крепко сжала руль, стараясь сохранять спокойствие. Нет, мы обещали себе больше этого не делать. Больше нет. Она нажала на пуск, и двигатель с ревом ожил, трехлитровый шестицилиндровый двигатель быстро затих до тихого гула. Она привлекла несколько восхищенных взглядов, когда выезжала со стоянки возле участка — в конце концов, это была одна из причин, по которой ей купили машину, — и осторожно поехала обратно в Блэквелл. Дорога спускалась к берегу моря, и когда она завернула за поворот, то увидела вдалеке одинокую фигуру, сидящую на ограде пляжа и смотрящую на море. Ее сердце ёкнуло, когда она узнала, кто это. Это Макс. Что она там делает, одна? Проезжая мимо, она слегка притормозила, пытаясь принять решение. Повинуясь внезапному порыву, она развернула машину, вызвав шаркающий громкий звук, прежде чем свернула к пляжу.***
Макс знала, что не сможет откладывать вечно, но легче от этого не становилось. Расставшись с Кейт (и оправившись от шока, вызванного кровотечением из носа – этого не случалось уже целую гребаную вечность — что, черт возьми, происходит?), она медленно направилась к дому Хлои. Наполовину покрашенный фасад дома вызывал у нее тошноту, и каждый шаг к нему давался ей все тяжелее и тяжелее. Ей потребовалась целая вечность, чтобы набраться смелости и постучать в дверь, а когда она наконец это сделала, вид скорбящей Джойс вызвал у нее нахлынувшие воспоминания, отчего подкосились колени. Каким-то образом она прошла внутрь, и они сели за стол, начав пить кофе. Макс выразила свои соболезнования Джойс, сказав, как ей жаль, как она сожалеет, что не приехала раньше, как она скучала по Хлое все это время. Как только она начала, все это вырвалось наружу в громких судорожных рыданиях. Как она пыталась сдержать свое обещание, бесконечные эксперименты, постоянные неудачи, день за днем наблюдая, как умирает Хлоя, умирают ее друзья, пока она не почувствовала, что ничего не осталось, кроме как продолжать бессмысленно перематывать. Она знала, что это было эгоистично — изливать свое горе на Джойс, которая все еще оплакивала свою собственную потерю, но ей было все равно. Было приятно избавиться от всей этой накопившейся боли и обиды, просто отпустить всё. Джойс встала и обняла Макс, сбитая с толку этой странной маленькой женщиной, которая на ее глазах впадала в ужасное горе, рассказывая странные истории о путешествиях во времени, смерти и убийствах. —Это не имеет значения, — сказала Макс между рыданиями, — через минуту ты ничего не вспомнишь. Как только она взяла себя в руки, она перемотала назад, обратно к ним, вежливо сидящим вокруг стола, Джойс держала в руках фотографию юной Хлои. Дэвид сидел там, ничего не говоря, глядя куда угодно и в никуда. Его голова была слегка наклонена, и у Макс сложилось отчетливое впечатление, что если прозвучит хоть какой-либо громкий звук, то за ним незамедлительно последует срыв офицера. Я думаю, не каждый день ты держишь на руках тело своей падчерицы после того, как она была убита в нескольких метрах от тебя. Это уничтожит кого угодно.Дэвид опустил взгляд на стол, его глаза были расфокусированы.
— Я попал в горячую точку. Я не спал в течение двух дней. Мы были уверены, что в нас стреляли из дома. Уверен в этом. Я вошел и обнаружил их сбившимися в кучу. Я все еще вижу их лица, Макс. Все еще вижу их. Одна из них была не старше Хлои. - Он с трудом сглотнул и посмотрел на нее. — Кто-то пошевелился.. Я думаю.. Я не знаю, все произошло так быстро... Следующее, что я помню, это то, что они мертвы. Все они. - Он снова уставился на стол.
— Значит, у тебя все еще возникают воспоминания об этом? - Дэвид кивнул.
—Верно, помимо прочего, я... Мы все помним. Я постоянно думаю о них. Это никогда не покидает тебя, понимаешь? Я обещал Джойс, что попробую пройти терапию... она провела со мной слишком много ночей... - Макс посмотрела на Дэвида, сломленная его действиями и переживаниями.
А ты что, Макс? Что будет с тобой?..
