"Почему ты здесь?" — они спрашивают меня. Я не знаю, не спрашивайте меня. Бремя Зверя нельзя объяснить. Она никогда не убегала из дома За грани, она бежала от боли. (Untitled '91 - Hector Gachan)
В небольшой, но достаточно уютной комнате царили тишина и покой, которые перебивались лишь неразборчивым бурчанием старого телевизора, что периодически совершенно сбивался и начинал неприятно шипеть. Свет от него исходил не очень яркий, даже и на пару с луной он не мог достаточно осветить два тела, согревающих друг друга в не самой мягкой постели. Но и ее было достаточно. Брюнетка приобнимала любимую за плечи, выводя на одном из них какие-то известные лишь ей узоры, и наслаждалась долгожданным покоем. Больше никто не мешался под ногами, не мозолил глаза и не вламывался посреди ночи. Наконец их не прерывали. С какой-то стороны Имир тоже было жаль Микасу, все же осталась одна на улице, но виновата она была сама. И так доставляла достаточно неудобств. — Имир, я очень волнуюсь, — лишь спустя пару минут этого непрерывного молчания, нарушаемого только тихо болтающей о чем-то своем Фелисити Хаффман из телевизора, Хистория перевернулась на живот, освобождаясь от объятий любимой. — Волнуюсь за Микасу. Безумно. — Всё с ней нормально будет, не бойся, — девушка подложила руку под свой затылок, пронаблюдав за блондинкой и тяжело вздохнув. — Она всегда выкручивались из любых ситуаций. И не одна же там шлялась до полуночи. Найдет, к кому перебраться, — Имир успокаивала Хисторию, говоря то, о чём правда думала. — А если нет? У нее же никого кроме нас не было, — Хистория опустила взгляд на постельное белье с каким-то рисунком, изучая его так, словно видела впервые. — Вдруг из-за нас она свяжется не с теми людьми? И только мы будем виноваты в том, что она попала в страшнейшую ситуацию... — Прекращай уже накручивать себя, — девушка свела брови к переносице и приподнялась на локте. — Она не маленькая. Сама отвечает за свои поступки и действия. Мы не ее опекуны, не обязаны растить и выхаживать. У нее есть стипендия, пусть снимает однушку какую-то. Или наконец работу ищет. Живут же как-то люди, чем она хуже? Инвалид что-ли? — Имир, конечно, сопереживала Микасе, её ситуации, но не хотела, чтобы по этому поводу так убивалась Рейсс, ведь оно того не стоило. — Но это неправильно, что выгнали мы ее ночью... — Хистория продолжила, ведь слова Имир совсем не успокоили, а волнение в сердце за близкую подругу продолжило бушевать. — Могли хотя бы утром, но не так поздно ведь. И куда она пойдет этой ночью? — Она не маленький ребенок, — повторила Имир, тяжело выдыхая и закатывая карие глаза от недовольства. — Может и неправильно, но, согласись, она тоже достаточно косячила. Так что все справедливо. Просто не заморачивайся так этим, Хистория, — брюнетка расположила ладонь на талии возлюбленной, поглаживая ее, чтобы расслабить таким образом. — Может позвонить ей утром? Или хотя бы через дней пять? Ну, чтобы убедиться, что она в целости и сохранности... — понемногу расслабляясь и успокаиваясь, Хистория не мгновение прикрыла глаза, но затем вновь встретилась взглядами с Имир. — Что она жива, здорова и нашла место, где будет жить. — Хорошо, позвони ей, когда захочешь, — кивнула веснушчатая, только бы не девушка успокоилась и наконец перестала переживать о судьбе Микасы, которая сама виновата в таком исходе. — Спасибо, — Рейсс слабо улыбнулась и заправила светлую прядь за ухо, отводя взгляд за свою спину, где находился телевизор. — Надеюсь, с ней всё хорошо, — шепнула она, воображая себе то, к кому могла пойти ее лучшая подруга. — Я уверена в этом, — шепнула в ответ Имир и придвинулась ближе к блондинке, наколоняясь к её шее и оставляя там поцелуй. Затем ещё один чуть ниже, а после и ещё ниже. Ладонью же она скользнула вдоль бедра девушки, оглаживая его и в который раз убеждаясь в идеальности фигуры своей