Заповедь вторая:
Живи, а не мечтай.
Это был пятый день, который шел за днём её смерти. И за днём её перерождения. Она погибла дождливой, противной осенью. Пятнадцатого октября, в шесть — тридцать шесть вечера. Тогда, когда последние цветы хризантемы падали наземь, разбиваясь в летучий прах. Она ненавидила осень, только из-за того, что каждый раз, она отдавала свою душу в надежде наконец вознестись. Вознестись и избавиться от той тьмы, которая колотит ее израненное тело изнутри. Бьётся кусается и горит. Она погибла… Боже, какая глупая-глупая девчонка.! Она не умирала. Не могла умереть. Ведь, здесь её держало то, что крепко накрепко, связывало её руки, тугими узлами. Любовь к этой жизни. Она любили себя, любила свое тело и любила то, что она делает. Она любила бродить ночью по темным переулкам, под последние стоны своих соседей. Она любила курить косяки у себя в комнате, не открывая окон, что бы приход казался мощнее. Она любила жить и любила смеяться. Но больше всего она любила ту тьму, от которой пыталась убежать. Она была не готова расстаться с ней, ведь отпустить её, всё равно что, потерять себя. Она хотела делать всем больно, даже если больно не делали ей. Она любила тьму. Поэтому то и не могла испустить свой последний вздох. Хотя так этого желала. Она сидит на своей больничной кровати, читает книгу, под тихие стоны ветра. Она слушает все вокруг. Ведь тогда может чувствовать контроль. Он сидит напротив неё, в том самом, старом, ободранном кресле. Он напряженно укладывает свои локти себе на бедра, и тяжело выдыхает, обречённо опустив голову. Его длинные, мягкие, красивые волосы, свисают с плеч, закрывая лицо, и плотную щетину. Она же, не обращает на мужчину ровно никакого внимания, мочит палец в своей слюне и громко переворачивает страницу. Продолжая удивлённо пялится в чернильные строки, находя там себя. — Мими… Он наконец выдыхает полной грудью, зачесывает волосы назад и открывает свои прелестные голубые глаза. — М? Она не хочет его замечать, она хочет все глубже и глубже изучать себя, с помощью странной вещи. Которая будто бы написаны с нее. — Боже, да посмотри ты уже на меня! Парень резко вырывает у неё из рук книгу, цепляется пальцами за шершавый пергамент. И кидает его куда-то в угол комнаты. Она не терпит такого, он не может так вести себя с ней. Её брови ползут вверх, а краюшки губ вниз. Её взгляд искрится, зрачки становятся широкими, а белки глаз краснеют. Теперь он испуган. В его зрачках отражается её взгляд. Она забирается к нему на подкорочку, колеча его сознание. Его губы все искусаны и ободраны. Глаза посерели от тягот его жизни. А щёки, которые плотными лоскутами сидят на его черепе, обтягивают кости, выдавливая этим глубокие скулы. — Ну, я смотрю на тебя, Дино… Её бровь насмешливо прыгает то вверх то вниз. А он понимает то, что кажется он взаправду проклят. — Что ты теперь молчишь? Она смеётся над ним, ползет на коленях по кровати ближе к нему, и смотрит из подо лба. — Какая же ты неугомонная. Он прячет лицо в свои руки, и падает на стул. Что же он натворил такого в прошлой жизни? Что сейчас ему приходится жить с этим монстром. — Да ладно тебе, Салаз. Успокойся уже. — Хах, — он хмыкает и бьёт ладонью по своему колену. — Серьезно, успокоиться, когда моя сестра, снова и снова, пытается покончить с собой?! — Он резко хватает её за руку, переплетая их пальцы, — Ты хоть понимаешь, что я не могу тебя отпустить, ты… — А я тоже не могу отпустить себя, — она перебивает мужчину, и тот покорно молчит, — Но это был маньяк. — Тебе самой не смешно, дурочка.? Маньяк.? — Да. Она задумчиво кивает головой, сама про себя. — Что о нем сейчас говорят? Он закусывает край своей губы, вновь сдирая с нее кожу. — Я не знаю. Её глаза становятся больше в несколько раз, а ногти с силой впиваются в тонкую, мягкую кожу рук. — Как так, Салаз?! Утробный рёв ее голоса, отчётливо выдает то, что ее терпению пришел конец. — Как так, Салаз?! Она кричит на него, а парень лишь молча и покорно опускает голову. — Он просил тебе не говорить, то что уже применил на ней первую заповедь. Случайно. — Случайно.?! Она щурит свои глаза, и брезгливо тянет губы. — Он ошибся, она ведь не глупая и когда услышала то, что не должна была, он быстро помог ей отпустить эту идею. Через эти строки даже сам я чувствую её сильное, грубое и заведённое дыхание. Она