Номер 3812. Изучение мышления Дэвида Мэдсена. Посттравматический стрессовый синдром. Оглядка на тысячи умерших. Для меня это скорее миллион. Макс ушла из дома, чувствуя себя еще хуже, чем обычно, высвобождение стольких сдерживаемых эмоций оставило у нее чувство опустошенности и бессмысленности. Она не знала, зачем пошла туда сейчас, и испытывала сильное искушение перемотать весь этот печальный эпизод обратно. И что потом? Постоянно избегать Джойс? Лучше покончить с этим. Ты больше ничего не могла сделать. Кроме того, я снова вернусь. 6,354? Нет. Пока нет. Макс некоторое время бесцельно бродила, пока не оказалась на пляже. Солнце начало медленно опускаться, и она залезла на ограду, глядя на залив.***
Звук подъезжающей машины вывел Макс из задумчивости. Оглянувшись, она увидела, как дорогой на вид красный «Порше» медленно остановился, и из него вышла знакомая светловолосая фигура. Что здесь делает Виктория? Она смотрела, как та осторожно подходит, её высокие каблуки покачиваются на песке, когда она пробирается через пляж. Виктория остановилась примерно в метре от шатенки. —Привет, Макс. Я просто проходила мимо, и... – Она бесцельно обвела рукой вокруг, как будто этого было достаточно для объяснения. Макс мгновение смотрела на нее, словно решая, что делать. —Хочешь подняться и присоединиться ко мне? – Виктория в ужасе посмотрела на старую корявую деревянную ограду, на которую взгромоздилась Макс. —Эта юбка стоит больше, чем твое обучение, я так не думаю. —Я получаю стипендию, так что это на самом деле мало о чем говорит. – Виктория посмотрела на нее, затем внезапно рассмеялась, и ее обычно суровое лицо полностью преобразилось. Слегка подтянув юбку, она вскарабкалась наверх и уселась рядом с Макс, присоединившись к ней, смотря на залив. Солнце медленно садилось, заливая все вокруг золотистым светом. —Золотой час, - сказала Виктория. Макс просто кивнула в ответ. По крайней мере, затмения нет. Или кровавых дождей. Вот это было бы действительно хреново. —Знаешь, я часто думала, что это очень переоцененное явление. Все становится слишком просто. Почти любой тупой ублюдок с камерой может сделать хорошо выглядящую фотографию при таком освещении. —Даже используя полароид, да?– Виктория закатила глаза. —Макс, я здесь не для того, чтобы ссориться. Я... я просто хочу поговорить. – Она перевела свои зеленые глаза на неё. — Сейчас много чего происходит...– Макс пристально посмотрела на нее в ответ. Она говорит буквально? Или есть целый ряд подтекстов, на которые я совсем не обращаю внимания? Господи, Макс, иногда ты бываешь такой же безмозглой, как Уоррен. Что? Она явно пытается навести с тобой мосты по какой-то причине. Неужели ты не можешь вытащить эту палку из своей задницы и перестать быть такой, ну, похожей на нее? Ой. Это больно. —Я думаю, это из-за всей этой истории с убийством в уборной.– Виктория вздрогнула от того, как небрежно Макс произнесла это. —Да. И это тоже. – Она на мгновение замолкла, прежде чем заговорить снова. — Он был моим другом, знаешь. У него были свои проблемы, но.. раньше он был хорошим человеком. Ты должна в это поверить. —Он гребаный псих, который бесчисленное количество раз убивал единственного человека, которого я любила, Чейз. Какого хрена у меня должны быть какие-то... —Хороший? Он хорош только тогда, когда мертв... —Да пошёл он, и я, и все остальные в этом гребаном... Макс, возьми себя в руки. Дыши. Она не знает, что он сделал. Так что... что сказать ей? Макс глубоко вздохнула. —Хлоя Прайс... была... моей лучшей подругой. Ещё с давних времен. До того, как я переехала в Сиэтл. Мы потеряли связь и... и я собиралась позвонить ей раньше... раньше... – Слеза снова угрожала скатиться из глаза Макс, но она быстро прогнала ее. Виктория приложила руку ко рту, прежде чем, широко раскрыв глаза, начала лихорадочно говорить. —Черт возьми, Макс, я не понимаю, почему ты раньше не сказала? Неудивительно, что ты ведешь