— Меня зовут Уилл Грэм, я нахожусь в Балтиморе, штат Мэриленд… Сейчас 19 часов 30 минут и…
Уилл сбивчиво вдохнул, растирая виски, и попробовал еще раз.
— Меня зовут Уилл Грэм, я нахожусь в Балтиморе, штат Мэриленд…
Слова опять застряли у него в горле.
Грэм обхватил руками голову, пытаясь унять боль, пульсирующую глубоко в черепе, но сегодня она почему-то не желала уходить. Странно, ему давно уже не было так паршиво, особенно с тех пор, как они с Ганнибалом усугубили терапию, переведя ее в более приватную и интимную плоскость. С тех пор, как их сеансы все больше стали напоминать обычные дружеские разговоры или свидания, после которых Уилл частенько оставался на бокал вина, а то и на ночь. С тех пор, как они миновали все границы дозволенного между психотерапевтом и пациентом – доктор Лектер явно предпочитал неортодоксальные методы терапии.
Само собой, Джек отозвал свою рекомендацию о посещении Грэмом врача. В конце концов, это романы между коллегами не слишком редки, другое же дело – интимные отношения между пациентом и врачом. Это могло нанести непоправимый вред не только репутации Лектера или карьере Грэма, но и самому Бюро…
Уилл вздохнул и попытался еще раз:
— Меня зовут Уилл Грэм…
Профайлер не успел закончить. Прохладные руки легли поверх пальцев Грэма, ожесточенно сжимающих ноющие виски, а нежные губы коснулись его горячечного лба –Ганнибал отчего-то предпочитал проверять у него температуру именно так.
— Уилл? Ты давно стоишь здесь один? Тебе нехорошо?
— Нет, все в порядке, — слукавил Уилл, против воли приникая к ласковому прикосновению. Ему было спокойнее, когда Лектер был рядом. И это не касалось влюбленности, влечения или секса, это было чем-то совсем иным – ощущением тихой гавани, дома, которые Уилл так давно искал. — Похоже, я просто нервничаю перед встречей с Джеком. Напомни мне еще раз, зачем ты его пригласил?
— Затем, что нам давно пора выйти из тени. Затем, что завтра мы уезжаем в отпуск. Затем, что Джек, в конце концов, познакомил нас, Уилл. Он часть твоего прошлого, которое тебе, кстати, давно пора бы отпустить.
— И улететь с тобой на Кубу? — усмехнулся Уилл. Сейчас, стоя в коконе рук Лектера, ощущая аромат его одеколона и теплые запахи кухни, Уилл чувствовал себя нормальным, стабильным. Но стоило лишь доктору сделать шаг назад, как это ощущение ушло вместе с ним, заставляя профайлера незаметно поежиться. Вдалеке снова пробили часы, прошел очередной час.
— Именно, — лаконично подтвердил Ганнибал. — Чемоданы уже собраны, билеты уже куплены. Впрочем, если ты возражаешь против Кубы, мы можем купить билеты в любую другую страну мира, но, боюсь, уже в аэропорту. А пока что я надеюсь, что ты все же выйдешь к ужину, и я смогу усадить тебя за один стол с Джеком уже в качестве моего партнера. Ты же позволишь мне?
Грэм кивнул. Он не знал, что именно он не позволил бы Ганнибалу. Своей деликатностью, своим пониманием и гибкостью доктор сумел проложить дорогу к сердцу Грэма. И не только в романтическом смысле, все было куда хуже – Лектер стал ему другом, стал его семьей. Романтических партнеров меняют, семью никогда. Семья – это то, что будет с тобой до самого последнего вздоха, до последнего дня.
Уилл закрыл глаза и растер лицо руками, мельком глядя на кухонные часы. Что ж… Было уже восемь, ему нужно было вытерпеть Джека всего пару часов.
— Иди, я догоню, — с натянутой улыбкой произнес он, и Ганнибал исчез за дверью, непринужденно расположив на согнутых руках слишком много тарелок.
Уилл остался один и снова посмотрел на часы. Часы стали каким-то странным символом их с Ганнибалом отношений. Все началось ровно с тех пор, как он впервые их нарисовал, и потом Ганнибал раз за разом повторял этот тест, заставляя Грэма рисовать циферблаты. Рисунки отличались только расположением стрелок.
