Правило Сансары

Володя сидел на стуле и горбился. Сидел с ногами, практически «креветкой», подпер щеку ладонью, опустив локоть на изрядно потрепанные распечатки на столе. Зашедшую в гостиную Леру от одного вида этого памятника сколиозу слегка передернуло, но Лера ребенком не была и за двадцать четыре года своей жизни успела выучить как дважды два: в чужие дела лезть не стоит. Даже если очень сильно хочется. Даже если ты медик. Медик остается в институте. Работаем мы на работе. В однокомнатной квартирке Володи Лера просто гостья и Доктор. Но не медик. Медики не ломают людям ребра и ноги. Лера опустила взгляд на чашку и слегка поморщила нос, снимая с ее края тонкий короткий волосок. Она и забыть успела о том, что коты линяют. А кот Володи не просто об этом знал, он знал об этом лучше всех и, кажется, старался линять сильнее. Изо всех сил старался. Ну, конечно же, кота Володи звали Васька. Тот человеком с фантазией не казался даже на первый взгляд, а на второй — тем более. Очень странно, что Ваську не звали просто Кот. «Эй, Кот, иди сюда». Макарова почесала щеку и понюхала кофе. Отпила. На часах — пять сорок утра. Уже светает. Бессонная ночь даром не прошла — на пару они все-таки нашли то, что искали. Нужных фотографий в интернете было раз-два и обчелся, причем все какие-то смазанные и невнятные. Пришлось написывать владельцам аккаунтов Vmeste, вернее, очевидцам. Пришлось задавать очень много вопросов. Пришлось доказывать, что они не из полиции. Как-то в последнее время слово «пришлось» слишком уж плотно закрепилось в их с Володей лексиконе, и, вероятно, надолго. Теперь придется сидеть и сверяться с бумажками. Возможно, еще пару часов. Кот высунул рыжую башку со шкафа и пару секунд застывшим взглядом созерцал замершего в позе эмбриона Володю со своей верхотуры. Что кот мог там понимать — загадка, но у конкретно этого кота был настолько умудренный жизнью взгляд видевшего некое дерьмо человека, что Лера готова была поверить, что, умей Васька говорить, то сказал бы что-то на умном. Но говорить Васька не умел, хотя и смотрел так, что сомневаться в его умственных способностях не посмел бы, наверное, даже Разумовский. Разумовский, вестей от которого не было уже около месяца. Олег пропал тоже. Она так сильно хотела от них избавиться, но теперь на душе было неспокойно. Вернее, избавиться хотелось от Разумовского. Олег Лере нравился со всем своим пугающим прошлым. Он вообще сильно отличался от того, каким она ожидала его увидеть в реальности после кричащих статей о так называемом «венецианском карнавале». Было в Волкове что-то такое сознательное и немного мудрое, что ли. Не как у всезнающего кота Васьки, а как у какого-нибудь Геральта из Ривии. Со своей разумной не кидающейся в крайности философией и словом «надо», заложенным в саму основу его жизни. Он оказался серьезным, понимающим и очень печальным. И, что самое главное, Олегу было не плевать. Он отстранялся, уходил в себя, но с ним было о чем поговорить за кружкой чая вечером на кухне. Как бы Леру ни бесили манипуляции Сергея, как наставник Волков, действительно, смог вызвать в ней интерес к их общему делу. А потом как в Лету канул вместе с Разумовским. Макарова была уверена — уехали. Бросили свой проект и укатили в закат. Может, не хотели больше рисковать, может — еще чего. Но в Лере этот акт безразличия вызвал какую-то практически детскую обиду. После всех этих жутких сюжетных поворотов: расстрела у «Золота Востока», похищения, зимнего турне на заброшенный склад, столкновения с кланом Дагбаевых. Сдались? Логично, но так непохоже на людей, вернувшихся в Питер ради удовлетворения потребностей раздувшегося Эго Разумовского. После месяцев тренировок, дебюта (пусть и сомнительного) Чумного Доктора. Почему? Может, добрались до них в итоге те люди? Может, Разумовскому все-таки отсекли голову? Может, казнь свершилась еще месяц назад, а она и не знает, думает, струсили, сбежали. Весь этот месяц Леру почему-то грызло и подтачивало чувство одиночества. Все-таки привычка есть привычка, когда-нибудь пройдет. Васька поднялся на свои рыжие лапки. Весь