себя странно.. Господи, почему ты никому не сказала? Слушай, мне так жаль, я не знала... Я просто не... – Виктория мысленно пнула себя за то, что не знала о Макс и Хлое, и беспокоилась о том, как отреагирует Макс, если она когда-нибудь узнает, что они с Хлоей не совсем сходились во взглядах, особенно когда вмешалась Рейчел. —Я никому не говорила, - сказала голубоглазая. — Я только что вернулась от Джойс.. из дома миссис Прайс. Мне нужно было немного побыть одной, чтобы подумать. – Виктория неловко поерзала, чувствуя себя так, словно внезапно вторглась туда, где ее не хотели видеть. Холодный порыв ветра развевал ее белую рубашку. —Извини, я тебя побеспокоила. Я должна уйти. – Макс протянула руку, жестом прося ее остаться. —Нет. Нет, пожалуйста, останься. все нормально. Приятно говорить с тобой о разных вещах, даже если... если мы не часто общались до этих последних нескольких дней. —Это полностью моя вина. Я.. Я была полной сукой по отношению к тебе, честно говоря, без какой-либо причины. Я.. просто завидовала тому вниманию, которое ты получала от мистера Джефферсона.. Он действительно был высокого мнения о тебе и твоем таланте. Не то чтобы мне кажется, что это было хорошо, вспоминая то, что произошло. Оо, ты даже не представляешь, Виктория. —Да. Обнаружение Рэйчел Эмбер стало последним гвоздем в крышку гроба этих ублюдков. - Виктория нахмурилась. —Они нашли Рейчел Эмбер? Она жива? Когда это произошло? О черт. Они что ещё не нашли Рэйчел? —Ее тело.. они нашли его.. на свалке..? Нейтан убил ее..? Разве нет?– Лицо Виктории стало обеспокоенным. —Макс, о чем ты говоришь? Когда это случилось? Никто мне ни о чем не говорил - кто тебе сказал? Полиция не упоминала об этом несколько часов назад, когда я была... - Она остановилась на полуслове. Макс уставилась на ее застывшую физиономию: полуоткрытый рот, широко раскрытые зеленые глаза, светлые волосы, аккуратно зачесанные на лоб над идеально ухоженными бровями... Хорошо, Макс, ты замечаешь слишком много деталей в её внешности. Рейчел Эмбер. Они ее не нашли. Обычно это происходит в понедельник вечером. Значит, Джефферсон и Нейтан не признались? Или что? Что-то происходит. Еще одно изменение. Еще одно отличие. Она оглянулась на Викторию, словно впервые заметив, как туго рубашка облегает её грудь. И все из-за нее. Почему я чувствую, будто что-то подталкивает меня заметить это? Что происходит..? —...вспоминая то, что произошло. —Я не виню тебя, Виктория, он всех нас одурачил. Даже меня. Но... мы можем не говорить о нем? Это все еще кажется... слишком рано для меня. Расскажи мне о твоей встрече с полицией.– Виктория фыркнула. —Все прошло хорошо. Они хотят, чтобы я была свидетелем Нейтана в суде.– глаза Макс расширились. —Серьезно? Почему?.. Я имею в виду, понятно почему, ты же была его подругой, но зачем?– Виктория задумчиво посмотрела на залив. —Я не знаю. Они не сказали. У меня возникло ощущение, что это было сделано для его защиты. Но... зачем полиции это делать..? Ну конечно. Эти свиньи работают на Прескотта. Блять. —Я не знаю Виктория. Я уверена, что в конце концов это каким-то образом раскроется. Как-нибудь.– Макс смотрела, как медленно садится солнце, ее разум пытался найти во всем смысл. Она повернулась и посмотрела на Викторию. —Могу я спросить тебя кое о чем?– Виктория наклонила голову, ее взгляд стал настороженным. — Разумеется. —Почему ты такая ледяная стерва со всеми все время?