Алкоголик из Неаполя, или как Аббакио раз за разом терпит Джорно

- Не могу я! - Фуго упал на кровать и схватился за голову, - Не могу! Наранча делает такие глупые вещи, а меня совершенно не слушает! А потом ноет, что ничего не получается! Как, как можно оставаться спокойным?! Сидящий рядом Аббакио не ответил. Лишь пробежался по своему товарищу взглядом, оценивая его состояние. После каждого взрыва эмоций Панакотта, придя в себя, начинал неимоверно сожалеть о своих действиях. А особенно, если эти действия навредили Наранче - человеку, которого блондин безмерно любил и ценил, но с которым так и не научился контролировать свой гнев. Именно поэтому Джорно в соседней комнате сейчас залечивает ножевую рану Наранчи после очередной вспышки эмоций Фуго, а сам Панакотта занимается самоуничтожением в своей комнате. - Леоне, - стараясь вернуть спокойствие в голос, позвал Панакотта страшего, - У вас же с Джорно была такая же проблема, да? Ты же тоже орал на него без повода и без? - И сейчас наору, если выбесит, - с легкой грубостью в голосе ответил тот. - Да брось, - махнул рукой Фуго, явно не веря, - Вы словно соулмейны - настолько идеально сошлись, что даже не верится. Я вообще не помню, когда в последний раз слышал вашу ругань. Вы, мать вашу, всегда умудряетесь спокойно поговорить, в какой бы жопе не оказались. А я... Я... Фуго тяжело вздохнул и отвернулся, спрятав от Леоне свое лицо. С тех пор, как Аббакио и Джорно сообщили банде о своих отношениях, они ни разу не вступали в привычные перепалки. Даже голос друг на друга не повышали, даже грозных взглядов не бросали. В любой ситуации они начинали обсуждать проблему, и в итоге приходили к решению, которое устраивало обоих. Фуго так не мог. Пофигизм и легкомыслие Наранчи выбешивали его, заставляя заводится с пол-оборота. И что с этим делать, Фуго не знал. Он надеялся, что любовь затмит его гнев, но нет - она лишь обострила его, заставляя проявляться гораздо чаще. - Ты не прав, - прервал Аббакио поток невеселых мыслей. - Что? - Если ты думаешь, что мы с Джорно живем без ссор - ты не прав. - Но... Как же? Мы не видели ни одн... - Ты думаешь, что мы всегда довольны решениями друг друга? - прервал его Леоне, - Я терпеть не могу его дерзкие решения и резкие маневры. А его не устраивает мое отношение к врагам, да и к жизни в целом. И споры у нас возникают не реже ваших перепалок с Наранчей. - Ого, - только и смог сказать Фуго, - И вы тоже... Ну... Силу применяете? - Нет, мы не деремся, - выразил его мысль Аббакио, - Но иногда хочется врезать по этой наглой блондинистой макушке. - И как ты сдерживаешься? Леоне замолчал, и взгляд его стал серьезнее. Он смотрел куда-то в пустоту, полностью погрузившись в свои мысли. Фуго, поняв, что вряд ли дождется ответа, глубоко вздохнул и снова отвернулся. И в расстроенных чувствах начал обдумывать план дальнейших действий. Сейчас Джорно закончит лечение Наранчи, заглянет к Фуго и с печальной улыбкой оповестит об этом. Под каким-то нелепым предлогом уволоча за собой Леоне, он оставит Гиргу и Панакотту наедине. Первый будет дуться, второй угрюмо молчать - до того момента, пока гордость Фуго не уступит его чувствам к Наранче, и он не найдет в себе силы извинится. И тот его, конечно, простит. А завтра все, скорее всего, повторится. И так до бесконечности - либо пока Наранча не решится разорвать токсичные отношения, либо пока Фуго не заклеймит себя неуправляемым безумцем. В любом случае, все к этому идет. И другого пути пока что Панакотта не видел. "Не спеши и подумай вновь Про доверие и любовь" - Чего? - посмотрел Фуго на Аббакио удивленным взглядом. Меньше всего на свете Панакотта ожидал, что Леоне... запоет. Но голос его звучал так мягко и приятно, что, казалось, принадлежал