Терновый венец

Темные брови Шиничиро поползли вверх, а ранее разъяренное лицо прибывало в смятении. Он тихо прошептал: - Тебе абсолютно плевать на самого себя? Такемичи лишь пожал плечами и кивнул. Его слегка бледное, равнодушное лицо говорило само за себя. Ему абсолютно плевать на то, что будет с ним. Кулаки Шиничиро болезненно сжались до хруста, а зубы разъяренно скрипнули. Слезы, что до этого тихо притаились в уголках обсидиановых глаз стали скатываться по щекам, оставляя после себя соленые дорожки. Взгляд вцепился в лицо брюнета напротив, а из его горла вырвалась отчаянная мольба: - Прошу тебя, вернись в больницу. Такемичи не знал, как на это реагировать. Он пару раз глупо моргнул и отрицательно качнул головой, натягивая на лицо мягкую улыбку. Этим жестом он хотел успокоить своего друга, показать, что все действительно в порядке, однако выглядела эта попытка совершенно не очень. Это выражение лица вызывало лишь больше беспокойства в сердце Сано. Такемичи всегда улыбался, всегда подавлял свои эмоции, даже когда в его спину врезалась пара доз свинца, он улыбнулся и поинтересовался как там Кейзо. Сейчас Шиничиро как никогда ясно осознавал фальшивость этого прекрасного лица и этой умиротворенной улыбки. От столь внезапного разрыва его понимания человека «Ханагаки Такемичи» становилось тошно. Тошно до ощущения желчи у основания языка. Пред глазами внезапно всплыла нежеланная картина. Такемичи испуская тяжкие вздохи, холодел у него на руках с застывшей на устах улыбкой. Тот образ, Шиничиро никогда не забудет, а ощущение палящей крови на руках все еще преследует его, словно тень. И всегда эта чертова улыбка. «Проклятие»,- мысленно прошипел Сано. Слезы скатывались все интенсивней, и он отчаянно прокричал, срывая голос: - Придурок, я беспокоюсь о тебе! Пускай тебе плевать на собственное состояние, мне – нет! Если с тобой снова что-то случится… - Шиничиро отчаянно сжал кофту, в области сердца, - Я не знаю…. Смогу ли я это пережить! Тогда.… Когда твое сердце остановилось, а медсестры панически метались по коридорам больницы, ища дефибриллятор, я словно окаменел. Я думал.… Думал, что больше тебя не увижу! – как никогда честно провопил Шиничиро. Своими словами он пытался донести Такемичи глубину его переживаний, надеялся дать ему понять, настолько он ценен, хотя бы для него. Такемичи вздрогнул. Теперь он совершенно не понимал, что делать. Он еще никогда не сталкивался с подобным. В голове застыл немой вопрос: «Что делать?»,- эта мысль отразилась смятением на его лице. Синие зрачки значительно сузились и принялись панически метаться из стороны в сторону. Что ему сказать Шиничиро? Как его утешить? Нужных слов среди его словарного запаса совершенно не находилось, хотелось лишь вновь повторить: «я в порядке», «все нормально»,- кроме этих фраз в голову больше ничего не лезло. Раньше ему не приходилось задумываться над этим. Чертов Сано, какого черта? Такемичи сделал шаг вперед, поджал слегка бледные губы и произнес: - Но ведь…. Сейчас мое сердце бьется не затихая, я жив, а это ведь главное, правда? – красноречиво изрек он, подобрав самые удачные слова. Он сделал еще шаг вперед. Теперь он стоял в метре от Шиничиро. Глядя ему прямиком в глаза, он распахнул руки, намекая брюнету на то, что он прямо сейчас может обнять его крепко-крепко и позабыть обо всех проблемах. Шиничиро прикусил нижнюю губу и принял предложение голубоглазого, плотно обвив руки вокруг его талии, а лицом уткнувшись в ключицу. Такемичи же одной рукой обнял его за спину, другой – нежно поглаживал по голове, укладывая темные, словно смоль волосы. Совершенно ненавязчиво, словно успокаивая маленького ребенка, он прошептал: - Чувствуешь? Я все еще дышу, а значит, мое сердце бьется. Мое тело источает тепло – значит, я все еще жив. Правда ведь, Шин?