– Виктория вздрогнула и чуть не свалилась на пол; Макс быстро схватила ее за руку, чтобы удержать, и потянула назад для того, чтобы удержать равновесие. —Господи, Виктория, не хочешь взять мою толстовку? Я и не думала, что здесь так холодно, - сказала Макс, с беспокойством глядя в зелёные глаза. Виктория отстранилась от прикосновения Макс, поспешно покачав головой. —Нет, Макс, спасибо. Я в порядке. Это просто ветер с залива, вот и все – со мной все будет в порядке, когда он прекратится. Я по глупости оставила свою куртку в машине. - Макс пожала плечами и стала ждать, пока Виктория ответит на вопрос. Чейз метала свой взгляд между небом и землей, как будто пытаясь решить, стоит ли отвечать. —Ты часто видишься со своими родителями, Макс? - внезапно спросила она. Колфилд неловко взглянула на нее, слегка удивленная вопросом. —Наверное. Я стараюсь говорить с ними, когда могу. Ещё езжу домой на праздники и все такое, хотя они, как правило, немного душат. Они обращаются со мной так, словно я какая-то хрупкая вещица. Смешно, не так ли? Что поднимает интересный вопрос, Макс, – как ты вернешься домой после всего этого? Сможешь ли ты это сделать? Сможешь ли? Мне придется. Виктория на мгновение замолчала, прежде чем повернуться и посмотреть на Макс, ее взгляд был немного грустным. —На что это похоже? Я имею в виду, иметь близкую семью. Чувствовать себя залюбленными ими. Когда они звонят тебе все время. Спрашивают, чем ты занимаешься. Как ты себя чувствуешь. – Макс быстро огляделась, чтобы убедиться, что не происходит никаких необычных явлений, никаких разрывов ткани реальности или дождей из лягушек. Нет даже астероида, который разрушит мир? Как странно. Видишь, я же тебе говорила. Познакомься с ней поближе. Кстати, ты заметила, как красиво сшита эта рубашка? Действительно следит за модой, не так ли? Отвали, разум. Или я все перемотаю назад. —Я не знаю, я думаю, это просто нормально? Честно говоря, я никогда по-настоящему не задумывалась об этом. Спроси о ее семье, идиотка. —Я предполагаю, что твоя семья не такая?– Виктория горько рассмеялась. —Можно и так сказать. Я наследница – имей в виду, единственная наследница - состояния Чейз и всего, что с нами связано. В последний раз, когда я проверяла – нет, в последний раз, когда мой отец напомнил мне, – у нас был чистый капитал в 15 миллиардов долларов, считая только основные активы и даже не учитывая стоимость компании. Ты хоть представляешь, сколько это денег? Конечно, ты этого не знаешь. Зачем тебе это. У меня было все, о чем я только могла мечтать: машины, праздники, одежда, сумки.. самые дорогие репетиторы, няни; даже гребаные уроки тенниса. – Она повернулась, чтобы посмотреть на Макс, ее зеленые глаза блестели от слез. —А я чертовски ненавижу теннис.– Она замолкла. Макс, в третий раз за двадцать четыре часа, протянула руку, чтобы прикоснуться к кому-то в знак утешения, мягко положив свою руку поверх руки Виктории. Было очень холодно, поэтому она обхватила её пальцы, чтобы попытаться согреть их. —Если это поможет, я тоже ненавижу теннис. – Виктория рассмеялась сквозь слезы и с благодарностью посмотрела на Макс. —Ты такая долбанная дурашка, Макс.– голубоглазая улыбнулась ей в ответ, и это было, к ее полному и абсолютному шоку, искренне. —Первое: я думала, что я хипстерский мусор. Второе: Ты чертовски замёрзла, возьми мою толстовку, пока не встретила свою погибель. Третье: Не могла бы ты подбросить меня обратно в Блэквелл?***
Поездка обратно в Блэквелл была веселой, они вдвоем говорили о фотографии. Виктория чувствовала себя очень комфортно в присутствии Макс, когда они разговаривали, находя общие темы и даже проскальзывал нередкий смешок между ними. Время от времени она украдкой поглядывала на Макс; А позже случайно поймала ее взгляд и быстро отвела глаза, покраснев. Все закончилось быстрее, чем она хотела, и когда они приехали, Макс извинилась и ушла, сказав, что ей нужно кое-что выяснить. Виктория на мгновение приуныла, но Макс обернулась и сказала, что они должны встретиться завтра за чашечкой кофе – если Виктория, конечно, захочет. Она бы не смогла сказать "да" когда-нибудь еще быстрее, чем сейчас. Виктория сидела в своей комнате, обдумывая события прошедшего дня. Это был странный день – она никогда так много не разговаривала с Макс за один день. От этой мысли у нее потеплело на душе – она мысленно пересказала некоторые разговоры, и на ее губах заиграла легкая улыбка. В