Грэм вздохнул. Если это было единственной навязчивой странностью Ганнибала, он готов был с ней примириться, так же, как и с его чрезмерной страстью к хорошему вину. Уилл взял в руки уже открытую бутылку и вышел с ней в столовую, немедленно натыкаясь на…
КРАСНЫЙ
Цвет полыхнул под веками бликами венозной крови, но, проморгавшись, Уилл тут же взял себя в руки. Ему показалось. Это были всего лишь красные волосы, красный пиджак и красная юбка самого раздражающего репортера Балтимора.
— Фредди Лаундс? Не знал, что вы приглашены, — сквозь зубы процедил он, торопливо отставляя на стол бутылку. Он боялся, что у него начнут дрожать руки, но отчего-то этого не произошло. Наоборот, на Уилла внезапно снизошло необъяснимое спокойствие. — Хотя, пожалуй, это даже к лучшему – пора наконец положить конец досужим сплетням и сделать официальное заявление о наших с Ганнибалом отношениях… А то, о чем знаете вы, к утру узнает и весь Балтимор.
В этих словах было слишком много яда, чтобы их можно было счесть комплиментом, но Фредди все равно зарделась, нарочито по-девчачьи строя Грэму глазки.
— Приятно слышать, что вы обо мне столь высокого мнения, мистер Грэм, — промурлыкала она. — Но в этот раз новость будет действительно траурной — самый завидный жених Балтимора, доктор Ганнибал Лектер, больше недоступен для женских чар.
— Се ля ви, — подытожил неизвестно откуда взявшийся Ганнибал и приобняв Грэма за талию, проводил его к столу.
Все заняли свои места, все нацепили на лица вежливые улыбки, все занялись дегустацией приготовленной пищи, отдавая дань уважения хозяину и его страсти к кулинарии. Джек с энтузиазмом орудовал ножом и вилкой, Ганнибал аккуратно отрезал мелкие кусочки, и только Фредди вяло ковыряла вилкой в тарелке, не торопясь приступать. Уилл молча смотрел на нее в упор.
— Что-то не так, мисс Лаундс? — вежливо осведомился Ганнибал.
— Не хотелось бы показаться невежливой привиредой, доктор Лектер, но я не ем мяса. Я вегетарианка.
Джек фыркнул. Ганнибал приподнял одну бровь.
— Предпочитаете мясу животных кровь жертв своих журналистских расследований? — язвительно поинтересовался Грэм, но Фредди не не отреагировала на его замечание. В отличие от Ганнибала, положившего ладонь на руку Уилла, ту самую, которой он нервно сжал нож для мяса.
Грэм с усилием расслабил пальцы. Ему было нехорошо. Он снова нестерпимо потел, хотя в помещении было прохладно, он снова умирал от головной боли, хотя уже дважды выпил аспирин, он снова плохо владел собой, превращаясь в дерганного профайлера, а не респектабельного партнера Ганнибала Лектера.
У Уилла кружилась голова.
— Прошу прощения, мисс Лаундс. Если бы я знал о ваших предпочтениях заранее, я бы определенно скорректировал меню, — вежливо сообщил Лектер, ставя перед Фредди тарелку с салатом. — Не люблю, когда за моим столом гости не могут насытить себя. Это противоречит принципам гостеприимства.
— Это полностью моя вина, — произнес Джек, отрезая себе кусок мяса. Сок и брусничный соус растеклись по тарелке, смешиваясь друг с другом, точно старая и свежая кровь.
Грэма бросило в жар.
— Я встретил мисс Лаундс у здания Бюро и решил пригласить ее с собой, дабы перо мисс Лаундс сообщило миру об Уилле что-то хорошее, а не только плохое. Для разнообразия, — съехидничал Джек.
Фредди улыбнулась ослепительной улыбкой, формируя кокетливые ямочки на щеках. Этой женщине не было стыдно. Никогда.
— Я просто делаю свою работу, — невинно произнесла она.
— Еще вина?
— С удовольствием, доктор Лектер.
Уилл пытался вслушиваться в слова, пытался следить за ходом беседы, но реальность уплывала от него, как в худшие его дни. В глазах двоилось, руки дрожали, а часы тикали так оглушительно, будто это двигалась вовсе не часовая стрелка, а гигантский метроном.
Он посмотрел через стол и замер. На тарелке у Фредди Лаундс алели свежие капли крови. Они дрожали поверх листьев салата, отражая в себе неровный свет горящих свечей.
Горячая свежая кровь. Она текла в подставленную емкость неровной струей, вырываясь из разреза характерными всплесками. Сердце жертвы, бьющееся все реже и реже, выплескивало остатки крови из тела, заставляя алую жидкость плескаться в ведре, как…
Уилл моргнул, фокусируя взгляд.