любимой. — Люблю тебя, — лишь успела проговорить блондинка, пока не осталась утянутой в поцелуй, ощущая на своем теле ладони любимой девушки, уже бесстыдно спускавшиеся всё ниже. Но и отталкивать ее совсем не хотелось. Как ни крути, Хистория любила Имир точно так же, как та её. И все эти касания вызывали приятный трепет, будоражащий сознание. Было приятно чувствовать себя любимой, ощущать то, что тебя обожают, тебя берегут. Хотелось чувствовать себя маленькой беззащитной девочкой, которую укроют в сильных объятиях. Укроют, как делает это родитель. И у Имир, определенно, получалось это хорошо, потому с ней и было спокойно. С ней безумно хотелось быть девочкой, чувствовать, что тебя любят, что тобой дышат. Имир дала всё то, что не могли дать ещё совсем юной Рейсс родители. Брюнетка нависла над Рейсс, пробираясь ладонью под ее тонкий халат и наконец получая возможность касаться горячей нежной кожи напрямую там, где было позволено только ей. И как же приятно было получать ответные реакции от её тела. Эта лёгкая дрожь, мурашки, все указывало на то, как же сильно происходящее Хистории нравится. Имир оторвалась от сладких губ, теперь оставляя поцелуй на груди девушки, не планируя останавливаться на достигнутом. И ведь остановиться уже бы не вышло. — Имир... — сквозь сбившиеся дыхание, Хистория, сжимая тонкие пальчики на распущенных волосах любимой, тихо простонала, растворяясь в ласках Имир. Эта девушка заменила ей весь этот грязный, пропахший дешёвым сигаретным дымом и дурным запахом перегара после очередной пьянки, мир, а существование без нее уже не представлялось возможным. Рейсс чувствовала себя беспомощной, чувствовала себя слабой, чувствовала себя открытой для этой девушки. И это нравилось ей. Ведь именно это и было в ее понимание чувство, когда ты любима. — Моя девочка, — прошептала Имир, словно опьяненная присутствием любимой рядом. Хистория была такой нежной, беззащитной. Хотелось укрыть ее от всего мира. Ее тело так вздрагивало, когда поцелуи приходились на низ живота. Какая же чувствительная и хрупкая. Такая, какой точно больше нигде не найти. И Имир точно знала, что будет готова послать к чертям весь мир, только чтобы ничто не навредило блондинке. Всех врагов, всех друзей, вроде Микасы, девушка спокойно отсеивала, если те приносили Рейсс дискомфорт. Ведь она достойна всего самого лучшего. — Пожалуйста, — сводя светлые бровки у переносицы, взмолила Рейсс, а затем на губах мелькнула улыбка, стоило только отрывистым поцелуям перейти на внутреннюю часть бедра. Хистория горела желанием, в собственных ладонях сжимая бедную подушку. Она таяла в руках той, которая была для нее опорой. На которую всегда можно было положиться, уйти в ее крепкие объятия и, точно маленький ребенок, полностью отдаться и лишь по собственному желанию пустить себя под чей-то контроль. Имир прекрасно чувствовала, как тело ее возлюбленной отвечало ей. Чувствовала её жар, желание, как подрагивают изящные ножки, норовя свестись вместе. Ей самой уже было трудно сдерживаться. Она поспешила стянуть с Рейсс ее нижнее белье, наконец добираясь до самого сокровенного и имея возможность оставить там поцелуй. Такой нежный и мягкий. Брюнетка всегда и со всеми была грубой, резкой, прямолинейной, но вот рядом с Хисторией просто таяла. Не могла больше оставаться такой острой. Становилась заботливой, даже нежной. Такой, какая нужна была этой юной леди. Такой, какую она любила всей душой и телом. Рука легла на растрёпанные волосы Имир, когда та оказалась между ног Рейсс. Ей было чертовски приятно ощущать то, с какой нежностью обращались с ней. Внутри у Хистории всё трепетало от мысли о том, что такой ее девушка была с ней и только с ней, что лишь ей было позволено видеть ее такой. Имир не стала тянуть и прижалась влажным языком к половым губам Хистории, точно зная, что она уже достаточно возбуждена и жаждет