Приключения Звёздного Трио

      Что есть Зло и как определить его? На этот сложнофилософски вопрос в разные времена разные Дети Арты отвечали по-разному.       Большая часть так называемых «свободных народов» называла злом Мелькора. Вознёсшегося-в-Могуществе и ставшего в последствии Чёрным Врагом мира. Его ненавидели и презирали. Ему приписывали чуть ли не все злодеяния, когда-либо случавшиеся в истории Арты, и его боялись. Легенды, написанные теми, кто желал скрыть неприятную для себя правду, и пересказанные не желающими видеть эту правду меж строк обрастали домыслами, превращая Тёмного Валу чуть не в воплощение Абсолютного Зла. Корень-всех-Бед и источник несчастий. Из реальной, пусть и весьма противоречивой личности допустившей на своём Пути немало ошибок, Мелькор превратился в зловещую чёрную фигуру без определённого облика. И таковым остался в памяти большей части народов Арты. Его описывали как высокого — ростом с башню — великана, чьё лицо искажено яростью, а газа пылают огнём коварства. Или и вовсе, как чёрную тучу, затмевающую дневной свет, воплощённый кошмар мира, искажающий реальность вокруг.       Разумеется, всё это было ложью. Мелькор — самого начала искавший понимания с Отцом и до самого конца надеявшийся избежать ненужных войн и конфликтов не был злом. Да, его поступки можно было трактовать двояко. Да, он разрушал творения своих собратьев — низверг Светильники и погубил Древа, но лишь потому, что они губили Арту. Зол ли тот, кто защищает своего ребенка от тех, кто причиняет ему боль? Или мстит за подлое истребление Эллери Ахэ и защищает тех, кто идет за ним? Конечно нет.       Но кто тогда Зло? Может быть противостоящие ему. Для многих сподвижников Мелькора Народ Валар — Изначальные и Сотворённые действительно были злом. Ведь это они принесли войну на их земли и отравили умы и сердца других народов своим учением, не оставляющим иных точек зрения, кроме одной, побудив тем самым Детей Арты сражаться и убивать друг друга. И из-за чего? Из-за простого спора, случившегося никогда между ними и Мелькором. По их приказу «дурную траву» рвали с корнем, стирая с лика Арты целые народы. Сначала Эллери Ахэ, затем Семь Кланов Ирриана, так и не восстановившихся после падения Твердыни.       И тот факт, что Валар тоже не хотели этого и до конца предоставляли отступникам шанс покаяться и отречься от самих себя, приняв Исцеление-через-Забвение, никак не оправдывало их. Невинен ли солдат, что по приказу своего лорда приставляет меч к горлу другого невинного? Невинен ли палач, приводящий в исполнение несправедливый приговор судьи? Конечно же нет! Тот, кто творит беззаконие, оправдывая себя чужой волей, разделяет часть вины обладателя этой самой воли. Но делает ли это его Злом? В глазах погибших от его руки и их близких — безусловно. Но объективно — нет. Можно ли назвать злом Манвэ. Того, кто просто пытался поступать правильно. Быть послушным сыном, достойным правителем, отданного в его руки Владения? Того кто до конца сдерживал рвущегося в битву Воителя, и жаждущего крови Охотника. Кто не позволил казнить детей после Войны Стихий и не стал преследовать изгнанников, ушедших от Войны Гнева. Ведь он всё слышал и всё знал. И тем не менее позволил брату спасти немногих своих детей. Да, он слишком мягок для своей должности, а его искажённое представление о милосердие часто приводило к ещё большим жестокостям, но даже несмотря на всё это блаженный Король Мира был очень далёк от традиционного определения Зла.       Равно как и его жена. Мелькор всегда считал свою сестру наиболее виновной из всех. Варда Элентари, так же известная в Средиземье как Элберет Гилтониэль, была создана, чтобы подобно ему стать Глазами Единого. Но в отличие от Тёмного Валы Звёздная Королева предпочла подчинение бунту и закрыла глаза на то, чего не желал видеть их Отец. В каком-то смысле она предала не только брата, но и саму себя. Но можно ли винить дочь, которая верит своему Отцу больше, чем самой себе? Кто видела себя сосудом для Его Света и на протяжении всей Вечности изменяла себя так, чтобы лучше пропускать через себя его Свет. Гранила свою душу подобно тому, как ювелир гранит драгоценный камень. Её сравнивали с алмазом — совершенным, но мёртвым, однако это было не совсем так. Просто она полностью подчинила себя служению Замыслу, ставя его при выше милосердия и добра.       