Безмамные

— Это дрожжи, Юр. Они используются для готовки теста, — объясняет Костя, показывая Юре пакетик, взятый с магазинной полки. — Удивительно, — всё, что может выдать уставший Татищев, для которого закупка продуктов была не таким уж увлекательным занятием. Изначально предложение Уралова вместе походить по магазинам, словно подружки в декрете (только без обсирания своих муженьков, упаси бог), показалось ему привлекательным. Тем более, Татищев – отец года и терпила столетия – частенько забывал, что именно нужно купить, сколько требуется денег и…где оставил своего младшего ребёнка. А с этим человеком, напоминающим ему большого тёплого кота, ничего не забудешь. Максимум, как перестать по-дурацки улыбаться. Однако сейчас мужчина, еле волоча ватные ноги и потирая вспотевшее лицо, желал лишь одного: вернуться в свою святую обитель и вырубиться. Часов так на двенадцать. «И храпел бы на всю хату!» — восторженно подмечает он про себя. Эх, мечты… Давящая толпа в магазине, готовая снести их огроменными тележками с горой продуктов, дурацкая попсовая музыка, крики кассирши «Галя, отмена!» и постоянно всплывающий вопрос «где Серёга с Катюхой?» утомляли Татищева и доказывали, что онлайн-шоппинг, который он называл «мошенничеством чистой воды», – не такое уж бесполезное изобретение. А вот Костя, объяснения которого Юрочка не улавливает, лишь растерянно рассматривает его немного покрасневшее лицо с красивой улыбкой – он всем доволен. Костя снова показал себя лучшим домохозяином этого бренного мира. Казалось, Уралов знает всё: начиная с того, какой сорт макарон лучше, и заканчивая тем, какие продукты по акции брать не стоит ради своего же блага. «Да ему «Контрольную закупку» вести вместо того лысого чувака!» Мужчина терпеливо отвечает на все вопросы своего друга. Даже на самые очевидные. «Юр, эти маленькие помидорки называют «черри». «Ага, красный лук тоже существует… Мамины подружки говорят, очень полезный». «Это не глисты в упаковке, а фунчоза! Азиатская кухня сейчас очень популярна… Да-да, Юр, пельмени в разы лучше!» Но Татищев внимательно его слушает, несмотря на накатившую усталость и шакальское состояние. Он, не отрываясь, смотрит Косте в глаза, как нихрена не понимающий ребёнок, которому нужно знать обо всём на свете. Уралову этого достаточно. — Так, дрожжи есть. Что нам ещё нужно для Катюшкиных кексов? — Мм, мы почти всё взяли… А! Чуть не забыли сахарную пудру, посыпку и ягоды. Для эстетичного вида. — Сахарную пудру? — в непонимании похлопал глазами Юра. — Ну, типо, пудру… — Ты видел на булочках такую белую сладкую посыпку? — Ах, это сахарная пудра… — Уралову показалось, что только что мужчина узнал страшную тайну. Например, что Бога не существу… — Бляха, а мы с Илюхой её снюсом называли… — глупо хихикнул Татищев и, заметив, как губы друга дрогнули в усмешке, добавил. — В основном так делал Илья. Клоун. — Клоун, — согласно кивнул Костя. Сегодня пятница. Счастливчика Юру пораньше отпустили с работы, а это для Кости с Катей, его преданных фанатов, означало лишь одно – совместная прогулка! Они построили целый план, куда и во сколько пойдут, что будут делать и чем их великолепный вечер закончится. Но внезапному ливню, который не хотел признавать, что уже давно наступила весна и пора радовать жителей солнышком и распускающимися цветочками, не понравились их планы. «В рот я топтал этих синоптиков! Солнечно и ясно, блять! Вы посмотрите на это небо – темнее моих кругов под глазами. Не