Viva il Sud! (Да здравствует юг!)

       Вода ощутимо била по корме корабля. Редкие плески волн, соленые и крупные, иногда летели в лицо и тут же засыхали на горячей от погоды коже. Пахло йодом. Прохладный воздух ворошил одежду, поэтому часто приходилось спускаться на палубу ниже, где было не так ветрено.       Джонни улыбался, стоя у борта корабля, и вдыхал полной грудью — наконец-то все закончилось. Он прошел все трудности, пережил самые непростые времена своей жизни и теперь плыл в неизвестность с человеком, которого знал едва ли. Шумный неаполитанец отошел куда-то — кажется, он сказал Джонни о лошадях. На самом деле он все еще был поражен, что Джостар стоял сам на своих двух и смог подойти обнять его. Джайро понадобилось время, чтобы прекратить тараторить странные предложения и суметь сказать, как он рад за него. Друг понял его — время понадобится и Джонни, чтобы прийти в себя после изматывающего опасного приключения, оставившего в душе особый след. Еще ему понадобится не только время, но и силы, много сил, чтобы принять начало новой жизни. Он больше не вспоминал того Джонни, который был в начале пути, того наивного, но такого же целеустремленного парня.        Джостар не мог привыкнуть к пустому виду инвалидного кресла, на которое он просто скинул чемодан с вещами, довольно ухмыляясь — он никогда больше в него не сядет и сможет выбросить, как только они окажутся на берегу. Он отвернулся от синевы воды, чтобы успокоить живот от укачивания, а сам с такой дикостью смотрел на собственные ноги, что не мог поверить в свое счастье. Все казалось ему каким-то чудным сном с подвохом.        Джайро вернулся скоро — Джонни улыбнулся — все-таки несмотря на неловкость он не мог оставить «немощного» друга надолго по привычке. Его взгляд смягчился, когда он заметил Джонни и подошел поближе. От его веселого вида парню самому стало лучше. — С нашими девчонками все прекрасно! — громко осведомил он, выпрямляя шляпу. Джостар представил, как он чмокает лошадей в носы, как делал часто, когда они останавливались на ночлег. — Я убедился, чтобы они поехали первым классом.       Когда-то Джонни думал, что либо Джайро повезет с собой гроб, либо он повезет гроб с Джайро домой. Но они стояли друг перед другом и обменивались мальчишескими взглядами. Цеппели неловко (это что-то новое) опустил взгляд и хмыкнул. — Как ощущения? Может, что-то болит?       Осторожно, Джайро. Это прозвучало очень близко к «Ты в порядке? Я волнуюсь». — Если что, мои стальные шары в любой момент в твоем распоряжении! Тем более ты уже научился ими пользоваться не хуже меня.        Джонни только кивнул ему. Он не мог насытиться видом друга. Он стоял рядом, шутил и улыбался, обнажая гильзы. Живой. Стоял рядом и от неловкости слишком часто трогал шляпу. Живой. — Ты такой маленький, Джонни, — заявил Джайро и подошел поближе, чтобы сравнить рост. Джостару пришлось поднять голову вверх, да так, что заболела шея. Друг стоял достаточно близко, чтобы отбросить на него тень и Джонни перестал щуриться от солнца. — Стоптался, — пошутил он, улыбаясь. — Чтобы вернуть мышечную массу ног, тебе нужно делать массаж и почаще ходить. Но нагрузку увеличивать не сразу, постепенно, а то будут весьма болезненные судороги. — Джайро, ты же не мой врач, — попытался возразить Джонни в ответ на серьезное заявление, кидая взгляды на другие корабли на горизонте.        По лицу Цеппели было видно, что он не ожидал подобных слов именно сейчас, поэтому был озадачен и сбит с толку. Но уже через несколько секунд он снова улыбался — ничто не могло радовать сильнее, чем осознание того, что они живы. — Не врач, — согласился он и махнул рукой, — это так. Путевые заметки от того, кто знает. — Спасибо.        