- слова звучали крайне нежно, действительно, словно с ребенком общается. Заслышав из уст Ханагаки новое обращение, произнесенное подобным тоном, Шиничиро поежился, прикусив губу. На его слова, что так и сквозили напущенной ложью, Сано ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул. Такемичи чувствовал, как часть одежды, куда уткнулось лицо парня, пропитывается влагой. Он плакал за Такемичи, из глаз которого, еще ни разу не стекли соляные капки. Плакал из-за осознания своей глупости и неведения столь очевидного. Черт. «Кажется, подействовало»,- облегченно подумал Ханагаки. Казалось, своими сладкими речами ему удалось успокоить пламя беспокойства в сердце брюнета. Однако это был лишь самообман. Такемичи похлопал Шиничиро по спине. Слегка смеясь, он продолжил говорить: - Теперь все в порядке? Шиничиро тихо пробубнил: - Нет…. - Ты можешь меня отпустить? - Тоже нет. «Никогда не смогу»,- про себя подумал Сано, вновь закусив нижнюю губу. Такемичи лишь шире улыбнулся, вздохнул, задрал голову к небу и приступил внимательно изучать небосвод. Синеватые глаза то и дело цеплялись за мрачнеющие тучи, вызывая в его голове нотки раздражения. Шиничиро же оторвал припухшее из-за слез лицо от ключицы парня и удобно умостил подбородок на его плече. Его темные глаза внимательно разглядывали забинтованную шею, что так и муляла взгляд. Он принялся щуриться и хмурится, глядя на нее. Лицо неосознанно приблизилось лишь ближе, буквально касаясь белой ткани. Он чувствовал, как от ткани исходит едва ощутимый аромат больницы и концентрированный запах тела Ханагаки. Губы прильнули к шее, оставляя нежный, едва ощутимый поцелуй на ее поверхности, а обжигающе горячее дыхание парня продолжало сквозь бинты касаться прохладной кожи Такемичи. Он прекрасно понимал, что только что сделал. Это не было порывом страсти, желанием захватить голубоглазого целиком и полностью. Лишь результат осознания и кульминации собственных чувств. Желание сорвать с Ханагаки лживую обертку и взглянуть на него настоящего, иглой впилось в плоть. В тот же миг лицо Сано залилось алой краской, и он пристыжено поджал губы. Ему показалось, что подобные мысли не должны роиться в его голове. Однажды их доверие достигнет нужного уровня и Такемичи самостоятельно ему раскроется. Во всяком случае, Сано хотелось в это верить. Он аккуратно облизнул собственные губы и совершенно не жалел об оставленном поцелуе, продолжая вдыхать запах Ханагаки. Внезапно в голову прокралась мысль о том, что он бы хотел оставить еще сотню, нет, тысячу таких же невесомых поцелуев по всей его шее, стянув и выкинув бинты куда подальше. Пускай и отмеченная шрамами, шея Такемичи была слишком привлекательной. «Черт»,- мысленно взвыл Шиничиро. Он четко осознал, что на Ханагаки начинается и закачивается его мир. От этого уже никуда не деться… «Чертов искуситель моего невинного сердечка…» От ощущения чужого дыхания на собственной коже, Ханагаки пробрала дрожь. Он совершенно не мог привыкнуть к этому чувству, а вернее сказать, ощущение этого тепла было до боли непривычно и опасно для него. Он моментально перевел, несколько встревоженный взгляд, на Шиничиро, панически интересуясь: - Может не стоит дышать мне в шею? – приходись дыхание на любой другой участок кожи – он бы сказал то же самое. Шиничиро вновь промолчал, приподняв голову и неотрывно глядя в синие, словно морская бездна, глаза парня. Все так же, не прерывая зрительного контакта, он прошептал: - Больше не подвергай себя опасности. Такемичи кивнул и улыбнулся. Он прекрасно понимал, что этому маленькому обещанию не суждено сбыться. Только не в этой жизни и только не с его целью. Ложь во благо ведь чудная вещь, не правда ли? Главное, чтобы ее не раскрыли слишком быстро, иначе хлопот будет слишком много.

