Правило Сансары

— Босс, уверены? — прозвучало наигранно-вкрадчиво со стороны окна. Алтан тяжело вздохнул, молча смотря на себя в зеркало. Может ли он быть уверен хоть в чем-то в этой жизни? Он поправил рукав пиджака. Пойдет. Вадим все еще маячил за спиной и свободно шлялся по комнате, словно она была его, а не «босса». Он вообще вечно шарохался, где хотел и как хотел. Запрещать было особо некому, а сам Алтан в свое время голову сломал, пытаясь понять, можно ли в принципе что-то с этим сделать. Дракон напоминал огромного наглого кота. Кот — существо крайне социопатичное и эгоистичное. Ты попробуй ему объясни, что тебя что-то в его поведении не устраивает. Сядет на задницу и будет пялиться так, что посчитаешь тупым уже себя. Вдох. Выдох. Спокойно. — Ты каким местом меня вообще слушаешь? — Алтан покосился за спину. Он прекрасно видел в отражении все эти драконовы блуждания по периметру комнаты, но у него не было ни единой догадки о том, что Вадим удумал на этот раз. Вот уж правда: чужая душа — потемки. Вадимова так вообще напоминала Марианскую впадину. — Всеми и сразу, — Дракон разве что руку к груди не прижал. Совсем страх потерял, если вообще знает, что это такое. — Просто не хочу, чтобы опять что-то случилось и зарплату задержали. Алтан закатил глаза: — Ее задержали только у тебя, потому что ты мудила, — он провел пальцами по кружевному гипюру на шее. Под горло он смотрелся восхитительно, странно, что у него возникли сомнения при покупке. — Скажи спасибо, что Юма вообще решила не всадить пару пуль в твою болтливую рожу. — Спасибо, но мне бы одной хватило, босс! — Вадим хохотнул. Дагбаев не знал, как к этому смеху относиться. С одной стороны, в груди подозрительно теплело, с другой — вся эта клоунада его кошмар как раздражала. Алтан в одно движение развернулся на сто восемьдесят и окинул Дракона подозревающим взглядом. Другим на него после всех этих выделываний смотреть банально не выходило. Подставил клан, притащил домой Волкова, как какую-то брошенную под мостом дворнягу в приют. Лыбится. Во все тридцать два зуба. Довольный — хоть праздничные шарики неси. А как эта сволочь глумилась над ним после спарринга. Дагбаев чуть сквозь землю не провалился. — Не сомневаюсь, — холодно бросил Алтан. Подмигивает, смотрите-ка. «Босс». Такое отвратительное слово — ничего даже более-менее симпатичного в голову не лезет, только какие-то толстые мужики за пятьдесят с сигарами, которых не видно из-за горы кокса на столе. Уж таким Дагбаев становиться не собирался точно. Алтана внутренне передернуло. Он мотнул головой, отгоняя глупые мысли. Нашел из-за чего беситься. Очередная жертва мемов, блин. И так понятно, что это словечко вошло в повседневный лексикон Вадима исключительно потому, что оно того самого «босса» вымораживало. Ублюдок наглый. Дагбаев побарабанил пальцами по трельяжу, понимая, что хмурится уже даже против своей воли. Уверен или не уверен? Какая разница, если твоего мнения никто и никогда не спрашивает. Да в гробу он видал всех этих инвесторов. Юме об этом говорить смысла не было — только злить очередными капризами. И ведь не поспоришь. Есть огромное количество вещей, стоящих выше твоих желаний, и Алтан понимал это как никто другой. Так что «хочу» не имеет никакого права перевесить «надо». Но как же не хотелось туда тащиться. Прокатиться по Питеру на машине, как бы сказал Дракон, «это за здрасьте», а вот влезать за всю эту тягомотину из-за того, что какой-то идиот поставил в отчете не ту цифру… Ясное дело, что они тут не в тетрис играют, а пытаются собрать растащенный за время отсутствия в Питере клана бизнес по кусочкам. Поэтому и инвесторы нужны, и просто заинтересованные компании, готовые поставлять им качественные товары по адекватным ценам. Нужно было всего-то сверить данные и проверить подписи, но было как-то тревожно. Плахова-то, конечно, устранили, но было очень наивно думать, что в северной столице нет других таких «плаховых», ждущих возможности отжать остатки прежней роскоши. Да и чего им ждать? Бери — не хочу. Все в таком разброде и шатаниях, что тут бы хоть эти