— — — — — — — — — — — — — — —
Пран проснулся, чувствуя себя больным. Он старался не говорить об этом Пату, потому что знал, что тот только и будет, что волноваться. Но с каждым часом ему становилось всё хуже и хуже. Прошло очень много времени с тех пор, как он был напряжён настолько, что даже чувствовал себя настолько больным. Это говорило о том, как много времени прошло с тех пор, как им пришлось иметь дело со своими родителями вместе. Весь день у него была небольшая температура, и он почти ничего не мог есть, даже когда Пат приготовил вкусный обед для них обоих перед отъездом. Его сердце, казалось, застряло у него в горле, даже когда он просто вошёл в свой дом. — Ты рано! — Диссайя лучезарно улыбнулась ему, стоя у плиты. — Я ещё даже не закончила готовить! Пран слабо улыбнулся. — Что готовишь? — Палочки сатай. И я приготовила немного липкого риса с манго, потому что жена Чая любит его. Улыбка Прана стала более искренней, когда он вспомнил, что Пат тоже любит клейкий рис с манго. Он наверняка обрадуется, обнаружив его на столе. Его отец вошёл с улыбкой, похлопал его по плечу и пошёл помогать жене упаковывать еду. — Как работа? — Всё замечательно, — сказал Пран, и это было правдой. — Сейчас я курирую новый проект. Это, конечно, означает много работы, но мне правда нравится. — Это просто превосходно! — сказал отец, обменявшись гордым взглядом со своей женой. — Я надеюсь, ты знаешь, что мы не единственные, кто хвастался тобой — Чай рассказал всем своим друзьям, что ты проектируешь новый небоскрёб Бангкока, так что сегодня вечером у тебя вряд ли будет свободная минутка. Пран рассмеялся. — Из-за вашего преувеличения у меня будут неприятности. — Мы просто гордимся тобой, — мягко пожурила Диссайя. — Разве это преступление — говорить людям, что у нашего сына всё хорошо? — Если это означает, что сегодня мне придётся объяснять свою работу пятидесяти людям, то да, — пошутил Пран в ответ. — Сейчас уже почти сотне, — напомнила она ему. — Чай популярнее всех нас, вместе взятых. — Это потому, что мы не дружелюбны, — отметил он. — Я возмущён этим, — нахмурился его отец. — Я очень дружелюбен. — Ладно, да, может быть, у тебя нет с этим проблем, — невозмутимо ответил Пран, заставив родителей засмеяться, когда они закончили упаковывать еду. Диссайя посмотрела на часы. — У нас есть немного времени до отъезда, так что почему бы тебе не рассказать нам о том, чем ты в действительности занимаешься на работе? Для тебя это будет хорошей практикой перед вечеринкой. Пран чувствовал некоторое облегчение от того, что его родители шутили и веселились, даже зная, что меньше, чем через час они окажутся в той же комнате, что и Пат. Но даже когда его беспокойство немного улеглось, тошнотворное чувство, когтями вцепившееся в горло, никак не проходило.— — — — — — — — — — — — — — —
С тех пор, как приехала семья Пата и помогла Чаю расставить всё при содействии Сэйфа и Чанга, которые, в свою очередь, предложили свою помощь с оформлением — «предложили» в данном случае означало «их попросил Пран», — прошло совсем немного времени, и начали прибывать люди. Корн и Вай обслуживали бар, где была куча готовых безалкогольных коктейлей, тематических напитков и закусок на весь день. Стол был уставлен блюдами, которые другие гости приносили с собой, и Минг гордо поставил своё блюдо прямо посередине, как бы показывая свою точку зрения. Пат старался не слишком раздражаться по этому поводу. Чай и его жена дружелюбно болтали с родителями Пата, пока он, Инк и Па играли с детьми. И, когда он держал на руках годовалую дочь Чая, а та хихикала над рожицами, которые корчила Инк, у него в голове мелькнула мысль, что он не был бы против детей когда-нибудь. Тут парень вспомнил комментарий Прана о женитьбе, сделанный ранее, и взглянул на своих родителей. Может быть, они и не одобрили бы их брак, но они не смогли бы игнорировать внука. Может быть. — Какая бы глупая идея у тебя в голове сейчас ни