Это было вино.
Вино в бокале у Фредди Лаундс, которое только что обновил Ганнибал. Уилл моргнул еще раз и увидел зерна граната, лежащие поверх сочных листьев у Фредди на тарелке.
Это не было его обычным видением, сейчас он не находился на месте преступления. Это было что-то совершенно новое, иное. Что-то, что никогда не происходило с ним ранее.
Дежа вю.
Уилл коснулся лба, понимая, что головная боль усилилась, и с удивлением посмотрел на пальцы. Они были мокрыми от испарины. Галстук душил его, как и ворот рубашки, Уилл ослабил узел и расстегнул ворот, надеясь, что ему не станет еще хуже. Он не хотел портить Ганнибалу ужин, особенно у чертовой Фредди Лаундс на глазах, поэтому лишь сухо сглотнул и уставился в тарелку, сжимая приборы в руках. Возможно, ему станет лучше, если он начнет есть.
— Не хочу сводить все разговоры к работе, но уместно ли отпускать в отпуск вашего лучшего профайлера, когда убийство мисс Блум до сих пор не раскрыто? — осведомилась Фредди, не обращая внимания на бледнеющего Уилла. Вместо этого она посмотрела на Джека, в этот вечер сидящего во главе стола.
— Думаю, Уилл заслужил свое право отдохнуть, — деликатно заметил Лектер, сидящий рядом с мисс Лаундс. Уилл хотел было оторвать взгляд от тарелки, но побоялся, что его укачает, когда Фредди Лаундс начнет крутить головой.
Вместо этого он продолжил гипнотизировать взглядом мясо, лежащее на тарелке. Розовые сочные ломти, блестящие соком на срезе, багряно-алый соус, стекающий по мясным прожилкам. Зерна граната и ягоды брусники.
Красное на белом.
Мясо, кожа и кровь.
Уилл снова моргнул, но в этот раз не от галлюцинаций, а от боли, внезапно пронзившей череп. Где-то вдалеке начали глухо бить часы.
— Совершенно верно, доктор Лектер, — пробасил Джек, подчищая тарелку.— Убийство в непосредственной близости от дома – это большой стресс для любого. Да еще и личное знакомство с Аланой… — Кроуфорд замялся. — Словом, все это стало поводом для временного отстранения Уилла от работы. Несмотря на профессиональные качества Грэма, мы не можем задействовать его в расследовании этого дела.
— А зря, — медленно произнес Уилл.
Он воткнул вилку в мясо, отрезал себе ломтик и, предварительно обмакнув его в соус, отправил в рот.
Уилл знал этот вкус.
Знал это мясо.
Он неторопливо откинул влажные пряди со лба и, не задумываясь, снял очки. Ему больше не было жарко, у него больше не болела голова. Теперь ему наконец-то стало хорошо.
Ганнибал, сидящий напротив Грэма, знающе улыбался.
— Я многое могу рассказать вам об этом деле, Джек, — медленно произнёс Уилл и прикрыл глаза, вспоминая.
Алана пришла к нему сама. Она приехала к нему среди ночи по личной просьбе своего друга Ганнибала Лектера, и когда Уилл распахнул перед ней дверь, она впервые замялась, увидев прямой и открытый взгляд мужчины перед собой. Уилл легко считал ее смущение и немедленно отвел взгляд, не желая пугать Алану раньше времени. В тот момент он еще не был уверен, как именно он с ней поступит.
Это стало понятно немного позднее, когда ее назидательный тон и снисходительный взгляд заставили что-то щелкнуть у Грэма внутри. Он устал от того, что его не воспринимают всерьез, устал от опасливых взглядов и постоянной опеки. Они опекали его только потому, что боялись. Потому что снисходительный тон рождал ощущение контроля над его даром, будто Уилл не был больше опасен, будто он не мог легко влезть в черепную коробку к любому.
Алана боялась его. И в ту ночь она боялась его не зря. Когда Уилл достал из кармана скальпель, мисс Блум наконец-то все осознала.
Но, к сожалению, убегала она недостаточно быстро, чтобы успеть кому-то об этом рассказать…
— Она хотела казаться всем ангелом милосердия. Что ж… Я помог ей им стать, — почти лениво произнес Уилл, и что-то со звоном упало на стол.
Столовая дорожка обагрилась алым, когда вино, пролившееся из бокала Фредди, побежало по ткани, оборачивая белизну красным.
