Правило Сансары

— Давай-ка вдох-выдох, — Вадим придержал Алтана за плечо и протянул бутылку воды. Едва тот сел в машину, все его спокойствие рассыпалось, как разбитое кирпичом стекло. Он захлопнул дверь и пару секунд смотрел в пустоту, обхватив себя за локти и мелко вздрагивая. Олег наблюдал это в зеркало заднего вида. Он повернулся, молча внимательно оглядывая Дагбаева. Волков прекрасно видел, что случилось с тем в момент, когда распахнулась дверь «випа». Тогда Олегу пришлось, пренебрегая всеми этими условностями и субординациями, над которыми посмеивался Вадим, ухватить Алтана под локоть и буквально вытащить на улицу, потому что тот застыл, как испуганное животное, не мог отвести взгляд от кровавого натюрморта, и чем дольше он смотрел, тем сильнее ускорялось его дыхание и дрожали руки. «Идем.» Оказавшись на улице, Дагбаев зажмурился и отвернулся, вцепившись в рукав его — Олега — куртки. Ощущалось это странно, Волков от такого отвык. На резню он уже давно смотрел отстраненно, как-то совсем не по-человечески. Профдеформированным взглядом наемника и военного. После Сирии, после Венеции, после Блюхера ужасаться не получалось, как не получалось и понимать чужой страх. Олег вообще уже не помнил, как это — бояться. Какие-то люди волновались в новостях, боялись прыгать с парашютом, гулять вечерами по темным переулкам. Он смотрел на них так, как обычно смотрят на героев глупых сериалов и трэшовых ужастиков — неверяще и отстраненно. Всё вокруг последние десять лет говорило о том, что боятся где-то «там» — словно в другом далеком неизвестном мире. Какое-то время Олег переваривал в своей голове эту информацию, этот страх. Чужой и незнакомый. Страх, которого он увидеть почему-то не ожидал. Назвать Дагбаева чувствительным и робким не поворачивался язык даже сейчас. Но почему-то от этого искреннего ужаса дышалось легче. Это они все больные, а он — нормальный, правильный. Все еще живой. Лера боялась, но Волков чувствовал ее сходство с ним самим, будто они, действительно, были родственниками или давними друзьями. Ее страх тоже был упрямым и неподатливым. Она привыкла смотреть ему в глаза, потому что ей было, за что бороться и что защищать. Словно родилась солдатом, таким же камикадзе, как он сам. И ведь, действительно как бояться, когда защищать уже нечего, а к своей жизни относишься как к расходному материалу? Серого страх доводил до исступления и вгонял в безумие, но его страх в итоге оказался какой-то другой породы — хаотичной и необузданной, как шторм. В детстве он боялся темноты, глубоких водоемов и чудовищ под кроватью, потом его ужас расслоился, раздробился и стал не таким очевидным. Точечным. Будто, как лоскутное одеяло, был собран из страхов многих людей и перемешан, как какая-то переваренная каша. На лицах подходящих к залу людей появлялось отвращение, испуг. Но все это было не тем. Хостес замерла, побледнела, зажала рот ладонью, но вместо того чтобы завизжать, как делают девушки в кино, достала телефон. Она первой набрала полицию. Реакция Алтана была искренней и немного детской. Интересно, любовался ли он расстрелом у «Золота Востока» или избегал просмотра новостей? И этот человек хотел отсечь голову Разумовскому… «Так. Спокойно. Смотри мне в глаза, — Олег сжал холодные пальцы, пытаясь встретиться с Алтаном взглядом, но тот на его слова не реагировал, судорожно пытался вырвать повлажневшие руки и не мог справиться с дыханием. — Слышишь меня? — Волков сдавил чужое плечо и встряхнул, пытаясь привести Дагбаева в чувство. Взгляд у того стал чуть более осмысленным, заметался. Алтан перестал вырывать руки и теперь Олег почувствовал, насколько сильно они дрожат. — Слышишь? Все в порядке. Ты жив. Это главное, правильно?» Защитные реакции в чистом виде: учащенное дыхание, бешено стучащее сердце, расфокус, физическая скованность. Замирание. В норме должен срабатывать рефлекс «бей или беги», но алгоритмы выживания дали сбой. Следующей стадией могла стать потеря сознания, благо до этого не дошло. «Еще раз: смотри на меня», — спокойно повторил Олег, и