Джайро отошел и солнце снова осветило загорелое лицо Джонни. Он поправил длинное перо в капюшоне и с довольством вспомнил, как друг вручил ему его. Неаполитанец прислонился к борту корабля и с каким-то хищным прищуром посмотрел вдаль. В своей шляпе в этот момент он выглядел действительно по-ковбойски. — Жаль, конечно, что мы не победили. — Зато какое приключение выдалось. — Приключение, Джонни? Мы буквально все просрали! Святой труп хрен знает где, а нас самих чуть не убили несколько раз. Про победу в гонке я вообще молчу. — Труп спрятан в надежном месте. Он не достался никому и не достанется еще очень долго. Так даже лучше.        Джайро ничего не ответил, но окинул его странным взглядом. — Да. На что я, собственно, рассчитывал? — Джонни посмотрел на него и снова повернулся к борту. Они вгляделись в воду. — Теперь и подумать страшно, что будет с тем ребенком.        Джонни не знал, что на это ответить. Он был тронут желанием Джайро пойти на огромный риск и ввязаться в сомнительную авантюру, рискуя жизнью, чтобы наверное спасти ребенка. Весь его путь все равно был проделан не зря. Джонни хотелось это сказать, но вместо слов он молча положил свою руку ему на плечо. Джайро сжался и посмотрел на воду — за кораблем плыли дельфины.        Солнце начинало не просто греть, а печь. Даже сквозь шляпу и матросскую фуражку Джонни, которую ему подарил Джайро, это чувствовалось слишком явно. Друзья переглянулись и молча спустились с палубы у борта корабля — Джайро инстинктивно протянул Джостару руку — тот улыбнулся и Цеппели всхохотнул. — Извини. Теперь непросто будет привыкнуть, что ты самостоятельный. — Ты сказал это так, будто я до этого был беспомощной обузой. — Малыш Джонни научился ходить, какое счастье! Нью-ху! — Какого черта ты не избавился от меня еще тогда, в начале пути? — Смешной ты. Как будто это действительно представлялось возможным. И к тому же, — он выдержал паузу, словно прикидывал, напоминать или нет, — это была моя инициатива объединиться!        В ответ на это Джонни кивнул — все-таки друг был прав. Он вспомнил свою реакцию на предложение продолжить гонку вместе и вздохнул.        Хоть Джайро и выглядел бодрым, улыбался Джонни и выдавал фирменные идиотские шутки, но в каждый момент, когда он появлялся в их общей каюте, Цеппели натягивал эту улыбку на себя мгновенно. Джостару, во-первых, было стыдно из-за того, что он вообще увидел, что друг не в настроении, а во-вторых: ему банально хотелось поддержать его любым образом. Джонни начинал злиться, когда понимал, что Джайро скрывает от него свои настоящие чувства.        Парню было тяжело понять, но он поставил себя на его место — вряд ли бы он чувствовал себя во многом лучше, если бы ему понадобилось спасти человека, он проделал огромный путь, а в конце потерял все и вернулся с пустыми руками. Ему было бы больно смотреть в лицо наивного мальчика.        Но Джонни, с одной стороны, было стыдно, что он узнал об этом не от Джайро, а из газеты и собственных умозаключений — только потом молодой человек рассказал ему, и то не сразу. Это заставило Джонни восхищаться им еще больше.        Ночью корабль бросало по волнам — начался шторм. Пару раз Джонни слышал, как скрипела койка друга, как тот вставал и уходил куда-то — наверняка волновался за лошадей, все-таки пугливые животные. Джостар не пошел за ним проверить, в чем дело. Ему по-своему было страшно. За маленьким окошком каюты происходил Армагеддон — частые вспышки молний и шум волн, из-за которого закладывало уши, не давали спать. Джонни был рад, что смог выспаться еще утром, чего не мог сказать о Джайро. Поэтому он просто поднялся и сел на постели, кутаясь в одеяло — неожиданно стало холодно. В кромешной тьме он смотрел на узкую дверь такой же узкой каюты и ждал возвращения друга. Кровать напротив была пуста и смотрелась одиноко. Джонни посмотрел на голые ноги — он прекрасно чувствовал, как холодок пробегает по коленям и исчезает в щиколотках. Кончики пальцев оказались неожиданно холодными, когда Джонни их коснулся и улыбнулся. В носу у него защипало от истины — я снова могу ходить.        