***

Такемичи проводил Шиничиро взглядом, ожидая пока тот скроется из виду. В миг, когда силуэт окончательно испарился, улыбка покинула его лицо, и он безнадежно вздохнул. Рука взъерошила и так запутанные волосы, наводя на голове еще большее гнездо. Его взгляд устремился к небу, синие зрачки крайне внимательно следили за плывущими облаками. Краски голубого неба начинали сгущаться, становясь все темнее и на порядок отвратительней, прямиком как глаза парня. Его темные брови вновь нахмурились, он прищурился, яростно шипя: - И как всегда этот отвратительный дождь….  К черту. Ханагаки аккуратно похлопал карманы своих штанов, в надежде обнаружить там хоть один припрятанный косяк, однако, его там не оказалось. Кажется, та сигарета, которую он выкурил во время пребывания в больнице – была последней в этом комплекте одежды. Он озлобленно цыкнул и принял решение, наконец, пойти в квартиру. Мокнуть под дождем ему совершенно не хотелось. На удивление, в квартире его не застал шум от телевизора или же голоса братьев Хайтани, что обсуждали сюжет нового телешоу, было подозрительно тихо. Слишком тихо и это его настораживало, вселяя в голову самые изощренные опасения. Окинув взглядом квартиру, он заметил, как две пары фиолетовых глаз внимательно уставились на него. Если быть честным, они напомнили ему пару сов, что старательно наблюдают за своей добычей. Такемичи нежно улыбнулся и приветственно махнул рукой, проговаривая: - Вы чего такие серьезные? Хайтани промолчали, после чего Ран набрал воздуха в легкие и произнес: - Вы очень интересно падаете, Такемичи-сан. Ханагаки вздрогнул. Брови быстро поползли вверх, а голубые глаза удивленно уставились на парней. Он несколько раз удивленно моргнул прежде, чем наконец открыть рот: - Вы подслушивали? – настороженно произнес он. Если быть честным – подобного сценария ему хотелось меньше всего. Ран и Риндо лишь кивнули, продолжая внимательно глядеть на Такемичи. - Еще, вчера от вас несло кровью…. Теперь понятно почему, - добавил Ран. Такемичи лишь вздохнул и помассировал складку между бровей. Ситуация была далеко не из приятных, ведь он и вовсе не хотел что бы они раскрыли его маленькую ложь. Ему было достаточно одного чрезмерно заботливого человека, не хватало еще двоих детей, что временно проживают с ним в одной квартире. - Давайте не будем это больше обсуждать, я просто пойду спать, ладно? – все так же улыбаясь, проговорил Такемичи, однако сама фраза была сказана таким тоном, что и возразить сложно. Этими слова он ясно давал понять: «Вам не следует лезть в мои дела». Хайтани вновь промолчали, побоявшись ему перечить, однако беспокойства в их сердцах от этого не стало меньше. Они – дети Роппонги и были прекрасно осведомлены о том, что такое пулевое ранение и как быстро от него погибают. Как говорили местные шестерки, слова которых им довелось услышать: «Один выстрел – один труп». Так что сейчас в их глазах Такемичи казался живым чудом, удивительно, что он смог опровергнуть эту закономерность и вдобавок так резво ходит. Такемичи просто молча, отодвинул раздвижную дверь и прошел в спальню, заваливаясь на постель. Как только лицо уткнулось в подушку, он закрыл глаза в надежде заснуть и на удивление ему это удалось. Правда, всего на двадцать минут. Как только дождь звонко забил по оконному стеклу – сон, словно рукой сняло. Осталась лишь невыносимая головная боль и самое отвратительное в мире настроение. Мозг нуждался в успокаивающей дозе никотина. Не будь в доме Хайтани – он бы закурил прямиком в помещении и глубоко наплевал на то, что табачная вонь впитается в стены и мебель. Однако это желание ему пришлось подавить, без возможности на осуществление. От этого становилось лишь хуже.