Под определение Зла не попадали так же и другие Валар, созданные такими, какие есть. Видя что его первое творение получилось слишком непокорным и своенравным, Единый впредь избегал подобной ошибки, создавая существ покорных себе. Все, кого его мысль породила после Мелькора были лишены «изъяна» свободомыслия и всегда прислушивались к Отцу, даже если тот низводил их существование до простого выполнения одной-двух функций. Восприятие большинства из них было столь ограничено, что они просто не могли увидеть и понять то, о чем говорил им их мятежный собрат. Вина, пожалуй, лежала лишь на тех, кто всё же смог хотя бы ненадолго выйти за очерченные Эру границы. Как Аулэ, сотворивший Саламандру и Гномов. И тех, кто подобно Ниэнне, Ирмо и Намо увидели правоту Мелькора, но не нашел в себе сил сделать большее, чем сказать слово в его защиту на Судилище, исход которого заранее был предрешён. Да, его кровь была на их руках, но… стоит ли винить в слабовольности тех, кому этой самой воли не было отмерено изначально? Является ли злом меч сам по себе, или же это держащая его рука делает орудием убийства?       Но если всё так, то не стоит ли считать Злом Эру Единого, которого в Арде называют Илуватар? Ведь это он сотворил мир таким, каков он есть. Отгороженным от остальной Эа. Замкнутым в кольце созданной им Пустоты. Он пытался запретить Мелькору видеть звёзды во Тьме, хранящей в своих ладонях тысяч других миров. Он первым исказил Песнь Мироздания, сделав себя единственным Творцом во Вселенной. Светом-без-Тьмы, что само по себе уже является Искажением. Он открыл в Арту дорогу Пустоте и её Тварям, а когда те начали пожирать его Творение, протачивая в нём ходы подобно тому, как червяки грызут спело яблоко, заставляя его гнить изнутри, не сделал ничего, чтобы это остановить. Послал Охотника разбираться со следствием, тогда как причиной являлся его отрицание Тьмы. Из-за Диссонанса в Великой Музыке Арта была не просто лишена внутренней гармонии двух Начал, но даже не уравновешена ими. Дисбалансный мир, который вечно кидает из стороны в сторону. Мелькор просто восстанавливал Равновесие.       Да? Ведь так? Он ведь не мог подчиниться Отцу и сделать так, как тот просил? Арда ведь, построенная по другому принципу и отличная от остальных миров Эа ведь не могла выйти прекрасной, если бы он не вмешался там, в Начале? Ведь не могла, если бы он сдержался и смирил непокорный нрав? Или отступил в сторону, отказавшись и идти против себя, и портить чужую Музыку. Он искал понимания. Согласия, хотел воплотить те мелодии Великой Песни Эа, что нашли отклик в его душе. Эру желал воплощения своего Замысла, деталями которого ни с кем не делился. Но значило ли это, что Творец — Зло. Эгоист, тиран и самодур — возможно, но…       Почему Он отгородился от других миров? Только ли из гордыни и желания быть Единым — Единственным, фактически? Или была другая причина? От чего Он отгораживался Пустотой и Беззвучием? От кого защищался или защищал Творение своё? И почему запретил Мелькору и Варде рассказывать о бескрайних пространствах Эа за пределами Безлетных Чертогов и слышать Песни Миров? Потому что хотел создать что-то действительно своё или… не пустить отголоски чего-то в свой мир? Ведь Мелькор не слышал всей Песни Эа. Ему открылось то, что было близко его юному тогда ещё вдохновенному разуму. Желающему творить, ищущему себя. А что ещё было скрыто в ней? Какие чудеса? Или ужасы? Что сделали собратья Эру — других Творцы, чтобы заставить Его избегать их? Чем так ранили Его дети, что Он решил сделать новых покорными своей воле? Как он стал Светом, отрицающим породившую его Тьму?       Ответы на эти вопросы знал, наверное, лишь Он сам. Никому — даже Манвэ и Варде это не было открыто. И пусть своим созданиям Он казался отстранённым, холодным, а порой даже бездушными, имели ли они право называть Его Злом, не понимая мотивов Его поступков? Вправе ли Дети судить Отца, не разобравшись, как следует? Не познав до конца Замысла? Наверное нет.       