знаю, на каких там облаках они живут, но когда-нибудь я до этих предсказателей доберусь!» — ворчал Татищев. Серёжа, которому хотелось развеяться после шести часов, проведённых с Московским, и Косте, уже представившему, как хорошо они все вместе повеселятся, тоже хотелось прибить кого-нибудь. Только Катя не теряла боевой настрой. «Ну у вас и лица раскисшие. Да-да, даже у тебя, дядь Кость», — с осуждением сказала девочка, разглядывая стекающие по стеклу холодные капли, когда они ехали со школы. Катюша, чья голова представлялась большой черепной коробкой с кучей идей, всегда находила интересные занятия. План «Б» у неё был в любом случае. И «В», и «Г», и даже «Д» иногда. Она столько букв и не знает! «Кексы! Мы испечём кексы!» И тут же всё было решено. Катя сказала – все сделали. «Классная идея, моя дочь гениальна», — думал отец, пока не узнал, что Катюша собиралась их не просто купить, съесть и поймать дзен, а приготовить. Слово «готовка» уже вызывало у него мурашки. А дочь про выпечку заговорила! Однако, Костя, любящий готовить, и Серёжа, обожающий вкусно поесть, не могли отказаться от этой идеи. Поэтому вместо того, чтобы быстро взять продукты и свалить домой, мужчины бродили в поисках ингредиентов… — Костя, — тревожно позвал его Татищев. — А где дети мои? …и Серёги с Катей. Тем временем Серёжа гонял с тележкой по всему магазину в поисках отдела с энергетиками. Конечно, мальчик ещё не придумал, как купить его скрытно от Юры, разлучившего сына с его любовью, но знал, что сдаваться не собирается. «Вот Ромео ради любви своей помер, чем Меркуцио хуже?» И то, терпеть апельсиновый сок из школьной столовки он больше не мог. — Слева по курсу! — важно докладывает Катя, сидящая в тележке среди овощей. Скрутив Серёжкину тетрадь по химии в бинокль, она почувствовала себя отважной пираткой. А вместо надоедливого попугая на плече у неё – неугомонный старший брат. — Понял, принял! — ответил он, свернув. — Раньше ты быстрее меня катал, — девочка оборачивается к нему, давя хитрую улыбку. — А на то, что моя правая рука расхуярена, тебе всё равно, видимо? — цокнул Серёжа. — Да и то, кое-кто в этой тележке уже не такой лёгкий. Растёшь? — усмехнулся он. — Расту! — довольно протянула сестра. На прошлой неделе её рост увеличился на четыре сантиметра, а это прогресс. — Папа говорит, сейчас это моя главная работа, и я с ней справляюсь отлично. — Конечно, ты достойно проходишь этот тернистый путь, — закивал подросток, приближаясь к полкам с энергетиками. — Сокровище моё… — Тут нет Дани, — заметив ошарашенный взгляд брата, Катя засмеялась. Она была единственным человеком в семье, который верил в то, что они с Московским не только поладят, но и обязательно подружатся. Серёжу девочка знала намного лучше Юры и Кости, сколько бы первый не пытался это отрицать. И, будучи ребёнком весьма умным, быстро поняла, какое у её брата на самом деле отношение к этому «Ромео». Не зря же он без умолку о нём болтает! — Ты что…Кать…вообще? — Шутка-шутка! — не прекращает хохотать Катюша. — Дядя Костя не рассказывал тебе, что такое сарказм? Мне – да! — Это не сарказм, а ересь, — ворчит школьник. — Что такое ересь, он мне тоже объяснял, так что скажу тебе, что это слово в данной ситуации не подходит, — девочка показала ему язык. — Ой, какая умная стала, — Серёжа показывает свой в ответ. — Зато я знаю, что значит «сейчас я тебя достану и отправлю к Юре». — Интересно, как он там… — задумалась Катенька. — Наверное, опять