***

Как ни странно, Шиничиро продолжил навещать квартиру Такемичи каждый день. Будучи честным, этим он не на шутку раздражал Ханагаки, который из раза в раз повторял: «Я в порядке, сиди дома, а еще лучше на тренировку сходить», - однако эти слова были успешно пропущены мимо ушей, а это, на минуточку, раздражало еще больше чем то, что он ходит к нему домой без приглашения. Не прошло и дня, как за ним так же увязался Вакаса. Он был крайне поражен, когда не обнаружил Такемичи в больнице, а вернее будет сказать – едва не словил сердечный приступ на месте, когда в палате Ханагаки оказался другой больной. Подобный вид даже заставил его обронить шпажку изо рта и подумать о худшем. Пойдя в панике расспрашивать медсестер, он выяснил, что Такемичи преждевременно покинул больницу и если быть честным, ему захотелось придушить этого голубоглазого идиота. С этим желанием пришлось изрядно побороться. «Имауши, у него два пулевых, если ты попытаешься его придушить, он точно откинется»,- из раза в раз повторял себе Вакаса, пока узнавал адрес смертника. Дни все тянулись, эти двое все продолжали захаживать. Такемичи уже было думал перестать открывать им дверь. Точнее, он так и стал делать, но Хайтани добросовестно открывали вместо него, на что получали тихое бурчание Такемичи: - Предатели… Ухватив миг, когда Хайтани вышли на улицу, а Шиничиро не смог прийти, Такемичи тайком попросил Вакасу помочь ему с бинтами. Он планировал принять душ, а с повязками было справиться крайне трудно. Их нужно было снять и сменить, а в одного это едва ли возможно, так что пришлось просить Имауши. Вообще, повязки нужно было менять раз в сутки, однако этот факт Ханагаки успешно игнорировал, уверяя себя в том, что и так нормально и вообще, ему лень. Почему не Шиничиро, к примеру? Ханагаки прекрасно понимал, что последует, если попросить Сано о подобного рода помощь, а новые ответы, заменяющие: «Все в порядке, мне не больно», - он не хотел придумывать. Честное слово, если Шиничиро еще раз это услышит - огреет его домашним тапком. Усевшись спиной к Вакасе, Такемичи снял белую футболку, обнажая груду бинтов на спине. Имауши молча, приступил снимать добросовестно намотанные повязки. Откинув бинты, что были немного перепачканы в запекшейся крови, внимательным взглядом, Вакаса принялся смотреть на пару пластырей, что скрывали отверстия от пулевых ранений. Тут же дела обстояли намного хуже. Кровь толстым слоем присохла к коже, попутно окрашивая пластыри бордовыми оттенками. Он скривился и заметно нахмурился, выражая все свое недовольство. Казалось, он вполне спокойно мог просверлить взглядом новенькие дырки вместо старых. Снимать старые пластыри он не стал, лишь прикрепил к ним пищевую пленку, дабы влага не попала в ранение. Пару раз щелкнув Такемичи по плечу, он прокомментировал: - Я закончил, иди, мойся. Такемичи лишь поднялся и с улыбкой кивнул, направляясь в ванную комнату. Спустя добрые десять минут, из ванной донесся смешанный с шумом душа голос: - Вакаса, я все, бинты взял? В ответ послышалось лишь глухое: - Да. Сказать, что Имауши не волновался – значит соврать. Ему совершенно не хотелось заглядывать прямиком «в лицо к кошмару», однако это нужно было преодолеть. Степень ранения может стать лишь хуже, если сейчас о нем не позаботится. Вакаса уже ждал Ханагаки на кухне, предварительно подготовив для него стул, куда бы он мог присесть. Такемичи вышел из ванной с полотенцем, повязанным вокруг бедер и еще одним на голове. От его тела исходит едва уловимый аромат геля для душа и теплый пар. Вакаса удивленно разглядывал все, что было обнажено. Фиолетовые глаза принялись сужаться при виде подобного ужаса, на который он ранее и вовсе не обратил внимания. Взгляд всякий раз цеплялись за огромное количество различных шрамов на торсе, однако еще больше взгляд цепляла уже, как и всегда замотанная в бинты шея. Это «белое пятно» было очень сложно не заметить. Имауши принялся задавать себе вопрос: «Что еще он может там скрывать?»,- однако озвучить его он не решился. То ли боялся задеть больную для Ханагаки тему, то ли не желал еще одного потрясения сегодня днем. Такемичи аккуратно уселся к Вакасе спиной, ожидая пока тот приступит к неожиданной работе медсестры. Тот же – принялся аккуратно водить подушечками пальцев вокруг каждого шрама, не забывая и про свежее ранение. Он тихо спросил: - Значит это не впервые. Ханагаки промолчал и лишь кивнул. Сказать ему он ничего не мог, не знал, какой ответ его удовлетворит. В тот же миг Вакаса достаточно резко содрал пленку вместе с пластырями и принялся глядеть на покрывшиеся корочкой отверстия от пулевых ранений. - Твои раны, судя по виду, открывались пару раз. Что ты уже учудить успел? – продолжил Вакаса. Такемичи явно задумался, ведь и сам не помнил, когда они открылись. Если бы он чувствовал, как боль пробирала его тело из-за вновь открывшихся ранений – ответил бы. А так, в ответ он лишь непринужденно, исчерпывающе промычал, на что Вакаса лишь тяжко вздохнул. И как от такого компактного парня может быть столько проблем? Он вооружился антисептиком, пластырями подходящего размера и мотком бинтов. Поначалу он капнул несколько капель антисептика на бинты и принялся обрабатывать ранки, внимательно наблюдая за реакцией. Он ожидал увидеть, как парня дернет от неожиданной боли, однако этого не последовало. Он спросил: - Тебе не больно? Ханагаки лишь мотнул головой: - Я привык,- ответил он. Вакаса несколько раз моргнул, удивленно хлопая белыми пушистыми ресницами. Он совершенно не понимал, как к чему-то вроде боли можно привыкнуть. В голове стало зажигаться все больше угольков интереса к его личности, что он пережил, что заставило его перестать чувствовать боль? Казалось, ответ будет хуже, чем его самые отвратительные фантазии. Закончив с обеззараживанием, Имауши нацепил на два отверстия новенькие пластыри, после чего принялся дополнительно фиксировать торс бинтами, что бы раны уж точно не открылись. После того, как все необходимые процедуры были завершены, он слегка ударил Ханагаки по плечу и проговорил: - Я закончил. Больше не допускай открытия ранений. Такемичи лишь кивнул и поднялся с места, протирая волосы полотенцем. Он направился в комнату и нарядился в повседневную белую одежду, пока Имауши продолжил ждать его на кухне, внимательно изучая взглядом.