Алтан послушно поднял взгляд. В этом, судя по всему, был весь он — своевольный, но ведомый. Нужно только направить в верную сторону. Плечи подрагивают, но дыхание уже не такое частое, хотя сердце загнанно колотится. Что там дальше? Переключение. Обманываешь мозг — смещаешь фокус внимания с эмоций, на тело. Волков сильнее сжал его запястье, несильно сдавливая кожу ногтями. Давай, ты сможешь. «Ты в безопасности. Тебе ничего не угрожает. Ты знаешь: мы можем это гарантировать.» Визг тормозов. Машина вкатилась прямо на тротуар, шуганув и без того растревоженных людей от дороги. «Ты что творишь?!» — возмутился кто-то, но выбравшийся с заднего сидения наемник хрипло послал его нахрен. Вадим, непривычно серьезный и мрачный, хлопнул дверцей водительского и махнул им рукой, мол, веди сюда. Сейчас прикатят копы, надо подготовиться. «Можешь идти?» Алтан кивнул не сразу, но, видно, собрался с мыслями. Во взгляде появилась, пусть и неуверенная, но осознанность. Отлично: перепуганный ребенок уступает взрослому. Уже намного лучше. Нашатырь привел его в чувство окончательно. *** — Жесть, это же Гром к нам прикатил, да? — состроил из себя дурачка Дракон, откидываясь на спинку. Он снова ухмылялся, задавал кучу бесполезных вопросов, подначивал и острил. При Алтане играл в непосредственность, и Олег только сейчас начал понимать, почему. Создавал иллюзию того, что все в порядке, потому что тревожности и страхов у мальчишки и так хватало на несколько человек. — И как он тебе? Классный дядька, да? — Как же без тебя было тихо, — выдохнул Дагбаев, прикрывая глаза ладонью. — Мне оставить вас наедине? Я могу, — Вадим указал большим пальцем на гонящую им вслед машину сзади. — Одно лишь слово, и я… — Придурок, — Алтан приподнялся на сидении и снова выхватил у Дракона бутылку с водой. Олег усмехнулся. Вадим встретился с ним взглядом в зеркале заднего вида. — А ты чего такой довольный, Поварешкин? Хотя, за Золотце подержаться приятное дело — богоугодное… — Он никогда не умел молчать, — поделился Волков и пожал плечами. Напряжение, висевшее между ним и Дагбаевым по дороге на Антоненко куда-то делось. — Первый спортивный разряд по бессмысленной болтовне, — послышалось сзади. Олег покосился назад. Алтан открутил крышечку бутылки. Хмурился, но на щеках горел румянец. Они на долю секунды пересеклись взглядами. — На дорогу смотри, — посоветовал Волкову тот и под тихий смех Вадима отвернулся к окну. — Что ж, больше личных встреч, я так понимаю, не будет? — Удвой охрану, — Олег зажал кнопку на панели и слегка опустил передние стекла. Все в салоне, казалось, облегченно вздохнули. Слышно этого не было, но в голове словно прояснилось. — И лучше не в доме, а по периметру. — Да уж, мне тоже такое надумалось. Неподалеку есть пара заброшек у дороги. Надо будет оценить масштаб проблемы. Приодеть как-нибудь цивильненько. Будет готовая стройбригада. Пусть оценивают обстановочку, а то толкутся без дела, ей-богу, дармоеды. — Кто бы говорил, — не остался без ответа Алтан, хотя возражать не стал. Место там у них было практически непроездное — дорога дерьмовая, движения почти нет. Дома редкие. Добираться до города — сплошные мучения, но тем такое расположение и было ценно. Здание внимание не привлекало. Ну дача и дача — таких по округе раскидано десятки и сотни. Для вида даже дачная атрибутика есть. В общем, расположение — лучше не придумаешь. Олегу эта уединенность нравилась. Вадим пару недель уже уламывал Алтана притащить туда какого-нибудь овчара, но получал отказ за отказом. «Ну и кто им будет заниматься, когда мы вернемся в город? Ты? Да я тебе даже кактус не доверю, не то что собаку», — Дагбаев был непреклонен, хотя постепенно и сдавал позиции. В город ему возвращаться не хотелось, но это было откладываемой из раза в раз неизбежностью. Хотя позволить себе торчать за городом он мог. И позволял. Волкову бетонные джунгли за последний год успели трижды осточертеть. Пусть его никто и не спрашивал, но, если бы спросили, он бы согласился с Алтаном. Сколько же времени прошло? Месяц где-то. С Серым