Старые чувства

      – Ирина Алексеевна, а вы чего здесь? – Геннадий словно очнулся, замечая, как долго пристально и уж слишком подозрительно для любопытных глаз ребят всматривался на женщину.       – По делу, Геннадий Ильич, – Ирина уловила настрой мужчины и его желание не показывать детям истинную причину ее прихода к нему домой. – Хотела поговорить по поводу девочки, которую вы имели честь недавно оперировать в моем отделении, – Ирина приняла стойкое положение тела, выровнявшись, а лицо преобразовалось из еще недавней грусти, напоминая вид строгой начальницы.       – Да, конечно. Давайте поговорим и все обсудим. Только не здесь, – Геннадий указал рукой на дверь, – пройдемте со мной в комнату, – мужчина больше не задерживаясь взглядом ни на чем, и на женщине в том числе, поспешил выйти из кухни и направился в свою спальню.       Как только родители покинули кухню, Артем с Юлей одновременно переглянулись, и парень только пожал плечами.

***

      Дверь в спальню прикрылась. Ирина прошла вглубь спальни, внимательно осматривая комнату мужчины. Сейчас, в отличие от утра, удалось более внимательно сконцентрироваться на интерьере, замечая и подмечая некоторые детали. Шкаф, мебельная стенка, на которой в основном стоят фотографии дочери, и кровать посреди комнаты. Большая двуспальная кровать. Ирина с недоверием покосилась на кровать, с презрением на нее поглядывая. Воображение сразу же нарисовало сколько представительниц прекрасного пола могло побывать на этом предмете мебели, а внутри что-то неприятно ёкнуло. Но уверенные руки внезапно почувствовались на ее талии, а она сама с помощью этих самых рук оказалась повернута к мужчине.       – Смелая ты, Ирка, не побоялась прийти ко мне, – с нескрываемой улыбкой заявил ей Геннадий и, казалось, забыл о всех своих переживаниях, беспокоившие его целый день после увиденной утром картины. Его руки сомкнулись на ее талии, а игривый взгляд продолжал сверлить женщину глазами, задерживаясь на губах.       – Не побоялась да, потому что ты, гад такой, целый день не поднимал телефон! – одновременно оба кулака легонько стукнули мужчину по груди. – А я, между прочим, тебе звонила.       Но вместе с этим мгновенно вспомнилось, как целый день она жила моментом их встречи, когда сможет обнять его, почувствовать его тепло и раствориться в таких любимых объятиях. Желание высказать свое возмущение вмиг сменилось желанием обнять. Противиться желанию бессмысленно. Именно с этой мыслью она прижалась к мужчине и склонила голову ему на плечо.       – Прости, Ириш, – нос зарылся в белокурых волосах женщины, вдыхая их аромат. – Я уснул в ординаторской, а затем до самого вечера пробыл в операционной, поэтому извини, не мог ответить.       – А когда освободился, почему не перезвонил? – довольствуясь моментом, она прикрыла глаза. Его объятия, тепло, все это то, в чем Ирина так нуждалась целый день и только сильнее обхватывала его руками.       – Ирка, да ты меня сейчас задушишь! – оказавшись во власти цепких рук, скрыть нарастающую улыбку оказалось выше сил. Такая реакция и поведение женщины – лучшая награда за все недавние переживания.       – Задушу, если ты мне не ответишь, – она носом поерзала по пуговице его рубашки, а руки еще сильнее обхватили, на этот раз специально придавая рукам больше сил.       – Ну, Ир, ты же сама всё прекрасно понимаешь, – Геннадий недовольно нахмурился. Вспоминать утренний инцидент не очень-то и хотелось, но пришлось. Утренняя картинка сразу же воссоздалась в памяти, из-за чего его руки ослабли и он попытался отстраниться.       – Родной, только ты, – попытка мужчины увильнуть из долгожданных объятий и отойти потерпела крах. Он стоял, не шевельнувшись, чувствуя, как руки женщины проводят по его груди, возвышаются выше и в ладонях удерживают щеки, заставляя смотреть на себя. – Ты единственный, с кем я хочу быть, – слова, которые давно лежали на сердце, впервые сошли с ее губ. – И я прошу тебя, будь со мной, но о большем пока не спрашивай. Просто будь со мной. Будь рядом.       Он улыбнулся. Признание... пока что непонятное, но такое приятное и желанное. Вопросы, вопросы... Их столько. Да, они не дают впорхнуть в чувство окрыленности. Они терзают сознание, заставляют вспоминать все прошлое. Заставляют сомневаться, думать о том, чего не стоило бы.       