***
Детектив отодвинул ладонь Лайта от своего рта, провёл губами по его запястью, оставляя на коже нежные поцелуи. Его взгляд ни на секунду не отрывался от лица омеги, и он видел, как у юноши перехватило дыхание и расширились зрачки. Но Лайт удивил его. Шагнув вплотную, он зарылся пальцами в волосы альфы, накрыл его губы своими и начал чувственно и неспешно исследовать его рот, постепенно разжигая в нём жаркий огонь страсти. Это были такие поцелуи, которыми можно наслаждаться часами и нисколько от них не уставать… так целуются влюблённые. Для того, кто прежде знал лишь секс на одну ночь, они стали откровением. «Что ты со мной делаешь, Лайт Ягами?» — думал L, чувствуя, как кружится голова. Лайт отстранился, ещё раз нежно провёл губами по губам альфы, пропустил сквозь пальцы его чёрные пряди, погладил шею, плечи и положил ладони на грудь. В тишине комнаты было слышно лишь их дыхание, громкое и чуть неровное. — Видишь, вот что называется «романтично», — шутливо прошептал Лайт. — Ага, приму к сведению, — ответил L, глядя ему в глаза. — Хотя тебе, возможно, придётся напомнить мне ещё раз. Я иногда бываю жутко забывчивым. — Ну, я надеюсь, ты ещё не забыл, где что в этой квартире? Мне вроде полагалась экскурсия, — Лайт сплёл свои пальцы с пальцами детектива и жестом указал вперёд. — Так, вот там у нас столовая, правда, ею никто никогда не пользовался… идём дальше. Они переходили из комнаты в комнату, и взгляду Лайта представали ещё одна гостиная, различные ванные комнаты и спальни для гостей, а также офисное помещение в стиле хай-тек, снабжённое защитой и выглядящее здесь совершенно неуместным по сравнению с остальной частью квартиры. — Похожий офис был у меня в японской штаб-квартире. Дверь слева? Там мой кабинет и ещё пара комнат, — продолжал объяснять L. — Зачастую все эти огромные квартиры являются всего лишь прикрытием, обеспечивающим безопасность и видимость жизни, отличной от той, что я веду на самом деле. Когда я нахожусь здесь, я редко бываю в этих комнатах, поскольку большую часть времени провожу в кабинете, работая над делом. — Жаль, — заметил Лайт. — Обе эти квартиры очень красивые, и ими следует наслаждаться. «Верно подмечено, Лайт. Красивыми вещами следует наслаждаться…» — И, наконец, главная спальня, — они подошли к двойным дверям тёмно-синего цвета, и L распахнул их. Лайт не мог не заметить, что дизайн комнаты был сосредоточен вокруг громадной, навороченной кровати, расположенной в центре комнаты. Она была выполнена в классическом французском стиле, изголовье обито мягким голубым материалом в обрамлении панелей из позолоченного дерева. Верхнюю часть изголовья, как и изножье, украшали точно такие же панели, декорированные искусной резьбой по дереву. Цвет постельного белья и подушек был выдержан в синей гамме, прекрасно дополняющей и подчёркивающей позолоту. У правой стены спальни располагался камин и пара кресел, с потолка свисала люстра, излучающая приятный, мягкий свет. — Неплохая кровать, — пробормотал Лайт и прочистил горло. — Вон за теми дверьми ванная и гардеробная, — сказал L и открыл дверь слева от них. За ней обнаружилась просторная комната с многочисленными одёжными шкафами, полками и зеркалами. — Чтоб я сдох, — не удержался Лайт. — Зачем тебе столько вещей, если ты всё равно их не носишь? — Как я уже сказал, это видимость, — пожал плечами L. — Если бы сюда попал кто-то, желающий выяснить, не L ли я, и увидел необжитое помещение, разве это не было бы подозрительно? — Понимаю… После этого они зашли в шикарную ванную комнату. В глаза сразу же бросилась огромная ванна, в которой одновременно могли бы поместиться двое, а то и трое человек, и душевая кабинка, укрытая за изогнутой стеной. Кроме двух обычных душевых леек там можно было включить режим «тропического душа». — О, боже мой! — громко простонал Лайт, и от этого звука по телу детектива прокатилась жаркая волна. «До чего сексуально», — подумал он и с любопытством покосился на омегу. Тот в это время подошёл к ванне, погладил