была, отложи её, — легонько толкнула его Инк. — Гостей всё больше, так что мы должны найти Прана, чтобы держать его родителей подальше от твоих. Пат скорчил ей гримасу, ненавидя то, как она, как всегда, могла читать его мысли. — Их не будет здесь еще около пяти минут — он написал мне, когда они выехали. — У тебя есть план? — спросила Па, временно отвлёкшись от ответа на просьбы сына Чая научить его делать цветок оригами так, как это только что сделала она. Пат покачал головой. — Невозможно планировать такие вещи — всегда что-то идёт не так. Мы давно перестали пытаться предсказывать события. Теперь мы просто приспосабливаемся по ходу дела. — Хорошая идея, — одобрительно кивнула Инк. — С Праном всё в порядке? Он вздохнул. — Всё же в порядке, да? — Он так напряжён, что его тошнит, — объяснил Пат. Дочь Чая начала громко лепетать, и он покачал её на коленях, чтобы развлечь. — Так плохо не было уже много лет. — Понимаю, — сказала Па. — Может, нужно, чтобы мы установили какое-то подобие стены, чтобы они не разговаривали? — спросил Чанг. Они с Сэйфом устроились на полу среди игрушек и сразу же начали корчить рожицы детям к большому удовольствию последних. — Я не уверен, что это входит в сферу украшений, но мы сделаем всё возможное, — вмешался Сэйф. — Мы заставим Луиса и Мо уйти с работы и прийти на помощь. Пат рассмеялся. — Спасибо, но мы справимся. Как сказал Пран, если они не могут сделать даже этого, то что же нам делать, когда мы поженимся? — Сбежать? — предложил Чанг, но сразу же скорчил гримасу. — Нет, забудь, что я только что сказал. Я отказываюсь пропустить то, как вы двое поженитесь. Особенно после того, как ты снова скрывал ваши отношения от нас. — На протяжении многих лет, — добавил Сэйф. — Мы знали, — указал Корн, который принёс им напитки, указывая на себя и Вая, что всё ещё стоял у стойки, готовя напитки для прибывающих людей. — Мы тоже, — сказала Инк, просто чтобы усложнить ситуацию. Па закатила глаза от их нелепости, но не смогла стереть весёлую улыбку со своего лица. — Да, хорошо, посыпьте мне ещё больше соли на рану, — пожаловался Чанг. — В свою защиту скажу, что мы давно перестали это скрывать, — заметил Пат. Его друзья продолжали жаловаться, но он был отвлечён вновь прибывшими; Пран и его родители пробирались сквозь растущую толпу, чтобы поставить свои блюда на стол, который и так ломился от еды. Диссайя подошла к Чаю, и Пат почти запаниковал, прежде чем понял, что его родители ушли поговорить с кем-то другим. Пран поймал его взгляд, когда они проходили мимо, и что-то мелькнуло на его лице, когда тот увидел ребёнка на коленях Пата; что-то похожее на тоску. Пат подумал, не пришла ли тому в голову та же мысль, что и ему самому несколько минут назад, но у него не было возможности спросить об этом — если они хотят, чтобы сегодняшний вечер прошел хорошо, им нужно держать своих родителей подальше друг от друга. Одна из сводных сестёр Чая подошла поиграть с детьми, и несколько человек присоединились к ним, размахивая игрушками и предлагая детям еду. Пат воспринял это как сигнал уйти, передав дочь Чая его сестре и встав на ноги. Девочка часто моргала, протягивая ручки и пытаясь заставить его остаться. Сейчас ему не стоило думать о том, как сильно он хочет детей. Это был разговор для другого раза. Он с улыбкой помахал ей рукой и направился к бару, где Вай только что закончил готовить напитки для компании друзей Чая. Вай улыбнулся ему, когда он подошёл. — Ты выглядишь обеспокоенным. Я знаю, что это должна быть безалкогольная вечеринка, но я могу добавить немного в твой напиток, если хочешь. Пат рассмеялся, прислонившись к стойке бара и потирая бровь, где начинала болеть голова. — Я за рулём, но спасибо. — Пусть кто-нибудь другой сядет за руль, — сказал Вай, размахивая бутылкой. Пат покачал головой с натянутой улыбкой. — Не сегодня. Мне нужно проследить, чтобы сегодняшний вечер прошёл хорошо. Брови Вая нахмурились. — Что за слишком