ничего не понимает… — В этом жестоком мире, — дополняет брат с умным видом. — Но с ним дядя Костя, а значит, всё хорошо. — Рассказывает ему обо всех видах хлеба, — покачал головой Серёга, опустившись к полкам и высматривая бутылки. — Мой любимый раскупили, блять! — Ты бы всё равно облажался. Папа пять раз тебя застукает, пока ты до кассы дойдёшь, и после раз десять, пока будешь нести своё сокровище домой. — Спасибо за поддержку, лучшая сестра на свете. О, вот это возьму! — довольный мальчик показывает Кате кислотно-зелёную банку. И ни капельки не впечатляет. Она морщится и ставит пальцем «дизлайк»: — Фу, уродство. — Действительно уродство, — в отдел проходит запыхавшийся отец с кучей продуктов в руках и не самым довольным выражением лица. — Серёг, ты у меня телегу угнал с ребёнком, так ещё и опять за свою гадость взялся. Имей совесть и положи это на место. — Ну, Юр, это последний раз. — Всё решено, Серый: сегодня у нас кексы. -- — Да начнётся «Адская кухня»! — девочка хлопает ладонями по столу, уже предвкушая отличный вечер: она, любимые папа с дядей Костиком, ну, ещё и Серёжка, будут готовить вместе (!!), а потом поедать шоколадные маффины, забив на испортившийся дождём план. — Давай без «адской» обойдёмся, Катенька, — просит Костя, погладив девочку по макушке. Утром он сделал ей милейшую дульку, перевязав лентами, которые недавно купил Юра. Мужчина помнит, как во время собеседования ему позвонил Татищев только ради того, чтобы спросить, какого цвета взять дочке ленточки: белого, красного, зелёного или фиолетового. В итоге, после получасового обсуждения, Юра всё равно взял все четыре. Главное, чтобы Катя была довольна. А счастью её просто не было предела. — Ага, после адского дня на адской работе хочется пожить немного, — устало вздыхает Татищев, потягиваясь. Тёмные занавески зашторены. Слышно, как за окном со звонким стуком по стёклам и крышам барабанят капли. Дождевая вода течёт по дорогам, создавая журчание и заставляя ощутить себя не в небольшой квартирке, где давно пора сделать ремонт, а на природе, у ручья. Это успокаивает и создаёт уютную атмосферу. На столе лежат ингредиенты. Костя и Юра вытаскивают нужную посуду. — Класс! Готовка – лучшее занятие на свете! — вяло машет здоровой рукой Серёжа. — Это называется сарказм, да, дядь Кость? — Катюша внимательно посмотрела на мужчину с венчиком в руках, и тот, сдержав улыбку, кивнул. — Пиздец, у нас ещё и посуда не помыта, — мальчик скрестил руки, осуждая взглядом каждого присутствующего на кухне. Сейчас бы он сказал, что не может убираться из-за страшной травмы, получив которую, выживают лишь избранные, но сам прекрасно понимает, что и с четырьмя здоровыми руками не пошел бы её мыть. Только в крайнем случае: дико уставший Юра. — А, Кать? — брат смотрит на девочку, скептически приподнимая бровь. — А я тут причём? — сестра даже не поднимает на него взгляд, рассматривая разноцветную посыпку для десерта. — Ты что, намекаешь, что я должна посуду мыть? — Да, это твоя обязанность, — на полном серьёзе заявил Серёга, встретившись с недовольным взором главного Катиного защитника – папы. — Мы тебя для этого и завели. Да, Юра? Татищев, разбирающий многочисленную утварь, о существовании которой и не подозревал, лишь немного повернул голову: — Серый, я сам посуду помою, наглец мелкий. — А я серьёзно! — не унимался мальчишка, вошедший во вкус. Никита был абсолютно прав: если его друг решил пошутить, то перед вами уже не Сергей