Ее зеленые глаза, губы, расплывающиеся в улыбке, пальцы, ощутимые на макушке, так бесцеремонно путешествующие в его волосах. Вся она такая близкая, родная, желанная. Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что его спальня, берлога, где он всегда предавался старым воспоминаниям, отдыху, где пытался спрятаться от всего мира, теперь имела шансы приобрести совсем иную плоскость, превращаясь в теплое, уютное, а главное, счастливое гнездышко.       Внутренний щелчок. Замок разума напрочь захлопнут, открывая дорогу чувственному сердцу. Ее нос, так отчаянно трущийся об его, улыбка, лицо, оказывающее все ближе к нему, до такой степени ближе, что чувствуется дыхание. Взгляд на ее губы и как она языком проводит по верхней губе, заостряет его внимание. Они манят до безобразия, и снова почувствовать их вкус хочется больше всего. Бессмысленно противиться желанию. Их обоюдному желанию. Всего лишь секунда, и губы оказались в плену друг друга.       В один момент Ирина оказалась прижата крепким телом к шкафу. Руки, так яростно вцепившиеся за ее талию, язык, проскальзывающий ей в рот, исследующий все уголки и столкнувшись с ее языком, захватил его в свою власть. Не отрываясь от желанных губ, от сумасшедших игр языков, которые с каждой наступившей секундой только набирали обороты, женские руки коснулись живота и повели к груди, возвышаясь к плечам. Пиджак мужчины явно мешал Ирине в полной мере касаться его тела, и ладони, оказавшись на его плечах, помогли освободить его от ненужной на данный момент одежды. Пиджак упал на пол, а руки рьяно ухватились за ткань его рубашки, с силой сжимая их пальцами и за них же притягивая еще ближе к себе, не давая ни малейшей возможности отстраниться.       Такая сладкая пытка. Игра. Всё что угодно, но такая приятная, долгожданная, отбрасывающая все ненужное поодаль. Только он и его тепло способно взбудоражить весь прилив нежности, любви, накопленный годами, и такой нерастраченной, которую теперь есть кому дарить. Ему. Только ему. Любимому мужчине.       Воздуха катастрофически не хватало, и как бы не хотелось прерывать сладостность момента, но чтобы вдохнуть хотя бы немного воздуха, Ирина оторвалась от его губ, но отстраняться далеко не стала. В попытках привести в норму сбившееся дыхание, она прижималась к его лицу и терлась о его щеку, блаженно прикрывая глаза.       – Какая большая у тебя кровать, – как только дыхание позволило вернуться в норму, недавние воспоминания своих мыслей при ее появлении в его берлоге сразу получили свое отражение. – Представляю, сколько здесь побывало женщин за время твоей холостяцкой жизни, – уверенно, но в шутливой форме заявила Ирина.       – Никого! – последовал быстрый четкий ответ. – Никого здесь не было. В этой спальне, кроме тебя и когда-то жены, никого и никогда не было.       – Да? – Ирина недоверчиво скорчила гримасу, – что-то мне слабо верится.       – А ты не верь. Ты чувствуй, что я не вру, – Геннадий взвел ее ладони к своему лицу, аккуратно целуя их.       Неважно, врет он или действительно говорит правду. Все неважно. Главное сейчас рядом. Главное, что сейчас происходит. А все, что было в прошлом, так и остается там. Ощущая его поцелуи на руках, Ирина, расплываясь в улыбке, прикрыла глаза, довольствуясь моментом.       – Я бы никогда не посмел привести в дом женщину, в котором живет дочь, – продолжил он свою мысль. – Только если это не любимая женщина, – поправил Геннадий себя. – А тебя я готов привести, – продолжая до этого целовать ладонь женщины, Геннадий внезапно остановился и исподлобья глянул на Ирину, улавливая ее реакцию на свои слова.       Бессмысленная затея пытаться подавить рвущуюся наружу улыбку. Она то и дело рвётся наружу, заставляя губы сильнее растягиваться, а внутри ощущается давно забытое чувство счастья. За секунду ловкие руки женщины притянули кудрявую голову к себе, а губы снова почувствовали сладостность момента.       Как хотелось всего, больше, но еле слышные голоса из кухни не позволили переступить грань дозволенного. Пока что целовать и наслаждаться объятиями – единственное, что можно позволить. Но и этого, кажется, так много.       