Когда Джайро не было уже около получаса, а Джонни начало клонить в сон, шипение волн стало немного тише, хотя задремать все еще было трудно. Джостар боялся, что уснет и корабль пойдет ко дну в такую погоду. В присутствии Джайро было значительно спокойнее.        Джонни прикрыл глаза и с упоением вздохнул. Он слушал, как бьется вода о борт корабля, как иногда гремит гром и скрипит кровать. В пустой каюте ему больше всего хотелось увидеть Джайро и убедиться, что он в порядке, даже если он не захочет с ним разговаривать.        Когда он почти задремал, дверь приоткрылась. Парень раскрыл глаза, сонно уставившись на темный силуэт, и потянулся. Ему казалось, что все происходящее — сон, особенно когда зрение не фокусировалось на чем-то конкретном — это злило его. — Джайро, где тебя носило?        Он почувствовал на себе взгляд друга и привстал. — Почему тебе не спится? — У меня к тебе тот же вопрос, — голос Цеппели звучал как будто из-за стены, толстой и далекой. Джонни нахмурился и приготовился к какой-то ужасной новости. — Что с тобой? Ты не похож на человека, который с удовольствием встанет в шторм и пойдет наверх, чтобы целый час наслаждаться погодой. Расскажи мне, что происходит.        Джайро был мокрый. Он принялся молча раздеваться, стягивая противно липнущую одежду. Даже ночью он ходил в своей неизменной шляпе, которую просто в итоге бросил на стол. Изливать душу он не торопился, но Джонни и не настаивал — навязчивость могла привести его к хорошему такому подзатыльнику — в лучшем случае — в худшем Джайро просто выбросит его в море через узкое окно. — Джонни, почему ты не накрыл ноги? — парень не был готов к встречному обвинению с его стороны, поэтому недоуменно хмыкнул. В темноте он не видел лица Джайро, но точно понял, что тот приблизился к нему, склоняясь над половиной его тела. Он почувствовал, как его ноги накрыло теплое одеяло, которое Джайро достал с верхней полки. Он ощутил, как Джайро придавливает одеяло вдоль его ног, стремясь сохранить тепло, а затем довольно хлопает его ладонью по голени. Джонни улыбнулся — он не заботился о своих ногах так, как это делал друг. Чувствовать себя здоровым было высшей степенью счастья. — Мне не холодно, — говорит со сладостью в голосе он и правда сильно хочет увидеть лицо Цеппели, — вернее, знаешь, так приятно, наконец, чувствовать их снова. И не важно, холод или жар, тяжесть или легкость — это все равно приятно. Я очень хочу пройтись по берегу босиком, когда корабль прибудет в порт. Даже если я устану, я все равно пойду.        Джайро ничего не ответил, но отчего-то Джонни чувствовал, что тот улыбался. Ему хотелось встать, чтобы пересесть на его постель, но он не мог это сделать — друг постарался, чтобы его ногам было тепло, но теперь он не мог покинуть приятный кокон. — Джайро, тебе плохо, — заявил уверенно он. Просто потому что не мог больше терпеть. — Почему ты так решил? — А разве нет?        В свете мелькнувшей молнии он смог разглядеть лицо Джайро. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы увидеть, что сидит он с закрытыми глазами. Он чертовски устал. — Я не понимаю, о чем ты, — наивно сказал он, — мы отправляемся обратно вместе. Ко мне домой. Разве это уже не счастье?        Джонни покачал головой, давая понять, что подобный трюк не сработает. — Ты чем-то обеспокоен. Если это касается мальчика, то… — Черт возьми, я старший Цеппели в семье, — прервал он, и Джостар замолчал в ту же долю секунды. Голос молодого человека стал грубее и громче, — но я не могу оправдать ожиданий. Понимаешь, меня так растили — никаких привязанностей и ярких эмоций. Только хладнокровие и суровость. Но я не могу стать таким, потому что я уже такой, какой я есть, понимаешь, ДжоДжо?        На самом деле в последний раз Джайро называл его так очень давно — когда была их первая битва с головорезами пустыни. — Я понимаю, Джайро.        