целом, это был хороший день. За исключением той странной ситуации с полицией, но сейчас это не имеет значения. И кофе завтра... с Макс. Макс! Я должна подумать о том, что надеть. Она поджала губы, пытаясь решить, какой наряд будет лучшим, чтобы произвести впечатление на нее. Что-то не слишком эффектное. Может быть, я могла бы надеть что-нибудь более непринужденное, или, может быть... немного покрасоваться... Она посмотрела на свою фотографию на стене. Ей нравился снимок – она подумала, что хорошо выглядит на нём, но ее критический взгляд все еще обыскивал тело, находя его недостатки. Она фантазировала о том, как Макс делает то же самое, рассматривая её глазами... Не будь дурой, Вик. С чего бы ей вообще интересоваться тобой? Что ты когда-либо делала для нее? Ты была никем иной, как абсолютной, абсолютной стервой. Я... это.. неправда, не сейчас. Я пытаюсь. Ты говоришь, что она тебе нравится, но у тебя забавный способ показать это, не так ли? Я подвезла ее сегодня! Мы поболтали, это было приятно...и необычно. Ура-ура. Молодец, браво. Кроме того, откуда ты знаешь, что ей вообще нравятся девушки? Разве ей не нравится этот чудак Уоррен? Он всегда пристает к ней из-за чего-то. Я могу поговорить с ней... выяснить.. может быть, она.. Помнишь, когда ты в последний раз пробовала это сделать? Воспоминание было слишком реальным для нее. Ей было 17 лет, на вечеринке, устроенной какой-то семьей, о которой она никогда раньше не слышала, но которая пыталась втереться в доверие к семье Чейз. Там была Тереза, наследница семьи, значительно менее богатой, чем у нее, – факт, который она считала чрезвычайно важным в то время, – они флиртовали всю ночь. Все закончилось в комнате наверху, пьяными прикосновениями и поцелуем. Виктория начала рассказывать о себе, когда Тереза посмеялась над всем этим, как над глупым экспериментом – в конце концов, она не была одной из этих гребаных лесбиянок – кто, черт возьми, захочет быть одной из них? Кто на самом деле, Виктория Чейз. Она сидела на стуле, обхватив голову руками. В Блэквелле никто не знал, что она лесбиянка - она скрывала это и глубоко спрятала вместе с другими своими секретами, боясь того, что подумают люди. Все предполагали, что у нее было что–то с Нейтаном - сплетня, которую она с радостью позволила распространить. Макс другая, не такая. Она бы никогда- Откуда ты знаешь? Ты ничего, абсолютно ничего о ней не знаешь. Виктория почувствовала, как на глаза навернулись слезы, поскольку неуверенность в себе и своей значимости продолжала разъедать ее изнутри. Она не заботится о тебе, никто не заботится. Зачем ей даже хотеть познакомиться с твоей гребаной семьей? Слезы градом лились из глаз, горло болело, а дыхание прерывисто вырывалось из горла. Когда они звонили тебе в последний раз? Когда в последний раз кто-нибудь это делал? Виктория сжала кулаки и откинула голову назад. —Хватит! - крикнула она отчасти себе, отчасти демонам, которые мучили ее. Она знала, что должна взять это под контроль, знала, что должна что-то сделать. Она потянулась за оранжевым флаконом, отвинчивая крышку. Он был пуст. Она в ужасе уставилась на него. —О боже, нет... нет... – Ее руки начали дрожать, когда появилась перспектива остаться без лекарств. —Фрэнк, - пробормотала она. —Мне нужен Фрэнк. – Она закрыла глаза, делая глубокие вздохи, пытаясь взять себя в руки, чтобы не сломать свой телефон, как она делала раньше. После нескольких минут борьбы с собой она почувствовала себя немного лучше и быстро отправила ему сообщение. 18:59 В.Ч. : Мне нужно еще немного. Сейчас. Она уставилась на экран, желая, чтобы он быстрее ответил. В конце концов это произошло. 19:10 Ф. : Полночь. Приходи вовремя. Наличка. Виктория свернулась калачиком на своей кровати, закрыв глаза. Вечер обещал быть долгим.***
