Быстрыми шагами, преодолевая ненавистные метры до кардиологического отделения, Ирина с Геннадием шли вперед. Женщина, ухватившись за его предплечье, боялась отпустить, ощущая, если она это сделает, то сразу лишиться такой нужной для нее поддержки. Геннадий же быстро шел вперед, не обращая внимания, что происходит вокруг, на порой косые взгляды коллег, и лишь изредка кивал им головой в знак приветствия.
Дабы не дать детям лишнего повода для раздумий, Ирине все же пришлось отпустить мужчину. И, приоткрыв дверь, они вошли в отделение. Артем, склонившись спиной о стену, стоял у реанимации, подпирая пальцами лоб, а Юля, восседая на стуле, склонила голову вниз.
– Артем, что случилось? – одновременно обеспокоенный голос матери и Геннадия заставил парня отвлечься от своих мыслей и поднять голову.
– Я не знаю, – Артем пожал плечами и закивал головой. – Дед, он вообще какой-то странный был.
– Какой странный? В чём эта странность выражалась? – Ирина, которая еще совсем недавно навещала отца и приносила ему продукты, не замечала его изменившегося поведения, а потому сейчас была слегка удивлена, хотя внутри уже догадывалась, что могло послужить этому.
– Он так радовался, когда мы с Юлей пришли к нему, и все никак не мог налюбоваться ею. Но потом его как будто подменили. А когда узнал, что ты дома у Геннадия Ильича, то и вовсе, кажется, рассудок потерял. Твердил только, что нельзя вам оставаться вместе. Бред какой-то. Я ничего не понял, – исказившаяся гримаса непонимания всей ситуации отчетливо отражалась на лице парня.
Ирина с Геннадием переглянулись друг с другом, и мужчина легонько ей кивнул, давая понять, что прекрасно понял, что могло вызвать ухудшение здоровья Алексея Владимировича. И она поняла. Они вместе это поняли. Но детям пока этого знать не обязательно.
– Папа, – рядом с ними появилась Юля. Она прижалась к отцу, склонив голову ему на плечо, и обняла одной рукой за пояс.
– Все будет хорошо, маленькая моя, успокойся, – Геннадий поглаживал дочь по волосам, успокаивая.
Вид девушки оставлял желать лучшего. По хмурому выражению лица было видно, что она знатно перепугалась и сейчас сама же требовала поддержки. Впервые перед ее глазами восстала подобная картина, и от их с Артемом слаженных и быстрых действий зависела жизнь человека, что естественно, взволновало девушку. И сейчас, прижимаясь к отцу, обнимая его до сих пор дрожащей рукой, она чувствует отцовское тепло и его едва уловимые касания и начинает успокаиваться.
Пока Геннадий Ильич вместе с Юлей отошли в сторонку, и мужчина пытался успокоить девушку, Артем все также прибывал в глубоких размышлениях. Вся ситуация с дедом являлась непонятной для его восприятия и никак им не объяснялась. Возникало множество вопросов, на которые он не мог дать логического объяснения. Почему дед, который еще недавно был весел, внезапно так разнервничался? Что этому послужило? Информация о том, что мать пришла к Геннадию Ильичу? И что? Пришла и пришла, что с этого? Столько вопросов и пока что ни одного ответа…
– Мам, может, ты мне объяснишь, что это было с дедом? – оказавшись вблизи матери, неуверенно начал Артем. – Дед разнервничался, когда узнал, что ты у Геннадия Ильича, но почему? – облокотившись плечом о стену, парень не уставал сверлить мать проницательным взглядом.
– Артем, я-то откуда могу знать! – Ирина пожала плечами. – Да и не факт, что он разнервничался именно из-за этого. Может, как раз в этот момент он что-то вспомнил, подумал о чем-то нехорошем. Возможно, при виде тебя с Юлей он маму вспомнил, – придумывая на ходу правдоподобную версию, Ирина старалась говорить четко, убедительно, не давая сыну ни малейшего шанса сомневаться в сказанных ею словах.