её край самыми кончиками пальцев, неспешно, почти чувственно, потом заглянул в душевую. — Это потрясающе, L. Знаешь, если бы можно было трахнуться с ванной, я бы это сделал, — заметил он, с ухмылкой поворачиваясь к альфе. Тот рассмеялся. — Что ж, ты определённо волен делать с этой ванной всё, что пожелаешь. Главное, чтобы всё происходило по обоюдному согласию, и помни, что «нет» означает «нет», — он почувствовал, как в кармане завибрировал телефон, и проверил его. — О, Ватари вернулся с ужином. Давай поедим, а потом ты можешь вволю потрахаться с этой ванной. Они вернулись на кухню, где уже ожидал Ватари. Для Лайта он заказал ужин из ближайшего бистро, а также выбрал из их меню несколько десертов для L. — Серьёзно? — не поверил Лайт, расправляясь с курицей и спаржей. — Неужели ты всё время так питаешься? — В отношении десертов я никогда не шучу, — ответил L, слизывая с ложки шоколадный мусс. Потом очень серьёзно добавил: — Это было бы кощунством. Лайт расхохотался, но тут же умолк и схватился за бок. — Думаю, несколько дней мне лучше этого не делать, — заметил он, чуть задыхаясь и ожидая, пока утихнет боль. L посмотрел на него с беспокойством. — Извини. — Нет, ты не виноват. Пожалуйста, продолжай делать то, что ты делаешь… мне это нравится, — застенчиво попросил Лайт, глядя на детектива сквозь длинные ресницы. «В тебя слишком легко влюбиться, Лайт…» — L, мне нужно с тобой поговорить… кое-что произошло, — сказал вернувшийся в комнату Ватари. — Как раз вовремя, я тогда пойду приму ванну, — объявил Лайт и поднялся из-за стола. Проходя мимо L, он наклонился и шепнул ему на ухо: — Когда закончишь, можешь ко мне присоединиться. Он легонько коснулся губами ушной раковины детектива, посылая по телу альфы волну сладких мурашек, и напоследок провёл носом по его шее, глубоко вдыхая запах, после чего как ни в чём не бывало направился в сторону главной спальни. L крепко вцепился пальцами в сиденье. Ему понадобилось всё его самообладание, чтобы не вскочить и не броситься следом за омегой прямо сейчас. «Так, вдох-выдох. Сперва нужно сделать работу, а потом можно будет пойти и поразвлечься с Лайтом в ванне». — Так что произошло, Ватари? — спросил он, помешивая ложечкой чай, который протянул ему пожилой джентльмен. — Вот, — старик протянул ему планшет, на экране которого был открыт новостной сайт со статьёй о договоре между Японией и Великобританией. Статья содержала в себе гораздо больше информации, касающейся личностей и прочих деталей, чем было оговорено, а значит, подвергла риску очень многих людей. L пришёл в неописуемую ярость. «Сперва Хитроу, теперь это? Дело становится гораздо сложнее, это может стать опасным не только для меня, Лайта и его семьи». — Ватари, свяжись с представителями Стаи и Королевы, а также с премьер-министром. Либо они сами выяснят, кто слил информацию, либо это сделаю я. Кто-то ответит мне за то, что подверг людей такой опасности, — злобно проговорил L.***
«Кто меня за язык дёрнул? Вообще не соображаю, что делаю, — думал Лайт, лёжа на роскошной постели с закинутыми за голову руками. Усмехнувшись, он вспомнил слова альфы о том, кто на ком будет ездить в их отношениях. — Вряд ли после такого заявления я смогу превзойти его в дерзости. Что ж, по крайней мере, он знает, что делает. Похоже, мне повезло заполучить в партнёры опытного альфу». Лайт со вздохом посмотрел на часы. В Японии сейчас было около трёх часов ночи. «Надо бы мне скорректировать приём супрессантов в соответствии с часовым поясом. Наверно, выпью их сейчас… четыре часа — это вполне приемлемо. Ладно хоть противозачаточные нужно принимать только раз в две недели». Лайт выбрал самый надёжный и безопасный из доступных методов. Когда приём противозачаточных прекращался, зачастую проходило несколько циклов, прежде чем получалось забеременеть, но в долгосрочной перспективе это не приносило никакого серьёзного вреда. Лайт был реалистом в достаточной степени, чтобы понимать, что позже может передумать… намного, намного