Я ненавижу это лето

«Так, сейчас около пяти утра, сегодня я почему-то рано встал, но это даже довольно удобно: никто не мешает записать кое-что в дневнике. Прошла неделя с той самой ночи, когда мы сбежали из лагеря. За это время ничего интересного не произошло — это подтверждают мои скудные записи в дневнике. Мы просто ходим по территории, играем в настолки, и пару раз снова бывали на озере. Когда было довольно тепло (по сравнению с другими днями), я все же решил зайти в воду. Ощущения не из приятных — вода все такая же ледяная, а дно покрыто противными водорослями и скользкими камнями. Конечно, некоторым ребятам было на это плевать, и они просто спокойно купались, а я не смог, и быстро вылез на берег. После этого я больше никогда не буду там купаться, это просто кошмар. Если так почитать мой дневник, то можно подумать, что я только ною. Это не так, я просто пытаюсь передать всю действительность событий, хотя не знаю зачем. Но все равно пишу сюда только я, и вряд ли кто-то будет читать дневник, кроме меня. А пока что я хочу обсудить один вопрос, а если точнее, то как на него отвечать. Честно, вообще нет желания, но что поделать. Вопрос о моей ориентации. Еще с начальной школы я задумывался над этим, и всю мою жизнь мнение менялось. Изначально я предполагал, что являюсь гетеро, как, например, Стен. Но все мои отношения длились не больше месяца. Да и я особо ничего не чувствовал к девушкам, спокойно поддерживал их решение расстаться, понимая, что дальше у нас ничего не светит. И вот, пару лет назад, я понял, что могу испытывать влечение к своему же полу. В такие отношения я, правда, не вступал, но мне сейчас вообще они не нужны. В данный момент мне стоит сосредоточиться на подготовке к экзаменам, а уже потом… Хотя не думаю, что смогу вообще найти человека, с которым мог бы построить доверительные отношения. Возможно, я сейчас действительно испытываю кое-какие чувства. Или нет, конечно же нет. Боже, как я мог такое подумать? Похоже я действительно ною» Кайл сидел на скамейке возле домика и отложил дневник. Наконец-то его не терзали странные мысли, и все они находились в этих листах бумаги. Взяв дневник, он встал и решил пройтись по лагерю в это предрассветное время. Не задумываясь, куда идти, Кайл медленно шел по тропинке, слушал шелест деревьев и размышлял обо всем подряд. О лагере, о ребятах, о том, что он записал в дневник. Последняя мысль об отношениях никак не могла оставить в покое, но уже не так сильно, как до этого. Кайл осознал, что просто до конца не может понять, и, возможно, принять этот факт. Сколько бы он не настраивал себя на то, что ему это не нужно, мысли все равно возвращались к одному и тому же человеку…