Его слова стали спусковым крючком в револьвере. Голос друга стал почти обреченным, будто Джонни мог ответить ему на вопрос или как-то помочь. — Я — это я. Мы с тобой не так давно знакомы, но ты меня знаешь. Ты видел меня разным и уже сделал вывод о том, какой я человек. И я нисколько не хладнокровный и бесчувственный. В моей работе это необходимо. По-другому никак, иначе потом может быть очень больно. Но люди ведь не пустые оболочки, нельзя приказать себе не чувствовать чего-то. Я не могу стать тем, кем я должен быть, я пытался. И к чему это привело? К побегу из дома и попытке сделать хоть что-то, чтобы спасти жизнь того, кого я даже не знаю?        Джонни вздохнул почти болезненно. Он чувствовал, как напрягся Джайро. Он встал босыми ногами на пол, с непривычки пошатнувшись, и сел рядом с ним. Коснувшись плечами, он понял, что не ошибся — мышцы Джайро были напряжены. За окном снова сверкнула молния, на мгновение озаряя всю маленькую каюту. Джонни сдержанно вздохнул, переждал раскат грома, звонкий и продолжительный, и начал: — Тебе суждено быть тем, кем ты уже стал. Пытаясь стать тем, какой образ тебе внушили, ничего не добьешься. Это только твоя жизнь и твой выбор. — Ах Джонни, как мне хотелось бы услышать это намного, намного раньше.        Джостар сдержанно вздохнул — он не умел поддерживать, а уж тем более не был способен на красноречивые речи, которые обязательно воодушевили бы друга. — Вся наша жизнь состоит из эмоций. Подавлять их попросту… Идиотизм. Эмоции надо чувствовать, даже если очень-очень больно. Люди приходят и уходят, оставляют шрамы или наоборот — лечат их. Никто, даже самый хладнокровный человек не способен остаться равнодушным к чему-либо. Это как «зачем вообще жить, мы все равно умрем?»        Джайро долго молчал. Джонни начал волноваться, не сказал ли он что-то лишнее, оскорбив тем самым друга. Но Джайро не выглядел так, будто собирался убить его — по крайней мере, не так, как во многочисленных схватках с соперниками. Он посмотрел на Джонни несчастным взглядом — Джонни впервые видел его таким. Так близко, в кромешной темноте, в такой конфузной ситуации, когда не получается подобрать нужных слов, он чувствовал себя идиотом без права сказать что-то еще, дополнить свою мысль. — Я сделал все это зря, Джонни, — произнес он тихим сломленным голосом рядом с щекой парня, — ребенка казнят. Ни в чем не виноватого ребенка. А я не смогу смотреть ему в глаза, когда вернусь. Он же даже не знает, что я пытался сделать.        Джонни стало больно между ребер. Он сокрушенно вздохнул и сжал ладони на своих коленях посильнее. — Это не была твоя вина, Джайро. Ты попытался, ты проделал огромный путь. Может… Может быть объявят амнистию…        Голос его становился все тише и тише, пока неуверенно не смолк совсем. Он взял руку Джайро в свою и сжал, ощутив подушечками пальцев редкие мозоли и выпирающие костяшки. Цеппели прерывисто вздохнул — нелегко, медленно, так взволнованно, что Джонни смущенно прикусил внутреннюю сторону щеки. Он никогда не видел Джайро таким отчаявшимся. Старший положил свою отяжелевшую голову ему на каменное плечо. Чтобы не чувствовать неловкость, которую из них двоих чувствовал разве что Джонни, он погладил его большим пальцем по руке, будто так и было задумано. Через несколько секунд он расслабился и был уверен, что Джайро это тоже почувствовал. Он прислонился щекой к его макушке сбоку и почувствовал, что тот дрожит. Встать и взять плед, чтобы Цеппели совсем не продрог, означало прервать момент.       Когда Джайро справился с эмоциями и отстранился, почти сразу же Джонни подхватил его одеяло и набросил ему на плечи. Они привалились к стене каюты на узкой кровати под низким полкой-потолком и Джонни улыбнулся ему. Цеппели никак не отреагировал и снова вернул голову в прежнее положение. Они сидели так молча несколько бесконечных минут, считая вспышки молний и раскаты грома. В тишине чувствовалась необходимость. Они сидели рядом друг с другом и обменивались молчаливыми обещаниями.        