Приключения Звёздного Трио

      Она не собиралась возвращаться к Жестокому. Решительно не собиралась. Не после того, что он сделал с ней. Чего лишил и через что заставил пройти. Не собиралась… и всё же на всех парах неслась в сторону Мордора, устремляя навстречу Могуществу, вернувшемуся из-за Грани. Это казалось невозможным и всё же она отчётливо ощущала присутствие — Мелькор снизошёл в Арту.       Пока это чувствовала только она — дочь Олуфантура, неразрывно связанная с Незримым Миром, но долго так продолжаться не могло.Раньше или позже это станет известно и другим. А значит она должна была успеть. Край, часто называемый Привражьем, оказался довольно гостеприимным к вампирше. Солнце практически не показывалось из-за туч, благодаря чему она могла передвигаться не только ночью, но и днём. И останавливаться только для того, чтобы перекусить очередным орком. Или харадримом.       Вкус чёрной крови Искажённых горчил на губах, но Тхурингвэтиль не обращала на это внимания. Ради встречи с Мелькором она готова была годами питаться всякой гадостью вроде жуков, пиявок и червей. Или терпеть присутствие Гортхауэра, будь ему пусто.       Мрачные холмы Эмин-Мюиль с их лабиринтами острых, словно бритва камней остались позади, как и Мертвецкие Топи. Внизу замелькали голые пустоши Дагорлада. Изгарные Горы уже маячили впереди и чтобы преодолеть их острые пики Сотворённой пришлось поймать восходящий поток воздуха. Работая крыльями она поднималась всё выше и выше, наслаждаясь мощью нетопыриного тела. Потребовались тысячи лет, чтобы набрать достаточно сил для воплощения. И кто знает, смогла ли бы она вообще сделать, если бы не победа Жестокого, сместившая баланс в сторону Тьмы. Однако Тхурингветиль не собиралась благодарить его.       Или церемониться с его слугами. Орки в Моранноне заметили её и попытались остановить, пуская стрелы и копья. Ага, снизу, в летучую мышь, несущуюся на крылья чёрного ветра. Тхурингвэтиль просто из вредности наслала на них панику, заставив гарнизон разбежаться. Оки носились между Клыками-Башнями как насекомые, тролли в страхе закрывали лапами уродливые лица, и только Призрак непостижимым образом сохранявший материальность, взвыл, указывая на ней указательным пальцем в латной перчатке.       Стой! Назови себя. Именем Владыки Чёрной Земли я приказываю, — Сотворённая полетела дальше, проигнорировав Назгула. Потом это могло сыграть против неё, но ей было плевать. Главное добраться до Мелькора. А там уже никакой Саурон не страшен.       Примерно с такими мыслями она пролетела сквозь Кирит-Горгорот и вырвалась на задымлённый простор. Мордор вне всяких сомнений был место Силы. Окунувшись в красноватый сумрак Тхурингвэтиль ощутила, как её крылья наполняются мощью. Совсем как в Первую Эпоху, когда Эндорэ практически полностью принадлежало им. Приятная ностальгия оказалась такой сильной, что она почти против воли погрузилась в воспоминания, откатившись во времени на пять тысяч лет назад. Вовремя, ничего не скажешь.       Но иногда полезно вернуться в прошлое и вспомнить — с чего всё началось? Так например её история началась после казни Италлиндо, взявшего себе Суула. Тхурингвэтиль, а точнее тогда ещё Таринвитис не смогла и дальше оставаться в Благословенном Краю и продолжать существовать призраком вне жизни и смерти. Это и раньше было почти нелегко, а теперь — зная, что она может обрести то же, что и её брат по Сотворению — стало невыносимо Однако и уйти просто так Таринвитис не могла. Стражу на границах Валинора усилили. И не в последнюю очередь из-за предательства Суулы. Поддавшись порыву она непременно оказалась бы схвачена и повторила бы его судьбу. Или хуже. Устроить Ступенчатую Казнь, к примеру, которой пугали пленённых Эллери Ахэ.       