Татищев, а Евгений Петросян. И это страшно. — Ты что, не знаешь, как мы тебя взяли в семью? — округлил в изумлении глаза юнец. — Мы гуляли с Юрой по парку и увидели сборище цыган… — Серый, блять, — послышался вздох родителя. — Я увидел тебя среди них и предложил папе забрать к нам, потому что сразу было видно, что ты способная: сможешь мыть посуду и убирать со стола. Будь здесь Камалия, она бы однозначно гордилась своим мальчиком: врать с таким убедительным лицом, так ещё и не заржать с этой чуши – настоящее мастерство. Но и Катя не промах… — Что-то мне подсказывает, что ты меня наё…обманываешь. Разумеется, семейный фотоальбом они просматривали чрезвычайно редко, но кое-что малышка подметила: милая личинка в розовом на руках у папы – точно не Серёженька. И не цыганёнок. — Тебя обманывают все вокруг, девочка моя, — Серёга сочувственно похлопал сестру по плечу. — Только я говорю тебе правду. Её сложно принять, но ты сильная. А ещё, — он сделал паузу, прикрыв глаза, — динозавров никогда не существовало. — Пиз… — Катя снова вспомнила о присутствии папы и дяди Кости. — Неправда! — Правда, об этом в школе рассказывают, вот ты и не знаешь. Смирись, Катюнь. — Серый, я тебя сейчас гулять отправлю, — вмешался Юра. Костя, положив на стол несколько мисок, усмехнулся, глядя на мужчину. Знал же, что ему легче шею себе свернуть, чем позволить собственному сыну хоть на минуту выйти на улицу в дождь. Даже в самый слабый. — Забудьте о посуде, цыганятах и динозаврах, — продолжает Татищев. — Приступай к готовке, Серёж, хватит с нас твоих баек. Разочарованный тинейджер, которому так нагло сорвали шоу, потянулся за голубой миской. — Стой! — прервал его папа. — Ты руки помыл? — А ты помыл? Они смотрят друг на друга пару мгновений, а после, разведя руками (немытыми), оба отправляются в ванную. — Биба и боба, — глухо смеётся Костя, провожая их взглядом. — Дядь Кость, динозавры же правда существовали? — почти шёпотом спросила дошкольница. — Катюш, — нежно улыбнулся мужчина, взяв её за руки. — Тебе в школе расскажут очень много интересного о них и о других разнообразных видах животных, живших с ними в одно время. Тебе точно понравится. — Я так и думала! — ликует Катенька. — Ты будто не знаешь своего брата, — смеётся Уралов. — Дайте ему поприкалываться над кем-то, и он будет счастлив. — Над Даней, например, — хитро улыбнулась девочка. — О, ужас, — продолжает хохотать мужчина. — Ты только перед ним это не скажи. Не разбивай Серёжке сердце. — Ещё одна байка про цыган, и я не смогу сдержаться, — она пожала плечами, показывая, что в таком случае она за себя не отвечает. — Давай, Кость, начинай свой мастер-класс по кексоготовке, — бодро заявляет Юра. — Руки у меня вымыты, честно, — вытягивает, демонстрируя ладони. — У меня тоже, между прочим, — повторяет за ним Серёжа. — Для начала нужно нарезать сливочное масло и разломать шоколад. А я пока смешаю муку с какао, — поясняет стоящий во главе стола Костя, сдувая мешающий локон со лба. Катя, зафиксировав этот момент в своей умной голове, переводит взгляд на папу и брата. — Как я могла забыть! — она досадно хлопнула себя по лбу. — Кать, я запрещаю тебя бить. Тебе тоже, — настойчиво выразился Юра. — Вам же волосы мешают! Особенно тебе, — девочка указывает пальцем на Серёжу, чьи чёрные патлы постоянно лезли в глаза. — Я сейчас! Катенька соскакивает со стула и бежит в свою комнату. Слышится забавный топот её тапочек в виде собачек. — Я пока шоколадом займусь, — мальчик