этого. Затем язык проник чуть глубже, проходясь своим кончиком по клитору, вызывая у блондинки новую волну дрожи. Уж очень чувствительной она была и это не могло не радовать Имир. Ведь что могло быть лучше, чем полное удовлетворение своей второй половинки? Стоило пустить по языку чуть больше слюны, вновь очерчивая чувствительный бугорок, как с губ голубоглазой уже сорвался характерный звук, что был раем для ушей её девушки. Хотелось выжать из себя все до последней капли, выложиться на полную, но доставить Рейсс такое удовольствие, которое не сравнилось бы ни с чем пережитым ранее. Имир немного сжала её бедро, лишь обостряя возбуждение и контролируя силу, чтобы не оставить след, и надавила языком сильнее прямо на клитор блондинки, уже чувствуя во рту обильно выделяющуюся естественную смазку, которая была для неё слаще меда на вкус.***
Тяжёлая, но ветхая дверь с душераздирающим скрипом отворилась, зашаталась и ударилась железной круглой ручкой о комод, стоящий как раз рядом. Это свидетельствовало только о возвращении Кирштайна в дом. Он небрежно бросил пакет с продуктами на тот самый комод и, освободив руки, принялся стягивать с себя массивные черные ботинки, пыль с которых смыть все никак не доходили руки. Да и мараться со шнуровкой сейчас было бы слишком долго, тяжело, неудобно. Гораздо проще стянуть обувь через силу, а затем лениво размять спину, вытягивая руки вверх. Несмотря на поздний час, спать практически не хотелось. Небольшая утомленность присутствовала, но не более. Жан мог бы ещё несколько часов гонять чаи и разговаривать с ребятами, которые вели себя подозрительно тихо. Неужто все же легли отдыхать? — Жан, — как же глубоко ошибался в разгадке этой тишины Кирштайн, ведь всего спустя пару секунд после того, как он закончил со своими ботинками, из угла послышался знакомый голос друга. В темноте едва удавалось разглядеть фигуру, которая лишь спустя пару секунд старательного прищура оказалась обнаженным Эреном, что бесцеремонно остановился в проходе. Он облокотился спиной об арку, сложив руки на груди. — Быстро ты. Торопился? — Конечно, хотел на самое интересное успеть, — просто пожал плечами парень, окидывая друга взглядом и изгибая губы в ухмылке. — Обогнал меня таки? Дерьма кусок, — несмотря на посыл фразы, тон Жана был таким расслабленным и спокойным. Он вернулся к пакету, который принес с собой, вытягивая их него купленные продукты по пути на кухню. — Завидуешь? — Эрен поддержал тон Жана, ухмыляясь и всем своим видом показывая превосходство в том, что завоевал внимание Микасы в этом он быстрее, чем друг. — Ты сильно только не расстраивайся, — тихо посмеиваясь, Йегер двинулся в его сторону, остановившись рядом. — Что купил? — Вот кому-кому, но не тебе, Йегер, — парень кинул взгляд ниже пояса друга, явно намекая на то, что не завидует он размеру его члена. — Что просили, то и купил. Сок, крупа, пиво, — перечислял он, ставя на стол три стеклянные бутылки дешёвого, но горящего напитка. — Фигня к пиву всякая. Не знаю, что Мике нравится, поэтому нейтральное взял, — он покрутил в руке пачку чипсов со вкусом сыра, будто найдет что-то необычное на этой давно изученной картинке. — Мне нравится все, кроме чипсов с беконом, — вмешалась в разговор девушка, что не торопясь вошла в кухню за ребятами. Она додумалась надеть футболку Эрена, ведь та первой попалась под руку и, хоть не идеально, но скрывала ее тело от взора парней. Аккерман провела ладонями по путающимся волосам, так придавая им более аккуратного вида. — А вот это зря. Бекон — тема, — Кирштайн улыбнулся уголком губ, осматривая теперь и Микасу. Он прикинул, что его футболка смотрелась бы на ней куда приятнее, но оставил для себя эту цель на потом. — Блять, чего-нибудь сытного поесть хочу, — приземляясь голой задницей на стульчик, Эрен подпер подбородок ладонью, кинув взгляд на Микасу. — Как вам идея? Может, приготовим