вовсе не ему. Однако, его слова словно вернули Фуго в реальность, выдернув из бесконечного потока грусти. "Не спеши и подумай вновь Про доверие и любовь" Жестом Аббакио указал Фуго на пространство перед ними. Тот поднялся на руках и присел, посмотрев в указанное место. Перед ним Moody Blues формировал вполне знакомые силуэты - Аббакио и Джорно. До этого Фуго и подумать не мог, что этот стенд способен воспроизводить больше одного человека. "Хватит одной мысли тревожной, Несколько слов неосторожных." Около образов Джорно и Леоне появилась белая бабочка. Она была очень хрупкая на вид, словно сделанная из хрусталя. На каком-то подсознательном уровне Фуго легко понял - эта бабочка означает проблему. И это сразу подтвердили слова Аббакио: "Вспомнится тьма поступков напрасных. В вихрях твоих слов тонет твой разум..." Леоне-Moody Blues отвлекся на негативную мысль, реализовавшуюся в виде безобидной бабочки, оставляя Джорно одного. Но возле проекции юного Дона уже летали другие негативные мысли, и их становилось все больше и больше. "И вот мир скрыт от глаз, вырван из рук. Столько мелочей замечаешь ты вдруг. И нет покоя... Так далеко ты." Джорно тянется к Леоне, словно зовя его на помощь, стараясь не захлебнутся в целом вихре своих бабочек. Но Аббакио было не до него - он полностью был увлечен той мыслю, что появилась самой первой. Он орал на ту маленькую бабочку, грозился уничтожить. А когда Леоне понял, что от этого проблема не решится, из глаз вечно серьезного мужчины тонкими струйками потекли капельки слез. Фуго смотрел как завороженный - неужели это все происходит у них в отношениях? Джорно не всегда может сделать холодный расчет, и теряется в ворохе сомнений? Аббакио способен растрогаться настолько, что может допустить слезы? В это совершенно не верилось. "Не спеши, успокой себя, что б Не спеша отыскать себя..." Две бабочки отделились от общего потока и подлетели прямо к рукам настоящего Леоне. Подставив им ладони, Аббакио протянул их Фуго - мол, смотри, вот они, проблемы. Они есть у всех. И у Леоне с Джорно тоже есть. "Не спеши и спроси себя - Должны ли мы себя терять? Вовсе нет, вовсе нет, вовсе нет" Бабочки легко упорхнули с рук. "Это все лишь одни пустяки. Все не страшно, не страшно, не страшно совсем..." Аббакио, воспроизведенный стендом, глубоко вздохнул, будто отпуская свой гнев - и его бабочка тут же улетела. Переведя взгляд на проекцию Джорно, Леоне-Moody Blues сразу ринулся к нему - попутно разгоняя всех его бабочек. Буквально за секунду весь вихрь плохих мыслей Джорно исчез, а сам юноша оказался в объятиях своего возлюбленного. Тогда он вздохнул спокойно, и на его лице появилась счастливая улыбка. "Я здесь, я здесь, я здесь." Вот как у них это получается. Аббакио отпускает свой негатив, потому что понимает, что нужен Джорно, и что от его гнева и волнений нет никакого смысла. Он сам себе говорит: "Это - не страшно. А Джорно сейчас нужна моя помощь." И сразу же успокаивается. А почему злится Фуго? "Хватит одной мысли тревожной, Несколько слов неосторожных." Слова несмело слетают с губ блондина. Он даже не удивляется, когда Moody Blues меняет образы Джорно и Леоне на него самого и Наранчу. Фуго, идущий куда-то, и Гирга, плетущийся следом с волнительным выражением лица, отлично отражают их модель отношений - ведь так происходит каждый раз, когда Наранча вытворил глупость. "Вспомнится тьма поступков напрасных. В вихрях твоих слов тонет твой разум..." Фуго помнит, когда впервые не смог контролировать себя. Он до сих пор вздрагивает, когда со спины касаются его плеча, когда наклоняются к нему, когда шепчут на ухо. Он помнит, как тяжело было удержать небольшими ручками тяжелый учебник, и как трудно было наносить удары. И помнит, как слепая ярость