Будильник на телефоне разбудил ее. Она и не заметила, что заснула, – хорошо, что она поставила его. У нее было полчаса, чтобы добраться до Фрэнка – это будет легко, если она приложит все свои усилия. Она быстро переоделась в какую–то темную повседневную одежду - это попытка выглядеть незаметной, чтобы навестить Фрэнка. Она достала немного наличных из ящика стола и тихо вышла из комнаты, убедившись, что ее никто не видел. Покинуть кампус было легко – она знала патрули службы безопасности, и половина из них все равно никогда не выполняла свою работу. Единственный, кто это делал – это тот озлобленный солдат–подражатель Мэдсен, - который отсутствовал. Она без помех добралась до своей машины, и радостная села за руль. Машина с ревом ожила, и она быстро двинулась подальше от школы, фары осветили окружающие деревья, поймав странное дикое животное, которое смотрело на нее призрачно блестящими глазами. Виктория сосредоточилась на предстоящей дороге, сомнения все еще терзали ее. —Я поклялась, что никогда больше этого не сделаю. Никогда. Я не могу продолжать в том же духе. Не если... если.. Я хочу изме...– Она почувствовала, что слезы снова угрожают подступить, что, как она знала по опыту, может быть исключительно опасно во время вождения, она вслепую пошарила рукой, пока не нашла флешку. Подключив её к консоли, заиграла музыка, которую она осмеливалась слушать только в одиночестве. Виктория тихонько подпевала, музыка помогала ей расслабиться. —И, о, мои мечты, ведь жизнь всегда не такая, какой кажется, Всегда не такая, какой кажется...Знаю, я чувствовала это и раньше, но сейчас я чувствую даже сильнее, Потому что это пришло от тебя. И тогда я откровенничаю и вижу, что падшая – это я, И мне следует измениться... Машина с визгом мчалась сквозь ночь, стрелка показывала 90.***
Виктория подъехала к пляжу, заглушив двигатель – воцарилась полная тишина, если не считать мягкого гула остывающего двигателя и плеска волн с океана. Впереди был фургон Фрэнка, в окне тускло горел свет. Она вышла и направилась к нему, заперев за собой машину. Она остановилась в замешательстве и оглянулась. Она попробовала еще раз нажать на пульт, но это не сработало. Она обошла машину, внимательно осматривая ее, и заметила, что пассажирская дверь была приоткрыта. Странно,– подумала она, закрывая дверь,— как это случилось? Фары мигнули один раз, когда машина заперлась и включила сигнализацию; удовлетворенная, она прошла дальше и постучала в дверь фургона. Она открылась, и Виктория увидела знакомую фигуру Фрэнка Бауэрса, ожидающего ее. Он выглядел так, как будто немного выпил, о чем свидетельствовала бутылка пива в его руке и легкая невнятность речи. —Королева зла Аркадия Бэй здесь, чтобы получить ее волшебные таблетки, - сказал он с улыбкой на лице. Виктория почувствовала отвращение, но пыталась потакать его выходкам. —Привет, Фрэнк. У тебя есть все необходимое?– Фрэнк с поклоном пригласил ее войти. —Сюда, ваше величество, – насмешливо сказал он. Она последовала за ним в фургон – он был все таким же неопрятным и грязным, каким она его помнила, и она содрогнулась от отвращения, когда убрала какой-то мусор со стула и чопорно села на краешек, стараясь свести к минимуму контакт с окружающей обстановкой. —Так что же это будет, Чейз? Как обычно?– Виктория перевела дыхание. —Да. Но это в последний раз. Теперь точно.– Фрэнк рассмеялся. —Вы все так говорите, но продолжаете возвращаться. Есть нал? – Виктория кивнула. Фрэнк наклонился и начал рыться в каких-то коробках, когда звук подъезжающей машины заставил его остановиться. Фары на мгновение осветили окно - звук двигателя оборвался, за ним последовал звук захлопывающихся дверей. Фрэнк подскочил к окну и отодвинул засаленную штору. Он оглянулся на нее, обвиняюще тыча пальцем, его лицо побагровело. —Ты кого-то ждешь, Чейз?– Виктория посмотрела на него, испуганная внезапной переменой в его поведении. —Никого, я пришла одна, клянусь.