– Мам, ты мне что-то недоговариваешь, – конечно, Артем запросто бы поверил матери, если бы не знал ее и то, как она умеет не показывать свои эмоции и истинного волнения.
– Артем, хватит! Отец неизвестно в каком состоянии, а ты мне тут допрос устраиваешь. Поправиться и сам всё тебе расскажет, а ты не смей до полного его выздоровления даже пытать его. Ему сейчас все эти твои допросы будут ни к чему. Только положительные эмоции. Ты меня понял! – со злостью выпалила Ирина и отошла от сына на несколько шагов, поворачиваясь к нему спиной.
– Понял, – куда-то в пустоту проговорил парень, оставшийся всё с той же кипой не отвеченных вопросов. Но мать права, и пока дед не поправиться, он не посмеет его этим тревожить.
Секунда, минута. Томительное ожидание длится слишком медленно. Звенящая тишина сильнее наполняет стены коридора, и Ирина, в попытках хоть как-то успокоиться, лишь измеряет шагами ненавистные метры возле реанимации, периодически поглядывая на ее дверь. Артем с Юлей сидят на стуле, и девушка, укутавшись в объятиях любимого, зарывается лицом в его груди. И Ирина хочет того же. Также спрятаться в теплых любимых объятиях… но нельзя.
– Все будет хорошо, – Геннадий оказался рядом, – нужно верить, Ир, нужно верить, – он повторял слова, как мантру, прекрасно улавливая состояние женщины. Но когда больно ей, больно и ему. Все ее состояние, душевные терзания не лучшим образом отражаются и на нем.
Ирина лишь кивнула. Говорить сложно, больно. Желание только одно. Одно, одно, одно. Но такое великое, справиться с которым оказывается выше сил. Плевать, что дети рядом. Пусть видят, как он ее обнимает. Она прильнула к его груди и уложила голову на плечо. Спокойно, тихо, безмятежно. Его руки успокаивающе поглаживают спину и шепот, говорящий о том, что все будет хорошо.
Сколько это продолжается – неизвестно. Но покидать эти объятия совсем не хочется. Она успокаивается. Именно в его объятиях успокаивается, а лицо наполняет едва заметная улыбка. Юля с Артемом, оказавшись невольными свидетелями подобной картины, о чем-то перешептываются друг с другом. Но понимают, что мужчина лишь оказывает поддержку.
Дверь реанимации приоткрылась, и из нее показался уставший врач. Ирина в момент выбравшись из родных объятий, оказалась возле доктора, а за ней последовал и Геннадий с ребятами.
– Дочь? – указал доктор пальцем на Ирину и, дождавшись ее кивка, продолжил, – зайдите к нему. Алексей Владимирович уж очень просил, но я очень вас прошу, фильтруйте поступающую для пациента информацию. Сами понимаете, нервничать ему категорически нельзя. А так все довольно неплохо для его состояния. Завтра мы переведем его в обычную палату. Полежит у нас, покапаем, отдых плюс правильное питание, и все будет хорошо.
– Спасибо, доктор, спасибо, – попытка доктора, ловящего на себе четыре гипнотизирующего взгляда, увенчалась успехом, и страх в глазах женщины постепенно отступил, сменившись умиротворенной улыбкой.
– Идите к отцу, но помните о том, что я сказал, – напомнил ей мужчина и перевел взгляд на Геннадия, – Ген, пошли ко мне, ударим по кофе, – он сделал шаг на сторону. – И ораву свою бери с собой. Нечего им здесь пыльные стены спиной обтирать, – доктор улыбнулся и пошагал в сторону ординаторской.
– Пойдемте, я вас проведу, – так не вовремя появившаяся рядом с Ириной медсестра, отвлекла ее внимание от совсем рядом стоявшего Геннадия и в нескольких метрах от нее ребят.