***

Спустя неделю было проведено собрание, на нем, как и обещалось, была поднята тема об объединении двух величайших группировок Канто. Сколько бы Вакаса и Шиничиро, едва не на коленях ползая, не умоляли Такемичи отложить это сборище до его полного восстановления, получали лишь один краткий и ясный ответ: - Нет. «Вот же баран…. Уперся и хоть тресни»,- тихо, мысленно негодовал Вакаса вместе с Шиничиро. Ханагаки совершенно не желал и малейшего отклонения от его величайшего плана, так что все пункты должны быть четко выполнены. Кто знает, по какой жопе пойдет это будущее без основания «Черных драконов», а это его последняя попытка. На собрании присутствовало две группировки: Сверкающий Союз и Рагнарек, так же Шиничиро и Такеоми. Людей была просто непроглядная тьма, словно своя маленькая страна. Подобные сборища никогда не нравились Ханагаки. Кто знает кто из этих «союзников» прячет нож за пазухой, а еще одного ранения или в худшем случае убийства ему точно не нужно было. Ему хватило ножевого ранения в торс Дракена, в далеком прошлом. Посовещавшись около получаса, парни пришли к решению об объединении группировок в единое целое. Новую, великую группировку назвали «Черный дракон». Основателями стали: Шиничиро Сано, Вакаса Имауши, Кейзо Араши, Такеоми Акаши и Такемичи Ханагаки. Каждому основателю было положено возглавить свой отряд, однако взять на себя подобные обязанности решились лишь Вакаса и Кейзо. Шиничиро, как генератора этой идеи, назначили главой, Такеоми же, его заместителем, а этой должности отряд не положен. Такемичи же попросту не желал подобной мороки на свою и так несчастную голову, поэтому настоял на том, что бы его назначили заместителем Вакасы. Там и хлопот поменьше, да и с Вакасой они в хороших отношениях. Однако, кажется, подобное решение пришлось Шиничиро не по душе и его лицо несколько скривилось в негодовании. Он даже попытался предложить Ханагаки стать президентом группировки, его правой рукой, однако не прошло и секунды, как тот отказался. Он несколько раз внятно объяснил, что подобная должность ему не по зубам, да и желания совершенно нет. Следуя его размышлениям, Такемичи совершенно не нужно было занимать высокую должность в рядах «Черных драконов». Достаточно было знать подробности того что происходит за кулисами, а такая информация будет доступна ему даже если он станет заместителем отряда Вакасы. Лезть в это все еще глубже было лишней ненужной морокой. Кому нужны лишние обязанности, когда есть столь привлекательное место, где и делать толком ничего не нужно? Заслышав, как Такемичи отказал Шиничиро, Вакаса язвительно улыбнулся, глядя на их нового главу, показывая свое явное превосходство. Раздражения на лице Шиничиро стало лишь больше, однако он старался сохранить лицо на собрании. Не хотелось прямиком в день основания опозориться на глазах у подчиненных.