что-нибудь? — довольно оглядев Аккерман, его взгляд нехотя соскользнул на друга, уже встречаясь с его глазами. — Я не против. Могу даже кулинарными талантами блеснуть, — Микаса усмехнулась. На самом деле никаких особых талантов не было, но готовить она действительно умела, путь и что-то не очень трудное. Такой навык всегда пригождался в быту, особенно когда кафе и рестораны оставались недостижимой роскошью. — Я тоже голодный, — подтвердил кивком Кирштайн, скомкивая целлофан и бросая его в урну, невольно вспомнив нелепую привычку матери сохранять пакеты и даже стирать от грязи. — Поэтому с радостью попробовал бы твою стряпню, — Жан обаятельно улыбнулся, точно зная, что всю харизму этой улыбки испортят пожелтевшие от дури зубы. — И я, — то, как Микаса и Жан мило беседовали, лишь на мгновение вызвало какое-то непонятное и неприятное чувство в груди Эрена. Ревность. И ведь даже непонятно кого он приревновал. То ли Жана, с которым он всю жизнь жил душа в душу, деля абсолютно все на двоих, то ли Микасу, с которой они уж очень сблизились за последний час. Ведь она доверила ему свое тело, которое, увидев единожды, хотелось видеть снова и снова, не подпуская никого и на метр. — Так что можете доверить мне что-нибудь нарезать, уж с этим справлюсь. — Вот и отлично, — Жан кивнул, окинув коротким взгляд друга и приоткрыв холодильник. — Блять, Эрен, ты мне уже сколько обещаешь прибраться в этом сраном холодильнике? — сморщившись от явного отвращения, Жан оглядел скудный выбор того, из чего можно было приготовить что-то съедобное. — Уберусь, — выдохнув, Эрен прислонился обнаженной спиной к холодной стене, подогнув под себя ноги. — Завтра, если время будет, — новое пустое обещание, которое Йегер маловероятно, но возможно выполнит. Только чуть позже, когда Жан силком потащит его. — Могу я после учебы вымыть, — Аккерман пожала плечами, ведь ей в любом случае стоило как-то отблагодарить парней за возможность жить с ними вот так просто. Помощь по хозяйству — меньшее, что она могла сделать для них. Только вот об учебе девушка задумалась лишь сейчас. Ведь уже через пару часов ей нужно будет собираться, добираться до университета и сидеть там восемь часов, что совсем не вязалось с произошедшим этой ночью. Да и ложится спать уже смысла не было. Страшно представить, в каком состоянии она появится на людях и в каком вернётся домой. — Как смотришь на то, чтобы пропустить учебу? — спокойно проговорил Эрен, устроив подбородок на своем согнутом колене. Сидеть совсем голым в холодной квартире было не лучшей идеей, но сейчас он слишком ленился искать одежду. — Не думаю, что у тебя хватит времени, чтобы выспаться до пар. — Прогуливать тоже не лучший вариант, — брюнетка тяжело выдохнула, опираясь бедром о край кухонного стола. — Меня лишат стипендии, если перестану появляться. Тогда уж точно останусь с дыркой от бублика. — Да ладно, от одного раза ведь ничего не случится. — Насколько же привычная фраза, что актуальна везде. Наверное, для кого-то вроде Эрена и Жана это было уже чем-то вроде жизненного кредо. Ведь попробовать нужно все, так ведь? — А ты вот отдохнёшь хотя бы, столько навалилось за день, — улыбка Жана блеснула при тёплом освещении кухонной лампочки, что светила слабым жёлтым светом. — Может, вы и правы, — засомневалась девушка, опуская взгляд себе под ноги и все ещё борясь со здравым смыслом. Он старательно перебивал все безответственные мысли, наставлял на верный путь. Словно чертёнок спорил с ангелом, находясь на плечах юной Аккерман. И ведь действительно, она была обычным человеком. Всем бывает плохо, у всех случаются непредвиденные обстоятельства. В конце концов, её выгнали из дома, нужно решить проблемы, прежде чем вернуться в привычный ритм жизни. Жалеть себя удавалось отлично и даже приятно. Жизнь и так была слишком жестокой с Микасой, должна же она брать что-то