– Да, да, сейчас, одну секунду, – Ирина слегка замялась. Она посмотрела на мужчину исподлобья. – Ты только не уходи, подожди меня, – совсем тихо прошептала Ирина, стараясь, чтобы кроме мужчины ее никто не услышал.
Кривицкий лишь моргнул, давая понять, что не уйдет. Когда женщина исчезла из его видимости, скрывшись за дверьми реанимации, Геннадий подошел к ребятам.
– Ну что, дети мои, трудный день, кажется, на редкость заканчивается довольно неплохо, поэтому не вижу повода не отметить его завершение чашечкой кофе. Согласны? – Геннадий улыбнулся. Он стал между ребятами и каждого обнял рукой за плечи.
– Согласны, – улыбаясь, одновременно кивнули ребята.
***
Мужчина, весь бледный, окутанный проводами, датчиками и кардиомонитором, совсем был не похож на себя прежнего, жизнерадостного и улыбающегося человека, любимого отца. Сердце сжалось от такого вида, небольшие крупинки слёз скатились по щекам женщины, руки слегка задрожали. Минуту Ирина смотрела на побледневшего отца. Тяжело, но взять себя в руки все же пришлось. Она единственная, кто сейчас сможет помочь ему. Своим присутствием, добрым словом. Элементарной поддержкой, которая мужчине необходима сейчас как воздух.
– Всё будет хорошо, папуль, – такая всеми известная фраза шепотом вырвалась из ее уст. Она присела рядом возле кровати на стул и накрыла ладонью руку отца.
– Ира! – совсем охрипшим голосом позвал старик. Мужчина почувствовал, что находится не один, и открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на дочери.
– Да, папа, я здесь, я с тобой. Лежи, отдыхай и ни о чем не думай, а мы с Артемом обо всем позаботимся, – она медленно гладила тыльную сторону ладони мужчины, успокаивая.
– Артем здесь? – его губы слегка дрогнули. Слова давались с трудом.
– Конечно здесь, где же ему еще быть, когда с тобой такое, – Ирина поправила на мужчине легкое одеяло, сильнее закутывая в него отца.
– А Юля? – Алексей Владимирович прикрыл глаза, – она здесь?
– Юля тоже здесь. Они с Артемом пошли перекусить, – не вдаваясь в подробности присутствия еще одного человека с ними, ответила Ирина.
– Хорошая девочка. Она мне понравилась. Но Ира, она ведь его дочь, – мужчина резко приоткрыл глаза, – Генкина дочь, – на выдохе произнес он. Имя, которое он всегда боялся произносить при дочери, но сейчас страх почему-то отступил. Появилась некая лёгкость.
– Да, папа, она дочь Гены, – Ирина, соглашаясь с мужчиной, кивнула. – Артем полюбил ее, он счастлив с ней. Разве я могу противиться и мешать его счастью? – совсем несмело и тихо говорила она, опасаясь, что и так с недавних пор знающая, но такая неожиданная им информация может усугубить его состояние.
– Не можешь, – заключил старик, – и не нужно. Не совершай моих ошибок, Ира, – словно в бреду говорил мужчина, непонятно по каким причинам решивший, что дочь может быть против этих отношений.
– Я никогда и не была против его отношений с этой девочкой. Артем взрослый человек и вправе сам решать с кем ему быть, – женщина пригладила седые волосы отца. – А ты, папуль, не думай об этом. Ты отдыхай, это твоя главная обязанность на сегодня. А как немного поправишься, мы обязательно с тобой обо всем поговорим, всё обсудим, а сейчас отдыхай. Ты меня понял? – она, улыбаясь, пригрозила ему пальцем.
– Понял, Ириш, – все мысли, так беспокоившие до этого старика, сдвинулись на задний план.
Препараты явно оказывали на мужчину успокоительное действие, и вступать в конструктивный диалог и требовать ответы на волнующие его до этого вопросы не хотелось. Хотелось лишь спать. Он попытался удержать образ дочери перед глазами, но глаза катастрофически слипались и в конце прикрылись, проваливаясь в сон.