взял плитку. — Катя не простит тебе этого, — покачал головой Татищев. — Она может помочь Косте с тестом. — Отойди от шоколада! — девочка, вернувшись на кухню, шлёпнула брата по спине. — Я вам принесла заколочки. Тебе тоже, предатель! — с укором смотрит на подростка. — Зачем, Кать? — спрашивает Юра. — Вам волосы мешают, а я добрая душа. И у меня есть это, — малышка показывает несколько «драгоценностей», откровенно любуясь ими. — Так что давайте сюда свои непослушные космы! Отец, сообразив, что деваться некуда, склонился к дочке, позволив зафиксировать его чёлку. — Тебе досталась очень симпатичная, пап, — она закрепляет голубую заколочку с ромашками. — А это для дяди Кости! Девочка, взяв розовую заколку с hello kitty, собирает ладонью светлые пряди Уралова, опустившегося на её уровень. Отходит на пару шагов и смотрит на Юру с Костей, как художник на свою лучшую картину: — Вы очаровашки! — Не сомневаюсь, Катенька. — Всегда хотел быть очаровашкой, Катюх, спасибо, — неловко чешет затылок Татищев. Подобные вещи с ним разрешено творить только его дочери. — А тебе, — девочка оборачивается к брату, — и двух заколок не хватит с такими лохмами. — Ты просто завидуешь моей густой шевелюре! — Ага, очень, — сестра закатила глаза. — Иди сюда. — Эй-эй! Такую не хочу, — тараторит Серёга, видя, что Катя подносит блестящее украшение с бантиком. — Ты меня совсем не любишь? Давай другую! — он тянется за жёлтым, с утятами, и получает по руке. — Чего дерёшься, гном? — Я заколку с уточками даже дяде Косте не дала, на что ты надеешься? — усмехнулась Катя. — Ну и чёлка у тебя. У нас, у молодёжи, это называется «дединсайд», — она обратила взор к двум мужчинам, переглядывающимся между собой. — Да подстригусь я, подстригусь! Катенька, завершив свою «миссию», оглядывает Серёжу, Юру и Костю с аккуратно собранными волосами. Любуется: — Всё, теперь можно начинать готовку! — Ага, нашёл! — Юра, стоящий на стуле и ковыряющийся на верхних полках, машет разноцветными резиновыми формочками. Мир и правда удивителен: никогда не готовили кексов, зато формочки в доме имеются. Может, это дело рук младшей в семье, кто знает… — Я же говорила, что есть! — засияла девочка. — Тебе помочь слезть? — спрашивает Уралов, помешивая ещё жидкое тесто. — Ну ты даёшь, — недовольно цокает Татищев. — Что, сам не справлюсь, что ли? — в этот же момент он делает резкое движение и чуть не соскальзывает ногой с сидушки. — Юра! — дёрнулся Костя. — Пап, кексы того не стоят, будь аккуратнее! — дочка отрывается от увлекательного занятия – перемешивания жидкого шоколада. — Ох, нормально, — от испуга мужчина схватился за спинку стула. Уралов подходит к нему, попутно вытирая руки кухонным полотенцем. — Да не нужно мне помогать, Костян! У меня всё под контролем, — завёлся Татищев. — Просто помогаю, Юр. Слышал, что Катенька сказала? Он, поупрямившись ради приличия, подаёт другу руку и спускается. В конце концов, Юра довольно машет добытыми формочками: — У нас теперь есть самое главное. — Молодец, пап, мы тобой очень гордимся! — Очень, — соглашается Костя. — Кстати, — подходит к столу, — можно уже перемешивать шоколад с тестом. — Этим займусь я, Катюх, — Серёжа забирает у сестры миску под её визг. — И не бунтуй, ты и так сама почти всё сделала, дай мне почувствовать себя полезным. Он присоединяется к мужчине и аккуратно переливает остывший шоколад, внимательно наблюдая за процессом. Уралов заметил, как в этот момент у подростка заблестели