Поэтому Сотворённой не осталось ничего другого, кроме как затаиться и ждать своего часа, который представился довольно скоро. Когда мятежные нолдор начали умирать. Зная, что по возвращению их ждёт вечное заключение в Чертогах Мандоса, где они будут существовать под тенью собственных дум, многие не хотели возвращаться. Они предпочли остаться в Сирых Землях, ведя призрачное существование. Их приходилось возвращать. Обычно, Намо справлялся сам, усиливая притяжение Чертогов. Превращая Зов в Тягу, столь же неодолимую, как тяга земная. Упорствующие души засасывало обратно, несмотря на всё их сопротивление.       Так было в начале. А потом мятежников стало слишком много. В Эндорэ шла война и нолдор, всегда остававшиеся на её острие гибли сотнями. Постоянно. Каждый день. Намо физически не мог силой призвать их всех. Ему пришлось прибегнуть к помощи Сотворённых, которые мотались между Аманом и Эндорэ, доставляя ему души. Таринвитис не знала, о чём Олуфантур говорил с Сулимо, однако всем его Сотворённым разрешили покинуть Благословенные Земли полным составом. Для сбора душ, естественно.       О! Это были годы метаний как в прямом, так и в переносном смысле. Образ окровавленного, разбитого о скалы тела Суулы всё ещё был свеж в памяти. Повторять его судьбу Таринвитис не стремилась, а потому некоторое время надеялась, что сможет удовлетвориться дозволенным. Свободно летать над Эндорэ, охотясь на неупокоенных духов. Кстати, именно тогда она избрала вторым обликом нетопыря. Крылатое создание, накрывающее жертву гибельной тенью расправленных между пальцами перепонок.       Впервые увидев, как это создание охотится на светлячков, Сотворённая была заворожена его движениям. Каждый взмах крыльев подбрасывал невесомое тельце вверх, пока земная тяга неумолимо тащила его вниз. В результате полёт получался неровным. Животное как бы болталось между землёй и небом не принадлежа ни одному из начал. Это напомнило майэ её ситуацию. А ещё ей понравилось, как крохотные огоньки, похожие на души мятежников-нолдор, исчезали в распахнутой пасти нетопыря.       В ту ночь дух Таринвитис изменился навсегда. Её отражение в Незримом Мире обрело перепончатые крылья, а сама стала Тенью. Тенью Смерти, преследующей тех, кто нарушает Закон. Забавно, но в тот момент майэ, сама того не понимая, сделала ещё один шаг во Тьму, избрав отражением «крылатую эмблему зла», как порой называли летучую мышь в Валиноре. Но самое удивительное, что в тот момент она не думала об Отступнике, следуя зову лишь своего сердца. Так родилась Тхурингвэтиль. Дева-Сокровенной-Тени, прячущая в туманах Незримого Мира свои тайные помыслы, запретные мечты о недозволенном и более чем сомнительные деяния.       Однако этого оказалось недостаточно. Слишком мало. Она хотела большего. Жить, а не просто наблюдать за жизнью, и уж тем более не довольствоваться воспоминаниями о жизни которые могла забирать из памяти умерших. Желание познать недоступную ей форму существования захватывала майэ всё сильнее. С каждым разом она всё дольше задерживалась в Эндорэ во время своих вылазок. А потом оправдывалась, говоря что нолдор стали хитрее. Намо хранил молчание, даже если что-то и подозревал, принимая её объяснения по-обыкновению мрачным кивком. Другим же и вовсе до неё дела не было, пока она возвращалась с душами нолдор.       