Когда Джостар насчитал десять вспышек молний, он осмелел и снова заговорил, но уже гораздо более низким голосом. — Non illuderti, — сказал Джонни неуверенно. Он знал, что Джайро будет приятно услышать родную речь, пускай она звучала с акцентом и ошибками. Друг удовлетворенно хмыкнул и сказал длинное предложение на итальянском — Джонни не спросил, что это значило. — Кое в чем ты прав. Я о том, что ты имеешь в виду: за короткий срок мы стали лучшими друзьями. — Джонни усмехнулся, прикрыв глаза. — Пару недель назад я задался вопросом, почему не пригласил тебя на какой-то глупый праздник два года назад.        Джайро весело фыркнул и Джонни стало от этого лучше. — Ты не знал меня два года назад… — сонно ответил он. — Именно. Это к разговору о том, что люди чувствуют, будто знают друг друга сотни лет. И это не просто романтизация. Так оно и есть. — Мы столько прошли вместе, Джонни. Никогда не думал, что общая цель и проблемы могут так сплотить. — Я больше удивлен, что мы вообще смогли найти общий язык. У тебя же шило в заднице. — У тебя гораздо более выражено, — посмеялся Джайро. — Я не спорю, — ответил Джонни и осторожно повернул голову — даже в темноте было видно, что Джайро тоже прикрыл глаза. Он озадачено прокрутил в голове сцену, — когда наши отношения стали такими близкими? — Заткнись, тупой говнюк, — вспылил Джайро, нахмурив брови, но не отстранился. — Злой эгоистичный придурок. — Мальчишка с букетом комплексов. — Противный, — прыснул Джонни и сжал его руку в своей. Корабль раскачивало с такой силой, что уснуть сидя не составляло труда — особенно когда Джонни убедился, что Джайро цел и не улетел в море из-за сильного ветра. — Спасибо, Джонни. Возможно, мне стоило присмотреться к тебе еще раньше в этом плане. — В каком-каком плане? — внутри у Джонни стало жарко, словно он проглотил кипящий чайник. — Ты… хороший человек. И… Ну, э… нравишься мне. В общем. — Спасибо, наверное. — Все, шуруй на свою сторону, я хочу спать. — Ты все испортил, Джайро, — рассмеялся Джонни, но все же выполнил просьбу и перешел на свою кровать — уже холодную и внезапно слишком большую для него. — Эй, — позвал Цеппели спустя несколько минут молчания, нарушаемых лишь шумом волн, — правда спасибо. Мне… Мне легче. Если корабль вдруг пойдет ко дну, я не пожалею, что тону с тобой. — Дурак. Если хочешь поговорить об этом, у тебя всегда есть… — Ты? — Твой плюшевый медведь, Джайро, а теперь, будь добр, заткнись и дай мне уснуть.        Гадко захихикав, Цеппели отвернулся к стенке. — Спокойной ночи, Джо.        Джонни прикрыл глаза и угукнул в ответ. Он не знал, сколько сил у него отнимет этот разговор. Не знал, каким счастливым сделал Джайро, просто выслушав его, оказавшись рядом в нужную минуту. Необходимую, как оказалось, им обоим.        Остаток ночи прошел в беспроглядной мгле сна.        Утром они уже видели берег порта издалека, стоя на пустой палубе корабля. Джайро разбудил Джонни, как когда-то будила его мать — он слабо потряс его за плечи и сказал, что видит кое-что невероятное. Сонный Джонни, стоя у мокрого бортика, укутанный в одеяло, щурился, когда смотрел на далекий порт. Корабли окружали их со всех сторон, перекрывая собой линию горизонта. Еще темное послегрозовое небо изредка пропускало дождь. Вода залива — лазурно-синяя — пенными облаками билась о корабли. Издалека порт казался слишком уж миниатюрным, о чем нельзя было сказать спустя пару часов, когда их парóм подошел ближе. — Правда красиво? — Укачивает. Но да. Живописно.        Джонни смотрел как будто на совсем другой мир. Он был рад смотреть на этот мир вместе с Джайро и встречать рассвет с медными цветами. Облака на небе окрасились во все цвета рассвета, как будто неосторожный художник пролил самые теплые краски. — Ты здесь живешь? — Не совсем здесь. Там еще несколько километров на юго-запад и дом. Но я пока не планирую осведомлять родителей о моем прибытии.        