самые остатки удержать. Благо хоть удалось прижать к ногтю Каменного, но пока тот так и оставался единственным козырем в этой финансово-политической игре. Вообще, Алтана удивлял сам факт того, что Юма направила в Питер именно его. Учитывая ее нудёж и далеко нелестные характеристики его способностей, это выглядело поступком опрометчивым и нелогичным. Особенно после того, как она удерживала его на какой-то едва ли не рядовой офисной должности (но статусом повыше — «все-таки родственник») последние года три. Он своим ушам не поверил, когда Юма стала давать какие-то распоряжения по подготовке дома и открытию банковских счетов на его имя в России. Алтан даже не знал, радоваться или нет. Все-таки после бесконечных выволочек у него у самого уверенности в своих способностях не было. А тут — такое. Но еще меньше ему хотелось, чтобы эта манна небесная оказалась висящим на честном слове авансом и поводом для очередной порции затянувшейся на годы песни «ты не оправдал моих надежд». Со своей работой в Гонконге он справлялся прекрасно, особенно когда ему, спустя пару лет ломаний, доверили управляющую — пусть и не высокую в иерархии клана — должность. Но Юме словно не хотелось видеть его успехов. Их отношения превращались в постоянную выматывающую муштру. Причем выхода из этого замкнутого круга не предвиделось. Хотя, конечно, с Плаховым вышло, действительно, медленнее, чем хотелось им обоим. Но как бы сестра ни давила, свои планы Алтан менять был не намерен — Разумовскому нельзя было снова дать прослыть народным героем. Шанс отрезать того от так нужного ему внимания был только один, и использовать его было нужно с умом. И сначала у Дагбаева это даже получилось. Но подходящих масштабных мероприятий, способных привлечь внимание Чумного доктора, не находилось. Да и плодить лишних жертв не хотелось — их и так было достаточно. Открытие «Золота востока» пришлось как нельзя кстати, поэтому удалось совместить приятное с полезным. Они бы довели дело до конца, не остановившись на Плахове, но Вадиму именно в решающий момент надо было проявить кротость девственницы и слить им всю готовившуюся несколько месяцев операцию. Идиотом Дагбаев себя считать решительно отказывался. План был рабочим, но Вадим всегда был той самой переменной в уравнении, которая решала исход всего в самом конце. Крайним в итоге, естественно, выставили именно Алтана. Хотя он бы глянул на то, какую выволочку устроила сестра Вадиму, но те оба молчали, словно набрали в рот воды. Судя по тому, что того, действительно, лишь чудом не пристрелили, весело там было только Юме. Хотя, опять же, влезть бы в чужую черепную коробку, понять, что за макароны варятся в белобрысой голове. Дракон был чемпионом мира по вешанью лапши на уши. Кто знает, что именно он наболтал Юмжит, но после разговора та несколько сбавила обороты и больше брата по этому поводу не донимала. В первые же полгода в клане к Алтану намертво приклеился почетный статус маменькиного сынка. За что конкретно мстили дед с Юмой и почему именно ему, тот так до сих пор и не понял, но от пренебрежительного отношения тошнить стало в первые же недели. Вадим, которого Алтан сначала вообще посчитал очередной пассией сестры, играл на всем этом предубеждении, как на гребаном рояле. Однако, когда в разгар очередной словесной баталии Алтан, не сдержавшись, предъявил Юмжит свою догадку о ее связи с Драконом, она посмотрела на него так, словно тот сказал, что считает себя капибарой и завтра уматывает в какую-нибудь Австралию. Потом она сказала что-то вроде «у меня, вообще-то, есть вкус», махнула рукой, развернулась и ушла, заметно повеселевшая. На этом их спор и закончился. Какое-то время Алтан, действительно, свято верил в то, что Вадим в клане расположился исключительно на правах скомороха, но это мнение быстро поменялось, когда он увидел того в деле. От предвзятого отношения стало немного стыдно, но раздражение перекрывало и это. Юма, вероятно думая, что брату было мало напоминаний о его ущербности от нее лично, решила закрепить урок, окончательно приставив к тому именно Дракона. Это