серьёзный вид? Пат оглянулся, чтобы посмотреть, где Пран: тот всё ещё стоял с родителями, но теперь они разговаривали с кем-то другим. Он вежливо кивал, но выглядел немного бледным, поэтому взгляд Пата задержался на нём, после чего Пран поймал его и мягко улыбнулся, пока они оба достаточно не поддержали друг друга взглядами. Независимо от ситуации они чувствовали себя лучше, когда были рядом. Мать Прана что-то сказала, и тот вернул своё внимание к разговору. Пат снова посмотрела на Вая. — Ты сегодня разговаривал с Праном? — Он поздоровался, когда вошёл. Он выглядит напряжённым. — У него такой стресс, что он сам себя доводит, — вздохнул Пат. — Он не скажет мне об этом, потому что знает, что я буду волноваться, но он не справляется. Вай оглянулся через плечо на Прана. — Я присмотрю за ним, чтобы он не слишком напрягался. А ты оставайся со своими родителями и следи, чтобы ничего не случилось. Пат потянулся, чтобы похлопать его по плечу. — Спасибо, чувак. Вай предложил алкоголь в третий раз, прежде чем, наконец, сдался, вместо этого приготовив Пату немного чая со льдом, когда прибыли новые люди и устремились к бару. Пат помахал ему рукой и пошел искать родителей, которые сидели рядом с семьёй, которую он смутно узнал — должно быть, это были люди, которых он знал из-за бизнеса. Он занял свободный стул и сел, вежливо слушая их разговор о политике, пока его мать не начала хвастаться им, и он был вынужден говорить о себе.— — — — — — — — — — — — — — —
Мать Прана заметила отца Пата, как только они прибыли, и почти сразу же на её лице появился яростный взгляд. — Что он здесь делает? — Разве ты не знала? — невинно спросил Пран, как будто он не знал, что она не знала. — Кто их пригласил? — Чай. — Почему? — Они помирились. Видимо, они согласовали между собой проблемы так, что оба получали выгоду от торговли и что она не мешала ни одному из бизнесов. В основном это заслуга Пата, но его отец, похоже, захотел снова стать другом Чая, поэтому их и пригласили. То есть, Пат все равно был бы приглашён. Диссайя подняла идеально очерченную бровь. — А откуда ты это знаешь? Как будто она не знала ответа. Хорошо, в эту игру можно играть вдвоём. Он пожал плечами, широко раскрыв глаза, словно его обвиняли в преступлении, которое он точно совершил. — Чай сказал мне. Отец Прана фыркнул, и даже его мать не смогла сохранить бесстрастный вид, решив вместо этого пройти к столу с едой, чтобы разместить свои подношения и поздороваться с Чаем и его женой. Когда парень последовал за ними, он увидел Пата, сидящего на полу с детьми и Хансу на коленях, и что-то кольнуло в груди. Увидев Пата таким, он задумался об их совместном будущем, о том, каким хорошим отцом был бы Пат, и как сильно Пран хотел бы это увидеть. В один прекрасный день они поговорят об этом, но определенно не сегодня. Боль в груди сменилась острой болью под пупком, и Пран втянул воздух, стараясь не обращать внимания на неё. Он привык к болям в желудке от стресса, но такая боль была необычной. Он поздоровался с Чаем и вежливо отошёл в сторону, чтобы взрослые могли поприветствовать друг друга. Чая потянули к группе новоприбывших, но он успел представить Диссайю своему другу прежде, чем его утащили, и у взрослых завязался разговор о том, откуда они знают мужчину. Пран почти не слушал, сосредоточившись на том, чтобы сохранить нейтральное выражение лица, когда боль пронзила его правый бок. Его взгляд блуждал, пока не наткнулся на Пата, стоявшего у бара с Ваем и смотрящего на него. Он мягко улыбнулся, чувствуя себя лучше от осознания того, что Пат ищет его в толпе, всегда ищет его в толпе. Пат, казалось, испытал такое же облегчение, поймав его взгляд, — выражение его лица сменилось невыносимо нежным взглядом, от которого Пран растаял. — …ты так не думаешь, Пран? — спросила Диссайя. Он резко повернул голову, возвращаясь к разговору. — Извини, я отвлёкся. О чём ты? Боль в животе становилась все сильнее.— — — — — — — — — — — — — — —