взамен. Например, эти эмоции и чувство нерушимой свободы, которое ощущала она лишь в компании Эрена и Жана. Иногда точно можно себе позволить забить на правила и просто кайфовать от жизни. В ней столько всего неизведанного, неизученного, неопробованного. Можно и вечность сидеть в клетке, ограничиваясь стереотипами отличной жизни, так никогда не почувствовав настоящее счастье, которое Аккерман искала в совершенно новом для неё образе жизни. — Вот видишь, — Жан, немного усмехнувшись, шуточно толкнул ее бедром и вновь принялся за продукты. Выбор пал на сыр, так что потереть его на тёрке совсем не составило труда. — Завтра выспаться надо будет, а потом, может, к Райнеру поедем. Эрен, как тебе идея? — обернувшись в сторону заскучавшего Эрена, что сконцентрировал взгляд на пустой бутылке из-под соуса, которая стояла на холодильнике, Кирштайн улыбнулся, встретив его мутные глаза. — М? — А?.. Да, неплохая идея, — вернув внимание на друзей, Йегер коротко кивнул, обнимая себя и за вторую ногу, всем телом сейчас прекрасно ощущая то, как поддувают окна. — Как раз отдохнем, а потом бодрые поедем. — А кто это? — заинтересовалась брюнетка, поднимая взгляд на парней. Она раньше не слышала ни о ком таком, хоть и городок был не слишком большим. — Ваш друг? — вернувшись из собственных мыслей, Микаса решила, что неплохо бы вымыть овощи и почистить их, потому этим и занялась. — Вроде того, — Кирштайн пожал плечами, на мгновение задумываясь над тем, кем приходился ему Браун. — Подгоняет нам качественную наркоту, а не разбавленную дерьмом хуйню. — Вау, — девушка даже чуть растерялась. Как же непривычно было воспринимать наркотики, как нечто абсолютно обычное и повседневное. — Это полезно, — довольно глупый вердикт, но он единственный пришел в голову Аккерман. — Очень, — Эрен слабо усмехнулся с ее растерянности, примерно понимая, о чем она думает. — Особенно если учитывать то, что продает он за приемлемую цену. Некоторые до небес ее задирают, а Райнер в наше положение входит. — Постоянные клиенты, — засмеялся Жан, закончив с сыром и глянув на то, как Микаса старательно мыла овощи. — Много воды не лей, иначе Эрен наш психовать будет, — кинув взгляд на недовольного Йегера, Жан прыснул от смеха. — Он только об экономии воды и задумывается. — Ну, экономить воду очень полезно, — девушка улыбнулась, выкладывая овощи на столешницу и выключая воду. — В конце концов, не бесконечная же она. Нужно и об экологии думать, — она подмигнула Эрену в знак того, что стала на его сторону, а после протерла руки от влаги небольшим полотенцем. — Видишь, Жан, — Эрен расплылся в улыбке, благодарно кивнув Аккерман. — Адекватные экономные люди, которые задумываются над тем, что наши деньги не вечные. Одними твоими картинами на заказ мы не вывезем все долги за квартиру, которые мы должны Армину. — Вы только гляньте, как спелись, — нахмурив брови, протянул Жан. — Если мы каждую каплю будем хранить, превратимся в старых маразматиков, не более. — И недовольство Жана прошло так же быстро, как возникло. Он снова стал спокойным, расслабленным. — Разве это плохо? Видели когда-нибудь таких симпатичных и харизматичных маразматиков? Мне кажется, вы станете лучшими из них, — стоило Микасе закончить фразу, все трое звонко рассмеялись. Как же комфортно и спокойно было в этой компании. Никаких недопониманий, обид, ни одна шутка не воспринималась в штыки. Именно таких друзей хотелось иметь под боком. А ещё лучше, когда эти друзья с привилегиями и могут позволить себе бесстыдно подкатывать, открыто делать комплименты и сидеть перед Аккерман совершенно обнаженным, как, например, Эрен. И ведь ни одного это не смущало, каждому было комфортно и спокойно друг с другом. — Омлет любишь? — надавив большими пальцами на скорлупу, Жан разделил ее надвое и выкинул в мусорку, уже обращаясь к Микасе. Эрена он не стал спрашивать, его мнение