***
– Генка, как мне хорошо с тобой. Женщина лежала на его плече и водила пальцами по обнаженной груди мужчины. Геннадий отвёл взгляд в сторону спальни, концентрируясь на своих мыслях, от чего женщина старалась обратить его внимание на себя. Приподнявшись с его плеча, она стала целовать его грудь, плавно опуская свои поцелуи на живот. – Лиз, что ты делаешь? – попытался остановить ее Геннадий. – Перестань. – Я хочу тебя расшевелить, а то ты совсем какой-то невеселый. – Нормальный я, – он привстал с кровати и присел на нее, спустив ноги на пол. – Мне пора. – Ген, останься со мной, – она прижалась к спине мужчины, обнимая его. – Хотя бы раз останься со мной до утра. – Не могу, Лиз, правда, – отнекивался Геннадий. – Меня дома дочь ждёт. – Твоя дочь уже десятый сон видит, и к тому же она уже не маленькая, чтобы каждый вечер ждать папочку домой. – Не говори так. Никогда не говори так. Ты поняла меня? – разозлившись после слов женщины, он обернулся и кинул на нее недовольный взгляд. – Юля растёт без матери, и я делаю всё, чтобы она ощущала себя полноценным ребёнком. И я, именно я, – повторил Геннадий, – должен сделать всё, чтобы она выросла достойным человеком и не повторила моих ошибок. – Ген, всё-всё. Прости, – стала извиняться Лиза, почувствовав, что задела мужчину за живое. – Прости, родной. Я все понимаю, ты, конечно, прав. Но я тебя очень прошу, останься сегодня у меня, – прижавшись снова к нему, она стала целовать плечо мужчины. – Хорошо, – согласился Геннадий. Женщина спала, прижавшись к мужчине, и крепко его обнимала, но ему явно было не до сна. Он не хотел оставаться, но, сдавшись под ее напором, согласился, а сейчас, лёжа в ее объятиях, все же намеревается сделать то, что хотел. Аккуратно выпорхнув из тёплых объятий, Геннадий тихонько встает. Стараясь не разбудить женщину, он одевается и покидает ее квартиру. Знает, что расстроится, будет злиться, когда, проснувшись утром, не обнаружит его рядом. Но по-другому не мог, а возможно, просто не хотел. Чёрная иномарка несла мужчину по ночному городу. Он ехал домой. В свою обитель, в которую он старается никого не пускать. Лишь несколько избранных для него людей бывали у него дома. Геннадий зашел в квартиру. Стараясь не шуметь, он тихонько заглянул в комнату дочери и, убедившись, что его девочка спит, поспешил на кухню. Зайдя на кухню, его взору кинулась записка, оставленная на кухонном столе. «Загляни в микроволновку» гласил небольшой клочок бумаги. Открыв микроволновку, он увидел тарелку с уже совсем остывшим ужином. Нажав кнопку, дабы подогреть остывший ужин, мужчина улыбнулся. Его принцесса, как всегда, не забыла о нём и перед тем, как лечь спать, позаботилась об отце. Прекрасно зная отца, Юля понимала, что придя домой, он сразу же завалится спать, поленившись даже заглянуть в холодильник, а такое упоминание о себе его точно не оставит равнодушным, и он обязательно поест.***
Кривицкий был в ординаторской. Закинув ногу на ногу, он сидел на диване и пил кофе. – Угощайтесь, Геннадий Ильич, – появившийся в ординаторской Артем положил на стол небольшой пакет со сладким лакомством. – Пончики с повидлом. Бабушка из пятой палаты угостила. – Пользуешься своим служебным положением? – пошутил Кривицкий, кивая на пакет с пончиками. – Не мог отказать бабушке, – оправдывался Артем. – Она так просила принять ее угощения, что я не смог отказаться. И вас, кстати, Геннадий Ильич, просила угостить в первую очередь. – Ладно, Артем, не тушуйся. Это я так, пошутил, – попытался успокоить Геннадий парня, заметив, как тот занервничал. – Давай, наливай себе кофе и присоединяйся ко мне, – проговорил Геннадий с набитым ртом, вовсю пробуя угощения благодарной пациентки. Артем налил себе кофе и присел рядом с мужчиной. – Геннадий Ильич, – обратился парень к хирургу, – у меня в субботу день рождение, и я был бы рад видеть вас в качестве почётного гостя на своем небольшом празднике. – В субботу? – переспросил