глаза, и почувствовал, что тепло разливается по груди. «Так мало надо для счастья… Ну, Серёге только энергетиков не хватает». — А давайте чаще вот так собираться и готовить! — предложила Катюша, хлопнув в ладоши. — Обязательно, когда на пенсию выйду, — прыснул Татищев. — Я серьёзно, пап! А вы что думаете? — Классная идея, Кать, но Юре с Серёжей будет неудобно. — Конечно, мы же люди работящие, не бездельничаем, — теперь за шутки взялся старший. Решил прийти на замену сыну. — Ах, вот как? — в глубоком возмущении выдал друг. — Ну я посмотрю, что вы без нас делать будете. Я-то ладно, — махнул он рукой, — но Катя играет в этом доме важнейшую роль. — Продвигает шансон, — мальчик продолжает колотить смесь. — Я не говорил, что не дорожу вами! — взбудоражился Юра. — Но главные трудяги – мы с Серёжкой. — Конечно-конечно, — смеётся мужчина. — Мы вчера с Катей всё утро уборку делали! — Ага, твой шкафчик кошмарен, Серёженька. Почему он воняет трупами? — девочка вспоминает вчерашний день и непроизвольно корчится. — Трупами? — насторожился отец. — А с Даней твоим всё в порядке? Мало ли что… Серёга слишком резко и неожиданно выходит из роли первоклассной домохозяйки: — Да что вы с Катюхой заладили? Твой, твой! Нихуя этот дебил не мой, он вообще никакого отношения ко мне не имеет! — Само собой, — поддерживает парнишку Уралов, кладя широкую ладонь на плечо. — Ты всего лишь играешь с Московским в одном спектакле, сидишь с ним на всех уроках и без умолку твердишь о нём. Это пустяки, — чуть задумавшись, подытоживает. — Костян, ты с ними заодно? — юноша отходит от него, дёрнув плечом. — А я думал, ты нормальный мужик! — Разбушевался наш Меркуцио… — тихо, одними губами произнесла Катя. — Готов рвать и метать, — также тихо ответил Юра. — Ладно, прекращай, мой славный ребёнок, мы шутим! — Мы не думали, что это сильно тебя заденет, извини, — виновато пожал плечами Костя. Серый лишь фыркнул, снова взявшись за венчик: — Я тут кексы готовлю, мне не до вас! — Правильно-правильно, — похлопала ему Катюша. — Думаю, тесто готово, можно заливать его в формочки. — И тут на сцене появляюсь я, — Юра встаёт со стула, даже выпрямившись спустя столько лет, берёт формы и подходит к запачканным Уралову и Серёжке. — Вы у меня всю работу отняли, вам не кажется? — девочка вскакивает со стула. Ещё немного, и Катька хлопнет по столу кулаком со словами «забыли, кто в доме хозяин?» Вернее, хозяйка. — Ты будешь украшать кексы, — сказал Костя, на что хозяйка спокойно показала «класс» и уселась удобнее. Теперь ей угодили. — Вау! — мальчик пробует пальцем получившуюся консистенцию. — Вкусно! — Серёга, нельзя есть сырое тесто! — Уралов быстро отбирает у него миску и перекладывает на другую сторону стола. — Ты чего? Надо понимать, что это не… — Блин, реально вкусно, — слышится голос отца. Костя неспешно оборачивается и видит, что его друг повторяет действия своего сына. Стоит и слизывает сырую сладкую жидкость, называя её «вкуснотищей». Уралову остаётся только сделать глубокий вдох. «Как говорится, яблоко от яблони…» — Ну наконец-то я поем… — с великим удовольствием протягивает Серёжка, идя следом за Костей, несущим горячий противень. — Потерпи хоть немного, голодранец, — возмущается сестра, готовая творить: в руках у неё посыпка, сахарная пудра и ягодки, а в голове целый план, как красиво украсить пирожные. Мужчина, постелив кухонную салфетку, кладёт противень на стол и вытирает лоб, пыхтя: — Юр, может, окно