Тогда в чём же крылось Зло? В Диссонансе Тем, порождённом нежеланием выслушать и понять друг друга? Нет. Однозначно — нет. Диссонанс нёс Арте боль и разрушение, искажал до изначальные задумки до неузнаваемости. Приводил к дикому хаосу бесконтрольного творения. Из-за него горы и долины менялись местами, искажались очертания рек и морей, течения воздушных масс. Менялся климат, растения и животные. И Детей Диссонанса тоже нельзя было сбрасывать со счетов, но… признать, что первопричина всего только в этом, означало приписать Диссонансу больше, чем заслуживал в общей Картине Мира. Делать его отдельной, злонамеренной сущностью, подменяя следствие и причину. Подобный поиск простых ответов и милосердное желание обелить всех, в итоге не снимало ответственности ни с кого. Ведь Диссонанс был порождён разладом в умах и сердцах Поющих.       То же самое относилось и к Пустоте. Сфере К’айо, сотворённой Эру вокруг Безлетных Чертогов и служащей буферной зоной между ним и остальным Эа. Но что же есть Пустота, являющаяся чем-то большим, чем просто отсутствием Тьмы и Света или полным Беззвучием? Ни один из Воплощённых и Сотворённых не в силах ответить на эти вопросы, ибо лишь Изначальные видели Пустоту.       Они устрашились её чуждой непознаваемостью. Но значит ли это, что Пустота по сути своей Зло? Нет, конечно. И любые попытки объявить её таковой — не более, чем попытка осмыслить неосмысляемое. Придать форму тому, у чего её нет и не может быть. Ибо Пустота непостижима ничьим разумом. Она есть Отсутствие без мыслей, желаний и чувств. Ничто, отрицание Бытия и любых его концепций, используемых для её описания. Противоположность самому понятию «сущность». Поэтому Пустота и не может быть Злом.       Хотя её соприкосновение с Миром приносит разрушение, убивая землю, искажая тех кто с ней соприкоснулся. Поэтому никто и никогда и не должен касаться Пустоты. Даже ради великого свершения. Никто и никогда. Даже отголоски мелодий Эа, попадая в Пустоты бесконечно искажались, превращаясь в вечно голодных, бесформенных тварей, стремящихся поглотить Мир Явленный. Но даже в их действиях нет злого умысла. Для этого нужна осознанность, а Твари Пустоты руководствуются бездушным стремлением.       Так кто же есть Зло в бесконечно-сложной картине Миропорядка? Зависит ли ответ от точки зрения отвечающего, или же Зло существует как некая константа, одинаковая для всех? На этот вопрос нет и не может быть простого и ясного ответа. Такова жизнь.       Однако же зло существует, ибо Дети Арты постоянно ссорятся друг с другом, называя друг друга этим словом. Однако никто и никогда не называл злом их. Ими восхищались. Ими желали владеть, не представляя, чем в действительности они являются.       Даже их создатель величайший из Перворождённых не знал. Они не позволили ему увидеть свою суть за красотой и сияющим блеском. Их создатель. Тот, кто привёл их в мир. И единственный, кто мог уничтожить. Пока он был рядом они не проявляли себя.       Во всяком случае открыто. Лишь убедили Четырнадцать владык той земли, что их надо оберегать, так как они связаны с Судьбой Арды. Что в них хранится Изначальный Свет и лишь с их помощью его можно будет возродить, если тот погаснет. И тогда одна из них, самая яркая, чей свет был сродни их собственному, благословила их, подарив им защиту. Как будто им это было необходимо!       Не будь они злом, Трое, возможно, остались бы в Валиноре, но… там было слишком много могущественных конкурентов. И слишком мало поддающейся развращению пищи. Аморфные и инертные жители Благословенной Земли не годились для этого. По крайней мере бо́льшая их часть. А вот их отец и немногие вроде него немного отличались. Поняв это, они начали действовать.       Осторожно, исподволь, год за годом они отравляли разум создателя своим светом, разжигая в его душе не покой и, одновременно внушая любовь. Его разум оказался слаб, и очень быстро сломался. Несчастный творец помешался на своём творении, которое теперь любил больше, чем даже свою жену и детей. Укрыв их от всех он мог часами любоваться ими в тайном чертоге он мог часами любоваться тем, как свет отражается в гранях прекрасных кристаллов, которые нарёк Сильмариллами. Камнями Света.       Они надеялись, что если создатель укроет их свет от остальных те убьют его, избавив их от угрозы. Этого не случилось и тогда они обольстили того, чьё сердце было темно от обиды и подавленной жажды мести. В тот единственный раз, когда он пришёл Феанору, Камни проникли в его разум, превратив его гнев в одержимость. Именно поэтому Мелькор сорвался, и не важно, что послужило последней каплей. Им было тесно в золотой клетке Валинора. Им нужна была свобода. А он идеально подходил для этого.       