мужчина, вспоминая свои планы на ближайшие выходные. – Не обещаю, что смогу прийти, но я очень постараюсь. – Постарайтесь, Геннадий Ильич, и дочку берите с собой, – уговаривал хирурга Артем. – К тому же мама моя давно хотела с вами познакомиться. – Мама? – удивился Геннадий. – Да, я ей рассказывал о вас, и она сама хотела познакомиться с человеком, который помогает и во всём меня поддерживает, – повторил Артем сказанные слова матери несколько дней назад. Артем никогда не рассказывал Геннадию о своих родителях. А он и не спрашивал, предпочитая выстроить с парнем хорошие рабочие отношения, невзирая на то, кто его родители. Кривицкий видел в парне потенциал, желание получать новые знания и навыки и считал своим долгом помочь ему получить все это. И не важно, кто его родители, если парень рвётся в медицину. Когда-то его, совсем молодого и неопытного, недавно только окончившего медицинский университет, взял под свою опеку опытный хирург, научив всему тому, что знал сам. И теперь, идя по следам своего наставника, Геннадий сам готов передавать свои знания будущему поколению. Но сейчас, когда Артем заговорил о своей семье, Кривицкому стало интересно узнать, кто его родители. Какой-то необъяснимый внутренний порыв заставлял задать его этот вопрос. – А кто твои родители, Артем? – неуверенно спросил Геннадий. Отчего-то ему было неудобно спрашивать об этом парня. Мужчина сам предпочитал отмалчиваться о своей жизни, о своих проблемах, от всего того, что не касалось работы и спрашивать Артема о том, что сам никому не рассказывает, ему было некомфортно. – Мама у меня заведующая хирургическим отделением, работает в Склифе, – начал рассказывать Артем. – Всю жизнь отдала медицине и спасению человеческих жизней. А отец давно живёт в Германии и работает в Мюнхенской клинике хирургом. Они с мамой развелись, когда я еще совсем маленький был. И дедушка по маминой линии у меня тоже был хирургом, – продолжил парень. – Поэтому, сами понимаете, другого пути, как медицина, у меня не было. – Так ты у нас продолжатель хирургической династии, – сделал выводы Геннадий после рассказа парня. – Можно и так сказать, – продолжил Артем. – Еще есть отчим, в министерстве работает. – А я вот, знаешь, из простой семьи. У меня родители всю жизнь на заводе проработали, – неожиданно разоткровенничался Геннадий. – И я был первым, кто пошел в медицину, чем, конечно, поначалу удивил родителей. После того как Артем рассказал о себе и своей семье, Геннадий не смог промолчать, решив приоткрыть небольшую занавес своей жизни. Парень ему доверился, хотя обычно тоже был немногословен, и промолчать о себе в данном случае мужчина считал неправильным. – Геннадий Ильич, вы здесь? – прервав душевный разговор двух мужчин, в ординаторской появилась женщина. Одновременно они повернулись и посмотрела на человека, который прервал их. – Артем, – обратилась женщина к молодому хирургу, – тебя там внизу Петр Аркадьевич спрашивал. Хочет с тобой что-то обсудить, – сказала женщина, надеясь, что парень поскорее уйдёт и оставит их наедине с Геннадием. – Я понял, – сказал Артем, вставая с дивана. – Пойду поработаю. Артем вышел, и пара хирургов осталась наедине. Женщина молча уставилась на мужчину, который как ни в чем не бывало сидел на диване и продолжал есть. – Вкусно? – поинтересовалась женщина, прервав немую сцену. – Да, – коротко ответил Геннадий. – Ничего не хочешь мне сказать? – продолжая сверлить мужчину испепеляющим взглядом, спросила она. – А должен? – с непониманием спросил хирург, делая вид, как будто не понимает, о чем его спрашивают. – Почему, проснувшись утром, я не обнаружила тебя рядом? – выпалила Елизавета, начиная заводиться. – То есть, ты дождался, пока я усну, и молча ушёл? А сейчас сидишь, как ни в чём не бывало, и ешь свои пирожки. А мог бы, между прочим, позавтракать у меня дома вместе со мной. – Это пончики, а не пирожки, – поправил ее Геннадий. – Какая к чертям