Какое-то время всё шло гладко. Пату пришлось смириться только с одним или двумя резкими замечаниями отца, а Пран держал свою семью на таком расстоянии, что их родители даже не пересеклись, не говоря уже о том, чтобы начать ссору. Когда почти все гости прибыли, Чай и его жена поднялись на маленькую сцену и поблагодарили всех за присутствие, а также за подарки и еду, которые все принесли. Он говорил о том, что этот день был просто поводом собрать их всех вместе, и как он был счастлив, что у него так много друзей и членов семьи, которые пришли, чтобы поздравить его семью. — Мы разрежем праздничный торт через час, а пока продолжайте общаться и веселиться. И спасибо Пату и Прану и их замечательным друзьям за то, что они предоставили нам это чудесное место. Все подняли бокалы, и после этого Чай подошёл к их столу с именинницей на бедре, которая весело хихикала. — Серьезно, Пат, это было мило со стороны твоих друзей сделать это, и мы очень признательны тебе и твоей семье за то, что вы пришли пораньше. Мы были бы счастливы просто отпраздновать это событие в саду за домом, но вы действительно превзошли все наши ожидания. — Не благодари меня, это был в основном Пран, — Пат махнул рукой в ответ на похвалу. — Он чувствовал себя настолько виноватым за то, что пропустил праздник твоего сына, что хотел загладить свою вину перед тобой. Чай с нежностью покачал головой: — Тут нечего заглаживать, и он должен это знать. — Да, но ты же знаешь, какой он, — сказал Пат. Тот ухмыльнулся. — Я знаю, — он обернулся, чтобы найти его. — Где он, кстати? Я должен поблагодарить его. Пат указал: — Они у стола с едой, разговаривают с твоим шурином. Чай посмотрел сначала на семью Прана, а потом на стол, задумавшись, а затем сказал: — Почему бы тебе не пойти со мной? Я думаю, ты слишком нравишься Хансе, и если я сейчас уйду, она расплачется. Девочка, о которой шла речь, еле держалась за бедро своего отца и практически сидела на коленях у Пата, дергая его за волосы и хихикая. Пат забрал её у него из рук, и она похлопала прямо перед его носом, и вау, он очень, очень хотел детей. Он отогнал эту мысль, чтобы поговорить об этом с Праном позже, и встал, чтобы последовать за Чаем. Он чувствовал на себе суровый взгляд отца, но отказывался оглядываться. Он был слишком взрослым, чтобы притворяться, что неубедительная отговорка Чая, дающая возможность увидеться с Праном, была ничем иным, кроме как просто предлогом. Он был слишком взрослым, чтобы продолжать мириться с тем фактом, что его родители были недостаточно зрелыми, чтобы просто принять, что им не нравятся их будущие родственники, и двигаться дальше. Он был слишком взрослым, чтобы притворяться, что не собирается провести остаток своей жизни с Паракулом Сиридечават. Пат нахмурился, когда они подошли к группе — Пран выглядел гораздо более нездоровым, чем всего час назад, откинувшись назад и приложив руку ко лбу, пока его родители разговаривали с семьей Чая. Диссайя увидела их приближение и улыбнулась Чаю, однако выражение её лица стало немного грозным, когда она увидела, кто был с ним. В любой другой день это могло бы обеспокоить Пата. Сейчас же он отошёл от них всех и обхватил Прана за локоть свободной рукой. Пран удивлённо дернул головой и, поняв, кто это, с облегчением расслабился. — Ты как? — тихо спросил Пат, стараясь не привлекать внимания. Пран сглотнул, зажмурив глаза, и покачал головой, всего один раз. — В чём дело? — наверное, случилось что-то действительно плохое, потому что Пран никогда не признавался, когда что-то было не так. Даже по прошествии стольких лет он предпочитал держать всё в себе, пока Пат не вытягивал из него причину проблемы. — Что-то случилось? Пран снова покачал головой. — Я просто чувствую себя немного… Он слегка покачнулся, и Пат быстро передал Хансу обратно Чаю. Как раз вовремя, потому что Пран споткнулся о ноги, и он поймал его за локти, удерживая. Чай посмотрел на них. — Ты