Став орудием Сильмариллов, Тёмный Вала сгубил Древа Валинора и забрал их собой хотя изначально и не собирался этого делать. Но как только их свет отразился в его глазах. Изначальный уверовал, что держит в своих руках Судьбу мира. Наивный глупец! Он выполнил свою задачу и они натравили на него Тварь, которую затем тоже собирались поглотить, забрав себе осколок её внутренней Пустоты. Удар был рассчитан идеально.Их свет начал сжигать его руки в разгар схватки. Ещё бы чуть-чуть и конец…       Но Мелькора спасли и вырваться не получилось. На долгие столетия Первой Эпохи Сильмариллы застряли в железных тисках его чёрного венца. Возможно Мелькор единственный, кто что-то и понял об их сущности, иначе не сдерживал бы их силу своей волей. Однако он стал жертвой своей гордыни и их шёпота, что вливался в его разум вместе со светом. Изначальный уверовал в то, что сумел «исправить» их, «отмыть» своей кровью. Вдвойне глупец! Даже Феанор — их великий создатель — не сумел сделать этого!       Однако Мелькор сопротивлялся не в пример дольше всех остальных и до конца не хотел начинать войну. Только смерть его ученика — Гэлторна, подло заколотого Финголфином — дала трещину, в которую Сильмариллы сумели влить свой яд. Дагор Браголлах стал началом их освобождения. Вскоре в Твердыню пришёл человек, что вырвал один из них из тисков. Только один.       За что сразу и поплатился. Сильмарилл наказал никчёмного человека, натравив на него волка, в брюхо которого и канул вместе с его рукой. Выбор был спонтанен, но оказался удачен — свирепый и могучий зверь, убивающий всех на своём пути, стал идеальным носителем. Он наконец-то дал камню то, чего тот желал — свободу. Свободу и возможность утолить голод светом душ, который поглощал в момент смерти. Находясь в брюхе волка камень быстро свёл его с ума сжигая нутро огнём, но не опаляя его. И лишь кровь могла успокоить боль Люди, эльфы, орки — ему было всё равно. Все становились пищей для обезумевшего хищника.       То было благословенное время, но карнавал жестокости закончился лишь со смертью волка, убитого человеком. Чья-то воля снова столкнула этих двоих и этот кто-то был даже сильнее Тёмного. После этого Сильмарилл попал к эльфийскому королю, который сдался даже быстрее Феанора. Раздуть и так переполнявшую его гордыню и жажду владения оказалось легче лёгкого, а подвигнуть на резкие слова — и того проще. Как результат — разорение гномами целого королевства и кровопролитная война, питавшая его.       Так недолго, к сожалению. Потом Сильмарилл попал к эльфийке, омерзительной своей добротой. Её дух был таки высок, что его не удалось извратить. А вот её сынок поддался и не отдал наследство претендовавшим на него сыновьям создателя камней. Это привело к резне между эльфами и разорению аж двух городов. Кровь лилась рекой, а свет покидавших тела душ питал Камень.       В конце концов Сильмарилл решил стравить Тёмного и его заморских собратьев. Он наполнил полуэльфа из Гаваней стремлением отправиться в Валинор и привести помощь. И тот доставил его туда вместе с женой. Соблазнённые его светом, Могущества впервые за пятьсот лет рискнули высунуться из-за Пеллор. Ведь Сильмарилл вернул им часть силы, покинувшей после гибели Древ. Если бы не это, они бы так и сидели в своём Заокраинном Западе «не вмешиваясь в дела нолдор», которых Прокляли. Удобная позиция.       И красивая ложь, прикрывающая слабость Старших Стихий. Создавшие, некогда Арту, привязанные жизнями к ней, они не воспринимали её как часть. Как живое существо. Как своего ребенка. Нет, она была их Песней, которую пытались переиграть. Холстом, который перерисовывали, Повестью которую переписывали, вымарывая лишние, по их мнению, куски. Не способные чувствовать боль ни в сердцах своих ни в телах, что были лишь мертвыми бескровными оболочками, облекающими дух, они не заботились о вреде, который причиняли и Арта в итоге отвергла их. Они всё ещё могли черпать из неё силу, но неохотно отзывалась им сотворенная когда-то земля. Лишь Аман, Благой Край, до корней Пеллор пропитанный отравой, источаемой Древами, остался под их полным контролем. Там они были сильны. За его пределами — быстро слабели, будучи неспособными восстанавливать силы.       