сейчас было не в приоритете. Да и вряд ли бы Йегер отказался. — Конечно, стандартный пакет каждого студента, — Аккерман тихо засмеялась, ведь зачастую ее однокурсники и она сама питались как раз всякими яичницами, лапшой быстрого приготовления и прочей пищей, медленно уничтожающей желудок. — Сейчас яйца уже дороже палки колбасы. Так что студенты скоро на водичке будут сидеть, я уверен, — Кирштайн шумно выдохнул, обратив внимание на то, как выросли цены на продукты. — На водичке тоже не получится, она же дорогая, — вспомнив то, как Эрен печется о воде, Микаса покачала головой. И ребята снова рассмеялись в унисон. И каждый из них умел смеяться над собой. Таких приятных и адекватных людей днём с огнём не сыщешь, а тут встретилось сразу два, да ещё и как раз тогда, когда помощь была просто необходима. Невероятная удача встретить двух чудесных друзей, готовых бескорыстно помочь в секунду, когда ты увяз в проблемах. Через пару минут, Когда Жан закончил с готовкой, а Микаса с нарезкой овощей, тарелки уже томились на столе. Как и предполагалось, каждый из них был голодный, ведь действие наркотика, лишающего желания поесть, уже давно иссякло, а после хорошего секса насладиться вкусной едой в компании друзей хотелось вдвойне. Потому пища пропала под разговоры друзей с той же скоростью, что и появилась. Сытые и довольные они ещё громко смеялись, нарушая покой бедных соседей, которых не могла спасти такая тонкая стена. — Да вы прям мои личные повара, — довольно протянул Эрен и засмеялся, встречая взгляды друзей. — Вот только холодно очень, мне бы одежду найти, — заметил Йегер, ведь сквозящие окна действительно не давали всё это время покоя. — Сам голый выперся, кто тебе доктор? — Кирштайн фыркнул, откладывая вилку с кривыми и где-то надколотыми зубчиками на свою пустую тарелку, что выглядела ничуть не опрятнее. — Идём спать уже, в одеяле будет теплее, — Микаса изогнула губы в слабой усмешке, поднимаясь из-за стола и собирая посуду в раковину. Прибрав на кухне, ребята разобрались со спальными местами, как и планировали. Микаса осталась на кровати Эрена, в то время как он лёг вместе с Жаном в гостиной. Все остались вполне довольны своими опочивальнями, разве что за исключением Йегера. Он бы с гораздо большим удовольствием развалился на кровати с девушкой, чем делил и без того тесный диванчик с широкоплечим другом. — Не закидывай на меня свои ноги, — недовольно буркнул Эрен, пытаясь вытолкнуть со своей половины Жана. — И прекрати перекатываться на мою сторону, мне неудобно. — Видимо Жан и сам был не в восторге от своего положения, уже успев несколько раз пожалеть, что не лег вместе с Микасой. — Так встань и выйди отсюда, — пробурчал сонный Кирштайн, не желая даже глаз открывать, не то что менять единственного более или менее комфортного положения, пусть для друга оно было и совершенно нетаким. — Ты заебал, я больше никогда не лягу с тобой в одну постель, — взвыл Эрен, старательно отодвигая этого бугая, чтобы освободить хоть немного места для себя любимого. — Кабан недоделанный, сколько ты весишь, блять? — Сколько надо, столько и вешу. Заткнись уже и спи, — шипел Кирштайн, старательно игнорируя телодвижения Эрена и намереваясь остаться в своем положении, но безуспешно. — Да твою мать, что ты за человек такой? — нахмурился парень, все же открывая глаза и тут же закатывая их. — Ты можешь подвинуться? — буквально навалившись на Жана всем телом, Йегер устало упёрся руками в его мощную спину. Кирштайн был совсем немного крупнее Эрена, в глаза это бросалось не сильно.