— Что… Уилл? — Джек замер, обернувшись на Грэма, и Уилл увидел, как пазл складывается в мозгу агента Кроуфорда, расставляя все по местам. Джек не просто так был главой поведенческого отдела, ему понадобилась всего пара секунд, чтобы понять и принять.
Кроуфорд дернулся было к внутреннему карману пиджака, туда, где в наплечной кобуре скрывался пистолет, и мир стремительно пришел в движение.
Ганнибал и Уилл сорвались с места одновременно, сжимая в руках столовые ножи вместо скальпелей, но в этот раз им было довольно и их. Они действовали удивительно слаженно и синхронно, так, будто были двумя частями единого целого, будто были продолжением чего-то общего — две руки одного человека, два тела с одной душой.
Металл легко вошел в шею агента Кроуфорда, и грузный Джек с глухим стуком свалился на пол. Это был единственный звук. Стоило отдать должное профессионализму и самообладанию мисс Лаундс — она даже не закричала, лишь напряженно замерла на дальнем конце стола, используя метры сияющей полировки как щит. Фредди была достаточно опытна, чтобы понимать – побег ничего не решит, он только раззадорит тех, кто решит за ней погнаться.
— Мужья-убийцы… Мне следовало догадаться, — тихо произнесла она, и по привычке потянулась к фотоаппарату в сумочке.
— Не отказывайте себе в удовольствии, мисс Лаундс, — криво усмехнулся Ганнибал и прижал Грэма к себе. — Кто-то же должен поведать о нас миру.
Они стояли над телом хрипящего агента Кроуфорда бок о бок, как брачующиеся перед алтарем. Практически такие же опрятные, как и несколько минут назад, если не считать нескольких широких мазков крови, украсивших грудь и лицо обоих. Перед ними простирался разрушенный стол, испорченные блюда и целая жизнь впереди.
Раздался щелчок. Потом еще один. И еще.
Когда Уилл услышал торопливые шаги, он было рефлекторно дернулся следом, но Ганнибал поймал его за запястье и притянул ближе к себе, запуская свободную руку в буйные кудри.
— Оставь ее, пусть идет. Хочу посмотреть, что она напишет о нас. К тому же, нам уже пора.
— Найдешь время на один последний поцелуй под крышей твоего дома? — спросил Уилл, и Ганнибал не стал смотреть на часы.
Он знал, что на поцелуй у него время всегда найдется.
***
Уилл распахнул глаза в 5.45, резко выдохнув и скомкав в потных ладонях простынь в попытке понять, кто он и где.
За окном светало. Было существенно позже, чем он привык просыпаться от жутких кошмаров, и существенно раньше, чем он обычно вставал на работу. Грэм вздохнул и расслабленно обмяк на постели. Следующий выдох достаточно быстро превратился в стон. Одеяло зашевелилось, и из-под него показалась взъерошенная голова.
— Доброе утро, Уилл.
— Доброе.
— Ты все еще со мной? Весь?
— Весь. Благодаря тебе, — тихо простонал Уилл, когда пальцы доктора обхватили его эрекцию, заменяя собой рот. — Ты был достаточно быстр, чтобы не дать Джеку отстрелить от меня кусок.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Грэм нашел его взгляд и медленно улыбнулся.
— Теперь знаю.
Уилл неторопливо поднял руку и ласково огладил пальцами угловатые черты лица Ганнибала. Острые скулы, выпуклые надбровные дуги, презрительно вздернутую верхнюю губу хищного рта. Она изгибалась так, словно Лектер всегда был готов зарычать, и он действительно был готов. На кого угодно, кроме него, Грэма.
Уилл смело надавил на нижнюю губу и оба пальца скользнули Лектеру в рот, приветсвуемые его языком. Доктор сосал пальцы Уилла так же, как минуту назад ласкал его член – самозабвенно и с аппетитом, царапая кожу острыми зубами и смакуя ее на вкус. Ганнибал мог откусить Уиллу пальцы одним движением челюстей, но Уилл слишком хорошо его знал, чтобы думать, будто Лектер когда-нибудь причинит ему вред.
Теперь, когла оба слоя памяти сложились, у Грэма больше не было слепых зон.
Он помнил каждый их разговор, каждый вечер их терапии, каждые нарисованные им чёртовы часы. Ганнибал действовал с ловкостью опытного психотерапевта и настойчивостью истинного педанта. Он перебирал методики и препараты, он искал триггеры и лазейки, он подбирал к Грэму ключ. И в тот самый вечер, когда Ганнибал смог принудительно запустить переход от одной грани его личности к другой, они и трахались в самый первый раз.
