Крепкая мужская дружба

Музыка бьёт по ушам так, что, кажется, скоро порвёт барабанные перепонки. Дилюк выпивает очередной бокал какого-то пойла. Он уже не помнит, что в нём. Очевидно – то, что поможет ему пережить эту ночь. Он прячется в тени за барной стойкой, когда очередной однокурсник пьяно проплывает мимо него на танцпол. Дилюк ниже натягивает маску. Два часа после полуночи, таков был уговор. Пережить эту ночь. Дотянуть всего-то до двух часов ночи, и он сможет уйти. Дилюк смотрит на светящиеся в темноте цифрами часы – ровно один-ноль-ноль. Ему остаётся час. Он залпом опустошает бокал и просит бармена повторить. И всё же, что он там заказывал... — Мне кажется, тебе уже хватит. Дилюк вздрагивает, когда кто-то хлопает его по плечу. Он не спешит поворачиваться к нежелательному собеседнику. Паника каплями пота скатывается по спине и давит на поясницу, там, куда сползла чужая рука. Дилюк выпрямляется, но прикосновение не пропадает. Он сглатывает. — Не твоё дело, иди куда шёл. Дилюк уверен, что даже в нынешнем положении сможет постоять за себя, но голос подводит и выдаёт испуг с головой. Это глупо, ему не сложно будет прикрыть рты сплетников, если вдруг кто-то окажется не на столько пьян, чтобы забыть, в каком виде он застал председателя студсовета. Но зачем до этого доводить, правда? Если можно избежать драк и угроз – логичнее будет их избежать. — Как грубо, Дилюк. Я же о тебе забочусь. Дилюк резко дёргается. В панике, он оборачивается на того, кто до сих пор не убрал свою руку с его талии. Глаза расширяются до анатомически не предусмотренных размеров. Какого чёрта? — Какого чёрта? Кэйа? Ты говорил, что не придёшь, как ты узнал меня? — Сердце Дилюка стучит в ушах так громко, что, кажется, перебивает бит. — Тише, тише. Не горячись так. Кэйа хмыкает, на что Дилюк еле заметно клацает зубами. Кэйа замечает и хмыкает снова. Взглядом задерживается на губах Дилюка дольше, чем надо было. "Надо было" – это сколько? — На счёт твоего первого вопроса, скажем так: мне пришлось передумать. А на счёт второго вопроса... Ты своими волосами светишь ярче прожекторов. И твоя маска ничуть не помогает. В следущий раз, если захочешь спрятаться – бери с собой шляпу. Кэйа смеётся, гладит большим пальцем кромку топа. Задевает ногтём голую кожу, от чего Дилюка подбрасывает на месте. Он смотрит в чужие глаза, в которых играют языки пламени, и пропускает тот момент, когда чужая рука спускается ниже, к скрытым гладкой искуственной кожей бедрам. Лицо напротив вытягивается в удивлении, и Кэйа резко отстраняется, отходя на шаг и осматривая Дилюка с ног до головы. Кэйа возвращает взгляд к глазам Дилюка. Тот испуганно пятится, прижимается спиной к барной стойке. Одна его нога подгибается, так что он еле удерживается на ногах. Кэйа тут же хватает его за руку, утягивая к туалетам. Дилюк, немного неуверенно, широко шагает за ним. Втолкнув Дилюка в кабинку, Кэйа запирает дверь на щеколду, тяжело дыша. — Дилюк? — Кэйа неуверенно оборачивается.— Ты можешь мне объяснить, что это? Дилюк молчит и, кажется, дрожит. Кэйа не дожидается ответа, проводит пальцами по вырезу на груди, спускается ниже по неприкрытому тканью прессу, к краю чёрной кожанной юбки. Короткой на грани приличия обтягивающей чёрной кожанной юбки. — Чёрт тебя дери, Дилюк... Кэйа сжимает обтянутое тонкой сеткой колготок бедро. Дилюк шумно сглатывает, смотря на него сверху вниз – каблуки. Если бы не каблуки, они бы были одного роста. А сейчас он видит Кэйю, не отрывающего взгляда от его ног, с непривычного ракурса. — Только если чёрт – это ты. Кэйа хмыкает, слегка цепляя ногтями ткань колготок. Он прижимается всем телом, касается губами оголённой груди Дилюка, от чего он судорожно выдыхает. Нетерпеливо мажет руками по талии и Дилюк задыхается, когда Кэйа падает на колени. — Кай... — Дилюк пытается что-то сказать, но его прерывают поцелуями и неразборчивым шёпотом куда-то под левую коленку. Кэйа лижет бедро, Дилюк хватается пальцами за перегородку. Ткань мешает почувствовать чужой мокрый и гладкий язык, от чего пламя внутри разгорается лишь сильнее. Кэйа оставляет ещё несколько торопливых поцелуев на внутренней стороне бедра и проводит по влажным следам ладонями. Юбка задирается, но не до конца. Лишь на столько, чтобы Кэйа смог подцепить и приспустить пояс колготок и белья. Он выдыхает, опаляя горячим воздухом чужой член. Дилюк не может отвести взгляда, когда Кэйа скрывается под подолом его юбки. Горячий рот обволакивает его член и в голове в миг становится пусто. Мир сужается до сжимающих его губ и он несдержанно стонет, поддаваясь бедрами вперёд, не давая Кэйе времени привыкнуть. Кэйе это будто бы и не нужно. Он двигается быстро, рвано, как хотят сейчас они оба. Дилюк мечется из стороны в сторону, толкается глубже, ломает и так неровный темп. Глаза сами собой закрываются от удовольствия и он делает над собой усилие, чтобы снова посмотреть вниз. Взгляд мутный из-за слез, и ему приходится проморгаться, прежде чем весь кислород покидает его тело с громким стоном. Юбка некрасиво топорщится. Лица Кэйи не видно – только ткань скрипит от движений головы под ней. Мир Дилюка переворачивается, когда стоящий на коленях перед ним Кэйа стонет сам, проходясь ладонями по коже юбки на его ягодицах. Дилюк низко протяжно стонет, кончая глубоко в горячий жадный рот, и из последних сил остаётся в вертикальном положении. Кэйа отстраняется, неторопливо. Облизывает довольно губы и смотрит снизу вверх, любовно разглаживая складки на чёрной коже. И если секунду назад Дилюк не сполз на пол благодаря невероятной силе воли, то сейчас – это абсолютное чудо. Кэйа поднимается, сам поправляет чужое бельё. Оставляет смазанный поцелуй на губах Дилюка, стянув наконец бесполезную маску. — А теперь объясни мне, какого дьявола ты в таком виде? — Кэйа звучит хрипло и Дилюк ловит себя на бешеном ликовании, взрывающемся в груди. — Проспорил Розарии. А ты почему здесь? — у Кэйи вытягивается лицо второй раз за ночь. — Проспорил Розарии. — Видимо, она восприняла всерьёз нашу ссору по поводу моего первоначального варианта праздничного наряда, который ты посчитал "слишком вызывающим", и по этой причине отказался со мной идти, и взяла всё в свои руки. Кэйа качает головой, неверяще. Тянет улыбку, снова проходясь пальцами по чужой груди. Ему стоит поблагодарить Розарию, но он ни за что не скажет это в лицо Дилюку. — Напомни мне больше никогда не посвещать её в детали нашей личной жизни. — Непременно. Ему стоит поблагодарить Розарию, но он ни за что не скажет это в лицо Кэйе.