Старые чувства

      Все планы приятного времяпровождения в объятиях любимого позволил нарушить такой знакомый для женщины голос. Забытый по происшествию стольких лет для Геннадия, но не для нее. Под гнетом такого же обезоруженного и поочередного взгляда, стрелой косящийся то на нее, то на Геннадия, с их лиц исчезает еще недавняя улыбка. Вместе с ней все летит прахом, а вечер обещает стать еще одним открытием. Только для кого?       – Гена? – Николай шокирован не меньше.       Кого угодно он мог представить рядом с бывшей женой: очередного чиновника, бизнесмена, на крайний случай кого-то из коллег, но никак не тень призрака прошлого.       С минуту при затянувшейся тишине и стрелами взглядов друг в друга, он присматривался к мужчине. Периодически моргал глазами, пытаясь удостовериться, действительно ли перед ним стоит тот, кого он видит на самом деле. Человек, из-за которого Ирина еще много лет назад так и не смогла полюбить его, сейчас стоит перед ним.       – Коля! – появление бывшего мужа не меньшим шоком оказалось и для Ирины. – Ты как здесь оказался? Как узнал, где я живу? – Ирина хаотично бегала глазами, кидая взоры, полные волнения с Геннадия на Николая и обратно. В связи с тем, что недавно узнал Геннадий, она побаивалась, что простым разговором дело может не закончиться.       Только утром его нога ступила на родную землю, и после посещения священных мест, которые хранятся памятью о родителях, мужчина хотел увидеть сына. Телефон парня продолжал упорно молчать, из-за чего единственным решением, которое мужчине показалось правильным – это явиться к нему на работу, что он, собственно, и сделал. Но и здесь удача была не на его стороне. На работе парня не оказалось, и, выйдя на крыльцо, Николай с тяжелым вздохом приземлился на скамейку, обдумывая, что делать дальше и где искать Артема. Домой к Алексею Владимировичу? Незамысловатая идея не слишком радовала, и встречаться с бывшим тестем не очень-то и хотелось. Благо, всегда общительному и порой любвеобильному мужчине подвернулась удача, и найти общий язык с миловидной медсестрой, примерно возраста его же сына для мужчины не составило труда. Благодаря девушке он и узнал, что Артем живет дома у одного из хирургов, с которым сошлась его мать.       – Вот приехал к сыну, а увидел… – казалось, все обиды давно забыты, и никаких чувств Николай к Ирине уже не испытывал, но всё, как в далекой юности, и видеть их вместе для мужчины было не слишком олицетворяющийся картиной.       Центр стойкости, спокойствия и равновесия – то, чем мог похвастаться Геннадий. Но, видимо, не в этот раз. Все былые заслуги Николая еще были слишком близки его памяти, тяжелы для восприятия, тяжелой болью отзывались в душе, а осознание, что по сиятельству именно этого человека счастливая жизнь двух людей сложилась совсем не так, как хотелось, затмевалось сознанием. Злость моментом окатила мужчину, эмоции начинали брать вверх, кулаки непроизвольно сжиматься.       Даже прикосновение женской ладони на его плече не смогли спасти ситуацию, когда Геннадий сделал шаг вперед и остановился. Он внимательно смотрел на бывшего однокурсника, как будто в этих чертах лица пытался найти грани того, что присуще каждому порядочному человеку. Совести? Возможно…       Рукоприкладство – это не выход, но кулаки так и чешутся пройтись по самодовольной физиономии бывшего однокурсника и придать ему возможность почувствовать хотя бы малую, сотую долю той боли, что он чувствовал вместе с Ириной.       – Коля, уходи! Уходи и забудь этот адрес! – Геннадию потребовалось немало сил, дабы собрать остатки спокойствия в кулак и подчиниться им.       – Я пришел не к тебе, а к сыну. К своему сыну, – лишать себя возможности ущипнуть бывшего соперника Николай не стал.       – Знаешь, не уверен, что Артем будет к тебе так благосклонен, когда узнает о былых заслугах и что ты сделал его матери. Мы с Ирой ему ничего не говорили, но можем ведь и рассказать, – не остался в долгу Геннадий. Прекрасно зная о правильных человеческих качествах молодого парня, мужчина знал, чью сторону он примет.       В ответ на свои слова Геннадий не получил должного ответа. Только поджатые губы вместе с опущенными глазами давали понять, что он не в восторге от такого исхода возможных событий. И так не совсем прекрасные отношения с сыном могли и вовсе сойти на нет, а этого Николай не хотел. Сына он все-таки любил.       – Ладно, я понял, – отцовские чувства для Геннадия были не чужды, и он как никто понимал мужчину. – В общем, сейчас Артема нет. Будет поздно ночью. Если захочешь, то созвонись с ним завтра и договорись о встрече, но только не у меня дома. Видеть тебя здесь, да и где бы то ни было, я не намерен, – больше Геннадий не проронил ни слова. И только его спину успел узреть Николай, когда, спустившись на одну ступеньку вниз, прислонился спиной к стене.       Появление пары в их счастливом гнездышке не встречало такой прежней радостью, которое за последнее время уже походило на данность. Появление Николая позволило унять весь настрой праздничного вечера, с приятной возможностью перетекающую в ночь. От этого просто не осталось следа.       – Молчи. Не говори ничего, – как только Ирина вдохнула как можно больше воздуха и хотела что-то сказать, Геннадий посмел ее остановить. Сейчас хотелось помолчать. Подумать. И желательно наедине.       Женщина, предчувствуя такое желание со стороны мужчины, больше не говоря ни слова, проскользнула на кухню. Понимала, что появление бывшего мужа у Геннадия вызвал не совсем приятный вихрь нелестных мыслей и воспоминаний, справиться с которыми он хотел сам.       – Постарел, – собственный голос для него звучал как чужой, а отражение зеркала, в которое всматривался мужчина, на него смотрел он: с явно выраженными на лице не совсем счастливыми годами и успевшими приобрести за последние полчаса жизни грустными глазами.       Казалось, в изобилии полного счастья он забыл их разговор, когда с уст женщины сошло признание, его душе пришло успокоение, а разуму, наконец, лаконичный ответ, объясняющий всё. Это признание было долгожданным, но и не менее тяжелым для сердца; осознания, что сейчас, возможно, по этой же квартире бегали бы маленькие детишки. Они были бы их внуками. Общими… И появление Николая сумело дать толчок вновь проснувшимся ранам.       Облокотившись руками об стену по обе стороны зеркала, мужчина немного наклонился вперед и, склонив голову вниз, прикрыл глаза. Волна спокойствия позволяла унять и весь разбушевавшийся внутри вихрь. Геннадий сам не заметил, сколько времени простоял в таком положении, но внезапно сзади почувствовалось чье-то прикосновение, а по его груди поползли руки, сжимающиеся вокруг тела в крепкий замок.       – Пойдем на кухню. Выпьем вина, расслабимся, – ее успокаивающийся шепот придал ускорения поскорей избавиться от тревожных мыслей.       В конце концов, дело прошлое, и изменить уже ничего нельзя и в первую очередь нужно ценить то, что важно и ценно сейчас.