***

В честь основания новой, крупнейшей группировки Канто, Такемичи предложил выпить. Вернее…. Он бы и без этого пошел выпить, а тут столь чудный повод. Уж слишком многое в последнее время заставляет его выйти из равновесия. Сигареты уже не помогали, а алкоголь чудный способ расслабиться и разогнать тучи над головой. Так как они все всего лишь подростки, в обычных заведениях алкоголь бы им не продали. Однако было одно чудесное местечко, что за хорошую сумму переступит через закон. Туда-то они и направились. Каждый видел в этом что-то свое. Такеоми желал попробовать впервые изысканный алкоголь, Такемичи же просто хотел напиться, чем покрепче и погрузиться в приятное состояние алкогольного опьянения. Кейзо и вовсе отказался идти, мол, алкоголь он презирает, и пить никогда в жизнь не возжелает, ведь этот ядовитый напиток скажется на его мышцах. Шиничиро с Вакасой решили присоединиться и присмотреть за своим вечно проблемным другом. Они так же попытали отговорить его пару тройку раз, однако это было бессмысленно. Он бы пошел туда с ними или же без них. Шиничиро так же нашел в подобном походе и плюс. Из пьяного Такемичи можно достать несколько интересных подробностей его жизни, о которых в здравом уме он ни за что не скажет. Подло? Да. Но Шиничиро жуть как хотелось докопаться до истины, не скрытой маской. Да и пьяный Такемичи возможно будет тем еще зрелищем. Путь, по которому их добросовестно вел Такемичи, настораживал. Было отчётливое ощущение, что их ведут в явно не законное место, как оказалось, так и есть. Крупный бар «Изюминка» скрывался в самых тайных глубинах переулков. Находился он в таком месте, что если не знаешь наверняка - вряд ли вообще найдешь. Компания дружно поинтересовалась у Ханагаки, откуда же ему известно про это подозрительное заведение. На что тот просто пожал плечами и ответил: - Доводилось заглядывать. Вакаса удивленно уронил челюсть, уже второй раз с момента их знакомства роняя шпажку от данго. Шиничиро недовольно забурчал себе под нос. Этим двум совершенно не нравилась новая «неожиданная наклонность» их товарища. Зайдя внутрь, они уселись за дальний столик, в самом конце зала и официант без каких либо вопросов принял у них заказ. Такемичи совершенно не выглядел нервным, словно он здесь уже был, по меньшей мере, раз десять, а остальные трое нервно перебирали пальцами, ощущая витающую в воздухе «незаконность». В зале стоял не самый приятный аромат табака и спиртного. От первого нос Вакасы отчаянно завыл в надежде на спасение. Подмигнув статному мужчине, что принимал у них заказ, Такемичи попросил одну бутылку шотландского виски на стол, как позже, оказалось, пить ему пришлось одному. Такеоми от одного запаха понесло, а после пары глотков он и вовсе вырубился. Кажется, подобный градус был ему совершенно не по зубам, чего уж тут, новичок. Шиничиро и Вакаса даже пробовать не стали, предпочли остаться трезвыми на всякий случай. Кто знает, что может произойти.