позже… «Пожалуй, я начну думать об этом лет так через десять». И он точно знал, что сейчас ему это совершенно не нужно, поэтому лучшее, что он может сделать — это ответственно отнестись к профилактике беременности. Лайту повезло, что ему достались замечательные отец и мать, и он искренне верил, что родительство — это одна из самых важных обязанностей, какие только могут быть у человека. Если родитель не готов полностью посвятить себя этой роли, то это будет очень несправедливо по отношению к ребёнку, и точно так же несправедливо навязывать кому-то эту роль, как часто поступали с юными омегами их супруги. У Лайта складывалось впечатление, что L сейчас тоже не очень-то горит желанием менять подгузники. «Возможно, он даже одобрит то, что я принимаю противозачаточные, — задумался Лайт, присев на край кровати. — Хм, теперь, когда я начал узнавать его получше, мне уже не кажется такой маловероятной возможность, что он отнесётся ко мне с пониманием. Может, просто сказать ему… но как вообще начать этот разговор?» Встав, Лайт провёл руками по волосам. «Пожалуй, я решу это позже…» Он прошёл в гардеробную, нашёл одну из своих сумок и вытащил из потайного кармашка упаковку супрессантов, отложил в сторону одну таблетку, остальные же вернул на место и снова застегнул сумку. Потом порылся в шкафах и с довольной улыбкой нашёл там несколько мягких, пушистых халатов. Они выглядели до того уютно, что он не удержался, разделся и натянул один из них на себя, бросив бельё в стоящую рядом корзину. Сунув в карман таблетку, он взял второй халат — для L, на случай, если тот всё-таки решит принять предложение Лайта и присоединится к нему в ванне… Он наклонился, чтобы убрать в сторонку свои ботинки, и в боку тут же вспыхнула тупая боль, от чего ему пришлось несколько секунд простоять неподвижно. «Кажется, прошло уже часа четыре с тех пор, как я принял то лекарство, а значит, его действие начинает заканчиваться. Пожалуй, стоит пойти и попросить Ватари или L дать мне ещё, пока не стало хуже». Он положил заготовленный для L халат на постель, вышел из спальни и отправился на поиски. Почти сразу он пожалел, что не догадался взять в шкафу тапочки — отличие от спальни, в коридоре не было толстого ковра, и пол неприятно холодил босые ступни. Неслышно ступая по нему, Лайт шёл на звук голосов, и чем ближе подходил, тем труднее ему было поверить, что он слышит именно голос L. Тот холодный, мрачный тон, с которым он обращался к неизвестному собеседнику, казалось, никак не мог принадлежать детективу. «Ему даже не нужно повышать голос, чтобы внушить страх», — подумал Лайт, слушая, как L говорит с кем-то по телефону в своём кабинете. — L, вы не понимаете, о чём просите… — Нет, это кто-то не понимает, с кем связался, — глухо зарычал L. — Мне нужны имена каждого человека, кто владел этой информацией, и я начну по нисходящей. Для меня очевидно, что все вы некомпетентны, и среди вас процветает коррупция, так что мне придётся сделать всё самому. — Но, послушайте, L… — Нет, это вы послушайте, премьер-министр. Это возмутительно. Я пошёл на это, надеясь на вашу добросовестность, полагая, что вы, по крайней мере, способны будете защитить частную жизнь моего супруга и меня самого. Но вы не смогли сделать даже этого. Сердце Лайта пропустило удар. «Случилось что-то, кроме того, что было в Хитроу или это связано с тем случаем?» — Придётся мне навести среди всех вас порядок, — усмехнулся детектив. — И к тому времени, как я закончу, я очень надеюсь, что в правительстве останется хотя бы несколько добропорядочных мужчин и женщин. Королева и Стая уже наделили меня полномочиями на проведение этого расследования, так что рекомендую вам сотрудничать. В отношении семей и ближайшего окружения членов правительства будет проведено столь же тщательное расследование, что и в отношении их самих, это я вам могу гарантировать. Мне нужна правда, и я её найду. — Вы правы, L, — вздохнул премьер-министр. — Мы подвели вас, и я не в силах выразить, насколько