так ничего и не прояснилось, но вся свежая информация вызывала серьезные опасения. Будь дело в России, Олег бы, не раздумывая, отправился к нему. Но куда уж там. Последние данные поступили пару недель назад из Кракова, а с тех пор — тишина. Напряженная и гнетущая. «Может сдох в какой подворотне, а? — тыкнул тогда пальцем в небо Вадим. — Ну а что? Не смотри на меня так, Золотце.» «Ага, как же, — Алтан уперся в стол руками и склонился к экрану. — Не верю.» «Нигде нет. Вышел из банка, пошатался по городу и как сквозь землю провалился, шеф», — мужчина, представленный Олегу Драконом как «компьютерщик и хацкер Веня», пожал плечами и побарабанил пальцами по столу. Его Волков видел всего пару раз и оба этих раза тот любовался сквозь свои толстенные окуляры на Польшу через уличные камеры. На вид ему было лет пятьдесят. Худощавый, бледный, с петухами на голове, темными кругами под глазами и батареей кофейных кружек на рабочем месте, которые ежедневно утаскивала на кухню уборщица — типичный айтишник. «Вы его тут в заложниках держите?» — тихо поинтересовался у Вадима Олег, и тот фыркнул от смеха. «Ага, как же, у него даже своя комната есть, но он, видно, тащится от сидения в подвалах.» Мужчина продолжил: «Я уже влез, куда можно и куда нельзя, весь город утыкан следилками, а результата ноль.» Дагбаев поджал губы, игнорируя фоновую болтовню: «Что-нибудь еще, о чем ты забыл мне рассказать?» «Да кое-какие странности были, — с сомнением протянул Вениамин, перетаскивая файлы с экрана на экран. — Но я не забыл рассказать, я не успел», — пояснил он, снимая очки, чтобы их протереть. «Включите чертов кондиционер, тут сдохнуть можно, — бросил Алтан. — Найди пульт, Вадим. Ну?» — он снова переключил внимание на компьютерщика. Дракон щелкнул пультом. Индикатор под потолком мигнул и загорелся зеленым. «Я не уверен в том, насколько всё можно считать странным в этом случае. Все-таки речь о Разумовском, — мужчина открыл папку из внутреннего хранилища данных. — До конца недели всё было, как обычно — он особо по улицам не гулял, выходил только по делам, мы с удаленщиками следили посменно.» «Почему он вообще свободно гуляет и до сих пор не за решеткой?..» «А черт его… Они там вообще какие-то не особо расторопные. Сначала задергались, потом, видимо, как волна возмущений прошла, занялись своими делами и теперь просто лениво поглядывают. Пару раз его задерживали за превышение скорости, но отпускали. Никаких протоколов — укатывал, как ни в чем не бывало. Я через знакомого там немного покопался.» «Понятно.» «Они рассылали ориентировки. Я заглянул, а там фото какого-то другого мужика. Похожее лицо, но не Разумовский, да и пальчики чужие. То ли перепутали, то ли этот ваш наколдовал. Одно из двух. Пробили — а мужик, оказывается, мертвый уже пару лет как, хотя — между нами — это даже официально не подтверждено, там какая-то мутная история, но я не вникал.» «Странности. Ты говорил о странностях», — напомнил Алтан. «Сейчас поймете, к чему я веду. В Польшу он, понятное дело, попал какими-то окольными путями — в аэропорту его бы, скорее всего, замели — там у нас последние пару месяцев тестируется новая программа распознавания лиц системы «Г.Р.О.М.». Да и попасть сейчас даже в какую-нибудь Варшаву сложно, особенно законно, — Вениамин потер глаза, приподняв очки. — Помните, я говорил о своих догадках? Очевидно, он занимался тем, что нелегально оформлял новые документы, чтобы двинуться дальше. В ту же Европу из Польши попасть относительно просто, ему бы не пришлось столько мудрить. Поэтому я предположил, что следующим пунктом назначения будет место, в которое попасть сложно, но возможно.» Алтан больше не перебивал — следил за мыслью. Да и объяснения его явно заинтересовали. «Визы в Штаты у нас больше не выдают, а на запросы о депортации мы не получаем ничего, кроме отказов. Сейчас у нас за Разумовским, если и следят, то тихо и в полглаза. К тому же триста раз подумают, стоит ли о нем сообщать, потому что, если в Штатах узнают, что к ним попал такой гость, то проблемы возникнут не у