злится, злится на них, и на их беспомощность. — Я ведь говорила, что не хочу что бы она пострадала. А вы делаете всё наоборот. Она спокойна, внешне, и он это прекрасно понимает. — Да что же ты так за ней трясешся?! Она просто очередная игрушка. Как и все мы! Он кричит, так что его слюна летит во все стороны, ведь он зол. Ведь говорит чистую правду. — Она мой ангел, Дино. А ты брат. Так что не стоит говорить о себе так. Женщина стучит в дверь. Руки ее снова в карманах, а на ногах вновь ботинки на каблуке. — Да! Слышит она по ту сторону двери. И тихо входить. — О, детектив, как раз говорили о вас! Девчонка мило улыбается ей, но та даже не смотрит на это. Она смотрит в глаза мужчины, который поднимается со своего места и подходит к ней почти в плотную. — Салаз. — Уокер. И он и она, оба кидают в друг друга брезгливым и недовольные взгляды. — Так вот что за детектив, Мими.? — Да. Он кивает ей, и кладет свою руку на плечо мисс Уокер. — Значит, слушай меня внимательно, детектив Уокер, если хоть пальцем её тронешь, я тебе его выламаю, а за одно и другие тоже. Ясно? Мими счастливо смотрит на всю эту картину, а после наблюдает и за тем, как детектив выкручивает руку мужчинв, наклоняет его. И под гневные ругательства, шепчет ему на ухо. — Я буду действовать по ситуации. А то, что ты сейчас сделал, было угрозой представителю закона. Что, Салаз, давно в моей камере не сидел? Ты смотри я быстро тебе это устрою. За что в этот раз? Разбои, наркотики? Или, ммм, твоё любимое убийство.? Шепчет ему спокойно, а после пинает ногой так, что бы он ударился носками своих ботинок о кровать. — Сука. Девочка смотрит за этим всем радостно хлопает в ладоши, и подходит к женщине. — Ну что, мисс детектив, время моего ареста?! — Самое. Они сидят в уютной закусочной. В самом дальнем и темном углу. Им так спокойнее, находится во тьме. Мисс Уокер делает заказ за двоих, а после продолжает отвечать на томные и пытливые взгляды девочки. — И так, значит вот как ты всех арестовываешь? Она улыбается, такой небывало красивой улыбкой. — Ты ведь ещё совсем ребенок, Мортем, — на эти слова она сводит брови к переносице и удивлённо тянет гласную, — решила тебя порадовать, наверное. Была здесь? Брюнетка тут же хмыкает, и хлопает в ладоши. — Умница, умница! Я даже сразу так и не поняла, для чего тебе я! — О чём ты? — Закрой рот, женщина! — она злится, — актриса из тебя никакая. Веди допрос нормально, если на то пошло! — Ладно, спокойно. Давай так, ты вопрос мне я вопрос тебе. — Ну давай. Попробуй, женщина. — Как он выглядел? — Хах, а ты помнишь какое было лицо у твоей матери, когда вы попали в аварию? — Откуда ты?... Её глаза вмиг становятся больше, а в голове водоворот из острых мыслей. — Не помнишь, ведь ты была тогда напугана, точно так же, как и я! — Хорошо. Твой вопрос. Она мило тянет свою улыбку, и оборачивает свои щёки, в свои ладони. — Целовалась с девушками? Глаза детектива не выражают сейчас ничего, но красные уши с щеками, говорят сами за себя. — Ох… — Что не думала, что я могу это задать? Их руки тянутся друг к другу, и переплетаются, мягкими касаниями. — Ну что, Вики, кажется тебе стоит запомнить ещё одну вещь. — та мгновенно поднимает свои глаза, которыми уже успели завладеть чужие, — Живи, а не мечтай. Живи, а не мечтай. В её голове снова ужасный лязг, в её голове снова полная неразбериха. В её голове снова она. Живи, а не мечтай. Она хочет жить, хочет для себя. Но она так глупа и стеснительна, что не может себе этого позволить. Живи, а не мечтай. Эхо последний раз напоминает ей прелестную заповедь, и она наконец снова открывает глаза. Рядом с ней на одном диванчике вдруг появляется мисс Мортем. — Ну что, красавица, целовалась ли ты с девушками? — Нет. Мисс Уокер снова ломается и гнется под таким сексуальным взглядом, своего искусителя. — А ты? — Да, у них губы намного вкуснее. Детектив тянется к ней навстречу, тянется и кончиком языка обводит свои губы. — Хочешь меня поцеловать, детектив? Женщина снова пытается бороться со своей похотью. Но девочка в этот раз быстро подносит губы к чужому уху. — Живи, а не мечтай. Шепчет ей это и целует где-то там. Живи, а не мечтай. Теперь уже приятным шепотом и лёгким теплом, разливаются слова по ее организму. — Хочешь меня поцеловать, детектив Уокер? И теперь уже она смелее тянет свои губы. Хочешь поцеловать губы дьявола?.