Джонни посмотрел на него очень печально. Ему словно чего-то остро не хватало. Он прислонился к высокому плечу Джайро лбом и прикрыл глаза. Обычно Джонни льстило, что он был тем, рядом с кем одни из многих считали себя в безопасности. Но он сам никогда не думал, что будет чувствовать подобное с кем-то. С кем-то вроде Джайро. И чувство понравилось ему.        Пока он стоял, сонный и взъерошенный, он молился Богу за то, что они вернулись живые. Он молился за Джайро, за счастливое новое будущее, за поминание прошлого, чтобы никогда не вспоминать его. Прошлое, до гонки «Steel ball run».        Джайро внезапно очень тепло обнял его и Джонни все понял. — Тут все еще ходят люди, — напомнил он.        Джонни улыбнулся — со стороны это наверняка выглядело нелепо из-за разницы в росте. Джайро выглядел забавно-серьезно. — Я рад, что ты решился поехать со мной. Я тебя не разочарую.        Джайро в ту же секунду наклонился ниже и совершенно невинно по-детски чмокнул его в губы. Джонни осоловело заморгал и выдохнул воздух из легких. Цеппели выпрямился, держа его за плечи, и заглянул в его глаза. — Что? — У тебя был выбор. Твой отец, вроде как, раскаялся и вы поговорили об этом. Я понимаю, что обиды детства так просто не забываются, но все же… Ты сбежал буквально с незнакомым человеком на другой конец света, на остров. И не жалеешь даже сейчас. Или мне кажется? — Ты меня поцеловал. — Не переводи тему. — Мы обсудили это с ним. Я ясно дал понять… — Джонни стушевался — едва ли можно было назвать этого мужчину отцом, — я дал понять, что не хочу возвращаться домой. Дом — не всегда место, да?        Джайро закивал головой, вылетев из реальности — он просто не мог не смотреть на Джонни и не улыбаться, как идиот. Как самый счастливый идиот. — Да. Да, ты прав. Знаешь, Джонни… Мне всегда мало. Я хочу большего в отношении с тобой. Прости, если это смущает тебя. Ты только скажи, и я приторможу. — Спасибо. Все хорошо, ты не торопишься. Разве что самую малость. Но отношений с мужчиной у меня еще не было. Я не хочу сильно торопить события. — Конечно, — Джонни улыбнулся его милой покорности, — я готов ждать, пока ты думаешь. — Я буду жить с тобой? — Да. — Ты никогда не кидал тень на свою семью, но по обрывкам фраз я могу сделать вывод, что они… Мягко говоря, не обрадуются, если ты приведешь меня домой. — А я разве сказал, что мы идем к моим родителям? — Джайро? — тот загадочно улыбнулся. — Что ты задумал? — У меня есть небольшой домик в низине. Там очень красиво и спокойно. Мне показалось, тебе сейчас необходимо остепениться и пожить размеренной жизнью после всего этого. Там нас никто не потревожит. Мы будем собирать яблоки в огромном саду и завтракать блинами с яблочным джемом. Как ты смотришь на это? — Люблю такие четко расставленные перспективы.       Джонни сжал его руку в своей и они вместе стали смотреть на приближающийся порт. — Стоит еще немного подремать, корабль сделает петлю из-за сильных течений и остановится на другой стороне острова только через четыре часа. — С удовольствием посплю еще немного.        Они спустились в каюту. Джонни ощущал себя совсем другим человеком. С момента, как он ступит на берег Неаполитанского королевства, его жизнь тоже будет другой. Без лишнего риска, жертв и смерти, без страха выжить в следующую минуту и прыгнуть выше головы. Будет только он, Джайро и их общее счастливое будущее.        Они научатся осознавать, что их привязанность — любовь, научатся дарить ее друг другу и не требовать ничего взамен.        Но пока они спят на одной узкой постели, переплетя ладони, целуют друг друга в щеки и уголки губ и совершенно не думают о будущем. Пока они счастливы, потому что есть друг у друга. Пока они смеются, потому что это их хэппи энд после всех пройденных трудностей.