***

      Стрелки наручных часов оповещают парня, что уже почти утро, а за окном автомобиля, на котором пара добирается домой, уже начинает светать. Девушка, истратив последние остатки сил, упокоилась на плече молодого человека и прикрыла глаза, позволяя царству сновидений ненадолго овладеть ей, пока они не доедут домой. Слушая тихое сопение девушки и ощущая, как ее белокурые локоны разлетаются по его плечу и слегка щекочут щеку, парень улыбается.       Стараясь не потревожить сон девушки, Артем слегка заерзал, доставая из кармана брюк телефон. Только сейчас он вспомнил о нем и допускал мысль, что в изобилии постоянного шума мог не слышать звонков. Брови парня взлетели вверх, когда на дисплее отобразились несколько звонков от отца, а затем и сообщение, гласящее, что он в столице. Из-за неподходящего времени перезванивать мужчине парень не стал, предпочитая отложить звонок хотя бы до вечера, когда он с девушкой немного отдохнет. К счастью, звонков от Геннадия Ильича с матерью не было, что тоже было неожиданностью. Довольно странно, чтобы Геннадий Ильич, который является любящим отцом, постоянно переживающий за свое чадо, ни разу не позвонил и не поинтересовался, как у них дела.       «Наверное, устал и спит» – вполне очевидная причина сразу сформировалась у парня, объясняя отсутствие звонков. А голос водителя, который сообщил о месте прибытия, и вовсе помог задвинуть все мысли.       – Просыпайся, – как бы ему не хотелось, но парню все же пришлось побеспокоить сон девушки.       Казалось, небольшой отдых вернул девушке весь жизненный запас, и она вновь стала веселой и преобладала в отличном расположении духа. Выпускной – это ведь праздник и в такой день, который запомнится на всю жизнь девушка с одноклассниками, конечно же, увлекалась взрослыми напитками, что теперь сказывалось на ее передвижении, веселом настроении и всякой болтовне, звучавшей из ее уст в довольно громкой тональности.       – Юля, тише. Геннадий Ильич с мамой спят, – темнота и тишина в квартире указывали на то, что не тяжело было предположить в такое время. Все спят.       Но только пара не знала, что еще с ночи Геннадий с Ириной выключили на кухне свет и сидели в полной темноте, довольствуясь приятным обществом друг друга. Вспоминали. Говорили. Что делали и сейчас.       – Пойдем спать, – парень ухватился за талию девушки, предпочитая провести ее в свою комнату.       Но как только они сделали несколько шагов по направлению комнаты девушки, голова Артема с подозрительным взглядом метнулась на дверь, из-за которой слышался шепот. Стало понятно, что родители не спят. Парень без задней мысли вместе с девушкой приблизился к двери и уже было хотел толкнуть ее, дабы пройти внутрь, но внезапно остановился, услышав слишком увлекательный и пока что довольно непонятный для него разговор. Глаза девушки тоже в момент расширились, и она с непониманием взглянула на Артема. Они вдвоем притаились, прислушиваясь к разговору.       В это время Ирина с Геннадием, не услышав, что в квартире они не одни, продолжали предаваться своим разговором. Пара стояла у окна, облокачиваясь задней стороной тела о подоконник. Женщина прижималась к мужчине, а он обнимал ее одной рукой за плечо. Казалось, за эту ночь они успели вспомнить и обсудить всё что угодно, рассказать друг другу о своей жизни по одиночке и затронуть даже самые маломальские детали их жизни. Уже давно можно было бы идти спать, потому что долгожданный сон начинал брать над женщиной вверх, и она постоянно зевала, но все никак не получалось поставить точку и покинуть обитель кухни.       – Знаешь, мне иногда кажется, что Артем мой сын. Он так похож на меня, – он улыбался. И действительно неоднократно замечал, как парень похож на него… или, возможно, хотел так думать.       – Он твой. Я всегда представляла, что его отцом являешься ты, а не Николай, – честно призналась Ирина. С самого раннего детства сына она прививала ему качества, которые считала нужными для порядочного человека, и коим обладал, конечно же, Геннадий. Не удивительно теперь, что в какой-то мере парень был похож на него. В каких-то взглядах, мыслях.       – Николай, – имя бывшего однокурсника даже после нескольких попыток женщины успокоить его тяжелой ношей отдаются в сердце. – Не понимаю я его. Как так можно было поступить? Вот как, Ира? Может, ты мне ответишь? Разве можно было поставить перед таким выбором человека, которого любишь? А он ведь тебя любил, я помню. Или я, но без ребенка или он и ты с ребенком. С ума сойти! Знал бы раньше, еще тогда бы его пришиб! – со злостью выплюнул Кривицкий. И он держался из последних сил, когда, встретив мужчину на лестничной клетке, боролся с неимоверным желанием врезать ему по физиономии. Спасла Ирина и его нежелание, чтобы она становилась свидетелем подобной разборки. – Знай, если я его еще раз увижу, то его не спасет ничего, даже твое присутствие, – немного успокоившись, добавил он. Возможно, это звучало как угроза, но нет. Ему действительно тяжело находиться в обществе этого человека, который кроме омерзительных чувств и призрения у него ничего не вызывает.       – Успокойся, пожалуйста, – дабы снова успокоить его, Ирина коснулась щеки мужчины, направляя его лицо, чем заставляла смотреть себе в глаза. – Для меня всегда существовал только ты, и я никогда не переставала тебя любить. А Николай – это ошибка, с которой я давно смирилась и пронесла через всю жизнь. Он поступил очень подло по отношению ко мне, к тебе, к Артему, но согласись, что уже ничего не вернешь и нужно радоваться тому, что мы имеем сейчас. А имеем мы с тобой наше выстраданное счастье, которое я хочу разделять только с тобой и больше никогда не вспоминать о нем, – для закрепления своих слов Ирина, не дожидаясь ответной реакции на свои слова, прильнула к губам мужчины.       И он успокоился в момент почувствовав теплые прикосновения ладоней женщины на своем теле и чувствительные попытки завладеть его губами. И отпустил ситуацию, полностью вовлекаясь в приятную для них игру.       Еще тогда, когда парню открылась история взаимоотношений между матерью и мужчиной, Артема сразила мимолетная мысль: а не может ли быть он его сыном? Родным сыном Геннадия Ильича? Но, вникнув в весь круговорот их отношений, Артем понял, что нет. Сейчас же, услышав начало разговора, он напрягся и посмотрел на девушку, которая пока что являлась для него… будущей женой или, возможно, сестрой. Расширившиеся глаза Артема с Юлей смотрели друг на друга, переваривая данную информацию. Брат и сестра? Нет, не может быть. Если бы это было так, то родители не позволили им встречаться и противостояли всеми возможными методами. А раз этого не было, то выходит, что они ошибаются. Эта мысль им двоим показалась наиболее верной и прислушавшись дальше к разговору, их одновременный облегченный выдох дал понять, что они немного ошиблись и женщина всего лишь представляла на месте отца Артема Геннадия. Он не родной отец…       Всегда спокойный и вдумчивый Геннадий Ильич сейчас парню представился совсем в ином ключе, как и девушке, которая очень редко слышала, что отец повышает голос. Кривицкий эмоционально общался с женщиной и, судя по звукам, видимость которого была скрыта за дверью, руками махал в стену. Именно с момента упоминания имени отца молодого парня эмоциональность мужчины начала зашкаливать, и Артем понял: что-то здесь не так. Внезапный звонок от отца и такие рьяные возгласы о нем неспроста, и в их отсутствие что-то случилось. Но следующий вскрик мужчины позволил Артему и Юле застыть на месте еще сильнее, а сказанная фраза Геннадием пыталась найти логическую цепочку всей этой многолетней Санта-Барбары.       «Или я, но без ребенка, или он и ты с ребенком» – голос мужчины все еще колоколом озвучивает его фразу, которая все никак не хотела им объясняться. Сразу вспомнился его разговор с матерью, когда он в спальне нашел наручные часы и потребовал объяснений. И тогда женщина ничего подобного не говорила. Всего лишь, что покинула Геннадия, предпочитая остаться с отцом собственного ребенка.       – Что это значит? – Артем сам не знал, зачем спросил об этом девушку, которая стояла в таком же виде, ничего не понимая, и на его ответ только пожала плечами.       