потом он узнал, что Вадим был лучшим из имеющихся в распоряжении наемников, но тогда это выглядело, как минимум, некрасиво. — Олег, — Вадим ткнул большим пальцем в сторону двери, — едет с нами? — Едет, — Алтан кивнул. — Ну и как он тебе? — Если бы хотел меня убить, уже тысячу раз бы это сделал. Вадим хмыкнул, но выглядел согласным. — Он выглядит очень подавленно, — Дагбаев обвел комнату взглядом в поисках телефона, — когда ничем не занят, — он сделал паузу. — В отличие от тебя. Вадим сложил руки на груди и оперся о шкаф плечом с подозрительно довольной физиономией: — А вы выглядите потрясающе, — тычок он проигнорировал, — они на вас взглянут и все до последней копейки отдадут, отвечаю. Под этим плотоядным взглядом Алтан уже который год ощущал себя чуть ли не голым. Если бы можно было отыметь взглядом, Дракон бы такой возможности не упустил. И никаких слов не требуется — и так становится душно и бросает в краску. «У меня нет вкуса», — сокрушенно подумал Алтан, в очередной раз вспоминая слова Юмы. — Бездельник, — выдохнул он, поджав губы и отведя взгляд. — Где машина? Вадим отлип от шкафа и подошел ближе, протягивая Дагбаеву его же телефон: — Карета у ворот. — Сволочь, — Алтан выхватил смартфон из его ладони и сдавленно выдохнул, когда Дракон склонился и провел губами по его виску, едва слышно прошептав: — Давай без всех этих вьетнамских флэшбеков, Золотце. Оставь прошлое в прошлом. *** Волков обнаружился у машины. Судя по тому, что услышал Алтан, тот давал своим «орлам» инструктаж на тему того, «что делать, если начнется жопа». Как бы Олег осуждающе ни косился на Вадима, эти двое, судя по тому, что успел узнать Дагбаев, друг друга вполне себе стоили. Работал Олег добросовестно. Как бы они ни пытались того подловить на какой-нибудь гадости, все каждый раз проходило как по маслу. Агрессии тот не проявлял, но ощущение было такое, будто по дому ходит смертельно больной человек, ждущий, когда его уже окончательно эта болезнь скосит. Однако его спокойствие и исполнительность вызывали удивление и, казалось, были заразительны. Алтан уже даже мстительно подумывал отплатить Вадиму той же монетой и начать их с Волковым сравнивать, но решил оставить это дело на сладкое. Сейчас на горизонте событий маячил ряд проблем, в списке которых чсв Дракона занимало почетное пятитысячное место. Главное — не говорить об этом самому Дракону. Слишком уж тому нравилось быть первым, причем не важно, в чем: от шахмат до покорения Эвереста. Если тот решит побить свой рекорд, то все Плаховы и Разумовские покажутся рядом с этим прыщом на жопе мира не стоящим внимания ничтожеством. — Едем? — Олег скользнул взглядом по Вадиму и остановил его на Алтане. Взгляд у Волкова уставший и привычно безжизненный, но серьезный. Возникло какое-то детское желание спрятаться за спину Дракона. Все эти гляделки смущали и мешали связно думать. Вокруг одни волки и драконы. Хищники. Каким бы отвратительным ни было прошлое Волкова, красивые мужчины вроде него всегда вызывали в Алтане волнение. А Олегу с внешностью, действительно, повезло. В Драконе было больше харизмы, чем красоты, он весь был словно грубо выточенный из камня. Широкая челюсть, высокий лоб, не раз сломанный кривоватый нос, глубоко посаженные глаза. Белобрысый весь и лохматый — брови светлые, ресницы тоже. Он был практически некрасивым — будто специально родился, чтобы запугивать других. Но, когда Вадим хватал Дагбаева за руки или вжимал в стену, Алтан забывал, как дышать. А вот Волков… правильное лицо, прямой нос с горбинкой, черные выразительные брови и такие же глаза. Взгляд — спокойный и прямой. И уставший. Свою привлекательность Дагбаев осознал уже давно, но наивно было думать, что Олег на все это дело в принципе поведется. Хотя Алтану было любопытно. Такой вызов — только подумай. Нужно попробовать хотя бы из вредности. Дались ему эти наемники. Волков так вообще геноцидник и правая рука Разумовского. Но его верность не давала Дагбаеву покоя. Хотелось глянуть на то, как бы отреагировал на такое Вадим, но эксперименты сейчас были неуместны, а в случае с