глубоко сожалею. Я знаю, что в вопросе поиска доказательств вы всегда остаётесь справедливым и беспристрастным. Скажите, чем ещё я могу вам помочь. — Слова в данный момент совершенно не важны. Главное значение будут иметь твёрдые и решительные действия, только так мы сможем разрешить эту ситуацию с минимальными последствиями для всех её участников, — эти слова L произнёс, как непреложный факт, и после короткой паузы добавил: — Предоставьте мне список имён, премьер-министр, и я начну работать. Вам известна моя продуктивность. На несколько секунд воцарилась тишина, потом L снова заговорил, и в его холодном голосе звучала твёрдая решимость. — Я выясню, кто предал не только меня и моего супруга, но и доверие британского и японского правительств. Не думаю, что вы хотели бы иметь таких людей за своей спиной, верно? — Я всё вам перешлю в течение часа. — Хорошо. Отправьте файл по защищённому каналу и используйте программу шифрования, что я дал вам ранее. Если будет нужно, Ватари всегда на связи, — и L, не прощаясь, резко прервал звонок. Лайт на цыпочках начал отступать, решив, что насчёт лекарства лучше будет попытать счастья с Ватари. Ему очень не хотелось беспокоить L после столь напряжённого телефонного разговора. — Лайт, я знаю, что ты там, — окликнул его L всё тем же отчуждённым, сердитым тоном. «Дерьмо, — Лайт зашагал обратно. Стоило ему завернуть за угол и войти в кабинет, как ему показалось, будто на него наехал поезд — настолько сильные волны гнева исходили от L. — Проклятье, я же знаю, что злится он не на меня, но всё же…» Ярость была удушающей и болезненной. Лайт видел, что альфа сейчас с трудом контролирует свой обычно невозмутимый характер. «Он помог мне, когда мне было больно. Я знаю, что тоже мог бы помочь ему, но…» Поразмыслив, Лайт решил, что о последствиях своей помощи он будет беспокоиться позже, когда — если — таковые будут. Стараясь стоять как можно неподвижнее, он покорно опустил голову. — Я просто шёл попросить ещё обезболивающего, — тихо сказал он, сознательно выпуская волну мощных успокаивающих феромонов. Через несколько мгновений L начал приходить в себя, словно бы вынырнув из поглотившей его яростной пелены. Посмотрев на Лайта извиняющимся взглядом, он подошёл и крепко его обнял, неожиданно прижавшись носом к его шее. — Спасибо, что успокоил, — прошептал L, обдавая кожу Лайта своим дыханием. — Как тебе это удалось? — Не знаю… как-то само получилось… — соврал Лайт, расслабляясь в его объятиях. — Вообще-то ты ещё не должен уметь такие вещи, — заметил L, нежно целуя его в шею, скользя губами по ароматической железе. — То же самое ты проделал в самолёте, когда выпустил феромоны и превратился в мелкого манипулятивного засранца. И не говори мне, что это не так, я точно знаю, что ты делал. — Да наплевать… — с придыханием ответил Лайт, тая от прикосновений альфы, от нежных губ, путешествующих вверх и вниз по шее. — Только достигшие зрелости омеги могут пытаться контролировать свои феромоны подобным образом, но большинству из них никогда не удаётся делать это столь же умело, как это продемонстрировал ты… а я слышал, что у тебя ещё не было течки, — негромко сказал L, начиная покусывать Лайту ухо. Юноша застыл, заметно напрягшись. «Чёрт. Чёрт. Чёрт». — Ты правильно слышал, — тихо ответил он, отстраняясь от детектива и отводя взгляд. Потом добавил с нотками упрёка: — Похоже, что в отношении меня ты провёл невероятно тщательную проверку. Сунув руки в карманы халата, он принялся нервно катать в пальцах таблетку супрессанта. L прищурился. — Тебе лучше найти Ватари и попросить у него лекарство, — сказал он, прочистив горло, после чего отвернулся и устремил взгляд на свой ноутбук. Юноша ничего не ответил. Развернувшись на пятках, он быстро покинул кабинет, совершенно не обращая внимания на то, что от резких движений у него снова разнылся бок. Лайт не сомневался, что очень скоро L докопается до правды. Но он ещё не был уверен, что готов честно рассказать ему о своих подавляющих препаратах.