давала ему сил. "И вот мир скрыт от глаз, вырван из рук. Столько мелочей замечаю я вдруг. И нет покоя... Так далеко я." Груз прошлого - вот что заставляет его гневаться на самые безобидные вещи. Это воспоминание навсегда засело в его памяти, заставляя блондина бесится по любому возможному поводу. Вот в чем проблема. Это подтверждает огромное количество знакомых бабочек, буквально вырвавшихся из него. Фуго тянется к своей проекции, словно желая остановить их. И сразу понимает - что бы унять свой вихрь мыслей, надо начать думать... иначе. Сила тут не поможет. Он несмело переводит взгляд на Леоне "Не спеши, успокой себя, что б Не спеша отыскать себя..." Тот поддерживающе кивает и подпевает: "Не спеши и спроси себя - Должны ли мы себя терять?" На руки Панакотте садится одна из тех самых бабочек. Он смотрит на неё и понимает, почему плакал Леоне - на его собственных глазах тоже наворачиваются слезы. Он не хочет причинять боль, не хочет быть угрозой. Он хочет любить, он хочет быть полезным. Хочет, что бы Наранча чувствовал около него такую же безопасность, как Джорно чувствует в объятиях Леоне. "Вовсе нет" - отвечает Фуго - "Вовсе нет, вовсе нет. Это все лишь одни пустяки. Все не страшно, не страшно, не страшно совсем..." Он вновь хочет посмотреть на проекцию, но видит то, чего никак не ожидал. Джорно и Наранча - настоящие, это явно не Moody Blues - стоят в дверном проеме и смотрят на все происходящее. Как долго они там? Что успели увидеть? По умиротворенной улыбке Джованны и слезам на глазах Гирги Фуго понимает - все. Они видели все от начала до конца. "Я здесь!" - раздается счастливый крик. Наранча бросается к Фуго сквозь всех бабочек, что воспроизвел стенд Аббакио. Он разгоняет их - и они разлетаются по всей комнате, не намереваясь возвращаться к Фуго. А иллюзии, воспроизведенные стендом, исчезают. "Я здесь! Я здесь!" - повторяет Наранча, кидаясь в объятия к любимому. Он плачет, и его слезы отрезвляют Фуго. И с ними же приходит осознание - Наранча любит его всей простотой своей души, и искренне хочет ему помочь, искренне старается прогнать все те ужасы, что гложут Панакотту даже спустя столько лет. Вот почему он терпит - потому что верит, что может помочь Фуго. "Вот и все, вот и все, вот и все..." Бархатный голос Джорно словно убаюкивает. Дон, подойдя к Леоне, нежно обнимает его, и тот, не смотря на всю серьезность своего вида, допускает легкую улыбку и прижимается к нему. "Пустяки, пустяки, пустяки..." Фуго аккуратно ложится на кровать, умиротворенно смотря на все то количество бабочек, что летает над ними. Теперь они не кажутся тяжелыми и гнетущими. Наоборот, есть ощущение, что они невесомы и... не важны. Что эти "бабочки" есть у всех, и Фуго - не исключение. Да, он чувствует их более чутко - ведь груз прошлого не дает успокоиться. Но зато он не один - рядом есть друзья, что всегда помогут, и любимый, что всегда утешит. Так и должно быть. Он чувствует, что Леоне тоже ложится на кровать, утягивая за собой Джорно. И Наранча тут же пристраивается рядом, беря руку Панакотты и переплетая пальцы. "Погляди, погляди, погляди - все пройдет." Джорно касается груди Леоне примерно там, где находится сердце. То же самое делает Наранча, касаясь Фуго. "Вот здесь" - говорит Джорно. "Вот здесь" - говорит Наранча. "Вот здесь" - вторят им Аббакио и Панакотта. Бабочки, летающие над ними, потихоньку начинают исчезать. Словно растворяясь в воздухе, они пропадают одна за другой. И от этого на душе становится легко и свободно. "Не спеши и подумай вновь про доверие и любовь." - тихо поёт Джорно, крепче прижимаясь к Леоне. "Не спеши и подумай вновь про доверие и любовь..." - подпевает Фуго, обняв Наранчу, прежде чем закрыть глаза. Как же у него сейчас спокойно на душе.