в порядке? — Я в порядке, мне просто нужно подышать свежим воздухом, — пробормотал Пран, всё ещё не открывая глаз. — Ты уверен? — Я пойду с ним, — успокоил его Пат, — Я выведу его на улицу на минутку, так что с ним всё будет хорошо. Чай обеспокоенно кивнул, а глаза Диссайи были устремлены на них, пока Пат медленно вёл Прана к ближайшему выходу, ловя взгляд Вая и кивая ему на своего парня. Как только они оказались снаружи, он нашёл скамейку и посадил на неё Прана, присев перед ним на корточки, чтобы ему не приходилось поднимать глаза. Появился Вай со стаканом воды и всунул его в руку Прана, убедившись, что тот держит его, прежде чем отпустить. — Что случилось? — спросил Вай. — Не знаю, — сказал Пат. — Он просто внезапно стал очень бледным. Я думал, что это просто стресс, но теперь мне кажется, что он действительно может быть болен. — Он пододвинул стакан в руке Прана. — Выпей, детка, это поможет. Пран медленно поднес воду к губам, и Вай подождал, пока не убедился, что тот проглотил немного, а затем посмотрел на Пата, который кивнул — молчаливое обещание, что с ними всё будет в порядке, когда он уйдет. Когда они остались одни, Пат поднёс ладонь ко лбу Прана, сразу заметив, какой он потный; у него определенно был жар. Пран слегка наклонился к его руке и издал недовольный звук. Пат обеспокоенно оглядел его. — Что случилось, тебе больно? — Болит, — сказал Пран, его голос звучал очень тихо. — Что болит? — Живот, — пробормотал он. Пат достал телефон и набрал номер своего знакомого врача. Он надеялся, что у него сегодня выходной или что он не слишком занят, и на этот раз ему действительно повезло. Его друг ответил, и Пат сразу перешёл к делу, включив громкую связь, чтобы Пран мог слышать. — Привет, извини, я знаю, что ты, наверное, занят, но мне нужно твоё мнение — у Прана высокая температура, его весь день тошнило, а теперь он говорит, что у него болит живот. Мне стоит отвезти его к врачу, или это просто стресс? — Какая у него боль? — Острая, — сказал Пран. — Где? Правая рука Прана слегка приподнялась куда-то в район бедра. — Ниже пояса. — С правой стороны? — Да. — Вези его в больницу. — Что? — спросил Пат, и в груди сразу же поднялась паника, когда в голове пронеслись все возможные наихудшие сценарии. — Это может быть пустяк, а может быть аппендицит. Если ничего страшного, то вы хотя бы будете знать, а если это аппендицит, то его нужно немедленно отправить на лечение, потому что если аппендикс лопнет, это может быть опасно для жизни. — Но ведь аппендицит же можно вылечить, да? — Даже очень. Не волнуйся слишком сильно. Но если он у него есть, его нужно лечить как можно скорее. Пат поблагодарил его и повесил трубку, пытаясь вспомнить, где он оставил ключи, но потом понял, что они у него в кармане. — Пран, я отвезу тебя в больницу, хорошо? Но прежде я должен сказать твоим родителям об этом, а то они сойдут с ума. Я сейчас вернусь. — Он хотел вернуться внутрь, но Пран поймал его за руку и крепко сжал. — Не уходи. — Я только на минутку. — Пожалуйста? — Пран попросил, и Пат не знал, было ли это потому, что он действительно не хотел быть один, или он беспокоился о том, как его родители отреагируют на разговор с Патом, но в любом случае он не хотел сейчас расстраивать Прана, поэтому вернулся на своё место, присев перед ним. — Хорошо, детка, я здесь. Но мне нужен твой телефон, потому что я должен сообщить им, что мы уезжаем. Пран передал его без слов, слишком озабоченный болью, которая явно усиливалась. Диссайя взяла трубку почти сразу. — Пран? Куда вы с Патом пошли? Всё нормально? Должно быть, она довольно сильно волновалась, потому что почти никогда не называла Пата по имени — обычно это был «тот мальчик», «сын того человека» или просто «он». — Извините, мэм, это Пат, — спокойно сказал он. — Пран чувствует себя очень плохо, поэтому я позвонил своему другу-врачу, и он считает, что я должен отвезти его на обследование. Мой друг сказал, что пока нет