Обоим стало ясно, что родители снова что-то скрывают…       Дверь тихо приоткрылась, а их глазам представилась картина мило целующейся парочки. Артем неловко кашлянул, обозначая свое присутствие, после которого Ирина с Геннадием, недовольно оторвавшись друг от друга, посмотрели на ребят, читая в их взглядах немой вопрос.       – О, а вы уже пришли! А мы и не слышали, как вы вошли, – сейчас мужчина выглядел как прежде: улыбчив, спокоен, доброжелателен, совсем забыв, что еще минуту назад поддавался эмоциональным возгласам. – Как погуляли? – казалось, Геннадий совсем не замечал испепеляющих взглядов со стороны ребят и продолжал улыбаться.       – Хорошо погуляли, – взгляд девушки метнулся в сторону парня, показывая, чтобы он начал первым.       – Давайте все вместе ударим по чайку и спать, – Ирина уже оказалась у плиты, дабы поставить чайник, как голос сына догнал ее и заставил вздрогнуть.       – Мы всё слышали! И с Юлей хотим услышать объяснения всему, что здесь было сказано минуту назад, – выжидающим взглядом смерив мать с мужчиной, Артем сделал несколько шагов по направлению мужчины.       Ирина на несколько секунд замерла в одном положении, продолжая в руках держать ручку от чайника, а Геннадий, пытаясь уйти от зоркого взгляда парня, сжал губы и опустил голову вниз. Они поняли, что, незаметно оказавшись в квартире, ребята стали невольными слушателями последнего их разговора.       – Я жду! – парень метался взглядом со спины матери на мужчину и обратно.       – А что конкретно ты слышал, сынок? – Ирина обернулась к мужчинам и, как в порядке вещей, улыбалась, изображая невозмутимый вид. А вдруг прокатит…       – Знаешь, сначала я задался вопросом, что Геннадий Ильич может являться моим настоящим отцом, – Артем вмиг почувствовал взгляд со стороны мужчины и его расширившихся глаз, который он, наконец, унял с пола. – Но потом нас с Юлей ожидали более интересные открытия. Выбор какой-то. Ребенок, о котором шла речь, как я понимаю – это я. Только не понимаю, почему ты могла остаться одна, если бы осталась с Геннадием Ильичем и почему вся ситуация изменилась пропорционально всему, когда ты осталась с отцом. Почему отец поступил подло с тобой, со мной, с Геннадием Ильичем? Почему, мам? Давай, колись уже! – засыпав мать потоком интересующих его вопросов, Артем сложил обе руки на груди в ожидании долгожданного ответа.       Послышался тяжелый вздох женщины, а день, который, очевидно, никогда не закончится, преподносил все новые и новые сюрпризы. Ирина понимала, что правильней было бы все рассказать сыну, поведать ему, как и при каких обстоятельствах он пришел в этот мир, с какими трудностями ей пришлось столкнуться и какого счастья лишиться. Но вместе с этим не хотела, чтобы парень чувствовал себя виноватым, что именно из-за него она посмела на долгие годы сделать себя несчастной, а в добавок ко всему еще привести в исполнение шанс испорченных отношений с родным отцом.       Геннадий видел, как тяжело женщине начать разговор, как она не знает, что делать, что сказать. Но она хочет это сделать. По ее реакции мужчина это увидел.       – Ир, подожди, – как только женщина собралась только что-то сказать, Геннадий посмел ее остановить. – Идите с Юлей отдыхать, а я с Артемом сам поговорю и все ему объясню, – возлагающую миссию мужчина посмел взять на себя, чем несказанно спас Ирину, у которой уже совершенно не было сил. Сегодняшний день изрядно вымотал всех обывателей, так пусть хотя бы женская половина познает покой.       – Папа, я тоже хотела послушать, – Юле не очень понравилось, что ее так бесцеремонно пытаются спровадить с кухни и тем самым лишить довольно интересных моментов жизни как отца, так и любимого человека.       – Юля, я сказал, иди отдыхать! – строгий голос отца, не требующих возражений, заставил девушку слегка поникнуть и, развернувшись, покинуть кухню в обществе женщины, которая с благодарностью ему кивнула.       И пока в спальне Ирина, расположившись на кровати в обществе девушки, обнимая руками ее совместную фотографию с Геннадием и решившись тоже поделиться многолетней и до сих пор не знающей детьми тайной происхождения Артема на кухне воцарившееся молчание давило на мужчин. Геннадий сидел за столом с окольцованными поверх в замок руками и смотрел на парня, но как вскользь него. Артем тоже не отставал и, слегка сузив глаза, всматривался на мужчину, ожидая, когда он начнет.       – Я простил твоей матери измену, потому что, по сути, считал себя виноватым. Если бы я по молодости из-за своего горячего на тот момент нрава не наговорил Ире много лишнего, то ничего не было бы. Простил и забыл. И тебя вместе с ней ждал, как родного. Я готов был тебя усыновить, Артем! – открытие со стороны мужчины явно вызвали в парне волну если не шока, то полнейшего удивления, и Геннадий ловил на себе его расширившиеся глаза. – Никто не знал, что ребенок, которого носила под сердцем Ирина – не мой. Знали только я и Ира, пока в один момент, вернувшись домой, я не получил тираду нелепых выдумок со стороны твоего деда и Иры. И поверил в них, с которыми жил долгие годы, а правду узнал совсем недавно. А правда, знаешь, в чем заключалась?!... В том, что твой дед со стороны отца и Николай посмели поставить твоей матери условие и дать возможность выбора: или я, Артем, или ты. Она выбрала тебя. И правильно сделала! – сейчас все говорилось с такой легкостью, как будто в порядке вещей, но за то время, что он узнал правду, мужчина уже успел свыкнуться, обсудить во всех вариациях с Ириной весь тот вечер, который повернул наперекосяк жизнь всех членов семьи.       И если еще совсем недавно удивление Артема выражалось в его внушительно расширившихся глазах, то с каждым словом мужчины оно сменялось всем спектром чувств, поочередно принимая и сменяясь то на улыбку, то на грусть, то на опустошение, явно читающееся во взгляде парня. А ведь он знал, что мать особо сильных чувств к его отцу не испытывала. И когда-то, после очередного телефонного разговора с бывшим мужем дочери, Алексей Владимирович сам в сердцах высказался, думая, что его никто не слышит. Но слышал. Маленький на тот момент Артем, которому было около двенадцати лет, случайным образом оказался невольным слушателем того разговора, но в силу возраста не смог понять всей ситуации. А затем еще несколько моментов, когда Ирина обсуждала с отцом и постоянно перешептываясь друг с другом, думали, что остаются за занавесью тайны. И занавес только сейчас начинает приоткрываться в полной мере, объясняя ее поведение ко всем мужчинам. Она никогда никого не любила, потому что продолжала любить лишь одного Геннадия. Молча любить и никому не говорить о своих чувствах, включать безразличие, не показывая своего истинного лица.       – Мне обидно, что я ничего не знал, что жил в паутине вранья все эти годы, что думал о том, что не является на самом деле, что ненавидел и одновременно любил Иру все это время. Я ведь запросто мог не поверить тогда ее словам, потому что чувствовал, видел, как она меня любит, но я поверил. Понимаешь, поверил?! Но, с другой стороны, понимаю, что сделать бы ничего не смог и на тот момент это действительно было наиболее правильным решением. Это был единственный выход из того тупика, в который загнал всех нас твой отец, – он ненавидел Николая, и этот взгляд, полный призрения, явно отчетливо читался в его взгляде. И если до сегодняшнего вечера все чувства были спрятаны где-то далеко внутри, то появление Николая на пороге его квартире позволило вытянуть все наружу и даже перетянутая на себя нить нежности и любви со стороны Ирины не могли спасти ситуацию. Нужно, чтобы прошло время.       Нужно время не только для мужчины, но и для парня. Нужно свыкнуться с тем, что он только что узнал. Нужно оценить правильность решения матери, волевого поступка Геннадия, который вызывает у него еще больше уважения своей способностью в ущерб себе и своим чувствам понять женщину. Нужно подумать об отце и прислушаться к своим ощущениям и проснувшемуся желанию послушать отца. Что он посмеет сказать в свое оправдание? Жалеет ли он о своем поступке? Возможно поразмыслить, а как бы сложилась его жизнь, если бы он носил фамилию Кривицкий, если бы он был его сыном…       И какую роль бы в этом сыграла Юля. А вполне вероятно, что этой девочки бы просто не было…