разница, что это, – она, тяжело вздохнув, присела рядом с ним. – Скажи, Кривицкий, ты ко мне приходишь только для того, чтобы заняться сексом? Кривицкий молчал. Да, он приходил к ней только для того, чтобы удовлетворить свою похоть и думал, что она женщина понимает и не строить иллюзий относительно их дальнейших отношений. Для него это всего лишь приятное времяпровождение с красивой женщиной, которую он, безусловно, хотел, но видеть ее в качестве своей постоянной спутницы не желал. Когда-то он любил, но те две попытки построить свое личное счастье ничем хорошим не закончились. Обе женщины оставили его. Одна просто ушла, выбрав другого, а вторая ушла в мир иной, но успела подарить мужчине главное счастье… дочку. – Что ты молчишь, Гена? – взглянув на мужчину, спросила Елизавета. Но Кривицкий продолжал молчать. – Гена, – делает небольшую паузу женщина и в следующую секунду признается, – я люблю тебя. Геннадий прикрывает глаза, отказываясь верить в происходящее. Именно этого он боялся, что рано или поздно симпатия женщины к нему перерастёт во что-то большее. – Но у тебя муж, – напомнил Кривицкий о ее семейном положении. – И, насколько я помню, ты сама несколько лет назад говорила, что любишь его и чтобы я на большее не рассчитывал. Да, женщина давно замужем. И для нее действительно все начиналось как легкая интрижка, но со временем, проведенным с Геной, она сама не заметила, как влюбилась. Она довольствовалась редкими встречами с мужчиной и была счастлива, что он рядом, думая, что так будет всегда, и он никуда не денется. А сейчас, чувствуя, что он отдаляется, она боится его потерять. – Так было раньше, но не сейчас, – прижавшись к мужчине, она уткнулась лицом в его грудь. – Я готова развестись, Ген. Я на все готова, только чтобы ты был рядом. Одно твое слово, и я сегодня же поговорю с мужем и во всем признаюсь. – Лиз, давай поговорим на чистоту, – осторожно начал Геннадий. – Ты прекрасно помнишь, как все начиналось, и долгое время я игнорировал все твои намёки. Но ты не унималась, продолжая меня донимать. А я взрослый мужчина, и уж извини, порой мне было необходимо то, зачем я к тебе приходил. Но я не люблю тебя и не полюблю никогда, – Геннадий начал гладить волосы женщины, стараясь ее успокоить. – Поэтому, чтобы не мучить тебя, я предлагаю закончить наши отношения. Ты очень хорошая. Я уверен, что на твоем пути еще встретится достойный мужчина, который оценит все твои достоинства должным образом, но это буду не я. – Гена, нет, не говори так, – из глаз женщины потекли слёзы, а голос стал предательски дрожать, – нет, нет, я не хочу, – обрывки слов, сказанные ею, переходили на шепот. – Я хочу быть с тобой. Только с тобой, – она сильнее вжималась в мужчину, понимая, что сейчас он уйдёт и больше никогда не обнимет, никогда не поцелует. – Я все сказал, – напоследок сказал Геннадий и, аккуратно отстранив женщину от себя, встал с дивана. – Геннадий Ильич, – в ординаторской появилась медсестра, – вас ждут в первой операционной. Вы же помните, что у вас назначена плановая? – Я все помню. Сейчас буду. Медсестра вышла, а Кривицкий вновь посмотрел на женщину, которая сидела на диване и, обхватив голову руками, отказывалась принимать все, что сказал ей мужчина. Она любит его, а он использовал ее в своих похотливых целях. И он понимал, с самого начала понимал, что дальше постели эти отношения не пойдут, но долгое время ситуация, сложившаяся между ними, его устраивала. Но сейчас, когда она хочет большего, когда способна кардинально изменить свою жизнь, чтобы быть рядом с ним, Геннадий понимает, что все это нужно заканчивать. Лучше сразу обрубить все концы, чем продолжать ее мучить. Да, в ее глазах он будет выглядеть не самым лучшим образом, но все же так лучше, и со временем она, возможно, это тоже поймет. – Постарайся принять и понять все то, что я тебе сказал, – проговорил напоследок Геннадий и вышел с ординаторской, оставив женщину наедине.