Это не имело никакого отношения к ориентации или полу, так же, в общем-то, как и к любви. Это было примитивное желание единения между двумя хищными существами, наконец-то нашедшими свою пару. И, несмотря на тихую боль, вспыхивающую в глазах Ганнибала каждый раз, когда Уилл снова забывал о себе и о них, Грэм помнил и блеск надежды, не позволявшей доктору опускать руки.
— Я с тобой, да, — пробормотал Уилл и, вытащив пальцы из рта Лектера, немедленно увлек его в поцелуй.
Это было так привычно и в то же время странно помнить то, о чем он так долго не подозревал. Уилл целовал Лектера далеко не впервые, но таким, целостным и единым, совершенно точно в самый первый раз. Он зарылся обеими руками в волосы Ганнибала, встрепав их еще сильнее, и интимно прикусил его за губу, вызывая ответный стон.
— Как же долго тебе пришлось ждать, — шепнул Грэм, и доктор криво усмехнулся, кусая его за шею.
— Оно того стоило, Уилл. Как ты себя ощущаешь? Какой-то дискомфорт? Сомнения? Фрустрация? Страх?
— Скорее, недотрах, — пробормотал Уилл, искушающе обхватывая член Лектера рукой. — Я все-таки не книжный доктор Джекилл, я агент ФБР, и мне куда легче примириться своей темной стороной. Я всю жизнь ловил плохих парней, так что нет ничего удивительного в том, что теперь я один из них.
— Уилл…
— Это было лишь вопросом времени, Ганнибал. Ты и сам это знаешь. Об этом знала Алана и даже чертов дядюшка Джек. Рано или поздно моя тьма вышла бы из-под контроля.
— Но она не вышла. Твой беспредецентный разум создал себе альтер-эго, и это позволило тебе стать художником, а не мясником. Ты творец, Уилл.
— Так же, как и ты.
— Теперь мы будем творить вместе?
— Если захочешь. Но сперва… Ты должен отдать мне один долг.
Ганнибал вопросительно изогнул бровь, и Уилл, не тратя лишних слов, обхватил его талию ногами.
— Ты отказывал мне в этом каждый раз, — напомнил он, и Лектер поспешил загладить свою вину очередным поцелуем.
— Просто я предпочитаю иметь тебя в здравом уме и трезвой памяти. И желательно так, чтобы ты вспомнил об этом поутру.
— Значит, сейчас нам ничто не мешает? — загадочно спросил Грэм, запуская пальцы в густую поросль у Ганнибала на груди.
— Совершенно ничего.
К счастью, Лектер прихватил с собой смазку, хотя даже если бы ее не было, Уилла бы это не остановило. Он так долго мучился неизвестностью, он так долго отрицал свои желание и порывы, так долго прятал самого себя, выпуская второе "я" только по ночам, что сейчас единение двух частей его личности вызывало не чувство диссонанса, а наоборот – ощущение невероятного облегчения.
Стоило быть честным – ему нравилось видеть смерть, иначе он попросту не пошел бы работать в ФБР. Он упивался эмоциями убийц, он смаковал каждую из них точно так же, как сейчас смаковал губами кожу Лектера, привычно уступившего ему ведущую роль.
Ганнибал был с ним терпелив, пестуя становление Грэма и всегда находясь рядом, чтобы поддержать и ободрить. В Ганнибале была чертова прорва терпения, Уилл же им совершенно не обладал.
Он опрокинул Лектера на спину и сразу же оседлал его бедра, прижимая собой к постели.
— Мне нравится, что тебя называли Иль Мостро. Это имя тебе к лицу.
— Так же, как тебе твое, — парировал Лектер, жадно сжимая ягодицы обнаженного профайлера в руках. Они идеально ложились в его ладони, позволяя члену легко скользить прямо между ними, задевая вход. — Чесапикский Потрошитель. Лаконично и емко, и прекрасно отражает суть. Но вот только теперь ты покинул пределы Чесапикского залива, а значит тебе понадобится новое имя.
— Тебе тоже, — улыбнулся Уилл.
«Мужья — Убийцы»
Они прошептали эту фразу синхронно и ее окончание поглотил поцелуй. Слова закончились, уступая место действию, и в этот раз все было точно как и прежде, но неуловимо иначе.