***

Солнце уже стояло высоко в небе, посылая свои лучи на землю. Погода была просто отличная, по сравнению с другими прохладными днями. И, к сожалению, именно в такой день вожатые решили заставить отряд делать разные задания для лагеря. Кому-то достались легчайшие просьбы, а кто то должен был усердно работать. Четверке тоже нашлось занятие. В данный момент они находились на поляне и перекрашивали вывеску для лагеря, так как старая выцвела, потрескалась и вообще смотрелась не очень. В основном рисовал один Кенни, а остальные просто сидели рядом и болтали. — То есть, ты серьезно проснулся раньше положенного и просто ходил по лагерю? — спросил Стен. — Ну да, а что? Мне абсолютно нечего было делать, — ответил Кайл, теребя в руке стебли травы. — Да так, просто странно, что ты не продолжил спать, а добровольно встал, — отметил Стен. — И что же ты делал все это время? — Совсем ничего особенного, ходил по территории и думал… В разговор вступил Картман: — И о чем же ты думал? — Да ни о чем таком, я уже и не помню, — махнул рукой Кайл. — Вот не придумывай сейчас, у тебя память такая, что помнишь любое событие, — усмехнулся Картман, — наверняка, ты не хочешь, чтобы остальные догадывались о твоих мыслях. Кайл все нервнее и сильнее трогал травинки: — Ну почему я должен говорить, о чем думал, тебе-то какое дело? — Хм, а вдруг ты там замышляешь план, как всех нас убить, или мечтаешь сжечь весь этот лагерь, — предположил Картман. — Это скорее по твоей части, — фыркнул Кайл. — А-а, походу я понял, — улыбнулся Картман, — неужели ты думаешь о том, как найти себе девушку? — Что? Бред, нет конечно, — закатал глаза Кайл. — А что если все же да? — продолжил Картман, кокетливо хлопая ресницами. — Да, красотка из тебя так себе, — смеясь, поднял голову от красок Кенни. — Ну что ты, тот самый типаж для еврейчика, — похожим на женский голосом ответил Картман. — Не, чувак, если бы ты был девушкой, я бы с тобой ни за какие деньги встречаться не стал, — хмыкнул Кайл. — Не волнуйся, будь я девушкой, то даже не глянула бы на тебя, — усмехнулся Картман. В диалоге вновь появился Стен: — Ребят, вы пока тут сидите, а я сейчас к озеру сбегаю, надо воду поменять. Марш поднялся со своего места со стаканом мутной воды и направился к озеру. Кенни же оторвался от процесса и сообщил: — Так, ребят, пока вы тут обсуждаете женскую версию Картмана, я хочу вам кое о чем рассказать. Остальные об этом знают, остались только вы двое. — Ты о чем? — поинтересовался Картман. — Вы что нибудь слышали о предстоящей вечеринке? — спросил для начала Кенни. — Сейчас расскажу, что знаю. Через неделю в лагере будет какая-то вечеринка, посвященная хрен знает чему. Находиться она будет возле той фигни, где сцена открытая. Там еще рядом куча стульев стоят. Их короче должны расставить так, что бы было посередине место, чтобы можно было танцевать или еще что-нибудь. Я точно подробностей не знаю, но одно узнал точно — некоторые принесут туда бухло, и тогда… — Подожди, а разве не запрещено приносить алкоголь? — перебил его Кайл. — Да не парься ты так, в этом плане тут все четко. Заметь, что в лагере всего четверо взрослых — двое вожатых, директор и Гаррисон. Вожатые сами будут бухать, я слышал, что вроде Итан даже принесет пару бутылок вискарика, а директор точно напьется, находясь рядом с нашим Гаррисоном, вы его знаете. То есть никто тебя не поругает за один стаканчик. — Это кошмар, а если кто-то пострадает, а никто из взрослых не сможет оказать ему помощь? Что это за лагерь такой, в котором даже медпункта нет? — волнительно спросил Кайл. — Да чего ты так паришься, ты же все равно не будешь пить, вот и будешь всех спасать, — ответил Картман. — От чего спасать? — спросил только что подошедший Стен. —Да так, надеюсь ни от чего, — ответил ему Кайл. — Чувак, ты же уже знаешь о вечеринке? — спросил Картман. — Да, конечно, нам с Кенни рассказал Баттерс, а ему Крейг, а тому… Тоже кто-то. — По-моему это круто, наконец, хоть что-то интересное будет за это время, — заметил Кайл. — Поживем — увидим, а пока что стоит подготовиться. У нас впереди вся неделя. — Кенни взял чистую воду и продолжил красить.