Искания Тхурингвэтиль привели её к Гортхауэру и та встреча стала концом служения. Они встретились сумраке Незримого Мира — нетопырь с горящими жаждой глазами и волк, клыки которого блестели луной. Столкновение было коротким, как вспышка. И яростным. Он принял её за лазутчицу, проникшую в Земли Севера, чтобы шпионить за его Господином. И попытался поймать. Схватить зубами, и стащить на землю. Подмять под себя. Майэ увернулась, но не улетела, а зависла вне пределов его досягаемости.       Я не враг. Я просто хочу… жить, — сказала она, сплетая в осанвэ своё любопытство, тоску по брату и жгучую жажду бытия.       Так и живи. Стань свободной, — ответил тот, кого она знала как Артано Аулэндиля и они сцепились разумами, обмениваясь воспоминаниями, историями и идеями. После Войны Стихий Мелькор окончательно потерял веру в Народ Валар и никого больше не пытался перетягивать на свою сторону. Казнь его детей, в которой все — и Сотворённые и, в особенности, Изначальные были в той или иной степени виновны, заставила его видеть их как чудовищ. Или скорее, бездушных кукол, слепо вершащих волю Единого. Он и Суулу-то, поначалу, не хотел принимать. И лишь упорство Сотворённого, его наивность и доброта смягчили сердце Тёмного Валы.       Гортхауэр был другим. Совершенно. И при всей своей ненависти к собратьям, продолжал искать союзников в стане врага. Поэтому и попытался переманить Таринвитис на свою сторону. Пообещал, что вместе они смогут разгадать Тайну Жизни и дать ей то, чего она хочет. Он же научил её, как скрыться из Валинора, избегнув преследования со стороны Свиты Оромэ. Ведь вздумай она просто затеряться в Эндорэ по её следу послали бы Свору. Охотничьих псов Оромэ, способных найти кого угодно и где угодно.       План был хорош — дождаться очередной схватки, когда поток нолдорских души достигнет своего пика, и затеряться в нём, сбив Свору со следа. А потом, уже в Эндорэ, принять новое имя и жизнь. И план сработал. Таринвитис ускользнула из Валинора во время Дагор Браголлах. Гибель тысячи нолдор, большинство из которых не хотели попасть на Суд к Мандосу, заставила Владык Запада бить тревогу. Чтобы не потерять души, вверенные им Единым, Валар повелели Намо отправить по следу всех его Сотворённых. Майэ использовала этот хаос и всеобщую неразбериху в Незримом, чтобы прийти в Аст-Ахэ и испив крови Мелькора родиться на Арте.       Но что-то пошло не так и родилась она мёртвой. А точнее не вполне живой. И только кровь временно заставляла её сердце биться. Тёмный Вала пришёл в ужас от случившегося. Говорил, что она больна и он найдёт способ вылечить ей. Гортхауэр же счёл её кровожадность полезной и сделал своей помощницей. И поначалу это работало. Они сосуществовали довольно гармонично. Он определял цели, а она охотилась, утоляя свою жажду жизни. Кроме того, вдали от глаз Мелькора, никогда не позволившего бы такого надругательства над природой, они проводили эксперименты. Помогали бездомным духам, чтобы затем использовать на войне. Дортонионские призраки ужаса были результатом одного из их изысканий. Как и мёртвые тела, управляемые призраками.       Каукарэльдар — «ложные эльфы», были венцом их творения. Не подверженные разложению тела Перворождённых, подпитываемые кровью живых становились идеальными сосудами для обитателей Незримого Мира, желающих служить под знамёнами Властелина Тьмы Их красота была фальшивкой. Обманом, предназначенным чтобы вводить в заблуждение людей. Обманывать а затем предавать, тем самым порождая страх перед настоящими эльфами и недоверие к ним. Раскрыть подобный обман мог далеко не каждый. Ведь это были не призраки-мороки, создающие иллюзию наличия, а воплощённые существа, с эльфийской внешностью.       