Ирина не успела опомниться, как почувствовала спиной мягкость кровати, а Геннадий навис над ней и глазами скользил по ее телу, чуть ли не взглядом пожирая женщину.       – Чего ты так на меня смотришь? – словно засмущавшись, Ирина прикусила губы, улавливая на себе восхищенные взгляды мужчины.       – Любуюсь, – он наклонился ближе к ней, – и жалею, – белокурые локоны оказались заправлены за ухо, а его губы коснулись мочки, обхватывая ее губами. – Жалею о том, что на тебе так много одежды, – посасывая ее мочку, Геннадий шептал ей в самое ухо. – А я так хочу с тебя всё это снять.       – Еще не время, – женские руки путешествовали по его груди, касаясь пуговиц рубашки, расстегнуть которые тоже очень хотелось, но Ирина всё ещё держалась, – на кухне дети, услышат.       – Знаю, – Геннадий тяжело со вздохом выдохнул, наполняя шею женщины теплым дыханием.       – Лучше поцелуй, – пальцы вновь запуталась в его кудряшках, притягивая его голову ближе к себе.       Нежный, трепетный, неспешный поцелуй позволяет насладиться сладостностью момента. Его руки, блуждающие по ее телу, заставляют выгибаться. Но сколько сил стоит Ирине, чтобы не выпустить из груди стон, так рвущийся наружу. Лишь целовать и обнимать. Всё, что ей позволено в данный момент. Пальцы, так отчаянно проводившие по его спине, груди, теребившие ткань его рубашки, превращают совсем еще недавно выглаженный предмет одежды в более потрёпанный, помятый вид. Но сейчас это никого не волнует.       И только стук в дверь позволяет резко раскрыть глаза и быстро отпрянуть друг от друга. Кривицкий за долю секунды оторвался от женщины и, подпрыгнув на кровати, вскочил с нее и отошел на пару метров. А Ирина продолжила на ней сидеть, лишь облокотившись локтями о колени, опустила голову вниз, стараясь спрятать улыбку и светящийся взгляд от нежданного гостя, посмевшего им помешать.       – Папа, можно? – предварительно постучав, девушка открыла дверь и ступила в комнату отца.       – Да, да, конечно, – Кривицкий закашлялся, – проходи.       – У вас всё нормально? – поинтересовалась Юля. От взгляда девушки не укрылось непонятное для нее напряжение, воцарившееся в комнате. Странное поведение отца и склонившая голову Ирина, сидевшая на кровати, заставляли подумать о чём-то нехорошем.       – Всё хорошо, Юль, – Геннадий отмахнулся.       – Точно? – девушка с недоверием покосилась на отца. Она несколько секунд изучающим взглядом следила за ним. Затем взгляд снова сфокусировался на Ирине.       – Юль, ты что-то хотела? – терпение начинало подводить. – А то нам с Ириной Алексеевной еще нужно обсудить рабочие вопросы, – чувство неловкости витало в воздухе, а уж слишком испепеляющие и заинтересованные взгляды дочери в их сторону заставляли действовать более решительно. Как бы не любил дочь, но сейчас ему явно не до нее.       – Да, – до этого внимательно осматривая комнату отца, девушка словно очнулась. – Мы с Артёмом пойдём погуляем. Я хотела тебя предупредить.       – Конечно, иди, – с лёгкостью согласился Геннадий и взвёл рукой на дверь, показывая, что она может идти.       Так просто? С момента появления в ее жизни молодого человека еще не было такого, чтобы мужчина так просто отпустил ее и даже не поинтересовался, куда она идёт и не дал наставление быть дома в определенном часу времени. Что-то здесь всё-таки не так. И отец совсем другой. Напряженный, но вместе с этим счастливый. Блеск в глазах определенно читается, но причина всему этому пока что никак не осознается.       Взгляд девушки вновь прошелся по комнате. Пиджак валялся на полу, сам отец какой-то взлохмаченный, помятая рубашка. Поведение Ирины тоже остается непонятным. Женщина придерживается молчания и, продолжая склонять голову вниз, даже не посмотрела на нее. Единственная мысль, скользнувшая девушке в сознание: что здесь произошло? Но что-то произошло, это точно. Криков вроде слышно не было. Значит, что-то другое…       – Юля, тебя Артем уже заждался, – голос мужчины выдернул девушку от рьяного путешествия ее глаз по комнате.       