Мужчина уснул. Ирина еще несколько минут просидела у постели отца, поглаживая его руку. Она мельком бросила взгляд на кардиомонитор, подмечая сравнительно неплохие показатели для его состояния. До утра уж точно ничего не случиться, и со спокойной душой можно отправляться домой. Вот только к кому домой… К себе или к Гене?
***
– А ты чего здесь? – Ирина вышла на улицу и заметила Геннадия, одиноко скучающего на скамейке.
– Детей провожал, – он поднялся со скамейки и поравнялся с женщиной. – Домой их отправил. Нечего им тут ночью делать. Юле завтра в школу, Артему на работу, так что пусть отдыхают, – Геннадий вымученно улыбнулся. Как ни старался мужчина делать вид, что всё хорошо, усталость отчётливо читалась на его лице.
– Совсем я тебя замотала, да? – глядя на его уставший вид, совесть начинала давить все сильнее. Знала ведь, что он уставший, невыспавшийся, и всё равно на ночь глядя потащила его за собой.
– Все нормально, я привыкший, – Геннадий отмахнулся. – Лучше расскажи, как там Алексей Владимирович? – совершенно не стесняясь, он обнял одной рукой женщину и прижал к себе.
– На первый взгляд неплохо, но ты же знаешь, что показательными будут первые дни, так что посмотрим. Но я, конечно, надеюсь, что все будет хорошо. Папа крепкий, он обязательно поправится, – убеждая саму себя в положительном исходе, Ирина склонила голову на мужское плечо.
– Все будет хорошо. Нужно верить, – не выпуская женщину из своих объятий, Геннадий носом зарылся в ее волосах.
– Я знаю, – Ирина прикрыла глаза. – Спасибо тебе за все. Ты единственный, кто понимал меня абсолютно во всем, – прошептала женщина. Стало совсем тихо, спокойно. А в его объятиях она, наконец, почувствовала себя счастливой, а главное защищенной.
– Ир, ты дрожишь, – спустя несколько минут тихих объятий, он почувствовал, как рука женщины, обнимающая его, подрагивает, – подожди, – в момент мужчина отстранился и, сняв с себя свою верхнюю одежду, накинул ее на плечи женщины.
– Гена, не надо. Холодно, заболеешь еще, – внезапно образовавшаяся забота вызвала улыбку. Кажется, последний раз она так волновалась за сына, который, еще будучи школьником, вечно бегал раздетым и, как итог, затем болел.
– Лучше, чтобы ты заболела? – он возмутился. – Ир, потом будешь ругаться, а сейчас не вредничай, – невзирая на все протесты женщины, Геннадий только сильнее пытался укутать ее.
– Спасибо, – именно с ним спорить хотелось меньше всего. Она успокоилась и снова нашла упокоение на его плече.
Ночь. Несчитанное количество звёзд на небе и только подсматривающая за ними луна. Романтика. Плевать, что им совсем не двадцать лет. В таких моментах хочется задержаться и уже в более зрелом возрасте. Геннадий, совсем как кот, трется об ее волосы, а Ирина только улыбается и посильнее обхватывает его руками.
– Гена, поехали домой? – как бы хорошо не было в данный момент, им нужно хотя бы немного отдохнуть.
– Домой? – Геннадий не сразу понял, что имеет в виду Ирина. Он тяжело вздохнул. Отпускать женщину далеко от себя совсем не хотелось.
– Поехали домой к папе, – Ирина отстранилась, а в ее руках оказались ключи, которыми она весело и со звоном покрутила перед лицом мужчины.
Геннадий только с улыбкой кивнул ей. Они не поедут к нему, где дети могут стать свидетелями пока не нужной им картины. Они не поедут к ней, где до сих пор пьяный супруг женщины находится в полном неведении. Они поедут туда, где когда-то много лет назад, начиналась формироваться их счастливая семейная жизнь…