подобрался и сиганул со шкафа на пол. Сел, запрокинув голову назад — самый кошачий жест на свете — и запрыгнул на стол, плавно лавируя между стопками бумаги и грязными кружками. — Что-нибудь есть? — говорить почему-то не хотелось — хотелось спать. Володя вздрогнул, покосился в ее сторону и молча кивнул. Такого ответа Макарова не ожидала. — Есть, — тот, ни разу за эти долгие секунды не моргнув, перевел взгляд обратно на монитор и ткнул в него пальцем так, что тот подвинулся. — Смотри. Вот он, — Володя лающе кашлянул и близоруко прищурился. — Я уже начал думать, что мы ошиблись. — Тяжело найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет? — Лера подошла ближе и склонилась к экрану. — Да, — тот был краток и прям, как обычно. В отличие от своей спины. — Мы его упустили тогда? Как думаешь? — Не мудрено, всех не спасешь, — Володя пожал плечами, его лицо не выражало никаких эмоций, но Лере казалось, что ему было жаль. — Как думаешь, что произошло? — Где-то говорили, что «Либер Патер» инвестировали в Махаон. Но я не нашла ни одного достоверного источника, просто сарафанное радио. Сейчас об этом никто не вспомнит даже. Данные об инвесторах они запрятали, так что с нашими возможностями сейчас мы ничего не найдем, — где-то в груди заскреблось затолканное в дальний угол желание позвонить Разумовскому, но звонить было некому. — Только байки. — Ну, — задумчиво протянул Володя, но это прозвучало как просто «ну», без продолжения. Он замолчал. — Что «ну»? — подтолкнула Лера. — Если мы нигде не ошиблись, то, как знать. Может, он и принял эти байки за правду, — вопросов тот не задавал, говорил всегда как будто бы утвердительно. — И решил отомстить. Я бы на его месте так и поступил. — Мы вроде решили обходиться без убийств? — устала. Как же она устала. — Решили, но убийства неизбежны. Вот как это, — Володя снова упрямо ткнул в монитор. Шрамы вокруг его глаз дрогнули, когда он нахмурился. — Мы его не убивали. И этих людей тоже. — Богу все равно. Мы просыпали этот горох — из-за нас случилось четыре мертвеца. — Думаешь, богу это интересно? — Лера скептически приподняла бровь. Бог в их расследовании только мешал. — Говорю же, что ему все равно. Это результат наших решений, — от лохматого мрачного сидящего креветкой мужчины под сорок слышать такую философию было как-то странно, но к странностям Макарова давно привыкла. — Кризалис в этом уверен. — Почему ты зовешь себя Кризалисом? — вопрос родился внезапно и как-то сам собой. У Володи была жутковатая привычка говорить о себе в третьем лице. Нечасто, но периодически. — Не помню, просто зову, — жмет плечами. Для него это не проблема, а просто данность. — Куколка бабочки. — Да. Вот и поговорили. — Что ты нашел? — Это, — Володя указал на смазанное фото, — Метельников Абрам. Мне его лицо казалось знакомым, но так бывает и с незнакомыми людьми. — Что у него в карте? От чего его лечили? — Лера задумалась. Психически больной человек пробирается в охраняемое заведение класса «Люкс», жестоко расправляется с четырьмя гостями и уходит незамеченным, а потом умирает в подворотне, причем явно от чужих рук. Звучит как бред. — Написано, что от ПРЛ, но, как на самом деле — не знаю. Да и вряд ли когда-нибудь узнаю. — Какой у него шифр? Кризалис поднял лист и протянул Лере: — Смотри. Я не знаю, как это прочитать, — он проговорил это тихо, словно не хотел мешать. — Dispholidus typus, — она достала телефон и быстро вбила название в поисковую строку. — Что-то знакомое. Какое-то насекомое? — страница обновилась. — Вот как… — Расскажи, — Володя осторожно погладил уснувшего на клавиатуре кота. — Древесная змея «Бумсланг». Ядовитая змея семейства ужеобразных. Относится к очень агрессивным породам... Я заметила, что шифры есть не во всех картах. Это какие-то особенные пациенты? Кризалис промолчал, но ответ был очевиден. Лера быстро пробежалась по странице взглядом: — Укус бумсланга может вызывать паралич. Если мы не загнали себя в логический тупик, то в этом есть смысл. — Слушай… тело все еще не опознали, — Володя поджал губы. — Парня, возможно, ищут родственники. Мы