Поэтому на Войну Гнева не отправился ни один из Валар. Даже Тулкас, смыслом существования которого Единый видел в победе над Врагом, не явился к Аст-Ахэ. Вместо этого они послали в бой эльфов и майар, зная что Арта не отвергнет своих детей. Перворождённых Сотворенных. Пусть и сбившихся с пути. Ну а Мелькор. Что же, он мог выиграть ту войну. Даже тогда мог. Но для этого ему пришлось бы заимствовать часть сил, растворённых в Арте. Вырвать кусок из мира который защищал. Поэтому он отказался от боя. Не проиграл, а сдался врагам чтобы спасти Арту, свой народ и своего сына по сотворению. Принял мученичество за них всех.       Сильмариллы оказались освобождены, но чуть было вновь не попали в ловушку. Притом куда более коварную, чем железная корона севера. Их третий собрат был удалён за Круги Мира, чтобы вечно плавать в пустоте, окружающей Арту. Там, откуда он не смог бы влиять на судьбы мира, стравливая народы за право обладания собой.Видимо Изначальные всё же поняли, что создал Феанор. А может просто боялись, что освободившись из Пустоты Мелькор, каким-то образом, до них доберётся и приняли дополнительные меры.       В планы Камней это, конечно же, не входило, поэтому они усыпили воинство Валинора, позволив двум нолдор-изгнанникам выкрасть себя. Один нашёл свой приют в морской пучине, а второй — в огненном сердце мира. И Валар приняли это, хотя легко могли бы достать Сильмариллы, если бы захотели. Ульмо уже делал это однажды с Эльвинг, и легко мог сделать вновь. Аулэ же запросто изменил бы течение огненных рек, выведя сокровище на поверхность. Но они предоставили Сильмариллы их судьбе.       Наверное рассчитывали, что земная твердь и водная толща удержат духов камней в заточении. Как бы не так! Они лишь затаились на время, чтобы поднакопить силы и продумать план действий. Прежде Камни действовали спонтанно. Пользовались представляющимися возможностями, растравляя пороки в сердцах владельцев. Подобная необдуманность привела к потере Звёздного Сильмарилла, поэтому Морской и Огненный решили действовать ещё осторожнее и распланировать всё на века вперёд.       И в какой-то момент им подвернулся сын Тёмного. Разбитый горем невосполнимой потери и жаждущий мести. Он стал лёгкой добычей. Достаточно было пообещать ему гибель Валинора и возвращение Учителя, как он согласился питать их, устраивая войну за войной. Они честно выполнили свою часть сделки, вернув Мелькора из ссылки в Пустоту, но лишь затем, чтобы приблизить Дагор Дагоррат. Битву Битв, которая положит конец Миру. А после поражения в ней Тёмных — а оно неизбежно в раскладе Один против Четырнадцати — стравить уже ослабших Светлых. Впитать себя весь свет и врываться из своих кристальных темниц чтобы затем…       …забрать Негасимое Пламя Творца. Вот, насколько высоко метило своенравное Трио. Но это потом, а пока очередной обман.       Две светящиеся фигуры, очертаниями похожие на человеческие или эльфийские вырвались из скрытого в колонне омута. Сделанный по образу Зеркала Галадриэли он позволял Гортхауэру говорить с духами камней. Подобные бриллиантовым фонтанам они закружились вокруг Сотворённого, оставляя шлейфы мерцающих искр. Их лица были прекрасны, как у майар Королевы Мира, а глаза струили додревний Свет. Двое заговорили разом, царапая слух мёртвыми голосами, изрекая зловещие пророчества о Конце Мира.       Мы обещали, что Валар не увидят… они могут видеть в нашем Свете… но могут слышать… и они услышали… не нужно было говорить словами… но это уже не важно, Ортхэннэр. Дагор Дагоррат грядёт и Валинор падет. Мордор устоит, если Третий прилетит.       — Какой Третий? — не понял поначалу фаэрни; в свете Камней с трудом думалось даже ему. — Тот, что с Эарендилем, что ли?       Да… воссоедини нас и мы дадим тебе силу… с её помощью ты сможешь сокрушить своих врагов… наших врагов… а пока не беспокой нас больше… нам нужно подготовиться… — сияющие фигуры скрылись в омуте. Свет погас и Гортхауэр остался во Тьме.       Перед глазами кружились цветные пятна. В голове шумело. Он с трудом стоял на ногах и чувствовал себя уставшим. Как будто весь день провёл в кузнице Саммат-Наура, куя Кольцо Всевластья. Недоумевая — как Учитель выдерживал Сильмариллы столетиями, Гортхауэр поплёлся в сторону лестницы. Сил не осталось даже на то, чтобы подняться по ней порывом чёрного ветра. А ведь там, на поверхности, происходили не менее интересные события. Назгулы, орки и эллерэ и фаэрнэ искали Мелькора. Всем Мордором!