Тхурингвэтиль нравилось играть в эти игры. Использовать свои знания о смерти и переходных состояниях таким образом. А потом… всё рухнуло. В плен к Жестокому угодил принц нолдор, кровью и обществом которого она так наслаждалась, пока зубы волка-оборотня не оборвали его земной путь, разлучив с ней до самого Конца Мира. А всё из-за Жестокого. Как же она была зла!       Немедленно остановись! — визжали назгулы на языке мёртвых, который Тхурингвэтиль прекрасно понимала. Но выполнять их приказы и не подумала. Воспринимая крылатых тварей, на которых они летали, как оскорбление своему образу, майэ обогнула Чёрную Крепость и, войдя в столб дым, извергавшегося из жерла вулкана, избавилась от преследователей. Они потерялись там.       Больше никто не мешал ей и Тхурингвэтиль наконец-то смогла оценить жилище мордорского Владыки. Даже с высоты птичьего полёта Барад-Дур производил устрашающее впечатление. Вырастившая из тела горы круглая, каменная башня доминировала не только над окружающими её строениями, но и над всем Горгоротом. Недостижимая и неприступная она была почти такой же высокой, как вулкан. И при этом чёрной, словно овеществлённая тень. Красное зарево словно обтекало её, не рождая багровеющих бликов.       Усмехнувшись, майэ устремилась к ней, но в последний момент передумала, резко изменив направление. Накренившись влево, она всколыхнула крыльями задымлённый воздух, и пролетела над липнущими к основанию башни пристройками. Её тень упала на вымощенный мраморными плитами пол внутреннего двора, заставив орков разбегаться, в поисках укрытия. И даже в глазах чёрных рыцарей, избранных Жестоким из числа людей, мелькал страх, когда над ними проносилась гибельная тень её распахнутых крыльев.       Вот так. Знайте своё место, — удовлетворённо подумала Тхурингвэтиль. Временами ей нравилось наблюдать за созданиями, копошащихся где-то там внизу. Смотреть на них сверху и сознавать, что стоит захотеть, и она может выпить кровь любого из них.       Никто не спешил расставаться с жизнью. Никто не хотел оказаться в её тени, накрывающей обречённую жертву за миг до удара. В такие момента Тхурингвэтиль почти удавалось представить, как, должно быть, чувствовал себя всемогущий Мелькор. Сильнейший на просторах Эа. Обладающий властью над каждым из живущих. Такие мысли кружили голову, а потому она трудом поборола искушение пролететь над Чёрной Крепостью ещё раз. Заставить её обитателей как следует понервничать. Будучи, по сути своей, вампиром Тхурингвэтиль питалась не только кровью своих жертв. Паника, которую ей удавалось вселить в их сердца, тоже доставляла майэ огромное удовольствие. Как и осознание никчемности слуг и лакеев Жестокого, не способных остановить нетопыря.       Однако у неё было дело. Она пришла, чтобы найти Мелькора. А проще всего это было сделать, спросив у хозяина крепости, который как раз пытал какую-то эльфийку. Запрокинув голову к небу она разразилась криком такого отчаяния, что стало не по себе.       «Он не меняется» — подумала Тхурингвэтиль, спикировав на мраморный парапет. Расправив крылья она ударилась о камень, меняя облик. Мгновение, и вот уже на узкой полоске камня, где с трудом удержалась бы даже кошка, стояла женщина, похожая скорее на тонкую фарфоровую статуэтку, чем на существо из плоти и крови. Высокая и стройная, наделенная неземным изяществом, она носила узкое, тёмно-красное платье и чёрный кожаный плащ, в который превратились крылья. Её волосы, цветом подобные шёлку ночной темноты, волной спадали до болезненно-тонкой талии. А их темнота резко контрастировала с восковой бледностью.       