откроем? Жарко. — Очень. Даже во время Данькиных лекций не так душно, — хмыкнул мальчик и сразу же встретился с хитрым взглядом младшей сестры: — Вау, Данькиных? Мне не послышалось? — Кать, украшай свои кексы уже, я жрать хочу. Отец, сгорбившийся над раковиной ради мытья посуды, выключает воду и оборачивается: — Тогда, Катюха и Серёга, отойдите от окна, мне ваши сопли потом не нужны. Он раздвинул занавески и открыл окно, высунув голову: — Просто восхитительно! Дождь заканчивается, когда нам уже похуй на прогулку и всё, чего мы хотим, – это поесть. — Не ворчи, Юр, — улыбнулся Уралов, оставив печенье детям, которые живо принялись его украшать, и подошёл к Татищеву. Приятно вот так стоять у распахнутого окна, из которого доносятся звуки последних дождевых капелек. — Мы ведь отлично провели время, — продолжает он. — Думаю, нам ещё не раз выпадет шанс погулять, весна всё-таки… Моё любимое время года. — Серьёзно? — на нахмуренном лице появилась любопытная улыбка. — Любишь цветочки, солнышко и прекрасные закаты, да? — А ты типо нет? — лукаво спрашивает Костя. — Не говори мне сейчас, что любишь суровую зиму, потому что суровый уралец. Татищев пялится на улицу некоторое время, а потом издаёт смешок. — Не буду, — пожимает плечами и переводит взгляд на друга. — Всё ещё ходишь с Катиной заколкой? — Да, удобно. Если я продолжу так ходить, будешь ругаться? — смеётся, склонив на бок голову. — Обязательно, — Юра тянется к его волосам и разжимает заколку, после чего светлые пряди опускаются, обрамляя Костино лицо. Мужчина заводит Костины локоны за уши, что-то говоря и даже не замечая, как краснеет его друг. Ещё бы чуть-чуть, и Уралов бы не сдержался и опустил голову Юре на плечо, прося делать с ней всё, что ему угодно. Непривычно, странно, но очень приятно. Костя даже не замечает, как быстро отстранился друг и отошёл к детям. — Кость, смотри, что творят, — хохочет Татищев, показывая ему один кекс, на котором красуется лицо с улыбкой из ягод. — У меня самые креативные дети на свете! — Всё, давайте отнесём их в зал и съедим за просмотром «Мира Юрского периода»! — воодушевляется девочка. — Снова ты со своими динозаврами, — ласково отвечает папа. — Ладно, мы все просто хотим есть, а что смотреть – неважно. Хоть Малышеву включи… — Это уже слишком, Юра, — Серёжка в ужасе закрывает перебинтованной рукой рот. — Идёмте уже в зал, — предложил мужчина. — Кость, ты так и продолжишь охранять окно? — Я сейчас, Юр. Уралов слышит удаляющиеся шаги и смотрит на серое небо в тучах, такие же серые здания, видит мокрые дороги, запотевшие стёкла и замечает успокаивающее «кап-кап». Кожу ласкает холодный воздух, но на душе очень тепло, и Косте хочется смеяться и рассказать кому-нибудь (даже не важно, кому) об этом прекрасном дне. Он любил все дни, проведенные с Татищевыми: Катины рассказы и идеи, её энтузиазм и затейливое, ни на чьё не похожее мышление; Серёжины шутки, его любовь поболтать и умение слушать...и Юру. Юру, со всеми его смешками, фырканьями, отборным матом, интересными мыслями, которыми он начал делиться с Костей. Мужчина ценил всё это и пытался получше запомнить, чтобы тёплые воспоминания об удивительных днях с этим удивительным человеком и его семьёй никогда не оставляли его. Уралов закрывает окно, сделав напоследок глубокий вдох, задвигает шторы и идёт в сторону зала. Слышит смех Катюши, остроумные комментарии Серёги и Юрино «и вот этого ящера я вообще-то знаю!» В такие моменты Костя чувствует, что он дома.