A slip of the lip

Рождество 2017

Рождество прошло без особой драмы, как обычно. Лори бесилась, что никто не помогает ей на кухне, Рик перебрал с выпивкой, а Карл весь вечер отбивался от приставаний Шейна. Ужин прошёл неловко, ублюдок, казалось, решил сделать всё, чтобы заставить Карла страдать. Он привёл на ужин свою новую пассию, какую-то недалёкую девку по имени Шерри, но даже её присутствие не помешало ему постоянно лапать Карла. Не один раз подростку приходилось останавливать руку, ползущую по его ноге, пока он всеми силами пытался не заблевать свою индейку. Шейн, судя по всему, искренне наслаждался тем, что доставлял Карлу как можно больше неудобств: приставал к Шерри, унижал его прямо перед родителями. Рука мальчика крепко сжимала в кулаке столовый нож, он представлял, как вонзит его в Шейна. Карл провёл весь вечер, фантазируя об этом. Ужин закончился тем, что Шейн отправил Шерри домой на такси, а Лори, разгневанная на перебравшего алкоголя Рика, ушла спать. Карл мыл посуду под звуки раскатистого смеха из гостиной, Шейн и его отец предавались воспоминаниям из своей молодости. По крайней мере, они развлекали друг друга, позволяя Карлу разобраться с уборкой в относительно спокойной обстановке. Пока он складывал посуду в шкаф, его мысли были где-то далеко, он думал о том, чем был занят Ниган? Ушёл ли он куда-нибудь, встречался ли с кем-то, Карл хотел верить, что да. Ему было грустно при одной только мысли о том, что Ниган проводит своё Рождество в одиночку, так быть не должно. Карл даже подумывал позвонить ему перед сном, чтобы просто услышать его голос, пусть даже не пару минут. -Ну, разве ты не идеальная домохозяйка? – еле различимый голос нарушил идиллию. Карл повернулся, увидев застывшего в дверях Шейна, как долго он простоял там? -Тебе что-то нужно? – спросил мальчик, возвращаясь к посуде, Шейн не дал ему закончить, моментально прижав Карла к себе. -Ты, блядь, знаешь, что мне нужно. Подросток едва мог удержаться на ногах, пытаясь оттолкнуть мужчину прочь, руки упёрлись в твёрдую грудь Шейна, но он был не в силах сдвинуть его хотя бы на сантиметр. -Шейн… остановись… мой отец в соседней комнате, - зря он надеялся, что этот ублюдок прислушается к нему. -Не волнуйся, он уже в отключке. Карл слышал, как мужчина расстегнул ремень, прижавшись абсолютно голой кожей к нему. Он почти перестал дышать, когда Шейн согнул его над стойкой, в голове мелькали воспоминания о самом первом разе. Его тело словно заново переживало всю эту невыносимую муку, Карл дёргался от каждого прикосновения. Джинсы были спущены, грубые руки стиснули бёдра, притянув их к вставшему члену. Подросток вскрикнул от безжалостного проникновения внутрь. Он задёргался, когда Шейн закрыл ему рот рукой, дышать стало ещё труднее. -Тихо, ты должен молчать, если не хочешь, чтобы твои родители увидели, в какую шлюху ты превратился. Карл замотал головой, это было ложью, он никогда не хотел этого, но его рот всё ещё был закрыт, и всё, что он пытался сказать, превратилось в неясное мычание. Карл упёрся ладонями в столешницу, пытаясь подняться, он хотел сбежать. Но снова заговоривший Шейн быстро потушил его сопротивление новыми словами. -Это то, что они подумают, Карл, если войдут прямо сейчас, они решат, что ты соблазнил меня, заставил сделать всё это. Поверь, я смогу убедить их в этом так же, как я убедил их, что уехать на Новый год было хорошей идеей. Так что перестань ныть и сопротивляться, это бессмысленно. В любом случае, в глубине души ты понимаешь, что тебе нравится скакать на моём члене. На последних словах ублюдок вошёл в Карла так глубоко, что подросток едва смог сдержать пронзительный крик, вырывающийся из его разорванного напополам тела. Рука Шейна крепко сжимала рот, она была сырой от слёз и слюны. И как бы не была сильна физическая боль, слова, которые говорил Шейн ранили Карла до самого сердца, он знал, что ублюдок прав, знал, что родители всегда будут на стороне Шейна. Карл не мог сопротивляться, не мог рисковать, что будет, если они придут и увидят его таким? Его буквально парализовало, он, будто намертво застрял в умело расставленной паутине, и всё, что ему оставалось – ждать, пока его, наконец, сожрут. В Крале вспыхнула ненависть, к родителям, которых никогда не было рядом, это дерьмо произошло с ним по их вине и только. Карл ненавидел собственное тело за то, что оно было таким слабым, не способным дать отпор. Ненависть разгоралась в нём всё сильнее с каждым новым раздирающим нутро толчком, она помогала заглушить боль. Его пальцы крепко сжимали края столешницы, он держался за неё так же неистово, как за ненависть внутри собственного сознания. Шейн кончил, новая волна боли захватила его. Воздух в лёгких, казалось, кончился, когда ублюдок навалился сверху. Горячее дыхание ублюдка обжигало ухо мальчика, пока он всеми оставшимися силами пытался уйти от прикосновения поглаживающих живот рук. -Господи, я не могу дождаться Нового года, детка, - обжигающий поцелуй лёг на его плечо, - Целых четыре дня. Карл больше не был уверен, что сможет выдержать это, он чувствовал, как что-то внутри него ломается, цепи, которыми он был скован в течение многих лет, противно звенели, разлетаясь на части. Каждый новый удар сердца был сигналом к спасению, и ненависть помогла это понять. Она, словно кислота, разъедала связывающие его путы. Карл был почти готов, просто ещё не совсем понимал, к чему.