ничего опасного для жизни, так что вам не стоит сильно переживать, однако нам придётся покинуть вечеринку, и я не хотел, чтобы вы задавались вопросом, куда он пропал. Он не успел закончить фразу, как из здания выскочила Диссайя с телефоном у уха и бросилась к ним. Он встал, чтобы поприветствовать её, но не смог далеко отойти, потому что Пран крепко вцепился в его руку, поэтому из уважения он сделал вай одной рукой, когда та сбросила звонок. Она обратила внимание на то, как крепко Пран сжимал чужую руку, затем на страдальческое выражение лица сына, а после посмотрела на Пата. — Что случилось? — Мой друг думает, что это аппендицит, но он не уверен, поэтому я на всякий случай отвезу его в больницу. Я уверен, что просто остро реагирую, но даже если это не так, всё будет хорошо, — он даже не знал, кого именно сейчас успокаивал. Диссайя выглядела неуверенной. — Ты уверен, что нам не стоит пойти с тобой? — Пран будет чувствовать себя ужасно, если вы, беспокоясь о нём, уйдёте с вечеринки, особенно потому, что он пропустил так много праздников Чая. И он будет чувствовать себя ещё более виноватым, если это окажется пустяком. Так что будет лучше, если вы останетесь. Если что-то случится, я сразу же позвоню вам. — Если что-нибудь случится, — строго повторила она, и ожесточённость выражения её лица совершенно ясно дала Пату понять, почему Пран всегда так боялся её огорчать. — Да, мэм. — Он кивнул, открыв рот, чтобы снова успокоить женщину, но Пран поморщился от боли и потянул Пата за руку. — Пат? Он снова присел перед ним на корточки, убирая рукой влажные волосы с глаз. — Да, детка, что такое? — Больно, — тот всхлипнул, едва приоткрыв глаза, но всё ещё ища Пата, как будто ему нужно было увидеть его, чтобы почувствовать себя лучше. — Я знаю, детка, мы сейчас пойдём и всё исправим, обещаю, — он сжал его руку, пытаясь подавить панику. — Почему ты не сказал мне, что всё так плохо? — Я не хотел тебя беспокоить. — Я хочу, чтобы ты беспокоил меня, вот для чего я здесь. Что бы ты сделал, если бы я заболел и не сказал тебе? Пран нахмурился. — Пат. — Так я и думал, — победно ответил он. Парень забрал стакан с водой из рук Прана и поставил его, чтобы помочь тому подняться на ноги. Прану явно было больно двигаться, однако тот пытался притвориться, что это не так, опираясь всем своим весом на Пата и делая короткие вдохи. — Можешь идти? — Со мной всё в порядке. Пат недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал. Он закинул руку Прана себе на плечи и обвил свою вокруг талии, поддерживая его в вертикальном положении. Пран прижался лбом к его плечу, и Пат, подняв глаза, увидел, что Диссайя всё ещё стоит там и наблюдает за ними. Хах. Он забыл, что она была там. Однако женщина не выглядела как обычно суровой, она выглядела почти… удивлённой. Он подумает об этом позже. Пат склонил голову в знак прощания и повёл Прана к его машине. Им пришлось пройти вдоль здания до того места, где его парень припарковался, и это было дальше, чем он думал. Или, может быть, они просто шли медленнее, чем обычно. Рука Прана сжала в кулаке рубашку, а его шаги становились всё неувереннее и неувереннее. Пат как раз думал о том, чтобы просто поднять его на руки, когда Пран споткнулся и всем своим весом навалился на Пата, повалив обоих, хотя Пат успел повернуться так, что упал на землю, а Пран ударился о него. В руке вспыхнула боль, и он, не глядя, понял, что она вся в царапинах от асфальта. Он проигнорировал рану, помогая Прану сесть. — Ты в порядке? — спросил тот. — Нет, потому что ты не в порядке, — отругал его Пат. Он начал помогать ему встать на ноги, собираясь поднять, когда кто-то появился с другой стороны Прана и принял на себя часть его веса. Он поднял голову, ожидая увидеть Корна, Вая или Инк, но вместо этого оказался лицом к лицу со своим собственным отцом. Он даже не пытался скрыть своего шока. — Что с ним? — спросил его отец. — Он что-то выпил? — Он болен, — сказал