должны помочь. — Судя по новостным сводкам, этим убийством занялся Гром, — Лера продемонстрировала экран. Игоря засняли у входа в ресторан, когда он говорил с какой-то девушкой. Кризалис окинул фото нечитаемым застывшим взглядом. — Обратишься напрямую? — первый вопрос за день. — У меня есть один вариант, — Макарова уверена не была. Она открыла телефонную книжку. Долго листать не пришлось. Грудь сдавило волнение. Правильно ли она собирается поступить? — Только ответит ли он. — Не попробуешь — не узнаешь. На часах — шесть пятнадцать. Если не набрать сейчас, начнутся размышления, сомнения. Действовать нужно сразу. Прозвон. Длинные гудки. Один, два, три… — Дубин, слушаю. *** — Скука, — протянул Вадим, запихивая в стеллаж какой-то толстый преклонного возраста томик. Ни от чего Дракон так сильно не изводился как от скуки. В четырех стенах ему явно было тошно, но, судя по всему, Алтану все это доставляло какое-то извращенное удовольствие, поэтому периодически случались ситуации уровня «не делай этого», «не трогай то», «жди». С включавшим «руководителя» Дагбаевым не спорил даже Вадик, и тот этим практически в наглую пользовался. В такие моменты Вадим неожиданно превращался в бухтящего деда, и это было забавно. Потому что именно он постоянно отпускал на эту тему шпильки в сторону Волкова. Волков ждал момента, чтобы отплатить ему тем же, но пока не придумал, как именно это сделает. Последние дни после возвращения из «Лилий», действительно, были похожи на затишье перед бурей. Все явно чего-то ждали, но словно бы и сами не понимали, чего на самом деле. Олегу тоже начинало казаться, что он чего-то ждет. Видимо, за компанию. Но ситуация, действительно, была странной и непредсказуемой. Это напомнило ему те бесконечно тянувшиеся дни после расстрела. Когда они с Серым едва ни разобрали по кирпичикам интернет, пытаясь понять, «кому там вздумалось ставить палки в колеса новому питерскому герою». Серый подошел к этому вопросу основательно, но вот так просто иголку в стоге сена найти обычно не получается, если случайно не встретиться с ней своей же собственной задницей. Тогда все резко становится простым и понятным. Погода была мрачной. На улице потеплело, но угнетающая обстановка пригорода, после того как окончательно стаял снег, стала казаться еще более гнетущей и тяжеловесной. Весна набирала обороты, но до цветения еще дожить надо, что в текущей обстановке задача не из легких. — Чего напряженный такой, Поварешкин? — Вадим, видимо, все же решил выбрать в качестве жертвы своей неуемной коммуникабельности Олега. — Кубические уравнения в голове решаешь? — Впервые за семь лет увидел Игоря Грома, — Волков прикрыл глаза и надавил пальцами на веки. — Радуйся, что он тебя не увидел, — Дракон окинул его взглядом, но взгляд этот был какой-то непривычный — внимательный и серьезный, хотя на губах и застыла ухмылка. В логике тому было не отказать, но Олегу все еще было несколько не по себе, пусть и понять, какие эмоции он испытывает оказалось сложнее, чем, по идее, в таких ситуациях должно быть. — Я не думал, что все кончится так, как кончилось, — эта мысль не ему давала покоя уже не первый год. — Индюк тоже думал. Но в супе, наверное, получше, чем реанимации, — Вадим побарабанил пальцами по полке с книгами. — И что же ты думал? — Если что-то и думал, то уже не помню, — как бы Вад ни хохмил, но все-таки слушателем был неплохим. По крайней мере, он хотя бы слушал. — Вот ты ни о чем не жалеешь? — У нас по рефлексии заведующий ты, — Дракон все-таки отвернулся от полки. — На вопрос ответь, — Олег встретился с ним взглядом, и тот пожал плечами. Больше не улыбался. — А зачем? С нашей работой сожаления — фактор риска, — Вадим выдвинул стул, развернул спинкой вперед и сел. — Если будешь каждый раз размышлять о том, нужно пристрелить ублюдка или не нужно, то хреновый будет из тебя наемник, — он медленно потер шрам. — Отставить «думать», тебе платят не за «думать», а за «делать». — И кто это говорит? Ты? — А тут есть кто-то еще? — Дракон огляделся. — Ты же знаешь эту границу между «пытать» и «убить». У всего есть свои