***

Шиничиро наконец осознал: все данные самому себе обещания о том, что, напоив Такемичи, он лишь задаст пару интересных вопросов и ничего более, — самообман. Сейчас Ханагаки казался ему до смерти милым и забавным. От его трезвой личности не осталось и следа. Его лицо мирно лежало на столе, а сам он пьяными глазами глядел в пустоту. Бледное лицо приобрело розоватый оттенок, красноречиво говоря о том, что он опьянен. Такемичи мог начать что-то говорить себе под нос, после чего все так же тихо и едва разборчиво обругать себя за сказанные слова. Иногда он крайне странно жестикулировал руками и менял по десять эмоций на минуту. Вакаса и Шиничиро удивленно разглядывали его лицо с крайним интересом. Обычный Ханагаки достаточно сдержанный и не останавливаясь улыбается, подобно ангелу, а сейчас на лице и тени добродушия не проступало. Возможно лишь пустота, местами насмешка и таящаяся в уголке угроза. Шиничиро пару раз хихикнул и принялся указательным пальцем тыкать розоватую щечку Такемичи. Тот в ответ приподнял голову и подался немного вперед, захватил ртом палец Шиничиро до второй фаланги и крепче сжал зубы. От голубых глаз исходила едва ощутимая угроза, а еще больше недовольство от несанкционированных прикосновений. Шиничиро пожаловался: - Больно! Такемичи лишь нахмурил брови и не выпуская пальца изо рта пробормотал: - Сам виноват… Помолчав еще пару секунд, Такемичи слегка опустил голову и виновато проговорил: -Прости… Тогда Такемичи ослабил хватку. Шиничиро, пользуясь моментом, высвободил палец и отполз в сторону. Кто знал, что его пьяный разум еще задумает. Одной окантовки от зубов ему было вполне достаточно. Шиничиро даже принялся задавать Ханагаки забавные вопросы, искренне ожидая ответа, однако тот лишь красноречиво молчал, впиваясь в лицо Сано голубыми, мутноватыми глазами. В какой-то миг он болезненно заморгал и стал щуриться в попытках сфокусировать зрение. Шиничиро и Вакаса с явным беспокойством приблизились к нему, спрашивая в порядке ли он. Однако взгляд Такемичи был намертво прикован к Сано и он тихо и хрипло пробормотал: - Майки, почему ты опять покрасил волосы? Шиничиро удивленно заморгал в непонимании, Вакаса направил на него такой же взгляд, требуя ответа, на что черноволосый лишь пожал плечами. «Кто такой Майки?»,- одновременно подумали про себя парни, пока Такемичи не продолжил свой пропитанный отчаянием монолог. - Я опять не справился? Ты снова упал во тьму? Прости… Майки. Я действительно никчемный, не стоило доверять мне подобную роль, - заикаясь и отчаянно кривя лицо в улыбке, бурчит он. Внезапно, из  глаз Ханагаки начали скатываться слезы. Кажется, он сам не замечал, как его глаза наполнились влагой. Однако, подобным поведением он поверг всех присутствующих в шок. Он отчаянно всхлипывал, руки дрожали, всеми силами цепляясь за столешницу. Худощавое тело пробирала крупная дрожь, четко видимая взгляду, а взгляд все так же впивался в лицо Сано. Правда не того что сейчас был перед ним. Вакаса злобно шикнул на Шиничиро и аккуратно приобнял Ханагаки в надежде на то, что хоть чуть-чуть сможет заглушить его душевную боль. Тот лишь отшатнулся, не желая, что бы его касались, однако спустя пару мгновений все же прильнул к широкой груди Имауши, издавая отчаянные всхлипы. Лицо меняло эмоции слишком быстро, однако слезы все продолжали скатываться бурным потоком. В какой-то миг на бледном лице и эмоций не осталось, лишь пустота и слезы, а потом и вовсе непроглядная тьма. Ее глубина пугала и беспощадно затягивала, одаривая душу зябким холодом, что щекотал косточки.

***

Ханагаки не помнил, каким образом в тот день оказался дома. Настораживало лишь то, что Вакаса и Шиничиро с некой опаской глядели на него с полными беспокойства глазами. Ему эти взгляды определенно не нравились. Через неделю раздался звонок домашнего телефона, что ему довелось приобрести. Такемичи лениво подошел к аппарату и поднял трубку. С той стороны послышался до боли знакомый и изрядно испуганный мальчишеский голосок. - Мичи-нии, меня хотят куда-то отправить…. Мама говорит про место под названием «приют». Мне страшно, - явно сквозь зубы процедил малыш Курокава, заставляя своего старшего брата подпрыгнуть и набраться удушающей дозы адреналина. «Черт, а ведь я об этом почти забыл!»,- в голове прокричал Такемичи, впиваясь руками с новенькую трубку домашнего телефона, все ближе прижимая ее к уху. - Изана, мама не сказала, когда за тобой придут? Говорила собирать вещи? - Говорила, что через два часа за мной придут, так что мне нужно поспешить…. Это что-то серьезное? Мама сказала, что будет весело и почему-то плакала. Сказала быть взрослым и хорошо провести время. Я ее не понимаю, Мичи-нии, что происходит? -…. Жди меня, я скоро буду. После данной фразы Такемичи немедленно бросил трубку и в спешке покинул квартиру под обеспокоенные взгляды братьев Хайтани. Те явно не понимали причины подобного волнения и паники, следом за Ханагаки поддаваясь неясному беспокойству. Одно они знали точно, происходит что-то серьезное. Настолько, что выбивает их добродетеля из мнимого равновесия.