Юля взглянула на отца, затем на Ирину, после снова на мужчину, крепко о чём-то задумавшись, и больше не говоря ни слова, покинула спальню. Как только дверь комнаты прикрылась, Геннадий облегченно выдохнул. То, что девушка что-то заподозрила, мужчина увидел сразу, но поняла ли она истинную причину, пока что неведомо. И не до этого сейчас. Ирина всё также продолжала сидеть с опущенной головой, из-за чего Геннадий забеспокоился. Преодолев несколько шагов, мужчина присел на корточки у ее ног и склонил свои руки на ее колени.       – Ир, что-то случилось? – поглаживая колени женщины, неуверенно поинтересовался Геннадий.       – Чуть не спалились, – она подняла голову, вырывая из груди смешок, а руки обхватили его щеки, заставляя смотреть на себя, – как тогда помнишь, когда мы закрылись в аудитории?       – Это когда ты пыталась меня соблазнить? – Геннадий прикрыл один глаз и с улыбкой посмотрел на женщину, вспоминая события их юности.       – Я? – она выпучила глаза. – А напомнить тебе, кто затащил меня в пустую аудиторию под предлогом, что якобы там что-то забыл и начал ко мне приставать, – ее руки с его щёк опустились к шее, касаясь воротника рубашки. – Не подскажешь мне, кто это был?       – Ну, – руки, покоившись на ее коленях, заерзали, поглаживая их, – да, это был я, каюсь.       – А помнишь, что ты тогда мне говорил? – топырясь назад, спиной укладываясь на кровать, за воротник его рубашки Ирина потянула мужчину на себя, заставляя нависнуть над собой.       – Помню, – вглядываясь в ее лицо, он оказался близко. Непроизвольно близко к ее лицу.       – Повтори, – она прикрыла глаза, – я снова хочу это услышать.       – Я восхищен тобой, – нависая над женщиной, он нагнулся к ее уху и прошептал в него. – Я без ума от тебя, – коснувшись губами ее уха, он провел языком по мочке и спустился ниже, лицом зарываясь в шее, слегка касаясь ее губами. – Я до сих пор влюблен в тебя…       После его слов, расплывшись в довольной улыбке, она схватилась за его голову, отодвигая ее от своей шеи, и притянула ближе к себе. Взгляд в бездну карих глаз. Его лицо, дыхание, обжигающее ее скулу. Всё это так волнительно, долгожданно, как в первый раз.         – Мы одни, – в самые губы прошептала Ирина, обнимая мужчину за шею и притягивая ближе к себе.             Поцелуй, нежный, но в то же время страстный, набирающий обороты, не оставлял порывов захватить манящие губы в свою власть. Его язык, исследуя все уголки ее рта, касался десен, нёба и, столкнувшись с ее, захватил его в свой плен. Сладкий, одурманивающий поцелуй разливался жаром по телу. Желание обоих нарастало. Теперь всё. Остановиться они уже не смогут. Покинуть объятия друг друга уже не смогут.       С этого момента теперь только вместе…       Его руки, бесцеремонно блуждающие по ее телу в попытках расправиться с пуговицами ее блузки, всё же расправляются с ненавистной тканью, открывая мужчине вид на почти обнаженное тело. Оторвавшись от ее губ, он всмотрелся на нее с улыбкой, обожанием от предвкушения облизывая губы. Но это не всё. Чего-то не хватало. Ее стройные ноги и так мешающая ими любоваться на ней юбка, вслед подвергается его ловким манипуляциям. Аккуратно спуская замочек такой ненужной на данный момент вещи, его взору открывается новая, более восхитительная картина.       – Божественна, – придвинувшись к ней ближе, он оставил на ее губах поцелуй и снова всмотрелся на ее тело.       Оно манит его до безобразия, до дрожи. Щелчок и с помощью его рук деталь, скрывающая от него вид обнаженной груди, оказывается откинута куда-то в угол комнаты, а он снова облизывает свои губы, довольствуясь видом обнаженной женщины. В мгновение он припал к нему. Начиная свой путь с шеи, он втягивал нежную кожу в себя. Опустившись ниже, его внимание привлекла грудь. Он припал к одной груди, касаясь губами соска, посасывая, а другой рукой не забывал про вторую грудь, слегка сжимал ее, пропуская затвердевший сосок между пальцами. Ирина прогнулась в спине и судорожно ухватилась за его голову. Ее пальцы вцепились в волосы, прижимая голову еще ближе к груди.       Такая сладкая игра. Но оторваться от этой одурманивающей пытки все никак не может. Ее тело, так отчаянно отзывающее на все его касания губ, языка, подрагивающий от его поцелуев живот, стоны, наполняющие комнату. Всё это заводит еще сильнее.       