пределы. — Ага, кроме твоей философии. Был бы Вадим дураком, было бы намного проще. Но он не дурак, и иногда это раздражает. — «Вам, должно быть, нелегко живется, если вы все еще верите в справедливость», — судя по всему, процитировал тот, но Олег не знал, откуда была цитата. Он пожал плечами. И кто ещё из них философ. На какое-то время повисла тишина. Вадим испытующе сверлил его взглядом, видимо ожидая какой-то реакции: — Ну что? Совесть в порядке? Нормально тебе? — Говори, что хотел. — О’кей, братишка, кого тебе там жалко на самом деле? Спорим, тебе было бы легче, если бы Грома тогда пришили вместе с нашими ненаглядными коллегами и ватагой его друзей и родственников? Олег молча смотрел на него. — Ты из тех, кто стреляет в покалеченную лошадь, это похвально. Хочется избавить от страданий радикальным методом, лишь бы оно потом не висело над тобой дамокловым мечом. Гром же буквально живой памятник вашему идиотизму. — Мы согнали мирных на убой. — Ну, а ты думал, что Серый твой их на чашечку чая пригласил. Ты же знал, чем все кончится, не прикидывайся, — и все-таки Вадима тоже что-то беспокоило, но угадать, что именно, было сложно. — У Разумовского банально вышло дать вам почувствовать себя избранными, и вы, не раздумывая, как послушные шавки, готовы были пойти на всё, лишь бы удовлетворить его капризы. Порешили десятки людей, изничтожили семью и близких человека, который просто выполнял свою работу, — он развел руками. — Не ищи себе оправданий, это просто твоя биография, расслабься… Разговор прервал звук открывшейся двери. Алтан окинул их подозревающим взглядом: — Что за круглый стол? — Да так, мультики обсуждаем, — Вадим снова начал излучать свое радиоактивное свечение. Поднялся с оседланного стула и задвинул его ногой к столу у стены. Дагбаев красноречиво приподнял бровь, но ничего не ответил, прошел, сел на диван, потянулся к бутылке вина, но Дракон увел ее в сторону, отставляя подальше: — Так себе идея, Золотце. — Покажи мне, где я спрашивал твое мнение? — огрызнулся тот, но, видно, решил, что прыгать, как какой-то школьник за отобранными тетрадками, за вином будет унизительно, откинулся на спинку и сложил руки на груди. Одет полуофициально — темный джемпер, черные джинсы, косы собраны в нечто наподобие хвоста. Подводка под глазами размазалась и практически стерлась. Непривычно. — Восемь часов утра, — все-таки вставил свои пять копеек Олег и закрыл глаза. — А теперь — где я спрашивал, который сейчас час, — Алтан, видимо, сдался. Вадим, судя по звуку, куда-то направился, но быстро вернулся и сел на кресло. Олег приоткрыл глаза. Дракон раскрыл ноутбук, какое-то время выждал и принялся что-то бодро в нем нащелкивать. Алтан молча смотрел перед собой пустым взглядом. Ночью от имени клана он вынес смертный приговор пяти людям, но те об этом пока не знали и, наверное, планировали то, как будут проводить выходные. Сегодня всем было как-то не до сна, но теперь, видно, придется решать, доступна ли им будет эта роскошь днем. — Может, кофе? — Олег кивнул в сторону кухни. — Чувствую себя студентом во время сессии, — тихо проговорил Дагбаев, поведя плечами. — Давай. — Погодите со своим кофе, — Вадим выглядел подозрительно довольным, как человек, готовый рассказать самый смешной анекдот в своей жизни. — Золотце, любишь фокусы? — Терпеть не могу, — Алтан непреклонен, но Дракону, как обычно, начхать. Он поднялся с ноутбуком и подошел к Волкову. Волков приподнял брови. — Золотейшество, извольте подойти. — И не подумаю, — отрезал «Золотейшество», но спорить с Вадимом было, что со стенкой. — Вад, при чем тут я? — вместо ответа на вопрос, на колени Олега опустился ноутбук. Волков ожидал чего угодно, но не увидеть на экране сайт онлайн казино. — Серьезно? — Я самый серьезный человек в этой комнате, — Дракон снова ухмыльнулся Алтану, тот уже явно колебался — интересно стало. — Сейчас Олег покажет тебе фокус. В один клик. — Только не говори, что опять спускаешь мои деньги, — Дагбаев неохотно поднялся и подошел ближе, присев на подлокотник слева от Олега. От Алтана тонко пахло парфюмом. Он уперся рукой