Пат, слишком ошеломлённый, чтобы вдаваться в подробности. Минг больше ничего не сказал, просто помог Пату донести Прана до машины и стоял рядом, пока он усаживал своего парня на переднее сиденье. Пат пристегнул его ремнём безопасности и, поняв, что положение может быть неудобным, отрегулировал сиденье так, чтобы тот по большей части лежал. Он вроде как ожидал, что его отец уйдет, но мужчина стоял всё там же, когда Пат закрыл дверцу машины. Наступил короткий момент неловкой тишины, когда ни один из них не знал, что сказать, но затем Минг произнёс: — Я отвезу девочек домой. Пат покачал головой. — Они хотели остаться с нами допоздна. Я уверен, что Корн или Чанг могли бы подбросить их обратно. — Промой потом свою руку, — пробормотал Минг и вернулся обратно в здание. Пат на мгновение замер, не зная, что делать после того, что произошло, но быстро пришёл в себя и сел за руль, вырулив на улицу и направившись к ближайшей больнице.— — — — — — — — — — — — — — —
Прану было очень больно, и он едва ли мог держать глаза открытыми, но даже так сложно было не заметить, кто помог ему добраться до машины. Парень повернулся набок, отчасти потому, что это уменьшило боль, а отчасти потому, что хотел посмотреть на своего парня и спросить, что только что произошло. Однако он не знал, что сказать по этому поводу, а Пат вообще не собирался ничего говорить — парень лишь сжимал руль и слишком резко поворачивал. Пран не был уверен, было ли это из-за его отца или из-за того, что тот волновался. Возможно, и то, и другое. — Со мной всё нормально, — тихо сказал Пран. Глаза Пата были твёрдо прикованы к дороге. — Не нормально. — Ты слишком нервничаешь. — С тобой не всё нормально, — повторил он. Пран вздохнул и протянул руку через центральную консоль, чтобы положить её на чужую ногу. — Перестань беспокоиться. — Сказал король беспокойства, — ответил Пат. — Вот именно. Предоставь это мне. Он фыркнул. — Ты такой раздражающий. — Но ты всё равно меня любишь, — подметил Пран. — Очевидно, — Пат усмехнулся, наконец-то бросив на него недовольный взгляд, смешанный с нежностью, прежде чем снова перевести глаза на дорогу. Солнце начинало садиться, и всё окружающее вокруг было окрашено в красивый оранжевый цвет. Несколько минут они просто сидели в тишине: Пат вел машину, а Пран наблюдал за ним. Затем, ни с того ни с сего: — Твоя мама назвала меня по имени. — Теперь она иногда так делает, — ответил Пран. — Правда? — Не очень часто, но иногда, когда речь заходит о тебе, она вспоминает не только о твоём отце, — он мягко улыбнулся. — Однажды она действительно заговорит с тобой, а потом влюбится в тебя так же, как и я, и нам больше никогда не придётся беспокоиться о том, чтобы прятаться. — Ты чересчур романтичен, потому что пытаешься заставить меня перестать беспокоиться, или ты уже бредишь? — спросил Пат. Пран рассмеялся, а затем поморщился, когда боль пронзила его живот. — Я просто говорю правду. Она никогда не пыталась узнать тебя настоящего, поэтому она просто видит в тебе твоего отца. Если бы она когда-нибудь узнала тебя как следует, она бы поняла, что для меня никогда никого другого и быть не могло. — Никогда, говоришь? — Замолчи. — Нет, пожалуйста, расскажи мне побольше о том, что ты всегда был влюблен в меня. — Хорошо, но только если ты расскажешь мне побольше о том, как ты не понимал, что был влюблен в меня годами, пока не попытался понять, нравишься ли ты Инк. — Хотя ты прав, возможно, некоторые вещи могут остаться невысказанными, — поспешно произнес Пат, и Пран улыбнулся воспоминанию о том, как несколько лет назад они пили на балконе и оба, наконец, рассказали друг другу о том, когда в первый раз заметили свои чувства. Пат тогда рассмешил Прана так сильно, что у него пошли слёзы. — Ты такой милый, — сказал Пран, медленно моргая. Пат наморщил нос. — Ты ещё милее. — Это не соревнование, — пробормотал Пран, не отрывая взгляда от лица Пата, кожа которого окрасилась в розовый