наша Франция.

Минута. Он потратил ровно одну минуту, чтоб настроить сток воды на нужный лад. Две минуты. Этого было достаточно для того, чтоб подстроить тело под температуру. Оставшиеся тридцать минут он стоял под струёй воды. Чонгук находился в своём мире, этому не помешали даже красноватые пятна на теле, которые образовались из-за градусов. Ванная комната, как и, собственно, весь дом, являлась олицетворением хозяина. Громадные стены, словно его гордость; ни одного растения: жизнь не цветёт, она чахнет - как говорил Чон; темные и длинные коридоры, словно его мысли; расцветал лишь минимализм в комнатах, Чонгуку ничего и не нужно было. Без него не нужно. Десять секунд глаза были закрыты. Он, слегка шатаясь, отошёл, расставив обе руки пред собой, словно толкая стену. Теплые ладони покрыли спину Чона. Этого хватило, чтоб взбудоражить его. Эти руки узнавал лишь Чонгук, только они обнимали его со всей нежностью и трепетом. Они ходили по его прессу, по талии, даже изучали его ключицы. Вновь и вновь изучали. Смешно и грустно. Будто они делают это впервые. Бархатный голос отзывал его снова и снова. – Чо-о-он. Ты сегодня в хорошем настроении , так? - с ноткой надежды говорил Тэ. ” Для тебя всегда - да. ” Так проходит каждый день с начала зимы. Ванну они всегда принимают вместе. До одного момента. До того, как Чонгук открывает глаза.