***

«Прошла только первая половина дня, а событий уже полно. Опишу по порядку. Сначала мы с пацанами сидели и красили вывеску, ту, что еще висит на входе в лагерь. Точнее, красил один Кенни, а мы просто сидели рядом. Хотя в конце каждый нарисовал маленькие смайлики в углу, так, что их почти нельзя было заметить. Ну так вот, пока Кенни рисовал, мы разговаривали. Друзья узнали о том, что я проснулся раньше их, хотя бы потому, что когда они проснулись, меня в домике не было. Я им рассказал, что просто ходил по лагерю, разумеется, умолчал о дневнике. Никто из них не должен знать об этом. Но я опять отвлекся. Когда они узнали, то начали спрашивать, о чем я думал, пока ходил. Это им тоже лучше не знать, поэтому я всячески уходил от ответа. Зачем-то Картман стал изображать какую-то девушку и приставать ко мне. И черт, на удивление, это не было раздражительно, а даже забавно. Эрику даже немного шел такой образ, че за хрень я сейчас написал? Хах, порой мысли становятся слишком неудержимыми. Наверное, для того и созданы дневники, чтобы выплескивать свои эмоции. Но боюсь, я не могу себе это позволить, несмотря на то, что уверен в сохранности этих записей» Прикрыв дневник, Кайл положил руку на то место, где находилось сердце, и почувствовал, как сильно оно билось от волнения. От волнение из-за каких-то слов, написанных им же, которые никто и никогда не прочтет. Оглянувшись вокруг, он никого не заметил и слегка успокоился. Сейчас Кайл сидел на упавшем стволе, надеясь, что никому не придет в голову сворачивать с тропинки и идти в эту сторону. «Я слишком много волнуюсь на эту тему, пора мне уже принять тот факт, что дневник я для того и завел, чтобы позволить себе открыться. И я продолжу стараться быть честным с собой. После слегка милых шуток Картмана Кенни сказал одну новость. Через неделю в лагере должна быть какая-то вечеринка. И вроде это замечательно, но там будет алкоголь. И взрослые вроде как говорят, что против, но видно, что не сильно, и скорее всего, сами напьются. Это меня слегка напрягает. Буду надеяться, что все пройдет хорошо, напитки будут не слишком крепкие, и все останутся целыми. Ох черт, сейчас я перечитал последние несколько записей и понял, что слишком много времени уделяю Картману. Но даже самому себе я не хочу ничего раскрывать, слишком это» — Хей, что это ты тут пишешь? От одного этого голоса у Кайла остановился пульс. Быстро закрыв дневник и подняв голову, он встретился взглядом с тем, кого меньше всего хотел бы здесь увидеть. — Привет, Картман, — неуверенно пробормотал Кайл, прикрывая ладонями дневник. — Не уходи от ответа, еврей, — заявил Картман. — Да так, ничего особенного. Ты иди пожалуй, тут ничего интересного, — промолвил рыжий. Но Картман сделал то, чего Кайл больше всего боялся — выхватил дневник из его рук, и поднял над головой. — Отдай! Гребаный засранец, это не твое! — Как же ты занервничал, что же будет, когда я прочту это, — усмехнулся Картман. — Стой, пожалуйста, не делай этого! — взмолился Кайл, до конца не понимая, что происходит, но желая всеми способами вернуть дневник. — Интересно, ты даже вежливым словам научился, посмотрим, что ты еще можешь. С этими словами Картман опустил дневник и приготовился его открыть. — Картман, я сделаю что угодно, только не открывай! — умолял Кайл. Картман на мгновение замер, а после кинул Кайлу дневник. — Так уж и быть, еврейчик, я твои слова запомнил. Теперь я в любой момент могу попросить тебя о просьбе и ты не посмеешь мне отказать, а иначе я найду твою тетрадку и прочту все секреты. И не надейся, что сможешь ее хорошо спрятать или вроде того. После этого он развернулся и ушел так же неожиданно, как и появился. Взволнованный Кайл все никак не мог поверить своему счастью — дневник у него, и Картман даже не прочел его! Но позже до него дошел весь смысл слов. «Теперь я в любой момент могу попросить тебя о просьбе, и ты не посмеешь мне отказать». Кайлу было даже жутко представить, что может попросить такой человек, как Картман, но еще страшнее было ему отказать. За записи в дневнике он беспокоился гораздо больше. — Да иди ты нахуй! — крикнул Кайл, зная, что Картман не успел еще далеко уйти, и наверняка, услышал бы это. Спустя несколько минут он, наконец, немного успокоился и вновь открыл злосчастный дневник. «Я попал в ситуацию, которую представить страшно. Иронично, что я столько уверял, что о дневнике никто не узнает, и вот, он знает. И конечно, именно он. Тот, которому посвящена чуть ли не половина всего текста. Тот, что в мыслях у меня бывает чаще, чем кто-либо другой. И тот, кого я ненавижу всей душой, и в то же время. Нет. Просто ненавижу. И плевать, что я могу пару строчек назад писать о том, что он ничего такой. Просто ненавижу» Вновь закрыв дневник, Кайл все же спрятал его в кармане и, прикрывая рукой, пошел к домику. По пути он в очередной раз думал о последних событиях, которых за сегодняшний день было уж слишком много. Дневник, который должен был помогать в плане запутанных мыслей, только добавлял переживаний, от чего хотелось его сжечь, дабы все неудобства закончились. Но такая идея быстро отпала. Во-первых, тогда мыслей станет еще больше, и проблемы будет решать труднее, а во-вторых — можно было только гадать, что будет, если об этом узнает Картман. В домике Кайл спрятал дневник в свой небольшой тайник. Он приподнял матрас на своей кровати так, что там было место, как раз подходящее для тетради. Там-то Кайл и положил дневник, после чего вышел на улицу.