ним даже опасны. Слишком уж тот был непредсказуемым и своенравным. К тому же склонности думать о последствиях своих действий не имел. После него — хоть потоп. Подставит и глазом не моргнет. Хотя, как ни странно, полагаться на него в большинстве случаев оказывалось исключительно верным решением. Человек-парадокс. Как бы ни хотелось свалить всю вину за теракты на Волкова, вытащившего рыжую дрянь на волю, но вся эта история казалась какой-то запутанной и до сих пор полной вопросов, ответов на которые Алтан, чьи люди перерывали архивы, вплоть до поднятия засекреченных данных, так дать и не смог. Выходило как-то двойственно. В целом, за что Разумовский так обозлился на Игоря Грома, было понятно, но насколько надо было слететь с катушек, чтобы использовать для шантажа целый город? К чему он все это время пытался прийти? Была ли у него вообще хоть какая-то конкретная цель? Или это была жестокость ради жестокости? Как Олег со своим безупречным послужным списком вообще смог во все это вписаться? Понятно, что это дело было для него личным, но произошедшее вообще не соотносилось с его психологическим профилем. Видимо, рядом со склонным к чрезмерности Разумовским, исполнители его указаний чувствовали себя бессмертными. Всё это было интересно, но слишком хаотично. Словно от точки А до точки Б какой-то бешеный паровозик из школьной задачки шел через все остальные буквы алфавита. Словно точки Б как таковой и не было. С одной стороны, убить Олега сейчас было бы, наверное, самым рациональным решением. Сергей-то однозначно был психопатом, но у Волкова никаких отклонений не наблюдалось, хотя жестокость, которую тот проявлял в Санкт-Петербурге семь лет назад, неприятно поражала. С другой — тот действительно мог быть полезен. Как исполнитель, информатор и приманка. Алтан за годы в клане привык иметь дело с головорезами разного калибра и прекрасно понимал, что хороший наемник — жестокий наемник, не задающий лишних вопросов и выполняющий приказы здесь и сейчас. К сожалению, Олег таким наемником и являлся, к тому же был в распоряжении Разумовского не один. Вадим на его месте уж точно поступал бы точно так же, если не хуже, и не оказался на том венецианском карнавале исключительно из-за стечения обстоятельств. Голова от всего этого, конечно, шла кругом, но жизнь уже сложилась так, как она сложилась и подстроить ее под свои моральные принципы не вышло бы даже при большом желании. Алтана подмывало задать Волкову то самое крутившееся в голове уже не первый год «зачем?», но вероятность получить ответ была ничтожно маленькой. Если вообще была. Возможно, стоило рискнуть и подпустить его ближе, расположить к себе? Но манипулировать Дагбаев умел разве что финансами. И выжимал из этого все, что мог. — Естественно, — машинально ответил он, не сразу осознавая, что звучит несколько расстроенно. Сам факт того, что настаивали на встрече лично с ним, напрягал. Причин на это могла быть уйма. Была вероятность, что новоиспеченный партнер начал подозревать, что те, с кем он вел переговоры последние несколько месяцев, лишь выдают себя за представителей сети ресторанов. Фиктивные организации встречались часто. Не так давно как раз отгремел скандал, связанный отмыванием денег, приведший к уходу с рынка нескольких предприятий в связи с банкротством. Мошенников так и не поймали — те словно растворились в воздухе. Скорее всего, дело было в банальной глупости и невнимательности, но теперь на любой чих смотрели с подозрением и перепроверяли по сто, а то и по двести раз. Олег задумчиво кивнул, но выглядел напряженно. Тоже что-то беспокоит? Вадим, как обычно перед поездкой, осматривал машину. Больше никому этого не доверял. — Что-то не так? — из-за туч выглянуло солнце, и Алтан прищурился. Яркий свет резал глаза. — Вроде порядок, — Дракон отряхнул руки. — «Вроде» или порядок? — Чистая, как слеза младенца, босс! Не закатить глаза было сложно, но Алтан сдержался. — Что по новостям? — он нахмурился, когда Олег открыл перед ним дверь, но забрался в салон, понимая, что почему-то устал, несмотря на то, что стрелки на часах лишь