в спинку кресла, слегка задев волосы Волкова пальцами, тот лишь хмыкнул себе под нос. — Именно это ты и делаешь. Фокус — урезание твоей зарплаты? — Он не ведает, что говорит, Поварешкин. Ткни-ка. — Колесо фортуны — обманка и разводилово для таких как ты, Вадим, — фыркнул Алтан, но был прав. Круг был поделен на множество узких секторов, из которых выигрышными оказывались лишь три. — Устами младенца глаголет истина. Не тормози, Поварешкин, у тебя такая команда поддержки, а я так вообще твоя главная фанатка. Жги. Олег вздохнул. Видимо, это было неизбежно. Он навел курсор на переливающийся синий треугольник и кликнул по нему. Алтан склонился чуть ближе к экрану. Колесо раскрутилось с какой-то бешеной скоростью — цвета слились в градиент. — Понеслась душа в рай, — Волков не видел довольной рожи Вадима, но мог фотографично воспроизвести ее в памяти. Когда круговерть начала замедляться, Олег уже перестал следить за экраном. Дагбаев напряженно барабанил пальцами по обтянутому черной джинсой колену. Ноготки такого же черного цвета, аккуратные и ухоженные. Нервничает, заразился от Дракона азартом. Постукивания резко оборвались: — Это какая-то шутка? Волков перевел взгляд на экран — стрелочка замерла ровно по центру сектора х10. — Сколько ты поставил? — Десятку, — Вадим пожал плечами. Олег лишь потер шею ладонью. Алтан молчал. — Как тебе фокус, Золотце? — Я все еще тебе не верю, — признался Дагбаев. — Докажи. — Тогда подожди немного, — Дракон открыл новую вкладку, собираясь вбить что-то в поисковую строку. Открылась сводка новостей. Он притормозил. — Смотрите-ка, — Вадим молча нажал на заголовок. *** Лера упрямо шлепала по лужам к метро. Людей на улице много — типичное пятничное утро. Холодно, влажно и муторно. Взгляд то и дело цеплялся видневшиеся на стенах и асфальте небольшие граффити, но Макарова не могла заставить себя выйти из состояния задумчивости. Бог дал человеку умение спать, чтобы тот спал, а не сидел ночами за компьютером. Вся эта божественная философия Володи, видимо, передавалась воздушно-капельным путем, и теперь Лера едва ли могла эти мысли из головы вытрясти. Но граффити становилось все больше. Сначала это были просто надписи. «HERO», «CITY», «NO», «BETRAYER». Прошел какой-то концерт? Из подпола опять вылезли фанатики? Лера поправила сумку. Снова задул промозглый весенний ветер, и она, поморщившись, спрятала лицо в шарфе. Очередное чудачество. «DISSAMBLER» кричала огромная красная надпись в человеческий рост на белом боку длинного здания. Мимо нее Лера пройти не смогла. Остановилась и молча уставилась. «Лицемер»? Кто? По коже пробежали мурашки. То тут, то там стояли группки людей, на улице стоял низкий гул. Макарова подняла взгляд — на домах на уровне пятых-седьмых этажей кляксами красовались огромные черные полукружья и красные полосы. Что-то новенькое. Улицы впереди вливались в площадь, как реки в водоем, но на площадь не хотелось. Там стоял пока не прибранный ни к чьим рукам ресторан «Золото Востока». Это место ее расстраивало одним своим видом. Но то, что Лера вообще изначально ошибочно приняла за митинг, оказалось огромным сборищем зевак. Макарова ускорила шаг, то и дело оглядываясь. Черные полукружья при смене перспективы смещались, сдвигались, как огромные неповоротливые дирижабли. Все чаще стали попадаться фургончики телеканалов. Гомон голосов становился громче и, казалось, тревожнее. Где-то рядом что-то зажужжало — в небо поднялся небольшой дрон. Долговязый паренек с карточкой «Пресса» уткнулся в экран, вертя небольшие рычажки. Лера притормозила и подошла ближе, видя, как к тому стягивается небольшая толпа. Когда дрон поднялся достаточно высоко, картинка на экране начала складываться. Оказалось, граффити были не только на стенах, но и на крышах. — Давай влево, — командовал какой-то мужчина с микрофоном. Дрон вильнул влево. — Запускай эфир. Экранчик бликовал, но Лера, понимая, что наглеет, заглянула парню за плечо. По спине прошел холодок. С крыши «Золота Востока» открывался вид на огромный перечеркнутый крест накрест красными мазками черный символ Чумного Доктора.