Он коснулся языком пупка и повел влажный след вниз. Геннадий зубами коснулся краёв детали нижнего белья, поочередно с каждой стороны оттягивая ее вниз и помогая руками, улавливая, как в момент она слегка приподнялась, давая возможность спустить по ее стройным ногам последнюю и такую ненужную деталь одежды.       Приподнявшись, Геннадий услышал ее сдавленный вздох, когда в глазах женщины мимолетно показалось разочарование, что лишилась чувствовать его так близко. Но в мгновение ее глаза загорелись, когда мужчина, оказавшись на коленях, стал расстегивать пуговицы своей рубашки и скидывать ее с плеч. Очередь дошла и до ремня и в следующий миг он внезапно замер. С хитрым прищуром наблюдая за женщиной, он ждал, что же она будет делать.       Бегая глазами по его обнаженной груди, торсу, Ирина кусала губы. Она чувствовала его теплые ладони внизу живота, которые дразнили ее. Он прикасался к ней, но не давал коснуться его. Он разглядывал ее обнаженную, но не спешил раздеваться сам. Уже затуманенный взгляд приковался на такой мешающей до сих пор на нем одежде, и внушительно заметном бугорке.       – Иди ко мне, – облизывая свои губы, она поманила его пальчиком к себе.       Геннадий лишь отрицательно мотнул головой. Ирина, не собираясь мириться с данным положением, привстала рядом и оказалась с ним на уровне. Ремень и брюки, поддающийся ее дрожащим рукам, оказались преодолимы, и рука скользнула дальше, захватывая резинку боксеров.       Теперь все. Им ничего не мешает наслаждаться друг другом, своими телами, так яростно прижатыми, так отчаянно требующих большего.       – Возьми меня. Я твоя, – ее охрипший голос прозвучал над его ухом, и она прижалась к нему, касаясь обнаженными телами.       Ухватившись за его шею, она потянула его на себя, заставляя вместе с собой рухнуть обратно на постель. Ноги, сцепившись в замок на его спине, обняли и прижали к себе до невозможности близко. Бездна карих глаз, так посматривающих на нее, заставляли приоткрывать рот от предвкушения. Она трепетала под ним, ерзала, сгорая от желания и ожидая сладостность момента, когда он, наконец, войдет в нее. Геннадий втянул ее в нежный трепетный поцелуй и вместе с этим резко вошел. Он сразу почувствовал, как расслабленные руки женщины впились пальцами в его спину, а оборвавшийся поцелуй теперь давал возможность обоим смотреть глаза в глаза.       Он задвигался медленно, не спеша, давая женщине возможность привыкнуть. Но уже спустя несколько мгновений он ускорился, с силой вжимаясь в женщину. Его движения стали резче, быстрее. Пальцы в момент сменялись ноготками, оставляя полосу красного длинного следа на мужской спине, а стоны женщины становились все громче и громче. Вжимаясь лицом в мужское плечо, она легонько прикусывала его, стараясь заглушить рвущиеся стоны. Но все тщетно. И все его движения, касания, поцелуи заставляли извиваться под ним еще сильнее и выпускать уже совсем не стоны, а крики.       Она во власти. В его власти, из которой теперь точно не хочет выбираться.       Он зарылся между грудей женщины и содрогнулся, чувствуя, что финал близко. Несколько мощных уверенных толчков и его сдавленный, оглушенный рык пронзил стены спальни. Он медленно скатился и умостился на бок рядом, сразу же ухватившись за талию женщины, не отпуская ее ни на один лишний миллиметр от себя. Уставшие, но довольные, они смотрели друг на друга. Блаженная улыбка подарена друг другу. Взгляды, искрящиеся теплом и любовью. И обнаженные тела, прижимающиеся друг к другу. Ее рука совсем невесомо касается его щеки, а он, устало прикрывая глаза, наконец, ощущает давно забытое чувство…       Чувство счастья, которое он, кажется, за все прожитые в одиночестве года уже успел забыть.       Вспомнит. С ней он теперь многое вспомнит. Многое узнает. Тайна, покрытая мраком, совсем скоро откроется для него, объясняя все поведение женщины, которое даже сейчас, после всего случившегося, остается для него неведомым.       Но думать об этом пока не хочется. Желание лишь одно. Снова взять в плен ее губы и забыть все, что было раньше. Теперь все будет по-другому.