приближались к двум. — Тихо, — Вадим был подозрительно кратким. — Даже слишком, — Волков сказал это едва слышно и захлопнул дверцу. Дагбаев покосился на него. Хмурится. Свел брови. Проверяет закрепленный под пиджаком пистолет. Незаметно. Если не знать, что там — кажется словно рубашку оправляет. Осмотрел двор, но, видно, не найдя ничего примечательного, обошел машину и сел на водительское сидение. Алтан опустил стекло, и Вадим, опершись рукой о крышу машины, слегка склонился к нему: — Мой жопо-сейсмометр улавливает какую-то гадость, — поделился подозрениями он. — Может, повезти мне? — Ты выглядишь слишком примечательно даже в нормальной одежде, — Алтан откинулся на спинку кресла. — Бандитская рожа палит, — он прикрыл глаза. Риск бешеный. Юма бы голову открутила за поездки с бывшим террористом, но нужно было решиться хоть на что-то, иначе ни о каком даже теоретическом доверии речи идти не будет. — Все по плану: выдвигаетесь от Пригородного через пару минут после того, как мы проедем мимо. У Адмиралтейства делаете крюк и подъезжаете с противоположной стороны. Дракон ухмыльнулся: — Хорошо, что вы, Золотейшество, не гоняете по городу на примечательных тачках. — Я не самоубийца, — Алтан зажал кнопку на подлокотнике. Тонированное стекло поехало вверх. — Не задерживайся — опоздание нас не украсит. Вадим махнул рукой, стало тихо. — Ну, это как посмотреть, — Олег достал корпоративный телефон с навигатором и закрепил на держателе. — Ты что-то сказал? — Дагбаев сделал медленный вдох. Спокойно. Тревога засела в солнечном сплетении и не отпускала. — До сих пор не до конца понимаю, как здесь оказался и почему не на цепи в каком-нибудь подвале, — Волков потер висок, слегка поморщившись. В зеркале заднего вида отражались его глаза. Смотрит куда-то в сторону. На экране телефона открыто окошко внутренней переписки. — Как-то мне дали шанс, — Алтан опустил выдвижной подлокотник и оперся на него, — и я воспользовался им, чтобы изменить свою жизнь, — он закинул ногу на ногу. Салон был просторным и пах чистотой и искусственной кожей. Делать вид, что семь лет назад ничего не произошло, не было никакого смысла. — Решил передать эстафету. — И не страшно? Дагбаев пожал плечами. От таких вопросов становилось неуютно, но держать хорошую мину при плохой игре его научили еще в Гонконге. — Думаешь, сильнее всех тот, кому не страшно? Задумался, хмыкнул, чему-то кивнул. Телефон звякнул — знак того, что пора выдвигаться. — Лучше пристегнитесь. *** Опоздали. Минут на пять, не критично. Дорогу перекрыли из-за аварии и пришлось двигать в объезд. Ресторан «Четыре Лилии» располагался в центре неподалеку от Исаакиевского собора. Оживленная улица и тишина внутри. Попадать в спокойные места после тревожного городского гула было приятно. Хостес, одетая в форменное приталенное платье, приветливо улыбнулась и, проверив запись, кивнула: — Вас уже ждут. Я проведу, — она вышла из-за стойки, с плохо скрываемым интересом разглядывая гостей. — Спасибо, не нужно, — Алтан знал это место слишком хорошо, чтобы его по нему водили. Девушка кивнула, на красивом лице промелькнуло недоумение. Не понимала, что сделала не так, хотя делала все правильно. Такое выражение Алтан и сам часто видел в зеркале. Он вежливо кивнул и, сделав знак Волкову, прошел внутрь. Помещение огромное, но столов не больше пятнадцати — включая те, что в вип зоне. Занято всего два — в центре и дальнем углу. За обоими сидят парочки, на дальнем столе официант ставит в белую вазу огромный букет цветов. Красные розы? Какая пошлость. Но девушка выглядит счастливой. Мужчина о чем-то увлеченно ей рассказывает, она смеется. На фоне играет какая-то классика. Уж в чем в чем, а в классической музыке Алтан не разбирался никогда. Подойдя к приватной комнате, Дагбаев придирчиво осмотрел закрытую дверь и тяжело вздохнул, собираясь с мыслями и прикидывая риски. Решившись, Алтан отодвинул дверцу, та поддалась легко и откатилась в сторону, но вместо того, чтобы зайти, он машинально сделал шаг назад и замер, смотря перед собой. В нос ударил едкий металлический запах крови.