На гладком лице с красивыми но резковатыми чертами, в которых проступало нечто хищническое, сияли глаза. Огромные и красные они были подобны самоцветам тончайшей огранки и сияли в обрамлении пушистых ресниц. Таких длинных, что их кончики отбрасывали синеватые тени на бледную кожу под веками и на щеках. Тхурингвэтиль нравилось быть нетопырем, следующим за лучами Луны, но она, также, знала, что не менее весело может быть и в этом облике. Ведь женское тело открывало доступ ко многим чувственным удовольствиям. Майэ улыбнулась своим мыслям, растянув тонкие, тёмно-красные губы, скрывавшие белоснежные клыки.       — Это кто? — недовольно спросила сереброволосая, указав на неё кинжалом. Нет, она не была пленницей и не боялась её.       — Я то же самое хотела спросить у тебя, эльфийка, — Тхурингвэтиль не собиралась терпеть подобную наглость. И уж точно не от Перворождённой. Ей хватило и встречи с Лютиэнью, удар которой развоплотил её, на тысячи лет отправив в глубины Незримого!       — Эльфийка? — деланно изумилась необычная собеседница, оглядываясь по сторонам. — Здесь? В Мордоре? Кто пустил?!       Карауливший рядом орк воспринял слова девушки буквально и, сорвав с пояса рожок, поднял сигнал тревоги. Жестокий, конечно, остановил его, но прежде, чем это произошло, крик уже разнёсся по коридорам и десятки стражников бросились обыскивать Барад-Дур в поисках несуществующей эльфийки. Майэ нашла ситуацию забавной. Равно как и гостью Жестокого.       То, что она необычная эльфийка стало ясно после первого же взгляда в Незримый. Её тело принадлежало обычной девчонке-синдар. Да ещё соплячке, к тому же, едва ли перевалившей рубеж столетия. Но вот её душа… мало того, что оказалась тёмной, так к тому же ещё и древней. Очень древней. И пришла она в мир в начале Эпохи Звёзд. Это… интриговало. Будоражило интерес.       — Что такое? Маленькая девочка любит играть с ножами? — проворковала майэ, кивком подбородка указав на оружие, а затем, за одно дыхание оказалась рядом с эльфийкой. Обняла, или точнее схватила руками за шею и талию и потянулась зубами к горлу. Кровь могла дать ответы на все вопросы, возникшие в голове Тхурингвэтиль. И она собиралась их получить. Прямо здесь и сейчас.       …но была остановлена кинжалом у шеи. Реакции у соплячки оказалась на удивление хорошей. Словно у опытного воительницы.       — Эта «маленькая девочка» сейчас проделает в тебе ещё одну дырку, — с явным удовольствием спошлила наглая противница.       — А ты дерзкая, да? — Тхурингвэтиль сладко улыбнулась, сверкая глазами от тайного вожделения — Знаешь, а я люблю эльфиек. В Аст-Алхор у меня была несколько таких. Они делились со мной кровью и делали множество других… приятных вещей.       Длинный, похожий на розовую трубочку язык выскользнул изо рта упырицы. Извился, и дотянувшись до щеки остроухой, размазывая по ней слюну. Та перекривилась и отдернулась в отвращении, но кинжал из рук (как надеялась майэ) не выпустила.       — Ты омерзительна, — тихо произнесла перворождённая и под зеленоватым льдом её глаз полыхнуло самое настоящее пламя.       — Так ты из Эллери Ахэ? — удивилась Тхурингвэтиль, ослабляя хватку. — Не думала, что кто-то из вас дожил до наших дней.       — Прекрати! — рыкнул Гортхауэр, явно стыдясь распутства своей бывшей помощницы, однако та и не подумала подчиняться.       — Сам и прекращай если хочешь, а я пришла в этот мир, чтобы познать жизнь во всех её формах и проявлениях. И не собираюсь отступать, — огрызнулась Сотворённая, обнажая клыки. — И почему это я, вдруг, отвратительна? Что естественно, то не безобразно!       — Я правлю Мордором и если хочешь снова вступить под мои знамёна, тебе придётся соблю… — договорить бедолаге не дали.       — А я не к тебе пришла, Первый Помощник, — резко перебила его Тхурингвэтиль, — Не к тебе, а к истинному Властелину Тьмы.       — Тано… пропал. Может, поможешь найти его? — предложила остроухая, холодным и ровным голосом. Новая знакомая была ей неприятна до крайности, и тем не менее она не убегала, чтобы спрятаться и не игнорировала её. Это вызвало у майэ… уважение.       — Как тебя зовут? — спросила она, чуть склонив голову на бок, чтобы рассмотреть собеседницу уже с другого ракурса.       — Зовут к себе собаку. Или раба. А у меня есть имя. Я — Элхэ, — в её голосе звенел лёд. А ответ был более чем достойным. И Тхурингвэтиль поняла, что эта девчонка ей нравится. Настолько, что у неё даже пропало желание лакомиться её сладкой кровью.       — Я — Тхурингвэтиль. Будем знакомы, — представившись, она отскочила к краю галереи, вспрыгнула на зубец крепостной стены и, картинно разведя руки, повалился спиной вниз. Перевернулась в полёте и, сменив форму, устремилась на поиски Мелькора.       — Полагаться на неё нельзя. Возьми отряд. Лучше людей. И отправляйся на поиски. Найди и верни нашего Учителя, Элхэ.       Гортхауэр вновь стал Властелином Мордора. Аура величия окружила его, а голос обрёл непреклонную властность. И даже та, кто была почти равна ему, не стала возражать. Кивнув она отправилась на поиски, и лишь дойдя до конца галереи, обернулась:       — А ты… не идёшь? — окончание фразы: «у тебя что, есть более важные дела?!» повисло в отравленном пеплом воздухе.       — Надо поговорить кое с кем, — уклончиво ответил Готхауэр. У него действительно было дело. Он должен был поговорить с теми, кто помогли ему вернуть Учителя. Вытащить его из той ловушки, в которую он угодил после суда Манвэ. О! Они были умны и подсказали как он — Сотворённый, может преуспеть там, где не справился бы даже Изначальный. Научили, как преодолеть Стену Ночи и вернуться обратно, скрывшись от глаз Валар. Но сделали это не бескорыстно. Они потребовали плату. И Цена была чудовищной. Десятки тысяч смертей. Бесконечный поток душ, питавший их… что? Голод? Или тщеславие? Он не знал и даже не мог сказать есть ли у них хотя бы какое-то подобие чувств? Что движет ими? Почему совершаю тот или иной поступок?       Зато он точно знал, что они обманули его. Обставили как мальчишку. Пообещали, что Валар не узнают. Он поверил им. Положился на них. И столкнулся нос к носу с Манвэ, который явился поиздеваться над ним. Наверняка бо́льшую части силы, которую он собрал для, они оставили себе. Ему же достались лишь жалкие крохи. Поэтому Валар и узнали о возвращении Тано так рано.       Вихрем слетев по ступеням лестницы, уходившей вглубь скального основания Мордора, его Владыка едва сдерживал гнев. Металлический когти перчаток скрежетали, когда руки сжимались в кулаки. Глаза горели огнём, освещая кромешный мрак впереди. Ему не стоило заключать союз с этими… Сущностями. И тем более не стоило идти у них на поводу, делая всё то, что он сделал.       Достигнув дна бездны, лежащей под корнями гор, Гортхауэр оглядел вырубленный в скале круглый зал. Двести шагов в ширину тьмы и безмолвия. Пространство с двумя рядами поддерживающих свод колонн. Один опоясывал его пространство по периметру, а второй — ограничивал круг в его центре. Там стояла ещё одна колонна, поднимавшаяся на уровень живота взрослого мужчины.       — Вы обещали, что Валар не узнают! — закричал он, взмахом руки срывая каменную крышку с того, что казалось колонной.       Зал наполнил свет. Прекрасный, но и отвратительный одновременно. Потому что он не был светом в полном смысле этого слова. Это была сила. Чуждая Арте. А вместе с силой пришли царапающий голоса, похожие на стук падающих из пустоты бриллиантов.