***

Следующие пару дней прошли довольно спокойно. Картман ничего не напоминал про договор, и Кайл почти успокоился. Но дневник из тайника он доставать не решался, даже будучи уверенным, что никто не увидит. Как раз сейчас он стоял возле своей кровати, раздумывая, взять его или все же оставить. Выйдя из домика, он проверил, чтобы никто не проходил и, никого не заметив, все же принял для себя решение. Подойдя к кровати, Кайл слегка приподнял матрас и, задержав дыхание, взял дневник. Открыв его и, достав из кармана ручку, он вздохнул и начал записывать. «Уже прошло двое суток, а я все еще волнуюсь. Картман делает вид, что ничего не произошло, и разговаривает со мной так же, как и до этого. Правда, наедине мы не оставались, но я и не очень хочу. На самом деле сейчас немного волнительно что-то писать в дневнике. Не знаю, почему я так сильно не хочу, чтобы его кто-то прочел, а особенно Картман. Хотя нет, прекрасно знаю. Пиздец какой-то. Ладно, думаю я слишком на этом зацикливаюсь, пусть все идет своим чередом. Пока что все относительно нормально, буду надеяться, что так и останется. Как я уже упоминал, скоро в лагере вечеринка, надо будет помогать при организации и, думаю, на этой неделе я больше не достану свой дневник. Так будет лучше, да и я смогу обойтись без него несколько дней» Закрыв дневник, Кайл заметил, что сидел на кровати Картмана. Встав с нее, он уже приготовился спрятать дневник, но сзади раздался голос. — И что ты тут делаешь? По голосу Кайл быстро узнал, кто это был. Обернувшись, его предположение оправдалось — возле двери стоял Картман, скрестив руки. — Ты знаешь, что я делал, — нахмурился Кайл, — хватит делать вид, что ты ничего не говорил. — Я и не делаю, мне нечего скрывать, — наивно ответил Картман. Вздохнув, Кайл отвел взгляд: — Видно же, что ты лжешь. Я не могу больше не замечать, что ты слегка изменился. Ты ведь теперь знаешь о моем секрете, но почему то не пытаешься найти дневник или рассказать остальным об этом. Все что ты сказал — это лишь намек на какое-то выполнение действия, но не сказал даже когда и какое вообще. Меня постоянно терзают сомнения насчет тебя, и я хочу во всем разобраться. Картман лишь закатал глаза, на что Кайл продолжил: — Пожалуйста, просто ответь о своих дальнейших намерениях. Лучше, наверное, знать заранее, что ты задумал, и приготовиться к худшему, — усмехнулся он. — Если ты не прекратишь свой монолог, то я пойду и расскажу каждому в лагере, что ты, как девчонка, ведешь дневник, а потом найду его и прочту, — заявил Картман. — Черт, ну просто скажи, ты хотя бы что-то безопасное задашь? — не унимался Кайл. — Да блять, ну не придумал я еще, доволен? — буркнул Картман. — Как найду, что тебе задать, то сразу же скажу. — Что ж, такой ответ меня более-менее удовлетворяет. После этого Картман вышел на улицу, и Кайл успел быстро спрятать дневник, надеясь, что за ним не подглядывают через приоткрытую дверь. После этого он покинул домик и, не заметив никого рядом с ним, облегченно выдохнул. Не очень далеко шел Картман, к которому подбежал Кайл. — Хей, чувак, а зачем ты вообще заходил? — поинтересовался он. — А, точно, тебя там вожатые звали, помочь им, типа того, — ответил ему Картман. — Ох, сука, почему ты мне это сразу не сказал? — спросил Кайл. — Может просто ты не дал мне это сделать, начав свой допрос? — фыркнул Картман. — Мало ли я там планирую сделать. Но Кайл уже его не услышал, убегая туда, где должны были находиться вожатые, пока Картман смотрел ему вслед. Несомненно, в его голове было задание.