него, а у нас. Итальянцы его, конечно, выдворили. Не знаю, кто постарался… но в Америке к нему — если его и отловят — отнесутся как к информатору.» «И он об этом знает», — едва слышно проговорил Олег. Вениамин посмотрел на него — пристально и немного настороженно, — но кивнул. Дракон ухмыльнулся, он выглядел совершенно незаинтересованным и скучающе заглядывал в журналы на столах — рабочие и тематические, — но Волков прекрасно понимал, насколько это впечатление было обманчивым. Уж Вадим-то точно не упускает ни слова, произнесенного в этой комнате. «То есть он собирался сбежать на другой континент?» — Дагбаев присел на край стола подальше от грязных кружек, окинув их не особо заинтересованным взглядом, и выудил из кармана электронную сигарету. Он поправил волосы и ворот водолазки. Одет Алтан был просто — однотонная черная водолазка и темно-серые потертые джинсы, сужающиеся к щиколоткам. Это выглядело непривычно, но все равно очень ему шло. «Я убедился в этом, когда он рванул в Краков — там как раз находится консульство США. Само посольство — в Варшаве.» «И чем ему не угодила столица?», — приподнял брови «шеф». «В посольстве встречаются наши соотечественники, — айтишник откинулся на спинку, чуть запрокинув голову, звучал он задумчиво, — а в консульстве собеседования проводят на английском, русскоговорящих там нет. То есть рисков меньше.» «Так он попал на собеседование или нет?» — Алтан затянулся и выдохнул пар, устало прикрыв глаза. «Вот в том и странность. Все это время он вел себя как человек с четко поставленной целью, но в какой-то момент словно резко передумал. Насколько я понял, проблем с документами у него не было. Дела он обделывать умеет — не просто же так в Питере так долго терялся. Оставался один этап, но в день собеседования в консульство он не приехал, — Вениамин повернулся на кресле в его сторону. — Сбор оплатил во время регистрации, но по дороге развернулся, укатил в противоположную сторону и на время затерялся. У меня есть доступ только к уличным камерам, которые числятся за правительством, а их, скажем так, много, но недостаточно. В большинстве магазинов и ресторанов они не охватывают уличную зону, да и те, что охватывают, чаще всего эконом-класса, а на таких что-то увидеть, особенно вечером и ночью, невозможно, они рассчитаны на то, чтобы ловить за руку мелких воришек, не более. К тому же доступ к ним полиция получает только по ордеру, а поводов нет. — он привстал, взял в руки одну из кружек и отпил. — Мы, конечно, тормозим, но вы же знаете, что следить в режиме реального времени — из разряда фантастики. В кино все обычно просто. Конечно, у нас лучшая техника, но загвоздка в том, что в этом нет никакого толку. Это как гонять на феррари на детском картинге. Эффектно, но бессмысленно и неудобно. Что-то можно взломать, но в электронном виде хранится, в лучшем случае, десятая часть данных, да и у них самих нет никакой возможности следить за всем в прямом эфире. Всё отправляется на ограниченные сроки в хранилище, так что мы собираем записи, дай боже, хотя бы двух-, а то и трехдневной давности и отслеживаем уже по ним.» «Ты знаешь, я не подгоняю, — Алтан опустил взгляд на мысы своих домашних кроссовок. — Просто хочу убедиться, что мы ничего не упускаем.» «Да ничего, если бы и подгоняли. По сути, мы сейчас работаем за весь их участок, — мужчина неопределенно махнул рукой. — Делаем, что можем.» «И как его нашли?» — Дагбаев оглянулся на экраны, но пока там были лишь рассортированные по датам папки. «Начудил в банке. Вернее, напугал людей, и сотрудник набрал экстренную службу. В общем, менеджер решил, что у того какие-то проблемы, и нужна помощь. Агрессии не проявлял, но вел себя нездорово: говорил несвязно, словно сам с собой, и в целом выглядел болезненно и тревожно. Ему предложили присесть и подождать неотложку, но он куда-то рванул и снова пропал. Машина, кстати, так и осталась на паркинге. После этого его видели в нескольких местах, пару раз попадал на камеры, и выглядит это, скажу вам, жутковато. Может, конечно, это я впечатлительный, но