— Я тебе Дюймовочка что-ли, блять? — Дерьмовочка ты, Йегер, — рыкнул Жан, поведя плечами и стараясь скинуть друга с себя. — Это кто ещё весит много? — с возмущением взглянул на Эрена он. — Мне тебя задушить что-ли, чтобы ты наконец дал мне лечь спокойно? — Эрен нагло лягнул ногой, прижавшись щекой к его спине. На Жане была привычная черная футболка, которая сейчас пахла, по мнению Йегера, просто отвратительно. — Блять, сними с себя эту хуйню, ты весь потный. Воняет, как из помойного ведра. — Конечно же Эрен драматизировал, а как же без этого? Не пахло от Кирштайна настолько плохо, чтобы ему сейчас приходилось слушать такие гадости. — Единственная хуйня которая сейчас на мне — ты. Вот серьезно. И не воняет от меня, это ты неженка сильно. Сам липкий, как немытый член, — похоже, Жан все больше злился, находясь в жутко неудобном положении, да ещё и слушая какие-то претензии от Эрена, развалившегося прямо на нем. Ещё что-то недовольно пробубнив себе под нос, Йегер принялся старательно стягивать отвратительную футболку самостоятельно, ведь чертов Кирштайн даже эту просьбу выполнить не может. Может, хоть так запах будет приятнее. Но Жан упорно сопротивлялся, не давая проверить эту теорию. — Долбоёб, ты что творишь? — уже теряя терпение, рявкнул тот, в попытках сохранить на себе одежду, пока Йегер не оставлял попытки снять её. — Я не хочу спать и чувствовать этот запах, — Эрен нахмурил брови, добиваясь того, что Жан отстанет и примет свою учесть. — Сходи завтра в душ ради всего святого, я не хочу ощущать эти блевотные ароматы. — Когда захочу, тогда и схожу. Что ты ко мне прицепился вообще? Лёг на меня, раздеваешь. Хер озабоченный, — фыркнул парень, но всё же сдался, позволяя стянуть с себя предмет одежды, ведь понадеялся, что тогда Эрен перестанет ворчать и даст уже спокойно поспать. — Если хочешь озабоченного, то озабоченным буду, — ущипнув бедного Жана за поясницу, Эрен прыснул от смеха и наконец откинул футболку куда-то на пол. — Кастрировать бы тебя, да жалко ещё больше ущемить. — Да иди нахуй, педик, — Кирштайн вскинул брови и толкнул друга в бок локтем, чтобы тот не позволял себе слишком многого, хоть ему и было по большей части все равно что там происходит, пока это не приносит дискомфорта. — Кто бы говорил, — Йегер глубоко вздохнул, даже после довольно сильного толчка так и не отстранившись, лишь прижавшись к Кирштайну ближе. — Педики не трахают девушек, позволь напомнить. — Ну, ты полупедик какой-то, — уже спокойнее вынес вердикт Кирштайн, обратно прикрыв глаза. — Исключение из правил, — он пожал плечами, укладывая голову чуть выше на подушке. — Не педик я, это даже звучит отвратительно, — Эрен чуть ли не сморщился от отвращения, отгоняя эти мысли. Пусть Йегер и позволял себе подобное с Кирштайном, но когда представлял, то это по непонятным причинам вызвало волну отвращения и негатива к гомосексуальным людям. Было отвратительно представлять себя геем, целующимися с мужиком, трахающим мужика или лежавшим под ним, но вот Жан, хочешь не хочешь, но становился исключением. — Ага, не педик, — процедил парень, делая акцент на сарказме. — Если мне сейчас твоя членуля в спину упрется, будешь жить на коврике под дверью. И я ни в жизни больше ни единому твоему слову не поверю. — У меня максимум встанет на то, если я представлю вместо тебя какую-нибудь симпатичную девушку, от которой пахнет чем-нибудь вкусным, — Эрен упёрся своей макушкой в спину Жана, вновь ущипнув, но уже чуть сильнее. — Но не на тебя. Не льсти себе. — Да какая тебе симпатичная девушка? Страшно представить, под какими угрозами тебе Микаса раздеться позволила, — Кирштайн изогнул губы в усмешке, поморщившись от очередных действий друга. — Да ты задрал, лежи уже ровно, — он дернулся, устроив Йегеру небольшое землетрясение. — Ты слишком явно мне завидуешь, ты в курсе? — Эрен прыснул, довольно улыбнувшись самому себе. — Хоть ради приличия советую сделать вид, что тебе всё равно. Хотя, уверен, свою явную зависть ты скрыть не сможешь, — недовольно пнув Жана по ноге, когда тот уже собрался скинуть его, Йегер наконец выдохнул. — Повернись, заебал лежать спиной. Дай хоть на твою конью рожу гляну. — Никому я не завидую, заебал, — Жан