Уилл, как обычно, был порывист и жаден, а Лектер вдумчив и нетороплив. Он наслаждался каждой секундой интимной близости с дорогим человеком с обстоятельностью нордического темперамента, а Грэм, на контрасте с ним нетерпеливо проявлял истинно южную страсть.
Он балансировал поверх живота своего доктора, роняя капли предъэякулята на его живот, и тщетно боролся за воздух, не в силах разорвать поцелуй хотя бы для того, чтобы просто смазать себя. Наконец, Грэму хватило сил разорвать поцелуй и он сразу же выдавил полную пригоршню смазки, забираясь липкими пальцами себе между ягодиц.
— Я хочу тебя растянуть, — прошептал ему в губы Ганнибал, но Уилл только упрямо мотнул головой.
— Ну уж нет. Я хочу прочувствовать наш первый раз.
Грэм торопливо сунул два пальца в анус, смазывая горячие стенки изнутри, и добавив еще смазки Ганнибалу на член, без предисловий направляя его в себя. Первый толчок прошел по нервам электрическим током и Уилл замер, хрипло хватая ртом воздух. Ганнибал положил ладонь ему на член, сдабривая боль удовольствием.
Это было невыносимо. Уилл нестерпимо хотел еще.
Он медленно выдохнул и, пользуясь рефлекторным расслаблением мышц, опустился на член Ганнибала до конца. Их тела соприкоснулись. Дышать было тяжело, но Уилл привык сбиваться с дыхания в компании Лектера. Он все еще сопел через нос, усиленно жмурясь, когда чужие пальцы крайне деликатно коснулись его лица, стирая испарину над верхней губой.
— Ты очарователен, Уилл.
— Ты говоришь это только потому, что твой член у меня в заднице, — не открывая глаз пробормотал Грэм, медленно начиная двигаться на эрекции Лектера, чтобы как-то уменьшить давление.
— Тебе повезло, что мне нравится, когда ты грубишь, — раздалось у самого уха Уилла и в следующую секунду именно он оказался на спине.
Ганнибал взял его за горло крепкой и уверенной хваткой, и от легкой асфиксии у профайлера немедленно закружилась голова.
— Черт возьми, как же хорошо, — выдохнул он и тут же был обезмолвлен глубоким мокрым поцелуем.
Они целовались точно подростки, они кусали друг друга и жадно царапали ногтями, безостановочно шепча идиотские глупости и дурацкие пошлости. Они вжимались друг в друга телами, желая стать ближе. Еще ближе. Так близко, чтобы никто никогда уже не мог их разделить. Они целовали друг друга, пуская в ход не только губы и язык, но и зубы, и эти поцелуи больше напоминали желание поглотить друг друга, чем поцеловать.
Кожа расцветала алыми полосами и полукружьями зубов, она блестела испариной, слюной и смазкой. И когда каждый из них упал в пучину оргазма, расписываясь в новых отношениях собственным семенем, они наконец опутали друг друга руками и ногами превращаясь в бесформенное, но единое существо.
В этот самый момент, сморгнув послеогразменную негу, Уилл тихо спросил.
— Мы были обречены на это, да?
— Да, Уилл. Для таких как мы быть вместе – это единственно верный логический вывод.
***
Чуть позже, выезжая из дешевого придорожного мотеля в сторону границы с Канадой, Уилл смог открыть планшет и прочитать статью, написанную о них мисс Лаундс.
«Доктор Джекилл и мистер Хайд в старом добром Балтиморе!» — гласил заголовок. Дальше было не лучше, —
«Ручной псих ФБР, преподаватель Академии Куантико и личный протеже Джека Кроуфорда профессор Уилл Грэм оказался в полном смысле этого слова темной лошадкой. Повторяя путь доктора Джекилла из повести Стивенсона, Уилл Грэм по ночам промышлял на улицах Балтимора вселяя ужас в сердца обывателей. Думаю, каждый из моих читателей хорошо знает его настоящее имя.
Уилл Грэм, профайлер ФБР, и был Чесапикским Потрошителем…»
Он не стал читать дальше. Это не имело ровным счетом никакого значения, равно как и то, что Джек тоже прочитает эту статью, но уже несколько недель спустя, выйдя из медикоментозной комы.
Уилл прислонился лбом к автомобильному стеклу и, глядя на занимающийся рассвет, тихо пробормотал:
«Меня зовут Уилл Грэм, я не знаю, какой сегодня день и не особо интересуюсь временем, но сейчас я нахожусь в самом начале своего пути. И я встаю на него в здравом уме и трезвой памяти»