вот эти бесцельные блуждания и смотрения в стены… Да и какие-то ничем не мотивированные действия. Ходил озирался, будто за ним кто-то следил на пустой-то улице, провел ночь на каких-то задворках, хотя снял комнату в мотеле. Сами посмотрите…» Запись была нечеткой, каких-то опознавательных признаков разглядеть было невозможно, но движения знакомые. Слишком знакомые. Алтан скользнул по Олегу ничего не выражающим взглядом. Вениамин указал колпачком ручки на экран: «Засветил лицо у того банкомата. Одежда та же, что на записях из банка. Разница где-то часа полтора, правда, но это точно он.» «У нас тут сидит специалист в области Разумовского. Информации на целую биографию, — Вадим осклабился, он прошелся по комнате и пнул какую-то коробку с книгами. — Можем накинуться с расспросами у него.» Дагбаев сложил руки на груди и посмотрел Волкову в глаза. «Сам скажи нам, он это или не он, Олег», — Алтан впервые обратился к нему по имени. *** — Подключим этого нашего хацкера? — Вадим вручил Алтану стакан с виски, тот забрал его, не глядя, и задумчиво поболтал, покачивая коленом. Вернувшись домой, он переоделся в свободную футболку и спортивные штаны и теперь выглядел практически уютно. Ответ на вопрос о «домашнем» Алтане отпал сам собой — простая одежда творила чудеса. Дагбаев в джинсах и футболках резко скидывал лет пять возраста. В гостиной играла тихая музыка — Олег время от времени узнавал в ней осты из фильмов вперемешку с американской попсой из десятых. Crash through the surface, where they can't hurt us We're far from the shallow now… — Уже. У него появились копии записей из «Четырех Лилий». Будем ждать результатов. — Хотел кое-что спросить, — Волков опустился на диван, упершись в колени локтями и разглядывая примятые ворсинки на ковре. — Что вы будете делать, если случится чудо и вы поймаете Разумовского? — краем сознания Волков переосмыслял весь этот тяжелый и напряженный день. Сорванная сделка, резня. Кто-то хорошо поработал, но почему-то показалось, что задать именно этот вопрос сейчас будет уместно и правильно. — Убьете? Алтан взглянул на него и едва заметно пожал плечами: кто знает. Олег какое-то время смотрел ему в глаза. — Чудеса случаются чаще, чем ты привык думать. Но, касаемо твоего вопроса: это зависит от многих факторов, — наконец неохотно ответил тот. — Если его все-таки задержат, то всё будет зависеть от его действий. Задачи убить его на месте нет, хотя это бы решило многие проблемы. Я учусь на своих ошибках, и делить шкуру неубитого медведя не буду. — А ты имеешь что-то против? — диван жалобно скрипнул, когда Дракон хлопнулся на него. Алтан закатил глаза. Seasons call and fall From grace and uniform, Anatomical and metaphysical… — Ждешь ответа «нет»? — Олег вслушался в звук часов. Гипнотизирующий и вызывающий сонливость, как колыбельная в детстве. Маятник качается туда-сюда. Тик-так. Тик-так. Так тикает бомба, а иногда — нервы. — Ага, а еще Деда Мороза на Новый год и зубную фею, — снова эта напоминающая оскал улыбка, но в глазах — веселье. Ничего он не ждет, ясное дело. — И все-таки? — Волков потер лицо руками снизу вверх и провел по волосам ладонью. Вадим отпил из стакана с тихим «неплохо». Алтан откинул голову на спинку и сглотнул, смотря в потолок. На какое-то время повисла тишина. — В первый раз все сорвалось. Не будем показывать пальцем на того, кто это допустил, — он забрался на кресло с ногами, скинув ботинки. Расслабился. Почему? Перестал чувствовать в Волкове врага? — Я много об этом думал. Многие вещи происходят, потому что они должны произойти. Сейчас мне больше хочется получить ответы. Потом — посмотрим. — Золотце у нас фаталист. — Замолкни. — Ну, Ваше-ство, не беситесь… Алтан склонил голову набок и покосился на Дракона. Недовольно. Вадим отсалютовал стаканом. Дагбаев провел языком по верхним резцам, сильнее вжавшись в кресло. Олег невольно остановил взгляд на его губах. Алтан поднес ко рту стакан. I will survive, live and thrive, Win this deadly game… Часы тикали. Тик-так. — Я хочу поставить во всем этом точку.