устало выдохнул. — Конью рожу в зеркале разглядывай, инвалид. Нормальное у меня лицо, — нахмурившись, он с особыми усилиями все же перевернулся на другой бок, недовольно кривясь от неудобства и отстраняя лицо друга от себя ладонью. — Прилип, как репейник к хвосту. — Да завидуешь, я же обогнал тебя, сам говорил, — Йегер изогнул губы в самодовольной ухмылке, которую удавалось разглядеть благодаря небу, что медленно светало за окном. — А я уж точно знаю, что Микаса понравилась тебе. — А как она может не понравится? — совершенно не скрывая симпатии, Кирштайн повел плечами и улёгся удобнее, никак не находя себе места. — Красивая такая, милая. Да и не глупая точно. — Ахуенная в постели, — добавил Эрен, медленно расплываясь в улыбке и наблюдая за тем, каким спокойным сейчас был Жан. Его взгляд, прежде тяжелый, сейчас был совершенно спокойным, расслабленным. — Она очень приятная. В общении особенно. — Да иди нахуй со своей постелью, — на удивление спокойно отозвался Жан, лишь устало закатив глаза, а затем возвращая взгляд на лицо друга. — В общении точно. Редко встречаются девушки, с которыми реально можно поговорить о чем-то. — Ну, ты ее хотя бы в клубе засосал. Уже хоть что-то, — тихо посмеялся Эрен, всё продолжая вглядываться в выражение лица Жана, которое своей расслабленностью вызывало лишь большее спокойствие. — Ты будто под чем-то сейчас, — вырвалось из Йегера настолько неожиданно, что он даже не попытался остановить это. — С чего ты взял? — Кирштайн непонимающе изогнул бровь, мысленно прогнав в голове последние пару минут и пытаясь найти в них хоть что-то, что было бы для него необычным, но безуспешно. — Ты расслабленный слишком, а зрачки широкие, как под марихуаной, — Йегер медленно проморгался, глядя на покрасневшие глаза друга с чуть расширенными зрачками. — Стеклянные будто. Красивые. — Прямо-таки красивые? — уголок губ Кирштайна едва заметно дернулся вверх. — Я польщён, спасибо, — он не сдержал тихого смеха. — Ты тоже не шибко напряжён, так что не скидывай на меня все грехи. Спать надо больше, — всю повисшую в воздухе атмосферу парень списал на недосып. — Нет, правда красивые, — настоял на своих словах Эрен, концентрируя взгляд на карих глазах Кирштайна, что на рассвете по непонятным причинам казались намного красивее, чем обычно. — Знаешь, они у тебя сейчас светлые такие. Будь зрачок не таким пиздецки большим, то было бы видно лучше. — На тебя ж смотрю, вот и большой. Ты ж широкий, как слон, весь в кадр не помещаешься, — отшутился Кирштайн, слабо усмехнувшись. Но нельзя было и скрыть, что комплимент был приятен ему. Он никогда особо и не обращал внимания на собственные глаза, а тут они так запали в душу другу. — Очень смешно, — Йегер тихо рассмеялся, на мгновение закатив глаза, но затем вновь поспешил вернуть взгляд к лицу Кирштайна. — Тебе бородка идёт, с ней даже лучше, — раньше этого Эрен никогда не говорил, даже не задумывался, но сейчас почему-то показалось, что высказать свое мнение было обязательным. — Серьезно? — тут Жан даже удивился, проводя ладонью по своей неопрятной щетине на подбородке. — Я думал, будешь наоборот пыхтеть, чтобы сбрил. Вечно же тебе что-то не так. Йегер тихо засмеялся, неожиданно для самого себя привставая и опираясь на локоть. Спокойствие и расслабленное состояние Жана придавали некую уверенность, так что Эрен, немедля, устремил взгляд точно в его глаза, которые он всего пару минут назад назвал красивыми, а затем медленно опустил на губы. — Заебал ты меня в край. Знаешь об этом? — чуть нагнувшись к другу, Эрен довольно быстро сократил между ними расстояние и припал губами к его губам, вызывая у Кирштайна ещё большее недоумение, чем после простых комплиментов. Теперь то Жан начал ещё больше сомневаться в трезвости рассудка Эрена. Но и в собственном был не уверен, ведь без особых зазрений совести начал отвечать на его поцелуй.