– Фрэнк не ответил, но взял бейсбольную биту, которая была прислонена к стене. Виктория почувствовала тошноту в животе, ее страх усилился. Во что я себя втянула? Что, черт возьми, происходит? О боже, кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста. Фрэнк повернулся лицом к двери, как будто решая, стоит ли выходить и противостоять гостям. Решение было быстро принято за него, когда дверь открылась, и вошли двое крупных мужчин. —Кто вы, черт возьми, такие? - требовательно спросил Фрэнк, размахивая битой. Один из мужчин оглянулся, проверяя местность, прежде чем закрыть дверь. Виктория почувствовала, что ее вот-вот вырвет. —Вы Фрэнк Бауэрс? - спросил один из них. —Да, кто, блядь, спрашивает?– Они не ответили, но каждый вытащил пистолет и направил его прямо на Фрэнка. Виктория покрылась холодным потом, крик начал формироваться в ее горле. Она чувствовала, как сила поднимается внутри нее, несмотря на все ее усилия контролировать это. Может быть... может быть, теперь я - Они оба выстрелили один за другим, и Фрэнк упал, кровь лилась из зияющей дыры в его затылке. Виктория была залита кровью, она кричала и вопила, кровь начала мгновенно густеть вокруг нее, зеленые глаза, казалось, вспыхнули светом. Она в ужасе посмотрела на мужчин и начала отчаянно поднимать руку, как бы отгоняя их; они повернулись к ней и выстрелили.***
Макс знала, что не умрет, она научилась этому на собственном горьком опыте, но огнестрельное ранение все еще чертовски болело, и ей потребовалось некоторое время, чтобы истечь кровью, пока не сработала бы полная перезагрузка, утащив ее обратно в этот гребаный класс. Она ползла вокруг разбитой машины, лунный свет отбрасывал жуткие тени на свалку. Хлоя все еще была там, в темноте; их запланированная засада на Джефферсона пошла совсем не так, как ожидалась. Постоянные перемотки последних нескольких минут взяли свое, не было даже тусклого мерцания, когда она подняла руку.
Она слышала, как Хлоя выкрикивает ее имя: —Макс, где ты? Макс!
Заткнись, Хлоя, он и тебя найдет. Заткнись, заткнись, заткнись!
Она попыталась надавить на живот, но это было бесполезно, каждое движение казалось ножом, разрывающим ее внутренности на части.
— Макс! Макс! - закричал голос, но это был уже не голос Хлои, а голос Виктории.
Макс открыла глаза - боль в голове была невыносимой. Номер 83, но... Она схватилась за голову, когда в ней прокатилась новая волна боли. Она резко дернулась с того места, где заснула за ноутбуком, и скатилась со стула на пол, мучительные боли пронзили ее мозг. Что, черт возьми... со мной не так.. что происходит? Ей удалось привстать на колени. Почему Виктория? Почему ее голос? Виктория. Что-то не так. Она поползла по полу, каждое движение причиняло новую боль. Макс выпрямилась и, пошатываясь, добралась до своей двери, распахнула ее и вывалилась в коридор. Там была кромешная тьма, не было слышно ни звука. Дверь Виктории была плотно закрыта, из-под нее не светил свет, и Макс рухнула на нее. Она слабо постучала в дверь, зовя ее по имени, но ответа не последовало. Она подергала ручку, но дверь была заперта. Проклятье. Нужно сделать это. Не обращая внимания на кровь, которая начала литься у нее из носа, Макс остановила время. Этот поступок сам по себе чуть не заставил ее отключиться, но ей удалось вовремя прийти в себя. Она сняла свой топ и обернула его вокруг кулака, прежде чем перемотать назад, а затем толкнуть временную ткань, медленно ускоряя время. К тому времени, когда ее кулак достиг двери, сила увеличилась многократно; Макс знала, что это также подвергло ее воздействию той же силы – превращение ее руки в разорванные лохмотья, когда она кричала в агонии, было быстрым уроком. Дверь поддалась удару, и она убедилась, что продолжает использовать силу, чтобы предотвратить внезапное снижение ускорения - еще один тяжелый урок. Боль в руке немного отвлекла ее от головной боли, и она, спотыкаясь, вошла в дверь, привалившись к стене и слабо оглядываясь по сторонам. Комната Виктории была пуста, а постель не застелена. Черт, черт, черт! Где она?