цвет благодаря солнечным лучам. Однако это продолжалось недолго — они наконец добрались до больницы. Пат вылез из машины и подошёл к нему, чтобы помочь. Передвигаться было уже очень больно. — Может, мне стоит тебя понести? — Не надо, — сказал Пран, всё же позволив ему взять на себя часть веса, пока они медленно шли в отделение неотложной помощи. На некоторое время он просто прислонился к Пату, закрыв глаза от яркого света, пока тот разговаривал с человеком за стойкой. Затем был долгий период сидения и ожидания, прежде чем кто-то, наконец, пришёл и отвёл их в кабинет. Осмотр был невесёлым, учитывая, что доктор нажал прямо на то место, откуда исходила вся боль, а затем спросил об ощущениях, и Пран, прикусив язык, вежливо ответил. Пат задавал много вопросов, на которые доктор очень терпеливо отвечал, и всё это время крепко держал Прана за руку. И да, это точно был аппендицит. Врач ясно дал понять, что операция является единственным вариантом, но также очень обнадёжил тем, что она была довольно распространённой и что срок восстановления довольно короткий, при условии, что всё пройдет хорошо. Пран кивнул, пытаясь не обращать внимания на пульсацию в животе, и, прежде чем он это успел осознать, оказался на каталке, ожидая, когда освободится операционная. Он заставил Пата поклясться, что тот не позвонит матери, пока не закончат операцию. Он знал, что, не сказав ей, навлечёт на себя её гнев, когда та узнает, но Пран также не хотел, чтобы мать приехала в больницу только для того, чтобы сидеть и паниковать в палате в ожидании. Лучше сказать ей потом. Пат неохотно согласился, и Пран отдал свой телефон, что сделало ситуацию более реальной. Рука Пата отпустила его только на время, необходимое для переодевания в больничный халат. После этого он всё так же крепко держал руку, пока они сидели в палате и ждали, когда медсестра отвезёт Прана на операцию; он задался вопросом, придётся ли медсестре удерживать Пата на месте, чтобы заставить его отпустить. — Всё будет хорошо. Пат неубежденно кивнул. — М-м. — Мне не нравится видеть, как ты волнуешься, — надулся Пран. Он знал, что надутые губы помогают. — Это заставляет волноваться меня. Глаза Пата сделали ту раздражающую вещь, превратившись в мультяшные сердечки и заставив сердце Прана растаять, хоть он лишь возмущённо фыркнул. — Я ничего не могу с этим поделать! Я люблю тебя, что мне прикажешь делать? — Поговори со мной, — выдохнул Пран, закрывая глаза. — О чём? — О чём угодно, — ему нужно было как-то отвлечься. Пат что-то пробормотал и убрал его волосы с лица свободной рукой, задержав пальцы на щеке. — Дети Чая очень милые. Я всё время думал, что наши родители не смогут игнорировать наши отношения, если у нас будет ребёнок... — Идиот. — А потом я подумал, что очень хочу детей. С тобой. Я думаю, ты был бы действительно замечательным отцом, — Пат хмыкнул, и Пран приоткрыл глаз, постаравшись не показать ему, насколько он был невероятно тронут — он уже должен был привыкнуть к тому, что Пат говорил вещи, от которых его сердце замирало, но даже после всех этих лет это всё ещё выводило его из равновесия. И его парень всё ещё говорил. — Мы могли бы найти суррогатную мать или усыновить, как угодно, но у нас должно быть как минимум двое. И можешь представить наших родителей с внуками? Они могли бы разрешить вражду, просто поссорившись из-за того, кто из них лучшие бабушка и дедушка, и просто притворяться милыми, пытаясь сделать вид, что всё нормально. И это... Вошла медсестра, прервав Пата, и покатила Прана к двери, на мгновение остановившись в ожидании, когда тот отпустит его руку. — Увидимся через час, — сказал Пат с фальшивой улыбкой, долго поцеловав в лоб, прежде чем наконец отпустить его. И Пран покачал головой из-за чрезмерной реакции Пата, однако втайне наслаждался тем, как медсестра замерла от шока в этот сладкий момент. И, когда его увозили на каталке, он почувствовал, что анестезия уже начала действовать.